Природа человека
Учитывая, что биологически человек — каннибал и падальщик, другого поведения от него, наверное, ждать было бы наивно. Тем не менее за годы эволюции этот хищник набрался такого альтруизма и таких способностей к сопереживанию, состраданию и милосердию, что если смотреть на человечество с какой-нибудь Альфы Центавра, то, наверное, можно было бы ожидать, что уже к палеолиту homo как бы sapiens отложит в сторону свой древний каменный топор и преисполнится любви и благости. Нет, ну в самом деле, как можно плакать над увядающим цветочком, а потом идти выпускать кишки своим соседям?
Надо сказать, что человечество так и не придумало ни одной обширной идеологической системы, которая однозначно говорила бы, что война — это что-то плохое: все религии так или иначе поддерживали святое право одной группы людей резать другие группы людей, если, конечно, очень хочется.
При этом собственно убийство — отнятие жизни человека — практически всегда считалось преступлением. С одной оговоркой: убийца действовал один или в небольшой группе. Как только группа становилась большой, то любое убийство, совершенное ею, называлось ли это войной, казнью, революцией или подавлением бунта, получало полную моральную индульгенцию.
...Забота о пропитании, жилье, потомстве там второстепенна, на первом месте стоят постоянная бдительность, страх перед врагом и ненависть к соседям.
.... Самое интересное то, что совсем недавно обе эти группы были одной. Она разделилась после расхождения лидеров. Все члены этой группы были близкими родственниками, испытывавшими до «развода» добрые чувства друг к другу.
Ряд исследователей полагают, что жестокость воюющих приматов — это следствие их высокоразвитой способности к размышлению и состраданию. Именно потому, что умеют понимать чужую боль, они причиняют ее, испытывая агрессию и возбуждение. И это возбуждение, страх и эмпатия становятся своего рода наркотиком, который совершенно нельзя добыть иначе, как только муча себе подобных. Единственные детеныши, которые осознанно калечат маленьких животных и приходят в возбуждение, глядя на их агонию, — это шимпанзята (опять-таки если отвлечься от человека). Котенок может изувечить мышь, но он не будет задумываться о чувствах мыши — он просто играет дергающимся клубком. Детеныш шимпанзе прекрасно понимает, что птичке с оторванной ножкой больно, — он демонстрирует поочередно и страх, и жалость, и злорадство, играя своей живой игрушкой.
Но большинство эволюционных психологов все же придерживаются противоположной точки зрения. Они считают, что как раз разумность приматов обусловлена их чрезвычайной агрессивностью по отношению к себе подобным.
Будучи от природы существом, не слишком хорошо вооруженным для уничтожения себе подобных, в отличие от львов, гиен и крыс, предок человека и обезьян не мог легко убивать соперников в одиночку. Зато объединившись группой, можно было истребить всех лишних кузенов и троюродных дядюшек.
Достаточно крупное животное-собиратель, нуждающееся в большом количестве белка, не специализированное на травоедении и не обладающее мощными клыками, когтями или зубами, сделало ставку на сотрудничество и на агрессию к чужакам.
так как проще всего было получить белок из такой же обезьяны, если, конечно, подкараулить ее толпой и оторвать у нее вкусные и питательные ноги (шимпанзе, будучи не таким выраженным каннибалом, как человек, тоже не брезгуют поеданием частей тел убитых, прежде всего детенышей).
И да, в групповых сражениях побеждали не сильнейшие, а умнейшие. Наблюдательные, осторожные, с высокими способностями к коммуникации, взаимопониманию и взаимовыручке. Те, которые старались не допустить никаких свар в своей группе (вспомним тот важный момент, что убийца-одиночка у нас всегда изгой, так как личная агрессия, особенно по отношению к «своим», не приносит бонусных очков группе, а отнимает их).
Так что не разум породил агрессию, а, вероятно, наоборот: наш большой и умный мозг мы получили в подарок от прапрадедушки, который с его помощью успешно добывал мозги поменьше.
Способность человека к любви и состраданию поистине безгранична, с ней может сравниться только ярость по отношению к угрожающим тому, что мы любим, — наша ли это семья, имущество или спасаемый нами от забоя кит.
Осталось только поделить мир на «своих» и «чужих». Для шимпанзе «свои» — это те шимпанзе, с которыми он контактировал последнюю пару месяцев. Или не только шимпанзе, но и, скажем, те же собачки или любимые плюшевые игрушки — в общем, то, что шимпанзе недавно обнюхивал, оглаживал и почитал своим.
У человека с его обширнейшими коммуникациями и сверхнакачанным мозгом все куда сложнее. Он может искренне ненавидеть соседа по коммуналке и горячо любить своего президента, хотя соседа он нюхает ежедневно, а президента никогда в глаза не видел (хотя телевизор пытается исправить ситуацию). Он просто вырос в сознании, что «свои» — это его самый лучший в мире народ, возглавляемый самым лучшим в мире вождем, и это не обсуждается.
Чем безопаснее мы себя ощущаем, тем больше добросердечия мы готовы изливать на головы своих ближних и дальних.
... https://masterok.livejournal.com/4145400.html