15 примечательных альбомов августа
Alan Braufman
"The Fire Still Burns"
(Valley Of Search)
В середине 70-х саксофонист Алан Брауфман, пианист Джин Эштон (теперь Купер-Мур) вместе с другими авангардными музыкантами поселились в заброшенном здании на Канал-Стрит (Нижний Манхэттен) и превратили его в место силы нью-йоркского лофт-джаза 70-х с беспрерывными импровизационными сессиями и спонтанными концертами.
В 1975 году одна из таких спонтанных импровизаций привела к записи дебютного альбома Брауфмана "Valley Of Search". Пластинка вышла на молодом лейбле India Navigation крохотным тиражом и стала коллекционным раритетом. После этого Брауфман успел побыть тур-музыкантом у Карлы Блей и группы The Psychedelic Furs, выпустить два альбома под именем Алан Майкл и перебраться из Нью-Йорка в провинциальный Солт-Лейк-Сити.
Об Алане Брауфмане 40 лет толком ничего не было слышно, пока два года назад Набиль Айерс - племянник Брауфмана и крестный сын Купера-Мура - не решил перевыпустить "Valley Of Search". Судя по трогательному эссе в The New York Times, вряд ли Айерс рассчитывал на успех, но альбом неожиданно выстрелил и стал локальным авант-джазовым хитом.
Успех окрылил Айерса и Брауфмана, и они решились на запись новой студийной пластинки "The Fire Still Burns". Главными героями стали, воссоединившиеся впервые с 75-го, Брауфман и Купер-Мур, но и другие участники бэнда подобрались им под стать: Джеймс Брэндон Льюис (саксофон), Кен Филиано (контрабас) и Эндрю Друри (барабаны).
Брауфману, возможно, и не светит коммерческий успех двигавшегося по схожей траектории Акамура, но достоинств его нового альбома это ничуть не умаляет. На "The Fire Still Burns" звучит полнокровный и свободный джаз без жанровых предрассудков, ностальгических вздохов и неловких попыток вернуть прошлое. Наоборот, чувствуется, что Брауфман за годы медийного забвения не только не утратил связь со временем, но вырос как композитор и исполнитель.
"The Fire Still Burns" дарит мелодии, которые хочется напевать ("Home", "Morning Bazaar", "Alone Again"); раздает грув и стиль ("City Nights"), а в нужных моментах ураганит по-коулмановски ("No Floor No Ceiling").
Брауфман на передней линии уверенно управляет мощью Брэндона Льюиса и обменивается идеями с феноменально играющим Купером-Муром. Филисиано и Друри на лету подхватывают настроение мелодий и филигранно расчерчивают ритмический рисунок. Слаженностью действий квартет Брауфмана скорее напоминает годами сыгранную группу, а не спонтанно возникшее джазовое комбо: как бы витиевато не развивались сюжетные линии композиций, никто из музыкантов не выбивается из общего потока звучания и, наоборот, не перетягивает одеяло на себя.
На "The Fire Still Burns" сложное устройство музыки преобразуется в ясную красоту мелодий. Для модерн-джаза, да еще и с авангардным уклоном, это, конечно, высший пилотаж.
Dan Rosenboom
"Points on an Infinite Line"
(Orenda Records)
В дискографии лос-анджелесского трубача Дэна Розенбума хватает альбомов, которые стоит обходить стороной, но в этом году он, похоже, набрал крейсерскую скорость.
Сначала в январе Розенбум выпустил амбициозную, но местами неровную пластинку "Absurd In The Anthropocene", на которой каждую из 11 композиций записывал с новым составом музыкантов. После начала пандемии Розенбум продолжил записываться в домашних условиях и в компактных акустических комбо выдал два альбома, один другого краше.
Если на майском релизе "Language" Розенбум организовал темповую
«двоечку» с барабанщиком Мэттом Мэйхоллом, то на последнем "Points on an Infinite Line" выдал шумовой пост-боп в компании саксофониста Гэвина Тэмплтона, контрабасиста Билли Молера и ударника Энтони Фанга.
На "Points on an Infinite Line" нет места мелодическим тонкостям и гармоническим изыскам - тут бал правят грув и ритм, на которых строит свои жесткие и скоростные соло Розенбум. Азартом и боевитым настроем Розенбум напоминает задиристого боксера-технаря, который с первого же раунда затевает размен ударами.
В пиковые моменты ("A Force for Good", 'Impulse and Influence" и "2020"), когда труба Розенбума неистово прорывается из шума грохочущей ритм-секции, возникают ассоциации с давним и блистательным альбомом Питера Эванса "Zebulon". Но хард-боповыми вихрями достоинства "Points on an Infinite Line" не исчерпываются: Розенбум сотоварищи успевают дать рокерского драйва ("Momentum"), учинить кряжестый блюз ("Fellowship", "Solidarity"), и наконец, придаться фанковому качу в "Come Humble".
До 2020-го Розенбум старался играть навороченный электрический фьюжн, но в пандемийных условиях неожиданно стал королем акустики. "Points on an Infinite Line" настолько хорош в своей аскетичной, упругой силе, что уже не терпится услышать продолжение.
François Houle 4
"Recorder"
(Afterday Audio)
Канадский кларнетист Франсуа Уль собрал дрим-тим (Гордон Грдына - гитара, Джерри Хемингуэй - барабаны, Марк Хелиас - контрабас) и записал умную и тонкую пластинку, в которой камерные импровизационные интерлюдии для кларнета и контрабаса чередуются с пылкими композициями с участием всей четверки.
По горячим следам - а начал слушать я "Recorder" только сегодня вечером - это блистательный альбом, на котором хватает моментов, чтобы взяться за голову и схватиться за сердце. На "Recorder" Уль безошибочно работает на контрастах, умело ломает привычный композиционный строй и хитро цитирует тех, кто на него повлиял (от Энтони Брэкстона до Гила Эванса, от Стива Лэйси до Джимми Джуффри). Уль - мастак по части создания головоломных конструкций, и "Recorder" далек от импровизационной спонтанности (хотя интерлюдии записаны как раз без подготовки), но в тоже время его музыка оставляет место порыву и экспресии, и эмоции на альбоме хлещут через край.
Уль затрагивает болезненные личные темы (тяжелая болезнь брата, потеря близких друзей) и, стремясь выговориться, словно вступает в противостояние с созданными им же самим сложными прекомпозиционными структурами. Чего стоит только одна "The Black Bird", что начинается в бешеном темпе, а затем внезапно переходит в тихую, чувствительную балладу. Впрочем, окутанная восточным флером "Prelude" или сотканная из импровизационных осколков "Morning Song 1" ничуть не уступают "The Black Bird" по силе воздействия, да и вообще слабых вещей на "Recorder" попросту нет.
Конечно, удивительно, что даже такой альбом рискует затеряться в бесконечном потоке джазовых релизов. По крайней мере то, что я пишу о нем этой поздней ночью - во многом стечение обстоятельств.
Anton Kotikov, Alexey Nadzharov, Petr Ivshin
"The Healing"
(Fancymusic)
К прослушиванию альбома "The Healing" Антона Котикова, Петра Ившина и Алексея Наджарова я подступался с осторожностью, опасаясь, что на длинной дистанции пластинка не выдержит уровень, заданный июльским синглом "Mountain Prayer". Страхи и сомнения оказались напрасны: на протяжении часа (а именно столько длится этот альбом) "The Healing" и впрямь оказывается музыкой труднодостижимых исполнительских и содержательных вершин.
Импровизационный характер пластинки и отсутствие прекомпозиционного материала не лишают "The Healing" цельности. Сюжет альбома ветвист, и даже запутан, но все же переплетающиеся нити музыкального повествования ведут слушателя по сюжетной канве и не дают затеряться в шумовом хаосе.
Несмотря на то, что "The Healing" бурлит идеями, внутри каждой из семи композиций альбома дышится легко и свободно. Ощущение воздушности и перманентной изменчивости музыки возникает еще и потому, что на альбоме отсутствует заземляющая басовая линия, а Петр Ившин на барабанах и перкуссии парит в свободном полете вместе с другими участниками трио. Антон Котиков помимо "традиционных" для джаза тенор-саксофона, флейты и кларнета использует индийскую флейту-бансури и армянский дудук, а Алексей Наджаров на фортепиано и вовсе творит чудеса - то расшатывает композиции атональными пассажами, то наоборот добавляет барабанно-духовым перекличкам мелодической драматургии, а в первые три минуты заглавной композиции устраивает трехминутное соло такой глубины и мощи, что, ей-богу, вся жизнь успевает пронестись перед глазами.
Впрочем, альбом хорош не только пронзительными моментами и спиритическими прозрениями а-ля Колтрейн или Сандерс ("Many Ways - One Descision", "Healing", "Mountain Prayer"), но и внезапным переходом в жизнелюбивую бразилиаду в "Brazilian In India" или почти фанковым качем в финальной части "Trial" или горькой пост-блюзовой прожаркой в "French Coffee". Как уже было сказано, смена тем и настроений дается музыкантам легко и в итоге складывается в законченное сильное высказывание. По уровню "The Healing" запросто можно поставить в один ряд с топовой продукцией любимых мной европейский лейблов "Intakt" или "Clean Feed". Но чтобы избежать спорных сравнений, скажем еще проще: "The Healing" один из лучших альбомов этого года. И точка.
Soojin Suh Coloris Trio
"Colorist"
(Night Birds)
Вот еще одно доказательство того, что Южная Корея живет не кей-попом единым, а Сеул по развитию джазовой сцены уже вовсю дышит в спину Токио.
Пока местные кроссовер-попсовики штурмуют главную сцену Seoul Jazz Festival, а авангардисты кучкуются вокруг сеульского коммьюнити Ghetto Alive, параллельным курсом набирает обороты новая плеяда музыкантов, объединенных желанием играть умный и извлистый пост-боп с тонким чувством национальных традиций.
В этом смысле новый альбом "Colorist" барабанщицы Суджин Со выглядит образцовой моделью зарождающегося локального движения. Несмотря на то, что в музыкальном устройстве пластинки чувствуется полученная Со в Нью-Йорке модерн-джазовая закваска, "Colorist" выделяется как раз нехарактерными для глобального американизированного мейнстрима деталями.
Сразу бросается в глаза насколько тщательно выведен на альбоме звук и продумана каждая композиционная деталь - это вам не самоуверенный подход нью-йоркских "котиков", которые в студии могут часами травить анекдоты, а потом записать нечто за один присест в духе "ну мы же гении". Трио Со, напротив, противопоставляет удалому нахрапу собранность и сыгранность, выдерживая сложые ритмические изгибы и переходы, и не рассыпаясь на бопнические рудименты.
По тому, как умело встроены в джазовую ритмическую ткань фольклорные темы, чувствуется, насколько серьезно Со увлечена южнокорейской традиционной музыкой (в этой связи, кстати, любопытно послушать еще один ее новый релиз - дуэт с народной певицей Баум Се). При этом нельзя сказать, что на "Colorist" акценты сильно смещены в сторону фолк-джаза, скорее Со грамотно использует элементы корневой музыки, чтобы увести саунд альбома подальше от набивших в мейнстриме оскомину мелодических паттернов.
При прослушивании "Colorist" чувствуется, что пластинка придумана и записана умными и просвещенными людьми, однако она сохраняет доступность и может служить отправной точкой для знакомства с хитроумно устроенным южнокорейским джазом. А при желании, избежав на старте ненужных встреч, стоит двинуться дальше, например, к саксофонному умнику Сунжаю Ли.
Petyaev - Petyaev
"The Assembled"
(Fancymusic)
К четвертому альбому творческая артель братьев Павла (гитара) и Петра (саксофон) Петяевых расширилась до нонета и записала спонтанный концептуальный альбом "The Assembled". На первый взгляд, "спонтанный" и "концептуальный" вместе смотрятся нелогично, но в случае с новой пластинкой Петяевых они, наоборот, органично дополняют друг друга.
Состав музыкантов Петр Петяев, который давно вынашивал идею сделать запись в духе Globe Unity Александра фон Шлиппенбаха или нонетов-тентетов Петера Бретцмана, подбирал интуитивно и приглашал даже тех, с кем не был лично знаком. Примкнувшике к костяку из братьев Петяевых и басиста Ивана Башилова барабанщик Петр Талалай, пианист Федор Амиров и массивная медная группа (Виктор Коновалов: саксофоны, кларнет; Виталий Братухин: саксофоны; Константин Мамчур: труба; Яна Сидоркина: тромбон) перед началом студийной сессии не репетировали вместе, не обсуждали характер пьес, и за исключением имевшей предварительный контур композиции "Lion in a Cage", играли наугад и с чистого листа.
"Lion in a Cage" - сильнейший номер и центральная композиция альбома. Постепенно разворачиваясь из тягучего фри-блюза в размашистое звуковое полотно, в котором возникают отсылки и к полифоничному шапито-фанку Мартина Кюхена, и к огненной мингусовщине, и к раннему гэнгста-джазу, "Lion in a Cage" формирует не только музыкальный облик пластинки, но и становится ее смысловой основой. И тут уже начинается плутовской трюк Павла Петяева, который принеся в студию наброски "Льва в клетке", не стал объяснять, что за льва он имел в виду. Только потом, выбирая треки из 3 часов записанного материала, Павел раскрыл участникам записи имя Льва Троцкого, как центрального персонажа придуманного им фри-джазового мюзикла.
Несмотря на такой сценарный твист, концепция "The Assembled" не выглядит притянутой за уши: первая композиция "Ten Weeks in New York", из неясных очертаний которой проступает размашистое фортепианое соло Амирова (по силе воздействия сравнимо с вступлением Маккоя Тайнера в "My Favorite Things"), рисует образ больших надежд; расшатанная диссонансами "Detention" отсылает к нервной переброске Троцкого в Россию и аресту в Галифаксе, построенная на круговерти ритмов раннего джаза "The Modern Circus" воссоздает атмосферу митингов в цирке "Модерн", а затем переходит в смыслообразующую вещь "Lion in a Cage", чьи отголоски будут слышны до конца альбома; в жестокой схватке духовых в "Hostage" отражается ужас кровавого хаоса Гражданской войны; а в отчаянии "Exile" и "My Car Is Going the Wrong Way" слышится боль не только личного крушения Троцкого, но и трагичной деформации самой революционной идеи. Завершается альбом вроде бы выпадающей из сюжетной канвы композицией "Petyaev and the Wolf", в которой на переднем крае экспрессивно солирует Петр Петяев, однако после минутной тишины на последнем отрезке вновь возникает тема из "Льва в клетке", которая обрывается неоконченной фразой Павла Петяева и как бы снова возвращает альбом к нулевой точке.
Наверное, применительно к спонтанной коллективной импровизации образ революции выглядит чересчур лобовым, но рассуждая о звуковых особенностях "The Assembled" его избежать не удастся. Чувствуется, как отсутствие наработанных связей побуждает музыкантов искать интуитивные точки соприкосновения. Композиции развиваются, повинуясь моментальным импульсам, и следуют то за фортепианными всплесками Амирова, то подчиняются ритмической воле Талалая и Башилова, то уносятся вслед огнедышащему вихрю духовых. Звучание "The Assembled" формируется из трений, столкновений и искривлений, обретая из неясных очертаний плоть и стать, чтобы в конце вновь подвергнуться самораспаду.
Используя революционный образ как метафору творческого равенства, в итоге Петяевы непроизвольно создают образ неотвратимости отрицания. Музыка, создаваемая по законам революции, не может вступить в устойчивую фазу, поэтому "The Assembled" по истечении пятидесяти минут звучания сжигает себя дотла, не оставляя на пепелище ничего, кроме остатков грандиозной фантасмагории: не было на самом деле ни Троцкого ни революции, умчавшейся в никуда под стук колес бронепоезда, который на самом деле оказался хрустом человеческих костей.
Alexey Kruglov & Krugly Band
"Yardbird Suite"
(Fancymusic)
29 августа исполнилось 100 лет со дня рождения великого Чарли Паркера. А 28-го Алексей Круглов с костяком «Круглого Бенда» (буква «е» - не ошибка, а авторская задумка) - пианистом Артёмом Третьяковым, контрабасистом Романом Плотниковым и барабанщиком Павлом Тимофеевым - выпустили альбом "Yardbird Suite".
Пластинку готовили быстро - время между первой репетицией и студийной сессией сократили до недели - и специально старались выпустить ее, что называется, день в день с паркеровским юбилеем. Состав композиций - сплошь паркеровская классика - "Anthropology", "My Little Suede Shoes", "Scrapple From The Apple" и далее по списку вплоть до заглавной "Yardbird Suite".
На первый взгляд, затея исполнить «стандарты» Паркера по торжественному поводу выглядит сомнительной: слишком уж велика вероятность скатиться в казенное посвящение «нашему джазовому всему». Кажется, Круглов это понимает и, чтобы избежать заведомо провальных сценариев, находит единственно верный путь - веселиться. Веселье Круглова синонимично радости, а потому не выглядит оскорбительным. Круглов - музыкант топ-класса - понимает и чувствует Паркера и вдумчиво пересобирает нетленки, не трогая несущий каркас композиций, но ощутимо преображая звуковое пространство. Круглов - главный и, пожалуй, сильно недооцененный российский джазовый шоумен - проверяет на прочность стереотипы из «школьной программы»: палит по «классике» из альт-саксофонов, применяет одному ему ведомый творческий метод «дромус», а текст к альбому сопровождает палиндромами. При этом пластинка звучит настолько убедительно и живо, что за Паркера беспокоиться не стоит, а вот местные, сдувающие с бибопа пылинки «паркеристы» при прослушивании "Yardbird Suite" схватятся за сердце, конечно, не раз.
На метауровне "Yardbird Suite", несмотря на однозначность выбранной темы, притягивает как раз противоречиями: яркая, неуемная музыка Круглова очерчена строгим черно-белым оформлением обложки а-ля ECM; видимая значительность повода сдувается спонтанной, записанной на одном дыхании музыкой; пересборка джазовых «стандартов» становится для Круглов способом высказывается на тему стереотипов о себе самом (те, кто читают «палиндромный» фейсбук Круглова, меня поймут).
Наконец, но не в последнюю очередь, "Yardbird Suite" - это блистательное исполнение великой музыки, радость узнавания которой лишь подтверждает правоту слогана «Паркер жив».
Andrea Keller
"The Composers Circle"
(Jazzlab)
В 2018-2019 годах пианистка Андреа Келлер «вела» понедельники в мельбурнском клубе Jazzlab. Каждый концерт записывался, и в результате Келлер собрала альбом из шести топовых композиций. Келлер уже давно на первых ролях в австралийском мейнстриме (ее имя появляется чуть ли не на каждом втором новом релизе): помимо блистательной техники ее отличает широта охвата и композиторская смелость. На "The Composers Circle" Келлер ухитряется заходить и на территорию атонального пост-бопа, и устраивать мягкие фортепианные сеансы в духе лейбла ECM, и даже не чурается смус-джазовой патоки, обходясь при этом без резких движений и тонко чувствуя меру.