фатальная отмена в королевстве ebay
трагическая история кибер-капитана копейкина, который за неудачную покупку был подвергнут пожизненной отмене и отправился в кремниевую долину. вместо передового капитализма там он встретил архаичную феодальную структуру
на днях я хотел приобрести сандалии, которые остались только на ибэе — в одном экземпляре и подходящего мне размера. как выяснилось, мой старый аккаунт, которым я не пользовался порядка десяти лет, был заблокирован. получить обратную связь оказалось практически невозможно. ибэй загородился от пользовательских жалоб звукоотражающим экраном. связаться предлагалось через аккаунт — но мой аккаунт заблокирован. наконец, изучив на форумах десятки жалоб и рекомендаций, я попробовал написать через другую компанию — фейсбук. для этого мне пришлось перерыть старые симкарты и адреса съемных комнат, но даже после отправки всей необходимой информации я получил отрицательный ответ. полубот-полусотрудник вежливо добавил, что ему известна причина моей блокировки, но он ни за что мне ее не раскроет.
в этот момент я почувствовал легкий шеймовер (shame + hangover) — то тревожное состояние, когда после пьяной вечеринки просыпаешься в абсолютном беспамятстве. ощущая в руках тремор, а в голове гул, я начал перебирать обрывки воспоминаний и беспричинно бояться чего-то ужасного, что мог натворить в годы своей юности. какую же кибер-махинацию я совершил десять лет назад? какие правила сообщества ибэй я посмел нарушить? чью цифровую безопасность я поставил под угрозу? тот период своей жизни я помню смутно, скомкано и отдаленно, словно в похмелье. кажется, тогда я снимал фильм и покупал себе старую пленочную камеру. я припоминаю проблему с денежной транзакцией. компания пэйпал, ранее тесно связанная с ибэем, заморозила на моем счету пару сотен фунтов и не хотела переводить продавцу. несколько дней я звонил в кремниевую долину, где мне отказывались сообщать о судьбе моих денег.
такую систему обратной связи, которую создают ибэй, пэйпал и многие другие монополии, можно охарактеризовать понятием «озамкование» (incastellamento). этим термином историческая наука описывает процесс повсеместного возведения замков в средневековой европе, ставшим отличительной чертой феодализма. ведь неслучайно, что питер тиль, изобретатель платежной системы пэйпал, известный кроме того монархическими взглядами, обращается именно к этой общественно-экономической формации: «ни основатели, ни гендиректора не имеют абсолютной власти. это скорее похоже на архаичную феодальную структуру. сначала человека наделяют всякого рода полномочиями и правами, а потом, когда что-то идет не так, возлагают на него всю ответственность». техногиганты из кремниевой долины, подобно средневековым сеньорам, учреждают свои юрисдикции и в случае, когда что-то идет не так, скрываются, как моллюски, в шумозащитном панцире своих крепостей.
в мессенджере фейсбука я поинтересовался еще раз, является ли моя отмена пожизненной и могу ли я что-либо сделать, чтобы исправиться в будущем? ведь даже уголовные преступники, добавил я, отсидев свой срок, возвращаются обратно в общество, устраиваются на работу и порой обзаводятся семьями. на это получеловек-полуробот повторил, что мой аккаунт заблокирован навсегда, а заводить новый не имеет смысла, так как все мои попытки будут мгновенно пресечены службой безопасности. последний раз я решил постоять за себя, написав мэтчу на тиндере, в чьем профайле было указано «работает в ибэй». но и он, выслушав мою ужасную историю, посмеялся и рекомендовал воспользоваться услугами любого другого маркетплейса. ни апелляция к здравому смыслу, ни сексуальная коррупция не смогли снять блокировки. бот из индии и мэтч из санта-круз дали мне понять, что моя отмена не имеет срока давности, права обжалования, публичного покаяния, пенитенциарного исправления. это пожизненное наказание и неискупимая карма. отмена ибэем — это корпоративный фатальный кэнселинг.
столкнувшись с неприступной крепостью айти-гиганта, я почувствовал себя самым что ни на есть маленьким человеком. мою судьбу решила анонимная и недостижимая бюрократия. помните, у гоголя в «мертвых душах» был капитан копейкин, потерявший в отечественной войне руку и ногу? он отправился в петербург обивать пороги государственных инстанций, а также дворцы высокопоставленных вельмож в надежде получить компенсацию за военные травмы. литературный герой, который так и не смог достучаться до монаршей милости, поглядывал на недоступную роскошь, которая сквозь стекла транслировалась на улицу и лишь усиливалась благодаря полуторасаженным зеркалам. избыточное столичное богатство из-за своей чужеродности казалось ему чем-то восточным. в нем он углядел «сказочную шехеразаду», «семирамиду», «персию целиком».
но, вообразите себе, что было бы, если бы я решил, подобно капитану копейкину, отправиться на личную аудиенцию к основателю ибэя пьеру мораду омидьяру. прилететь, спрятавшись в отсеке для шасси, чтобы разобраться, почему я не могу, черт побери, восстановить свой аккаунт и купить себе на лето полюбившиеся мне сандалии? штаб-квартира ибэй в кремниевой долине встретила бы меня не показным потреблением имперского петербурга, но протестантским лицемерием — скромной прозрачностью модернистской архитектуры. благодаря обилию экранов интерьер этой постройки погрузил бы меня в потоки информации, которые, согласно задумке дизайнерского бюро nbbj studio, отражают транспарентность и горизонтальность айти-корпорации. на самом же деле вся эта иммерсивная инсталляция сообщила бы мне следующее: «нам не важны твои личные побуждения, андрей, человек не более чем сумма своих прошлых транзакций. не стереть тебе цифрового следа — от судьбы не уйдешь». государство швыряет тебя, как пуделя, облитого водой, от порога к порогу, а корпорация — от сервера к серверу. ведь права была, получается, ханна арендт, увидевшая в бюрократии истоки тоталитаризма!
тем не менее, я бы не отчаялся и направился попирать босой ногой капиталы его высокопревосходительства пьера морада омидьяра. и там бы я увидел все то же самое, что когда-то открылось ориентализирующему взгляду гоголевского ветерана. владелец ибэя, не самый богатый из айти-миллиардеров, владеет, как и следует его чину, собственными дворцовыми комплексами. но функциональность и лаконичность его построек, с которой обычно ассоциируются эстетические предпочтения кремниевых атлантов, украшена отсылками к арабской архитектуре. по иронии, передо мной явилась бы практически все та же «сказочная шехеразада», описанная гоголем. и не то чтобы уж сильно она уступает предполагаемому дворцу путина — все те же драгоценные мраморы и металлические галантереи. вероятно, расположена она в полетной зоне, но оберегается от посторонних не менее надежно. и что мне с того, что выполнена вся эта сказка скромнее и несколько изящнее нежели неоклассический фантазм? что геленджикский запад, что восток из штата невада — одинаково далеки от меня. хороший вкус не восстановит справедливости в этом озамкованном мире.
засевшая в средневековых крепостях техно-олигархия из кремниевой долины обладает не только сверхбогатством, но и сверхвластью. такая трансформация капитализма, где платформенные миллиардеры монополизируют все ресурсы, часто описывается как неофеодализм — причем как критиками справа (джоэль коткин), так и слева (евгений морозов, янис варуфакис, джоди дин и пр.) в частности дин настаивает, что образ некапиталистического мира, который сегодня транслирует массовая культура сериалов и видеоигр, не стоит считывать как альтернативу капитализму, ведь подобное противопоставление служит лишь его оправданию. наоборот, считает она, нам следует разоблачать неофеодальные тенденции внутри существующего экономического порядка. мы давно живем не в той системе, что прежде. перед нами нечто гораздо хуже, чем старый добрый капитализм.
согласно определению, классический капитализм опирался на частную собственность, наемный труд и товарное производство. но при неофеодализме накопление и концентрация капитала происходит все меньше за счет производства материальных благ и все больше за счет чистой ренты, кредитования и денежных спекуляций. наглядный пример из повседневности, который приводит дин, это убер и аирбнб: «ваша машина предназначена не для личного передвижения — она должна зарабатывать деньги. ваша квартира — это не место проживания, а собственность, которую можно сдавать в аренду».
такой озамкованный мир делит мировую популяцию на два основных класса: а) техномиллиардеров вроде омидьяра, этих новых лордов, и б) простых интернет-пользователей, то есть бесчисленных крестьян таких, как мы с вами. пользователи вовсе не пролетарии умственного труда (и даже не так называемый«когнитариат»), но именно землепашцы, которые обрабатывают новые природные ресурсы — посевные данные. мы как кибер-крепостные производим уникальный бесплатный контент для прибыли своих супер-сеньоров, которые в обмен на полученную информацию скармливают нам самую паршивую и низкопробную рекламу.
традиционный капитализм заручался поддержкой буржуазного правового государства, которое хотя бы формально обещало своим гражданам справедливость. что характеризует современный порядок, так это стремление корпораций обходить национальные законодательства всеми возможными методами. так, например, экономический вес техногигантов позволяет им уходить от налогов, нарушая государственные и муниципальные границы. платформенный капитал задает свои собственные юрисдикции и исполнительные власти. именно так было при феодализме, когда землевладелец определял устав и его исполнение внутри своего надела. с тем лишь различием, что сегодня он не связан с конкретной географией, но представляет собой транснациональную фрагментарную чересполосицу: фейсбук, гугл, амазон, фейсбук, гугл и т.д. этот принцип получил в исторической науке название «парцелляция», то есть расчленение законодательства.
в парцелляции суверенитета, которая так задевает руководство полупериферийных государств вроде россии, заключается, пожалуй, фундаментальное различие между классическим капитализмом и его неофеодальным изводом. в первом случае речь шла исключительно об экономическом давлении: каждый из вас, говорили нам, имеет право поменять работу или же вовсе не работать. землевладелец наделяет себя уникальными полномочиями и правами и использует метод внеэкономического, правового принуждения. он всегда оставляет кибер-крестьянину право покинуть насиженную землю или выбрать себе по душе другую платформу. но такой выбор еще более условен и иллюзорен. вспомните пресловутые terms and conditions, рядом с которыми вас просят поставить невинную галочку. конечно, вы можете отказаться. но если вы не согласитесь предоставить своему феодалу личные данные, вы не сможете не только зарабатывать деньги или искать работу, но даже просто общаться со своими друзьями и родственниками. без согласия с законодательством своего феодала вы — аутло цифрового мира.
закономерно, что подобные юрисдикции управляются произвольным баном, который накладывают социальные сети на своих крепостных. решение принимает искусственный интеллект, безразличный к семантическим оттенкам или многозначности, немногочисленные сотрудники, которыми может руководить простые перепады настроения, а иногда и конкуренты, нарочно строчащие на вас кляузы и доносы. в основе выносимых судебных решений — волюнтаризм, случайность, удача и двойные стандарты. например, когда инстаграм без объяснения причины временно заблокировал мой аккаунт, мне рекомендовали писать жалобы буквально каждый день, чтобы по счастливой случайности одна из них попалась на глаза какому-то снисходительному сотруднику.
но если для кого-то остракизм — это вопрос приобретения обуви или личного дневника, то для других подобный бан лишает годами собранных подписок, каналов сбыта, клиентской базы и по сути средств к производству. в интернете бродит множество капитанов и капитанок копейкиных: обиженные секс-работники инстаграма, фальсификаторы правды фейсбука, твиттер-диссиденты, телеграм-террористы, расхитители ибэя и другие онлайн-уголовники и платформенные изгои. все они безнадежно стремятся восстановить свои аккаунты или, пытаясь обмануть всевидящее око службы безопасности, создать свои аватары и начать с нуля праведную жизнь.
чтобы оправдать такую систему исключения, неофеодальные корпорации ссылаются на нравственные идеалы и протекцию некоего воображаемого «сообщества». например, его высокопревосходительство омидьяр, как настоящий просвещенный монарх, апеллирует к своей вере в человечество. по его собственному выражению, ибэй стал «свидетельством фундаментальной добродетели человеческой природы». поэтому первым инструментом управления становится спекуляция коллективным характером воли. например, в случае если на вас несколько раз пожаловался другой инстаграмер, вам следует связаться с ним напрямую и уговорить отозвать эту жалобу.
еще эффективнее происходит манипуляция чувством вины и греховности. если вы оскорбили сообщество и нарушили его священные правила, вам не назовут причину блокировки. полубот-полусотрудник ибэя пояснил мне, что истина сокрыта за семью печатями ради того, чтобы предотвратить повторное нарушение закона. а это уже чистый прием из кафкианского мира: я не знаю, за что осужден и как я могу оправдаться. все что мне остается, это мучаться в беспричинной тревоге, шеймовере и паранойе, находя в каждом своем действии некий безнравственный помысел или преступную интенцию. католическая этика и дух неофеодализма.
на самом же деле все эти высоконравственные комьюнити не более чем соревнующиеся друг с другом за внимание индивидуальные пользователи и пользовательницы, видящие в остальном мире либо конкурентов, либо источник обогащения. все, что их связывает — это товарообмен и прочные узы репутационной экономики. такие воображаемые сообщества покупателей и продавцов, подписчиков и подписантов хорошо приживаются на месте разобщенного социума, разгромленных профсоюзов, прекарной занятости и атрофированной солидарности. и пускай техномагнаты взывают к извечным и универсальным ценностям, для них любое сообщество — не более чем повинные крепостные, с которых следует сдирать оброк.
с экспансией цифровых платформ логика обогащения проникает в различные сферы жизни. однако мой кейс фатального кэнселлинга удивителен тем, что идет вразрез в этой тенденцией. несмотря на призыв капитализма «наслаждаться, даже если ты не хочешь», ибэй буквально лишает своих вассалов права получить удовольствие от консюмеризма. в результате блокировки я не могу не только продать, но даже приобрести чужие вещи, имея для этого сбережения, сканы документов, двухфакторную верификацию, адрес доставки. до отмены ибэем, я был уверен, что основополагающий, но негласный принцип буржуазного мироустройства — есть право покупки. право потреблять, которое вопреки гуманистической риторике, важнее всех прочих прав, включая «права человека». (ведь даже если ты хочешь купить запрещенный товар или услугу, в первую очередь наказан будет продавец). но будущее, которое рисует ибэй, это капитализм наоборот, капитализм со знаком минус. деньги не конвертируемые в товар, потребление без удовольствия от покупки. ведь логика ренты по сути не требует пользования, а только субаренды или перепродажи.
но что можно противопоставить безграничной власти технокорпораций кроме цифрового детокса и бойкотирования брендов, не имеющих ровно никакого эффекта? если сообщество секс-работников может солидаризоваться друг с другом против беспричинных блокировок в инстаграме и эмигрировать, скажем, в землевладение онлифэнс, то что могут сделать заблокированные продавцы и, тем более, покупатели ибэя? кому мне пожаловаться, что я не могу завладеть сандалиями или же перепродать свою камеру? кажется, на такой фатальный кэнселлинг можно ответить лишь тем, что ницше называл «русским фатализмом» — «тем безропотным фатализмом, с каким русский солдат, когда ему слишком в тягость военный поход, ложится наконец в снег». как если бы капитан копейкин бы молча залег на бранном поле и принял как данность гибель от кровопотери.
как мы знаем из истории публикации «мертвых душ», именно благодаря этой небольшой вставной повести произведение было целиком отменено его цензорами. и дело было не столько в неприглядном образе генералитета или же высмеивании истинного отношения государства к ветеранам войны (что легко представить в современных российских реалиях). в отличие от других «маленьких людей» гоголя после всех испытанных унижений в петербурге капитан копейкин не принял идею фатального смирения. он решился отомстить глухой бюрократии, собрав под рязанью собственную лесную шайку. значительно позже наш герой снова воскрес, но уже в киносценарии михаила булгакова 1934 года. там этот персонаж превратился в повстанца, чья банда разрослась до отряда и восстала против советской коллективизации. неудивительно, что и тут он был подвергнут цензуре.
а каким же станет капитан копейкин в ненаписанной повести XXI века? вероятно, такой капитан биткоинов соберет транснациональную армию крипто-крестьянок, цифровых квир-партизан и отставных постсоветских хакеров и направиться в кремниевую долину ради экспроприации замков техно-олигархов, обобществления офшоров айти-атлантов и национализации юрисдикций кибер-монархов.
остальные тексты можно найти в моем телеграм-канале