И еще раз о ментальных войнах

Вроде бы уже исчерпывающе высказался в предыдущих постах о ментальных войнах, о пропаганде, об окнах Овертона. Вроде бы «всё сказано и к сказанному добавить нечего», полный «Хук!», по-индейски - © фильм «Валерка, Рэмка + ...». Или на латыни - «Dixi». Но…

Тема грядущих ментальных войн, будучи вброшенной советником министра обороны России Андреем Ильницким, не только не выгорела, а скорее наоборот, всё сильнее разгорается в общественном дискурсе. Напомню, автор этого термина определяет ментальную войну таким образом:

«Целью новой войны является уничтожение самосознания, изменение ментальной — цивилизационной — основы общества противника. Я бы назвал этот тип войны ментальным».

Ну, вроде бы понятно, хотя термин в дискурсе как бы и новый. Но ведь обычно «новое — это хорошо забытое старое». Вот и захотелось поискать в прошлом какие-то прецеденты, чтобы понять на историческом опыте что с этим делать. Думать долго, в общем-то, не пришлось. Сам об этом писал совсем недавно. Только там я называл это дело пропагандой. И даже определения приводил. Напомню:

«Пропаганда - распространение политических, философских, научных, художественных и других взглядов и идей с целью их внедрения в общественное сознание».

Правда, в таком определении пропаганда не кажется чем-то страшным и слишком уж опасным. Все государства делают это. И потому на Западе пропаганду определяют несколько иначе, особенно с учетом исторического опыта, когда пропаганда привела человечество к самой кровавой в его истории войне. Йозеф Геббельс на посту руководителя имперского министерства народного просвещения и пропаганды гитлеровской Германии полностью изменил смысл этого слова во всех европейских языках. Теперь это:

«Распространение информации — фактов, аргументов, слухов, полуправды, или лжи — чтобы повлиять на общественное мнение. Это систематическое манипулирование убеждениями, отношениями или действиями других людей посредством символов и т.д.»

Терпеть не могу, когда вместо того, чтобы использовать в общении уже устоявшиеся термины, однозначно понимаемые большинством населения, в дискурс вбрасываются новые слова и понятия. Особенно раздражают англицизмы и неточно определяемые, дрейфующие из других, специальных областей знаний, понятия. Иногда специальные термины из четко очерченной области применения, перебравшись в общественную повестку, радикально меняют свой смысл. Классический пример — слово «толерантность».

И вот теперь присмотримся повнимательнее к словосочетанию из нашего новояза - «ментальная война». Не информационная, не пропагандистская, нет — именно ментальная. Может тогда яснее станет, для чего это делается?

Итак:

«Менталитет — склад ума, совокупность умственных, эмоциональных, культурных особенностей, ценностных ориентаций и установок, присущих социальной или этнической группе, нации, народу, народности. Термин возник в исторической науке, однако в настоящее время часто используется в психологии, социологии. Понятие менталитета включает в себя взгляды, оценки, ценности, нормы поведения и морали, умонастроения, религиозную принадлежность и многие другие нюансы, характеризующие ту или иную группу людей».

Теперь о войне. Вот как определяют понятие "война" один из соискателей ученой степени кандидата военных наук Военной академии Генштаба ВС РФ:

Современная война ведется всей страной, затрагивает все сферы жизни и деятельности общества. Как правило, война является средством навязывания оппоненту своей воли. Один субъект политики пытается силой изменить поведение другого, заставить его отказаться от своей свободы, идеологии, от прав на собственность, отдать ресурсы: территорию, акваторию и другое. Основным средством достижения целей войны служит организованная вооруженная борьба как главное и решающее средство, а также экономические, дипломатические, идеологические, информационные и другие средства борьбы.

И там же, до кучи, ссылка на Клаузевица и его труд "О войне", где тот определяет войну как акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю.

До того, как Андрей Ильницкий ввел в оборот словосочетание «ментальная война» более привычным термином, определяющем крайнюю степень борьбы за сознание граждан враждебной страны был термин «информационная война». Её основными чертами является то, что в ней могут участвовать как созданные властями структуры, так и отдельные сообщества, группы и лица, что она непрерывна и проводится не только во время вооружённой борьбы, но и в мирное время и что это самый жесткий вид информационного противоборства.

А теперь, внимание, вопрос! Почему новые поколения военных пропагандистов, политтехнологов, сотрудников специальных служб предпочитают выдумывать новые термины для обозначения старых понятий?

Ну, вот, к примеру, введите в качестве запроса в любом поисковике фразу «азбука пропаганды» и вам тут же вывалится примерно такой текст:

«Семь основных приемов пропаганды в систематизированном виде были сформулированы в США в конце 30-х годов в Институте анализа пропаганды. Известно, что основой для анализа этих приемов во многом послужила практика обработки массового сознания в нацистской Германии. Они нашли широкое применение в рекламно-пропагандистских акциях и в настоящее время активно используются...»

Чтобы вам не искать, приведу эти семь приемов здесь. Правда — без расшифровки:

· «Приклеивание или навешивание ярлыков» - (name calling); · «Сияющие обобщения» или «блистательная неопределенность» - (glittering generality); · «Перенос» или «трансфер» - (transfer); · «Ссылка на авторитеты», «по рекомендации», «свидетельства» или «свидетельствование» - (testimonial); · «Свои ребята» или «игра в простонародность» - (plain folks); · «Перетасовка» или «подтасовка карт» - (card stacking); · «Общий вагон», «общая платформа» или «фургон с оркестром» (band wagon)

Но это в Америке. А у нас, к примеру, в 1956 году, т. е. в разгар холодной войны, был издан «Справочник пропагандиста и агитатора» под ред. М. Лебедева. Аж на 824 страницах. Бери, пользуйся. Понимаю, тогда не было интернета и соцсетей. Но методы-то, методы пропаганды и контрпропаганды с тех пор сильно-то не изменились.

Не знаю, правильно ли я понимаю посыл нового термина «ментальная война», но контекст позволяет мне предположить, что речь идет о насильственном воздействии на сознание человека. Только сдается мне, что не так это и просто. Можно силой заставить человека подчиниться чужой воле — угроза убийства или ущерба, шантаж, использование беспомощного состояния или, наоборот, власти, обман и прочие деяния, описываемые УК РФ - вполне могут заставить его подчиниться. Но есть одно но — чтобы эффект оказался долговременным, давление должно быть непрерывным, другие общественные связи этого человека должны быть оборванными, а сам он, по возможности, изолирован от иного влияния. Как это было, к примеру, на определенных стадиях существования СССР. Или в Гитлеровской Германии. Правда, длительная изоляция снижает иммунитет. И мы это увидели на примере позднего СССР, когда вирус антисоветской и антикоммунистической (т. е. антигосударственной) пропаганды, проникший в сознание «советского человека» через зараженные СМИ и не встретивший там никакого сопротивления, быстро распространился на всё общество.

Для примера можно рассмотреть роль одного отдельно взятого СМИ, а именно журнала «Огонёк», который, минуточку, вообще-то, было основан в 1899 году. Будучи в советское время довольно-таки заурядным литературно-художественным иллюстрированным журналом, после прихода весной 1985 года к власти в СССР Михаила Горбачева, который в июне 1986 года назначил главным редактором Виталия Коротича, журнал стал общественно-политическим, тираж его разогнали до 4,5 млн экземпляров и... понеслось. На самом деле аудитория Огонька была значительно больше, его передавали буквально из рук в руки.

Вот как описывают перемены в журнале сами сотрудники Огонька:

С его [Виталия Коротича] приходом журнал повернул на 180 градусов. Трудно в мировой истории вспомнить издание, которое оказало бы на политическую жизнь страны такое же сильное влияние, как «Огонёк» эпохи перестройки. Публицистика «Огонька» стала школой демократии в изголодавшейся по свободе стране. Разоблачения стали культовым жанром всей журналистики. Начинал эту эпопею журнал «Огонёк»… С ним связана эпоха «гласности», смена политической формации, крах советской власти — сначала в умах людей, а потом и в реальной жизни.

Реально же это было первое фейковое издание в СССР, прообраз интернета и современных соцсетей, которые сейчас в современном мире выполняют ту же функцию, которую во времена «перестройки и гласности» успешно [не для нас] исполнил Огонек.

За эту редакторскую деятельность американский журнал World Press Review присвоил Коротичу в 1989 году звание «Зарубежный редактор года» за 1988 год — титул, ежегодно присуждаемый редакторам, живущим не в США, «за смелость в деле углубления свободы и ответственности прессы, в утверждении прав человека и за отличную и правдивую журналистику» (учтите, что это американская награда, что само по себе ставит перед этими бла-бла-бла жирный знак минуса, т. е. меняет смысл фразы на противоположный).

Коротич ещё в конце 80-х годов владел паспортом гражданина Новой Зеландии, выписанным на имя Джеффа Коротти (Jeff Corotty). А 19 августа 1991 года, находясь в США, сдал авиабилет в Москву, опасаясь репрессий со стороны ГКЧП и больше в Россию не вернулся. Миссия по развалу страны была им выполнена и оценена нашими врагами — сейчас он профессор, член Академии искусства и литературы США.

Является ли описанный эпизод частью большой «ментальной войны», которую вел против СССР Запад? Может быть. Не знаю. Термин «ментальные войны» из 21-го века, тогда это называлось иначе. Но если предположить, что та война тоже была ментальной, то мы её проиграли.

Во-первых, об этом свидетельствует сам факт распада СССР.

Во-вторых, начиная с 1991 года, Россия была в ментальном смысле оккупированной страной. СМИ, государственная политика, законы, система образования, обыденная наша жизнь регулировалась де-факто оккупантами, которые пользовались моментом и грабили нашу страну.

Кем хотели стать школьники в конце 90-х? Мальчики — бандитами, девочки — проститутками. А учащиеся спецшкол мечтали об одном — уехать и устроиться за границами своей «родины». Этим мальчикам и девочкам сейчас по 35 лет. Самое, как хотелось бы, активное, а на деле - потерянное поколение. Не знавшее советской пропаганды. Но жадно впитавшее пропаганду американскую. Чему они научили своих детей, которые вот-вот должны выйти во взрослую жизнь? Слава Богу, что дети хотя бы знают Путина. Вот только выходят они почему-то на митинги за Навального.

Несколько лет назад в сети проскакивала информация о завершении 40-летнего массового психологического научного эксперимента, в ходе которого было установлено, что личность человека полностью формируется к пятнадцати годам и после этого не меняется всю оставшуюся жизнь. А это значит, что пожинать урожай, посеянный в 80-е и 90-е годы, нам придется еще, как минимум, лет 40-50. И если мы хотим выиграть наше будущее, нужно работать с детьми, родившимися в 2005-2015 годах. Только кто будет работать, вот в чем вопрос!

Итак, какова наша диспозиция в этой ментальной войне?

Бойцы распропагандированы (или запропагандированы) врагом.

Основные информационные плацдармы (СМИ, интернет, соцсети, производство средств коммуникаций и программного обеспечения к ним) находятся в руках или под контролем врага.

Главные системы воспроизводства общества (образование, воспитание) тиражируют чуждые ценности — толерантность, индивидуализм, либеральная идея.

И нам только сейчас сообщают о том, что нам объявлена ментальная война? ТОЛЬКО СЕЙЧАС!!!

А, может быть, потому нам вешают лапшу про новую ментальную войну, чтобы не отвечать за тотально проигранную войну информационную?!!

Подумайте об этом! Не является ли «ментальная война» дымовой завесой, чернильной кляксой, призванной отвлечь наше внимание от этого поражения?

И P.S.
Единственным способом выиграть тотальную войну является объединение общества. В обществе победителей не должно быть красных, белых и т. п. И, если я прав, то тяжким преступлением против своего народа являются действия по его разобщению и поляризации. Когда людей четко и кардинально делят на своих и чужих, которые не просто не слышат друг друга, а даже и не хотят слушать. Т.е., мне кажется, любой экстремист, любой радикал — неважно либерал он или до мозга костей патриот, политик или журналист, блогер или активист, является врагом своего народа, если действия его радикальны и непримиримы по отношению к объявленной им врагами другой части общества, придерживающейся иных взглядов.

Разбрасываясь такими словами, как война, вбрасывая их в нашу повседневную информационную повестку, мы не можем предотвратить войну против нас внешних врагов, она уже идёт и достаточно давно. Но мы можем спровоцировать войну внутреннюю, гражданскую. Вот, к примеру, США — игрались-игрались этими словами «война», «русское вторжение», «русские агенты», «экзистенциальные враги» и т. д. и доигрались почти до настоящей войны. Только гражданской и на своей территории. Что называется — не буди лихо, пока оно тихо.

О значении других слов и понятий в мобилизации и противопоставлении одной части общества против другой, я поразмышляю в своей следующей статье. Наброски уже есть. А пока, чтобы не скучать, вспомните песню, в которой есть такие слова:

Как-то шёл сатана, сатана скучал И к солдатке одной постучал Говорит я тебе слова не скажу Говорит просто так посижу

А солдатка живёт много лет одна Отдохнул у неё сатана Через год на печи ложками звенят Может пять может семь сатанят…

А ведь в эти слова заложен глубокий смысл.

Это популярная в своё время «песенка красноармейца про сатану» из популярного в свое время детского фильма. Вспомните, название этого фильма и его литературной основы, прототипа и подумайте — для чего эту повесть в 1921 году назвали именно так, как назвали?