Радужный город (новелла). Глава 108
Перевод манхвы и других проектов можно найти в ТГК "Alice's Labyrinth"
Приятного чтения!
После вспышки вируса Адама население Радужного города значительно сократилось, но сам город не пал. Инстинкт выживания — самая первобытная и врождённая черта человека, поэтому как бы ни бесчинствовал Адам, человечество всё равно продолжит существовать. Выжившие осознали важность объединений и основали Радужный город.
Несмотря на годы внушения, оставались те, кто не верил, что город им поможет. Большинство из них 460 дней назад, услышав передачу по радио, заперли свои двери. Они ждали, когда придут солдаты и наведут порядок, довольствуясь сухими пайками и запасами воды. Они в той или иной степени принадлежали к числу богатых. Тем, у кого не было еды, ничего не оставалось, кроме как выйти на улицу, где они либо заразились, либо умерли в убежищах, которые предоставил город.
Наблюдая за событиями с Удо, Второй Министр был уверен в одном: если он ничего не предпримет, то в любой момент потеряет свой титул. Ответственность за вспышку вируса Адама явно брали на себя два Министра. Какой бы могущественной армией они ни обладали, учитывая множество смертей, своё недовольство граждане покажут на голосовании.
Второй Министр желал реформ, а не революций. Первый Министр хотел передать своё место членам семьи. Однако Первый не мог предположить, чего желает сам Змей.
Когда стало ясно, что Чой Хоён встал на сторону Первого Министра, Второй сбежал с Удо и скрылся. По слухам, он узнал, что Сокхва, его последняя надежда, вместе с Квак Сухваном отправились в Россию.
— Невозможно просто так сбежать.
Дворецкий, охранявший Второго Министра, выглядел расстроенным.
— Словно мой враг отобрал у меня дитя. Посмотри сюда, Кан.
Он не раз говорил ему, чтобы тот перестал называть его «господином», но он не слушал, и в итоге Министр устал его поправлять.
— Как думаешь, чего хочет Чой Хоён?
Дворецкий поправил рукой свои треснувшие очки. Когда они бежали с Удо в Хэнам, у них не было другого выбора, кроме как обратиться за помощью к подполковнику Ча. Второй Министр злился на подполковника, поскольку он оказался предан не ему, а Квак Сухвану, но он не мог позволить себе быть придирчивым. Подполковник Ча сыграл роль проводника, связывающего Квак Сухвана и Министра, а когда он почувствовал, что Сухван может до него добраться, он нашёл иное укромное место.
— Думаю, он намерен найти и устранить господина.
После ответа дворецкого он усмехнулся и на двух ногах прошёл в гостиную.
— Не думаю, что вам удастся одурачить его, господин, — выразил своё недовольство дворецкий.
— Не понимаю, как мне удавалось всё это время оставаться на должности. Может, это всё из-за Первого Министра, который обманулся, увидев мои отказавшие ноги, а ещё он бы никогда не догадался, что доктор Сокхва — мой ребенок, — размышлял старик.
Если бы у Сокхвы не было иммунитета, и он был бы просто дефектным образцом, он бы никогда не раскрыл правду.
Он предоставил гены, но не испытывал к нему никаких нежных чувств и не собирался играть роль отца. Он был привязан к Радужному городу больше, чем кто-либо другой. Он потратил больше половины своей жизни на то, чтобы взрастить и воспитать этот город. Город, который выстоял и не развалился вслед за Альянсом. Неуверенность главы лишь вселяет беспокойство в граждан, и даже если бы завтра на Землю упал метеорит, Второй Министр был уверен, что ему удастся сохранить самообладание. Он знает, что обладает лучшими лидерскими качествами, чем кто-либо другой.
— Министр... Там свет, — дворецкий взглянул на экран камеры наблюдения и запаниковал.
— Повысь уровень безопасности до максимального.
Оставшихся в подземном бункере пайков хватало примерно на месяц.
Лихорадка у Сокхвы прошла вскоре после того, как они покинули исследовательский институт. Он чувствовал себя отдохнувшим после сна, хотя его тело оставалось липким от пота.
— За нашими замечен хвост. Некоторых ранили.
Он передал уцелевшим солдатам, чтобы они двигались ко Второму Министру. Из-за лихорадки Сокхва подумал, что ослышался, поэтому переспросил:
— Мы едем ко Второму Министру?
Глядя на профиль Квак Сухвана Сокхва не мог прочесть никаких эмоций. Оно так и осталось каменным и лишённым каких-либо эмоций.
Квак Сухван прикоснулся ко лбу Сокхвы. Почувствовав, что кожа стала привычно тёплой, он расслабился и снова взялся за руль.
— Ты знаешь, где прячется Второй Министр? — Сокхва снова спокойно спросил.
— Есть три предполагаемых места и я надеюсь, что мы найдём его первым.
Сокхва полностью повернулся к Сухвану. Он тоже слышал о новости об исчезновении Второго Министра, когда был в России. Хотя Сокхва и не думал, что Сухван станет делится с ним всем, он чувствовал себя опустошённым.
— Знаю, что поступаю некрасиво, но я не хочу говорить об этом. Если расскажу, то мне кажется, что мы поссоримся.
Недолго думая, Сокхва решил больше не поднимать этот вопрос.
— Надеюсь, мы первыми его найдём, как и предложил майор, — доктор говорил спокойно, чтобы майор не смог уловить сарказм в его словах.
— Ты заметил, что после возвращения в Радужный город мы стали больше ссориться?
— Я бы хотел, чтобы ты делился этим и со мной.
Мужчина оторвал взгляд от дороги и остановил машину.
— Чем делился? Не думаю, что эта информация принесла бы тебе пользу.
У них с Сухваном уже было несколько подобных разговоров во время расследования смерти О Ян Сока. Он отказывался погружаться Сокхву в детали и отталкивал от истины. Он говорил, что это для безопасности, но на самом деле это был способ избежать правды.
Превращение отца Квака в Адама и внезапная смерть его матери — не единственные вещи, которые он похоронил в себе. Учитывая обстоятельства, можно предположить, что смерть родителей и убийство О Ян Сока были частью плана Первого Министра. Однако теперь он ушёл в иной мир и ничего не скажет. А если в этом замешан не Первый Министр, а кто-то другой, например, Чой Хоён?
Добраться до правды невозможно. Только когда они своими глазами увидели павший Альянс, в который твёрдо верили с самого рождения, они поняли о лжи.
— Доктор Сок, это здорово, что ты проявляешь инициативу, но таскать за собой повсюду твоё слабое тело для меня слишком, — Квак Сухван сказал Сокхве правду, ничуть не изменившись в лице.
В его словах не было ни капли лжи, и Сокхва молчал, потому что опровергать было нечего. Его рот наполнился горьким ядом. Он как никто другой знал, что является обузой, но услышать это из уст майора невероятно больно.
— В моей жизни важен только доктор Сок, поэтому я не хочу заставлять тебя страдать.
— Я понимаю... — это все, что мог выдавить из себя Сокхва. — Прости.
Сухван внезапно ударил по рулю. Он хлопнул по нему ещё раз, а затем крепко обхватил его обеими руками. Не остановившись на этом, он с силой ударился лбом.
— Чёрт возьми, почему я не могу сказать прямо? Я безумно расстроен, доктор Сок, — он повернул голову и посмотрел на Сокхву налитыми кровью глазами. — Каждый раз, когда тебе больно, я чувствую себя таким бессильным.
Он не мог заставить себя признать, что сейчас доктору лучше, чем до встречи с ним, он знал, какую боль тот испытывает каждый раз, когда болеет, и сегодняшний день не был исключением. Сокхва потянулся и взял его за руку.
Полный ненависти к себе, Сокхва завёл двигатель, и машина снова заработала.
Впервые ступив на российскую землю, Квак Сухван дал себе обещание. Он никогда не оставит доктора Сока в холоде и без еды.
Когда они уходили жить в горы, то мужчина старался добывать диких животных и дрова, а когда они спускались в город, то довольно хорошо общались с населением.
Для жителей поселения Сокхва был умным доктором, ботаником и философом. Как только он выучил пару фраз на русском языке и смог немного общаться, ему стали давать то, что он хотел в обмен на помощь.
Они смогли воспользоваться лабораторией для изучения вирусов во Владивостоке, где встретили мужчину старше восьмидесяти лет. Он представился потомком эмигрантов, переехавших в Россию в давние времена. Его особенностью было то, что он оказался невосприимчив к вирусу Адама.
Однажды эксцентричный старик, который говорил, что его дни сочтены, и проводил на своём теле всевозможные эксперименты, заговорил с Сухваном, когда Сокхва крепко спал.
— Что они создали в Радужном городе?
Сморщенными пальцами он ткнул Квак Сухвана в грудь.
— Эти мышцы я накачал сам, Радужный город тут ни при чём.
Он странно рассмеялся, делая глоток крепкого ликера.
— Ты когда-нибудь заражался вирусом?
— Если я превращусь в Адама, это будет значить то, что Радужный город и Россия уничтожены. Никто не посмеет меня убить, ведь без меня доктор Сок умрёт. Смотри, сегодня он проснулся немного раньше, а сейчас уснул, как младенец.
Квак Сухван сдержал желание броситься к Сокхве и впиться в его губы.
— Ха-ха, старик, ты предлагаешь стать нам одной семьёй?
— У тебя... поднималась высокая температура после заражения вирусом?
— ... Я никогда не был заражён вирусом.
— Пойми, Квак Сухван. Ты заражён.
Он хотел посмеяться над этой глупостью, но перед глазами промелькнул тот день, когда он пырнул отца ножом. Неужели кровь, стекающая по его руке, была не его?
— Старик, ничего подобного. Разве ты не слышал, что сказал доктор Сок? У меня нет иммунитета. В моей крови не вырабатываются антитела.
— Вот почему я спросил, что, чёрт возьми, они создали в этом проклятом городе. Ты сам не в курсе.
“Я отнёсся к словам, как к бредням сумасшедшего учёного, пропитанного алкоголем, но с тех пор я часто вспоминал день, когда потерял семью.
Я помнил, как кровь отца стекала по моим ранам на руках, но это было так давно, что память могла исказиться. Неразумно было подвергать себя воздействию вируса только для того, чтобы убедиться в наличии или отсутствии иммунитета. Равносильно прыжку с небоскрёба ради того, чтобы выяснить, умру я или нет?”
PS: напоминаю, этот мэн прыгнул с небоскрёба и выжил (правда он был с парашютом).