Серое небо, серые тучи.

Вокруг шумел завод, он был стар и давно умирал. Низкие, будто налитые свинцом тучи, царапались брюхом о ветхие трубы, устремленные вверх, в серое небо.
Почесав успевшую образоваться к тридцати четырем годам обширную лысину, Серёга тяжело вздохнул и поспешил в цех, сдавать инструмент.
Впереди был перерыв на обед.
В каптерке было людно, опять он пришел позже всех, подумал Серёга. А всё потому, что не старается пораньше свильнуть с работы, как остальные! Эх, старичьё, да что с них взять…
Всем его коллегам было хорошо «за пятьдесят», они уже не видели смысла гнуть спину на начальник. Тихонько коротая здесь свою старость, мужики обменивали отпущенное им время на мизерную зарплату; пили водку, играли в карты и домино. На очередной вызов спешили, как к любимой жене на похороны. Впрочем, никто и не ожидал прыти от этих старых слесарей.
А вот Серега не такой! Его дед Володя тут всю жизнь отработал, и с детства внушил ему мысль, что на пенсию надо уйти пораньше. Батя только поддержал такое решение. Всё детство пробубнили про то, что надо думать о пенсии, и все планировать заранее. Этот нудёж так крепко въелся в его неокрепшую психику, что дальнейший выбор профессии был определен сызмалу. А ему и нравится, он парень простой!
Они в семье все простые. Отец машинистом был на поезде, а дед на местном заводе РТИ работал, куда и внука помог пристроить. Слесарем, аккурат на свое место. «Мужики там опытные, Сережа, подскажут, научат. Профессия хорошая, нужная. Без нас весь завод бы встал!» - любил поучать дед.
Стоя в заводской столовой в очереди, с подносом в руках, вспоминая слова покойного дедушки, Серега прослезился. От грустных мыслей его отвлек зычный голос раздатчицы:
- Солянку, борщ брать будем?!
- Борщ, пожалуйста. И пюре с рыбкой.
Добавив хлеб к заказу, он поспешил оплатить его на кассе, после чего, с подносом в руках, встал в другую очередь. Здесь выдавали положенные пол-литра молока всем, кто работал на предприятии. Терпеливо отстояв и тут, получив заветный пакет, Серёга оглядел зал. Свободное место было только одно, рядом с его приятелем Саней, подсобным рабочим со склада.
Занят тот был всего пару часов в день, с самого утра, и к обеду всегда бывал навеселе.
У Сани была беда, Саня был алкоголиком. Судьба жёстко его покорежила. В юности дураком попробовал наркотики, шмаль всякую, но пристраститься по-полной не успел - повязали менты. Несмотря на отсутствие судимостей и нарушений, срок вкатили реальный. На тюрьме Саня зарекся вообще думать о наркотиках и твердо вознамерился отныне только бухать, надо же как-то расслабляться?
Судья пожалел дурака, учел, что у Сани на руках молодая жена с двухмесячнй дочкой, а сам он работает с утра до ночи, чтобы хоть какая копейка в доме водилась. Приговор был мягким, минимальные три года за кубик гашиша. Мог бы и пять вкатить, и все десять! Хотя и кубик-то был, так, на пару вечеров накуриться…
Пока сидел, померли родители. Зеки тогда пожалели, позвали выпить спирта, полученного с воли. С непривычки смог напился так, что не смог выйти на дневную проверку, блевал в бараке. За это получил пятнадцать суток ШИЗО и распрощался с условно-досрочным освобождением. Зато хоть помянул достойно!
Когда вышел был тихим, беззубым, покрытым «блатными» партаками. Пить начал много, каждый день. Чем больше бухал, тем больше свирепел, распускал руки. Жена не стала терпеть его выходки, однажды схватила ребенка и свалила от Сани, пока тот сидел в «наливайке» с мужиками.
Саня обиделся на весь мир и крепко забухал. Благо, работа позволяла по совместительству работать и алкашом, продолжая семейную традицию. Вот такой он был, этот Саня!
Несмотря на раннее время, Саня уже был пьян. Таким ему вечером положено быть, сейчас ещё слишком рано быть в этой кондиции. Серега понял, что что-то случилось.
Ёкнувшее сердце не подвело, напуская серьёзность на глупое лицо, Саня прошепелявил:
- Я решил от ребенка отречься! Хер его знает, пускай эта блядь одна его тащит, он и не от меня, поди-ка! Что я еще, свою последнюю копейку отдавать на это буду!
Серега мерно кивал в такт словам Сани, быстро работая ложкой. Мозг не воспринимал изрыгаемые приятелем фразы, и поэтому он решил сосредоточиться на обеде. К тому же Саню Серёга считал чудиком, чего такого слушать. Ну, ушла от него девка, сам виноват, раз так относишься! А он всё трагедию ломает.
Стремительно доев первое блюдо, отложил тарелку в сторону, взял с засаленного подноса пюре с жареной рыбой. Саня настырно продолжал бубнить, подливая украдкой водку в стакан с компотом, смысл его слов ускользал от понимания, сливаясь в монотонный назойливый шум.
Серега думал о женщинах. Его взгляд на мир был вообще устроен не так, как у других людей. За счет этого кто-то считал его странным, чудаковатым. А он и был такой, хотя и не отличался при этом от остальных. Зато он был преданный, хозяйственный, внимательный, работящий! Машина своя есть, в частном доме живет, хотя и с бабушкой. Но комнат много, всем места хватает!
А вот с женушкой не повезло Серёге. Было дело, замутил «по-пьяни» со старой знакомой. По району гуляли слухи о её доступности и любви к спиртному; все друзья говорили ему, что он зря связался с этой шельмой. Его бабушка, внушительная старая дама, сразу высказала свой протест, узнав про выбор внука. Но сердцу не прикажешь, и бабуля сдала на попятную, скрипя вставными зубами, не желая мешать глупому счастью внука. Она была мудра, выгодно отличаясь этим от мужчин своего рода. Но её надеждам на то, что внучок успеет натешиться и послать чертовку куда подальше, не суждено было сбыться.
Мерзавка оказалась хитрее и проворнее, успев забеременеть от Сереги. Ну а тот, всё детство наблюдавший ссоры родителей, не желал такого для своего ребенка. Да и вообще он не прихотливый, его вполне устраивала его девушка и в роли жены, ну и что, что про нее там слухи какие-то ходят. Носимый её чревом ребенок заставлял на многое закрыть глаза и многое пропускать мимо ушей. Сбывалась давняя Серёгина мечта, дети.
Дочка родилась здоровая, крепенькая, назвали Настей. Крестным отцом позвал лучшего друга, а когда у него родился сын – тот позвал его. Этот факт весьма волновал и радовал Серёгу.
Расписываться они еще не ходили, но уже наметили дату подачи заявления в ЗАГС. Но не выдержала нутро змеиное, захотелось покутить перед свадебкой, покуражиться. Убежала из дома с маленьким ребенком в руках, ее не было уже неделю.
Не знай Серёга, что она всё это время безвылазно квасит у подруги, жалуясь ей на тяжелую жизнь почти замужней женщины, он бы волновался. А так только злоба распирала его изнутри.
За ребенка он волновался не сильно, несмотря на свои недостатки, мать из нее получилось хорошая. Малышка всегда была чиста, накормлена. Когда она плакала, мама часами укачивала ее на руках, напевая песенки. Но горячая натура искала, куда спустить пар и вот, пьёт уже неделю. И чего с ней, непутевой делать?
Конец обеда прошел в тягостных раздумьях. Атмосферу общего уныния задавал неповторимый колорит Саниного нудежа. От этого веяло той самой ноткой тлена и затхлости, что поднимается облачком пыли с доклада ЦК КПСС за пятьдесят шестой год.
«Испортил весь обед, засранец!» - подумал Серёга.
Молоко решил не пить, подумав, что оно скиснет от той духоты, что развел тут Саня. Наскоро попрощавшись с приятелем, Серёга открыл пачку молока, и не спеша пошел по заводу, прихлебывая на ходу из пакета. Попутно думал, чем заняться после работы. Дела делать не хотелось до омерзения, что было немудрено, учитывая текущее настроение.
Вспомнил, что давно хотел проведать старого друга, последнее время чудившего на всю катушку. Решил пойти к нему после работы.
Дома бабушка шипела змеей, вцепляясь ему в ухо, поливала его избранницу дерьмом с головы до ног. Друзья, все как один, советовали слать ее куда подальше, и не горевать по гулящей. Останавливала дочь, в которой Серёга души не чаял.
Покрутив эти мысли у себя в голове, он так и не пришел к единому выводу. Плюнул, не желая забивать себе голову , и сосредоточился на работе. В первом цехе забило трубу, конвейер встал. Нужно было максимально быстро устранить поломку. Мужики послали его вперед, как самого шустрого. Ну да, он-то быстро с ней разберется…
На ремонт ушло два часа. Поломка была хитрой, не сразу разобрались, в чем дело. Нужного инструмента с собой не было, Сереге пришлось бежать обратно в каптерку, на другой конец завода. Потом пришлось, как самому молодому, разбирать вставший механизм. Делать это приходилось лежа на маленькой картонке, под капающей мазутом лентой станка, подсвечивая зажатым зубами фонариком. Возились долго, но донца рабочего дня всё же успели запустить конвейер. После ремонта устало тащились назад, даже Серега выглядел чувствовал себя замученным.
Сверившись с часами, бригада решила, что для душа еще рано, но для остальной работы поздновато. Времени едва хватало, чтобы не спеша выпить чаю (а кому и чего покрепче), да выкурить по сигарете-другой.
Прозвенел звонок, означающий конец рабочего дня. Его встречали уже чистыми, с мокрыми волосами. Сняв с себя грязныю спецовки, рабочие лавиной текли к проходной, разветвляясь затем стайкой ручейков к своим остановкам.
Завод окружал лесочек, заботливо высаженный еще дедами сегодняшних работяг. Внуки сажали в нем только собственную печень.
Коллеги склоняли Серегу к распитию спиртных напитков, на что тот с сожалением ответил отказом, уже наметив себе дело.
Друга детства звали Андрюхой. Он жил на соседней улице от Серегиного дома. Андрюха любил пускать пыль в глаза, будучи зацикленным на вещах, которые казались ему статусными. Обладание ими значило в его глазах некий высший класс. Это было то, чего он жаждал. Увидев впервые отечественный фильм «Бумер», Андрюха загорелся идеей купить себе машину, и непременно «БМВ». Подспорьем ему послужило неугасимое упорство, но препятствием выступила проза жизни. Машина стоила кучу денег для небогатого Андрюхи, а работа развозчиком молока в соседнем колхозе отнюдь не обещала сказочных дивидендов. Но терпенье и труд все перетрут, еще большим подспорьем выступила мать Андрюхи, добровольно взявшая на себя вопрос пропитания для сына. Тот и так терпел тяготы, выражавшиеся в постоянных шутках друзей. Они частенько собирались большой компанией вечерами, у них было принято коротать это время с пивом, по-другому такие встречи и не проходили. А Андрюха был так одержим черной «бэхой», что не позволял себе тратить накопления на такие пустяки, как пиво. Но выпить все же хотелось, и он клянчил у остальных. Те потешались над ним, но угощали. Тот ежился от шуток, пробивавших броню напускного безразличия, но клянчить не переставал.
Спустя три года черный «бумер» красовался под окнами, и Андрюха снова смог покупать себе пиво. Деньги отныне копились лишь на бензин и, порой, на детали к автомобилю. Жена ему попалась понимающая, знавшая его еще мальчишкой и безумной влюбленной в него с тех пор. Он ни во что ее не ставил, хотя руки никогда не распускал. Дома часто вспыхивали ссоры, потом, когда Андрюха нашел себе новую работу, они сами собой утихли.
Платили в разы больше, но надо было пахать. Контора занималась установкой могильных памятников. Поэтому, набегавшись за день по кладбищу, у него не оставалось сил на скандалы дома. Сил хватало только просидеть в беседке, с банкой пива в руке, покуривая ароматный гашиш.
Мыслей в такие моменты не было, взгляд концентрировался в одной точке, пронзая ее и обращаясь вспять. Таким образом, постигнув глубины самого себя за пару часов, он шел спать мертвым сном до следующего утра, и все по новой.
Прожил в таком темпе еще несколько лет, а потом резко изменился. Ни с того, ни с сего задумал разводиться с женой. Начал с того, что выгнал из дома жену с детьми, отправив жить к теще. Затем завел любовницу. Да так влюбился, что подарил ей свой, с таким трудом скопленный, автомобиль!
«Вот ведь дурак! – эта мысль возникала первой, когда Серега думал о своем друге. – Ну и дурак, такие подарки делать бабе!»
Он подошел к калитке и хотел уже нажать на звонок, как вдруг заметил, что щеколда не заперта. Зайдя, запер за собой калитку. Видать, опять Андрюха куролесит, раз оставил открытой. «Дом наверняка тоже не заперт…» - Серега прокрутил мысль в своей голове. Входная дверь подалась навстречу без усилий. Зайдя в сени, он как обычно повесил куртку на крючок, разулся. Следующая дверь вела в кухню, с восседавшим за столом хозяином и их общим знакомым по прозвищу Хорёк, суетливого паренька лет тридцати.
Серега никогда не любил Хорька за его липкие манеры, и за то, что тот был героиновый наркоман. Но от него порой был прок, он приторговывал гашишем. А этот товар всегда пользовался спросом, когда водка с пивом надоедали.
Под влиянием алкоголя тянуло чудить, да так, что последствия вспоминались утром с содроганием каждой клеточки тела… Он сам, спьяну, разбил три больших плазменных телевизора!
Однажды ему не понравилось, как наши сыграли, да и жена подначивала весь вечер, вот он на нервах и ткнул кулаком в экран. И так повторялось трижды. Не успев выплатить первый кредит, брал второй. А под гашишем другое дело - сразу вялый, сонный, спокойный. Поешь разве что от пуза и пойдешь куда-нибудь в гараж «залипать». Ну, или в телик, можно еще и на копмпьютере поиграть.
Серега, будучи старомодным в своих привычках, всем играм предпочитал «Танчики», как на первых «Нинтендо». «Марио» тоже было его любимой игрой. И никаких безумных выходок и больной головы на утро!
Так что в этот раз Серега был даже рад видеть мордочку Хорька. Тот гнилостно улыбнулся ему и вернулся к разговору с Андрюхой. Обсуждали кодирование, хозяин дома в последнее время задавался этим вопросом всё чаще, предчувствуя беду. Пил он часто, ища малейший повод для того, чтобы надраться с самого утра. И это ему удавалось , черт возьми!
Но вот много уже было не надо. Хватало жалкого чекунца водки, чтобы снести его «в дрова». Ходить становилось все тяжелее, но до магазина ноги носили. А на работе у него отпуск! Бессрочный, наверное, уж больно много он в последнее время пьет.
На столе стояла наполовину полная бутылка «Путинки», и Андрюха был пьян ровно наполовину. «Еще пара стопок и он душить начнет» - подумалось Сереге. – «Надо сваливать побыстрее».
- Андрюх, я на недолго заскочил, узнать вот, как у тебя дела. Да с Хорьком поговорить, раз уж его тут встретил. Мне потом домой надо, да побыстрее, бабушка ждёт!
- Так, а жена зато не ждет! – ехидно засмеялся Андрюха пьяным голосом. – Не гони, чё ты, посиди с нами, давай бухнем!
- Да, посиди хоть, братан, сто лет не общались! – подключился Хорёк к уговорам.
Серега здраво ценил перспективы вечера и принял решение остаться. Тосковать одному дома со сверлящей мозг бабкой, пока твоя жена бухает уже неделю у подруги, то еще занятие. Уж лучше с ними, пускай Андрюха и очень душный, когда напьется. И Хорёк такой же. Но и он может нагнать тоски в разговоре, дай только рюмку-другую! Как начнёт про завод рассказывать, так у всех уши вянут, а вот ему это доставляло удовольствие. Ну, что поделать - юмор у всех разный.
Пронеслась первая рюмка, потом еще несколько. Андрюха быстро вырубился, еле добредя до кровати, полностью сомлевший от алкоголя. Они Хорьком, быстро совершив операцию купли-продажи, изрядно осоловевшие от выпитого и скуренного, почему-то говорили о геях.
- Не было у нас такого, - внушительно вещал Серега. – С запада вся гниль пошла. У нас деды ни о каких пидорах знать не знали, и мы не хотим. Деды так не жили, и мы не будем! Нового этого нам тут на хуй не нужно! А по-другому и знать не хотим!
- Да я в интернете читал, это просто сбой в генах такой. Гейский ген, понимаешь?
- Не было у нас такого и не будет, сказал! – от выпитой водки тянуло в звериность.
Серега вскочил со стула и с размаху зарядил в ухо, никак не ожидавшему подобной подлянки Хорьку. Кулак со смачным звуком впечатался в голову бедняги и поверг его на пол кухни. Что-то злобно нахрюкивая себе под нос, Серега начал пинать слабо трепыхающегося Хорька. Тот поначалу истошно верещал, но через несколько ударов притих и лишь жалобно скулил. Скулеж еще пуще раззадорил Серегу, он быстро опустился на колени рядом с лежачим противником и нанес три быстрых удара в голову, отчего тот притих. Это охладило пыл, и он схватил за голову, осознавая, что натворил. Вот ведь водка проклятая!
К счастью, Хорёк просто вырубился, Серега проверил его дыхание с пульсом. Проспится, поди, и не вспомнит о ничего. Может и он сам не вспомнит! Когда проспится.
Домой шел на «автопилоте». По пути пришлось остановиться на обочине, дешевой водке не нравился Серега, она стремилась покинуть его нутро как можно скорее. Это было взаимно, что он и продемонстрировал немедленным изрыганием из себя рвотных масс, украшая канаву содержимым собственного желудка.
Придя домой, пошел к кровати, скидывая с себя на ходу грязную одежду, за что получил с утра суровый нагоняй от бабушки. Зарекался больше не пить. Да вот надолго ли…

март 2020