Радужный город (новелла). Глава 134
Перевод манхвы и других проектов можно найти в ТГК "Alice's Labyrinth"
Приятного чтения!
Квак Сухван выстрелил в Чой Хоёна, который пытался рвануть за Сокхвой. Змей тоже открыл огонь по приближавшемуся к нему Квак Сухвану.
Змей рассказал ту тайну, которую он хотел хранить до самой смерти.
— Майор Квак, вы что, не знали? Ах, наверное, нельзя было говорить. Вы же видели? Доктор Сокхва сильно…
В тот миг, когда Квак Сухван вновь занёс кулак, чтобы нанести ещё один удар по челюсти Чой Хоёна, вдалеке раздался глухой звук. Потеряв ненадолго концентрацию, он отступил назад, а Чой Хоён, рванув вперёд, опрокинул его на землю.
— Он, наверное, подумал, что всё кончено, и сбежал. Впрочем, и мне ведь прощения тоже не видать.
Вскарабкавшись на него сверху, Чой Хоён принялся наносить удары кулаком. Квак Сухван все это время пытался блокировать удары, но даже так его кости ныли от острой боли. Когда Чой Хоён в очередной раз бросился на него, Сухван со всей силы ударил противника в челюсть. Чой Хоён, потеряв равновесие, упёрся руками в землю.
Сухван крепко вцепился ему в волосы и с размаху ударил головой об острый выступ скалы.
Вместе с тошнотворным звуком ломающихся костей в воздух брызнули капли крови.
— Я размажу тебя так, что даже твой отец не узнает тебя в аду! Если уж заразился, помирал бы тихо, а не разевал свою пасть! Сколько душ ты принёс в жертву, лишь бы замедлить скорость заражения? Хватило, наверное, чтобы целиком заполнить весь приют?
Каждая вена в его теле вздулась, казалось, ещё мгновение, и все они лопнут. Ему отчаянно хотелось верить, что на ту ложь Сокхва никогда не поведётся. Он размолотит кости этого ублюдка, а в конце вырвет ему и язык. Резко отшвырнув тело, он уже занёс ногу, чтобы сломать руку Чой Хоёну, и в тот момент, будто желая унять кипящую ярость, прозвучал выстрел.
Он почувствовал, что что-то задело его бок. Раздался ещё один выстрел, и пуля, отрикошетив, вонзилась в землю.
Мощный луч света упал на крыло больницы, где они находились. Около шести солдат начали палить без остановки.
Из раны на боку, куда попала шальная пуля, хлынула кровь. Квак Сухван намертво вцепился в галстук Чой Хоёна, притянул его к себе и прикрылся им, как щитом. Чой Хоён, словно находя в происходящем что-то невероятно смешное, безудержно хохотал.
— Хаа… А вы знаете, как доктор Сокхва презирает собственное бессилие? И ведь всё это, всё целиком по вашей вине, майор Квак Сухван!
Сухван не мог этого не знать. Сокхва всегда ненавидел тех, кто применял силу к его хрупкому телу.
— Квак Сухван! Сдавайся! Отпусти Министра, и мы сохраним тебе жизнь!
Элитные бойцы Министра, не имея возможности стрелять по Чой Хоёну, не решались приблизиться и лишь кричали из укрытий. Красная точка прицела сместилась и легла на предплечье Квак Сухвана. Он переместил свою хватку на другую сторону шеи Чой Хоёна, и точка исчезла. Ещё чуть-чуть и ключица Змея могла быть раздроблена.
Кровь, струившаяся из раны на боку, уже пропитала брюки. Тянуть здесь время дальше нельзя.
Белоснежные и ровные зубы Змея были целиком залиты кровью.
— Доктору Сокхве перелили мою кровь, а у нас с вами, майор Квак, ведь группа-то несовместима, — после слов Чой Хоён выплюнул сгусток крови. — Вот почему кровотечение у доктора Сокхвы не останавливается. Возможно, он даже умрёт прямо как твой папаша.
Лицо Квак Сухвана, до этого пылавшее яростью, заледенело.
Один из элитных бойцов, собравшись с духом и тщательно прицелившись, наконец, решил выстрелить и своей пулей пронзил предплечье Сухвана. Стиснув зубы, мужчина не ослаблял хватку на горле Чой Хоёна. Осмотрев приближающихся солдат, он перевёл взгляд на контейнер позади. Схватив Чой Хоёна, он начал отступать, и солдаты тут же двинулись за ним.
— Хаа, кажется, теперь-то я выживу, — Чой Хоён, с облегчением выдохнув, словно к нему возвращалось помутневшее сознание, с силой сжал рану на предплечье Квак Сухвана. Он был готов свернуть шею этому выродку, который причинял ему адскую боль, нажимая на рану, но Чой Хоён схватил его за оба предплечья и заблокировал его силой. С каждым шагом из раны на боку хлестала кровь.
Квак Сухван схватил его за загривок и швырнул внутрь контейнера.
В спину раздались выстрелы, и едва Квак Сухван захлопнул дверь контейнера, как Чой Хоён вновь набросился на него. По тому, как быстро уходили силы, он почувствовал, что, по крайней мере, одна пуля точно осталась в его теле. Квак Сухван потянулся к пистолету на стене, но ему едва хватало сил сдерживать Чой Хоёна, вцепившегося ему в горло.
Из нагрудного кармана Сухвана донёсся хруст. Ампула лопнула, и жидкость обильно залила грудь, а крышечка откатилась в сторону. Чой Хоён, казалось, понял, что произошло, и широко раскрыл глаза. На его разбитом лбу виднелась белая кость, и зрелище было жутки. Он действительно был похож на Адама.
— Так значит, в приюте остались выжившие подопытные?
— Кха, проклятая мразь.
— Все эти несчастные подопытные верили, что доктор Сокхва спасёт их. У страдающих тоже ведь должна быть надежда на спасение, верно? Как мой отец показал мне ценность младшего брата. Как вакциной для Адама стала Ева, так и доктор Сокхва стал их надеждой. А знаете, что они понимают под спасением? — Чой Хоён склонился совсем низко и прошептал на ухо Квак Сухвану: — Вознесение. То есть смерть. Тот, кто уничтожит этот город и положит конец страданиям, и есть Спаситель. Я вполне мог бы им стать…
Чой Хоён сжал его горло ещё сильнее.
За всю свою жизнь Сухван ни разу не был слаб. Он был сильнее любого человека в городе. И вот сейчас Квак Сухван, не знавший страха, впервые столкнулся с физическим пределом своих возможностей.
Кровь, стекавшая из носа Чой Хоёна, пропитывала его рукав. Квак Сухван не упустил момента, когда в безумных глазах начала расплываться мутная пелена. Он навалился Чой Хоёна и нанёс ему множество ударов. Снаружи вновь раздалась беспорядочная стрельба.
Послышался шум вертолёта и вой сирен. В тот миг, когда в контейнер впились десятки пуль, Чой Хоён пнул Сухвана в бок и рванулся прочь.
Нестерпимая боль пронзила место пулевого ранения, но Квак Сухван тут же схватил пистолет и бросился за ним. Луч света с вертолёта слепил ему глаза. На вертолёте был опознавательный знак Императорского пингвина. Солдаты, укрывшиеся по углам, палили в пустоту, пытаясь сбить вертолёт.
— Майор Квак Сухван! Присоединяйся к нам! Я подполковник У Теун, присланный по приказу Сов и Филинов!
Поднимавшиеся снизу солдаты были теми, кто получил вакцину и присоединился к трём кланам.
Элитные бойцы Министра, состоявшие из бойцов S-класса, рассредоточились и преградили путь мятежникам, пытавшимся прорваться к Квак Сухвану. Чой Хоён бежал вверх по склону в том направлении, где скрылся Сокхва. Сухван, не останавливаясь, преследовал его и стрелял.
Даже птицы, казалось, покинули эти места, а гору наполняли лишь грохот выстрелов и рёв пропеллеров. Кровь стекала в ботинки, и ступни промокли, словно внутрь он набрал дождевой воды. Но он уже не чувствовал даже боли. Перепрыгивая через скалы, покрывавшие гору сплошным ковром, Квак Сухван кричал:
— Доктор Сок! Не выходи ни в коем случае! Спрячься!
Он боялся, что Сокхва может высунуться из-за этого шума. Он знал Сокхву, тот наверняка затаился где-то поблизости. Он сбежал не потому, что ненавидел его, как сказал Змей, а потому, что боялся стать обузой. Сокхва всегда был таким. Слабым, но всегда готовым обнять и утешить другого.
Один из вертолётов, запоздало прибывший к месту боя, устремился к вершине. Это был вертолёт города. Несмотря на обстрел со стороны вертолета Императорского пингвина, он без остановки продолжал подниматься вверх.
Квак Сухван готов был зарыдать, как ребёнок. Чувство, что он вот-вот навсегда потеряет Сокхву, и осознание, как силы покидают его тело, были невыносимы, но он двигался быстрее, чем когда-либо.
Ещё не достигнув вершины, он увидел Чой Хоёна. На единственной горной тропе найти Сокхву было не так уж сложно. Чой Хоён, стоя перед скалой, держал Сокхву в захвате.
У Сокхвы из нова шла кровь, и, казалось, он мог потерять сознание в любой момент. Его зрачки были не в состоянии поймать фокус, словно он ничего не видел перед собой.
Вид Сокхвы, беспокоившегося о нём, а не о своём собственном положении, вызывал такое чувство бессилия, что готов был свести с ума. Сокхва плакал. Человек, никогда не плакавший, как бы трудно и больно ему ни было, сейчас плакал, глядя на него.
— Зачем вы так поступаете? Почему вы дошли до такой крайности? —схваченный Чой Хоёном Сокхва выплюнул на землю слюну, смешанную с кровью.
— Что значит “зачем”? Доктор Сокхва ведь чувствует то же, что и я. Если город исчезнет, если все следы сотрутся, то и наши страдания прекратятся.
Чой Хоён вспомнил свою младшую сестрёнку, крохотное тельце которой было унизано капельницами, как она ловила его палец своей маленькой рукой. Он помнил этого ребёнка, который не мог даже толком плакать, умоляя брата вытащить её из лаборатории, уничтожить всех, кто причинял боль, и спрашивая, разве брату не было так же больно.
— Не говори “мы”… — Сокхва, отрицая, с силой покачал головой, говоря, что ему никогда не было больно. Элитные бойцы, спустившиеся с вертолёта на тросах, и мятежники, стоявшие за спиной Квак Сухвана, нацелили друг на друга оружие.
В накалившейся до предела ситуации никто не решался выстрелить первым. Все понимали, что начнётся бойня, в которой не выживет никто. Они лишь изучали друг друга, словно звери с ощетинившейся шерстью.
Голоса Ян Санхуна и Ли Чеюн, выпрыгнувших из вертолёта, донеслись сзади, но он не обернулся.
— Чёрт бы тебя побрал! Ты сейчас погибнешь, сумасшедший ублюдок!
Они, не отводя стволов от врага, беспокоились о Квак Сухване. Он потерял так много крови, что в ушах стоял гулкий звон. Казалось, не кровь, а все пять чувств покидают его тело. Может, это душа, что он силой удерживал в себе, теперь вытекала прочь.
— Вакцина подлинная, и восстание вспыхнуло, потому что я обманул вас по поводу этого, верно? — крикнул Чой Хоён мятежникам. — Вы уверены, что вакцина настоящая?
— Заткнись! Ты посмел поднять руку на доктора Сокхву!
Ли Чеюн сделала шаг вперёд. Чой Хоён, приподняв тело Сокхвы, почти полностью утратившего силы, заставил её остановиться. Затем он схватил одного из трёх элитных бойцов и потащил к себе. Кровь в жилах Квак Сухвана стыла. Он интуитивно понял, что собирается сделать Змей.
Ян Санхун, подошедший, чтобы прикрыть Квак Сухвана, с ужасом осознал, что слишком поздно пытаться остановить кровотечение.
— Сухван, ты умрёшь раньше, чем доктор. Ты хоть понимаешь, в каком состоянии находишься? — лицо Ян Санхуна исказилось, словно он вот-вот разрыдается.
— Ты же знаешь, что я всегда чувствовал себя твоим должником? — глядя на Сокхву, он тихо сказал Ян Санхуну. С каждой фразой ему казалось, что срок его жизни сокращается.
— Ублюдок, не говори так, будто ты сейчас умрёшь.
— У меня к тебе ещё одна просьба, уведи доктора Сокхву отсюда.
— Что?
Голос Квак Сухвана прозвучал слабо и неясно:
— Все будут охотиться на Сокхву. Прошу тебя.
— Что ты несёшь?
Тихий крик вырвался из груди Сокхвы, когда на руке появилась рана. Чой Хоён вонзил лезвие в его предплечье. Тонкая струйка крови стекала по его худой руке. Ему безумно хотелось ринуться вперёд и разорвать этого ублюдка на куски, но тогда он навсегда потеряет шанс спасти Сокхву. Оставаться хладнокровным было так тяжело. Его мозг, казалось, опустел, и способность здраво мыслить неуклонно угасала.
Чой Хоён вонзил клинок, залитый кровью Сокхвы, в руку элитного бойца, прикрывавшего его.
— Чего ты боишься? Разве вы думали, я не пойму? Вы тоже приняли вакцину, верно? И почему у вас у всех такие лица? Разве вы не верите в вакцину? Чего боитесь? — Чой Хоён, словно ребёнок, достающий спрятанный подарок, и не думал скрывать своего возбуждения. Он был прав. Мятежники сплотились, веря в подлинность вакцины. Благодаря этому три клана смогли объединиться, и в этом был смысл их восстания. Но если вакцина окажется фальшивой...
Боец, на которого попала кровь Сокхвы, внезапно изверг фонтаны крови. Никто не проронил ни слова, но даже воздух застыл в ужасе. Но ещё не время… Только не сейчас.
С каждым ударом сердца Квак Сухван, чувствуя, как кровь хлещет из его собственного тела, не сводил глаз с Сокхвы. Сокхва по-прежнему едва держался в сознании, его зрачки всё ещё не могли поймать фокус.
“Сокхва-хён, тебе больно? Потерпи ещё чуть-чуть. Совсем чуть-чуть”.