Здравоохранение Удмуртии

Обстановка в здравоохранении в России уже длительное время остается сложной. Происходящее с 90-х непрерывное реформирование консервативной отрасли принесло с собой множество проблем. Некоторые из них, без преувеличения, являются критичными и уже повлекли последствия, компенсировать которые будет либо трудно и долго, либо невозможно. Наряду с этим в здравоохранении процветают коррупция, хищение средств, имеющие системный характер. Именно они уже давно определили отрицательный кадровый отбор управленцев – востребованы не компетентность и добросовестность кандидата, а его управляемость и встроенность в систему.

Основной коррупционный ущерб причиняется управленцами – и медиками и не медиками и людьми из ФОМС. В частности, один из телеграмм-каналов по этому поводу пишет следующее: «...оказалось, что каждый (региональные департаменты и управленцы) работает не на общие, а на свои цели. Главная ошибка сегодняшних госуправленцев – повышение свободы на местах. К сожалению, свободу в регионах понимают не как свободу действовать на благо государства и общества, а как свободу отжать что-то для себя. …».

И в нашей республике на протяжении многих лет работает слаженная машина по выведению средств из здравоохранения, не подверженная смене министров и руководства региона. Определенные ожидания возникли в 2017 году при очередной смене главы, но они, увы, до сих пор не оправдались. Основным подтверждением этого является сохранение в ТФОМС предыдущей модели работы. Замена в ТФОМС Шадрина, обширные дела которого не были и никогда не будут расследованы, на Митрошина, который освоил работу с бюджетными деньгами ещё в молодости, за что был обласкан и поставлен главным по госзакупкам в Удмуртии, откуда перешел в медицину, с переводом туда Дёминой, хорошо знающей толк в обороте денег в здравоохранении, в полном объеме сохранило прежнюю ситуацию, в которой процветают двойное и тройное финансирование, игра с тарифами и объемами и прочие бюджетные шалости в результате которых республика теряет до трети бюджета ФОМС. Сколько точно – никто не знает.

Базовых изменений в работе Минздрава тоже не произошло. Формирование финансово-экономической политики осталось прежним. Старые кадры – Тарасова и Перевозчикова (до недавнего времени) по сути, определяли всю политику ведомства, обеспечивая жесткий контроль за ЛПУ, отношения с ТФОМС. КРУ давно превратилось в карманную структуру, роль которой сводится к подготовке удобного акта проверки любого ЛПУ из которого ничего не следует.

Не смотря на множество оснований не была санкционирована полноценная финансово-правовая работа по «чистке рядов» – все прежние выгодоприобретатели либо сохранили, либо упрочили своё положение, либо просто произошла перегруппировка в рамках внутренней конкуренции за коррупционные ресурсы.

Был период, когда казалось, что новое руководство республики, не имея возможности прямо справиться с местной устоявшейся административно-коррупционной системой, попытается переломить ситуацию изнутри за счет смены корпуса главных врачей. Однако, всё произошедшее за уже почти три года показало, что это предположение было безосновательным.

На сегодняшний день в сухом остатке республика имеет лишь то, что всё реальное управление отраслью переместилось из профильных служб в вышестоящий аппарат, где и растворилось в обезличенной некомпетентности и безответственности. Попытки Титова хоть как-то выполнять свои служебные обязанности, в итоге, привели его к отставке. Никому не известно, кто и как сегодня принимает решения. Можно долго гадать, какова роль в этом Бречалова, Свинина, Смирнова, Макарычевой, Строкова, Муталенко, Полетаевой и ещё бог знает кого, но смысла в этом нет никакого. Очевидно лишь то, что ни министр (ныне и.о.), ни вице-премьер, ни премьер власти в определении положения дел в здравоохранении не имеют. В итоге, служба профильного вице-премьера, Минздрав, формально ответственные за разработку и реализацию политики в отрасли, оказались практически исключенными из этих процессов.

Одним из начинаний нового руководства республики было создание проектных офисов, оказавшееся совершенно провальным. Провальное в этой идее было всё – от концепции до недееспособности кадров. Какие смыслы, какие идеи развития могут генерировать люди, не имеющие ни малейшего представления об отрасли, в которую их погрузили? Мальчики-девочки без образования, знаний, полные амбиций, проедающие немалые бюджетные деньги и не способные создать ничего кроме хаоса. При этом они, будучи непубличными, никем не избранными и совершенно непонятно как назначенными, фактически могут диктовать условия любым профильным структурам, усугубляя обстановку безвластья и неуправляемости. Для спасения туда могут быть внедрены компетентные специалисты, которые оказываются в положении «один с сошкой, семеро с ложкой».

Один из наиболее ярких представителей этого порождения – Полина Буторина, прославившаяся своими амбициями и аппетитами. Прочие – те, что без амбиций, надеемся, так останутся для всех нас неизвестными и бесполезными потребителями бюджета.

Обезличенные и при этом весьма агрессивные попытки вмешательства в деятельность ведомства под видом оптимизации, начавшиеся с централизации лабораторной службы, продолжившиеся невероятными концессиями и не менее невероятной попыткой централизации кадровой и бухгалтерской служб, не принесли ничего кроме формирования устойчивого общественного мнения как о некомпетентности нового руководства, так и его деструктивных мотивах – в многочисленных информационных источниках представлялась и представляется детальная информация о коррупционной основе каждого из этого начинаний, которая, впрочем, становилась очевидной с самого начала. Соответственно, авторам указанных идей изначально говорилось о пагубности и незаконности их начинаний, о невосполнимости негативных последствий. О какой «оптимизации» могла идти речь, если за каждой из этих историй, совершенно не скрываясь, в полный рост стояли аффилированные компании, распилы и откаты? Но всякий раз, стремясь изобразить служебное рвение и прогрессивность, необходимые для высокой федеральной оценки, они останавливались лишь упёршись в очередной уголовно-правовой и административный тупик.

Увы, практика показала, что новая команда и не пыталась ставить перед собой задачи по прекращению криминальных финансовых потоков в здравоохранении. Напротив, вместо наведения порядка она последовательно предпринимала активные попытки реализации новых коррупционных схем.

Соответственно, не должно вызывать удивление тяжелое состояние, в котором сегодня в республике пребывает здравоохранение. На старые глубокие проблемы, не решавшиеся десятилетиями, наложилась обстановка дезорганизации, неуправляемости.

Причины состоят в нежелании и неспособности к наведению порядка в области финансово-экономической деятельности, в отсутствии необходимых для этого политической воли, знаний и ресурсов. Прямым следствием этого явились провал кадровой политики и неизбежный провал управления как отраслью в целом, так и отдельными учреждениями в частности.

Наиболее яркими примерами провалов в управлении ЛПУ служат ГКБ №6, ГКБ №9 и ГКБ №2. Если остальные больницы и поликлиники либо тихо стагнируют или деградируют, либо, вопреки всему негативу стремятся к развитию и даже достигают локальных успехов, то эти три движутся к разрушению. И если исходное состояние ГКБ №6 и ГКБ №2 уже внушало опасение в их будущности и их нынешнее состояние можно считать закономерным, то ситуация с ГКБ №9 вызывает обоснованные раздражение и горечь, поскольку она безусловно была лучшей больницей города и республики, а её лечебный персонал располагал значительным потенциалом развития и представлял собой точку роста, пожалуй, последнюю в республике.

Также в одном из телеграмм-канал о конфликтах и протестах в здравоохранении говорят следующее: «…любые акции протеста или негативные публикации в СМИ … – результат непрофессионального управления больницей и региональным здравоохранением, так как главврачей нанимает и ими управляет региональный минздрав. И в этом я мог убедиться много раз, сравнивая аналогичные больницы с одинаковым финансированием и внутри региона, и регион к региону, и даже внутри города. Не будет у нас нормального здравоохранения, пока власти не обратят внимание на низкое качество управленцев в нем. …».

Для реализации этой мысли необходимо, чтобы у власти изменилось представление о качестве управления здравоохранением. К сожалению, надеяться на это сложно, поскольку она до сих пор вместо решения проблем занимается их усугублением.

Почти трёхлетнее наблюдение, к сожалению, подтверждает отсутствие позитивной повестки – имея на руках полные списки, включающие последних из оставшихся компетентных специалистов на истощенном, оголенном десятилетиями коррупционного отрицательного отбора кадровом поле республики, пригодных для управленческой деятельности, новая команда назначала или сохраняла персонажей с явными уголовными перспективами.

Сегодня вообще сложилась парадоксальная ситуация, когда, принимая вынужденное решение об увольнении старого руководителя учреждения или чиновника, обусловленное «обстоятельствами непреодолимой силы» правового характера, руководство оказывается не в состоянии назначить нового, поскольку часть кандидатов в её глазах полностью дискредитирована имеющимися у них коррупционными связями, а часть тем, что гарантированно не будет принимать участия в коррупционной деятельности. Это же касается и тех, кто уже и должен бы быть уволен (как минимум, по утрате доверия или полному служебному несоответствию), но не увольняется, поскольку от руководства нет отмашки на финансово-правовой аудит или даже уголовное преследование. И количество таких должностей в республике уже исчисляется десятками.

Описанная картина выглядит неприглядно. И, к сожалению, уже давно не верится в то, что в сознании руководства республики произойдут изменения и оно начнёт принимать адекватные, ответственные управленческие решения, которые смогут изменить ситуацию как в отрасли в целом, так и отдельных учреждениях на здоровье гражданам и на радость врачам.