ЛЮДИ,
Все мое окружение сплотилось вокруг меня случайно. С кем-то нас нелегкая связала на пути к изучению германского языка и культуры. С кем-то я дружу еще со школы. С кем-то случайно познакомилась в интернете, приложениях и почему-то общаюсь до сих пор. Пока жизнь вокруг тебя, вязкая как каучук, неспешно следует своему бытовому сценарию, ты и не задумывается сильно, а хорошо ли ты знаешь своих друзей.
А вот когда что-то такое случается, что заставляет тебя выбирать сторону — даже если ты никакую сторону выбирать и не хочешь — тогда оказывается, что люди тебя окружающие интересов твоих не разделяют.
Могу тут еще предположить, что я в принципе, как ярко выраженный нарцисс, привыкла больше смотреть в себя, чем в других. Возможно, именно поэтому открытия эти происходят для меня так болезненно.
Я интересуюсь австрийской литературой и литературой вообще. Использую в речи слова дискурс и нарратив, симулякр и миф. Сколько людей из моего окружения знают про Эльзу Айхингер? НОЛЬ.
Удивительно, но на конференциях я чувствую себя чрезвычайно маленькой, а в кругу друзей слишком унылой. Это было еще в школе, когда я интересовалась декабристами и стала просто мемом (эдаким виталием вульфом местного производства) для сверстников , которые интересовались … если честно даже не знаю чем.
Речь тут не в том, что я пытаюсь прихвастнуть, или возвыситься. Дело в том, что я в 30 лет совершенно не понимаю, как формировать окружение и что делать с друзьями.
Должны ли друзья обладать схожими взглядами, чтобы вы могли часами обсуждать ПОСТМОДЕРНИСТСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ ТАМ-ТО И ТАМ-ТО, или друзья нужны для совместного неинтеллектуального времяпрепровождения, или чтобы взаимно утешать друг друга в минуты горького отчаяния? ЗАЧЕМ?
Мне кажется, вопрос, который я затронула несколько не своевременный. Он тянет меня в пучину фундаментальных сомнений о стройности моего мира. Все чаще ловлю себя в воспоминании: лето, чуть колышется тюль, босые ноги стоят на холодной плитке на кухне, мне некое условное количество лет: от 13 до 16 и вот туда надо вернуться, чтобы задать этот вопрос и вот, кажется, тогда надо было что-то изменить. Но судьба — словами австрийского классика — равнодушная колесница, которая давит всё под своими колесами и просто неумолимо идет вперед.
