с днём рождения, хёнджин
день рождения — любимый праздник хёнджина.
весна — должны светить солнце, петь птички, а жизнь радовать. день рождения — всё перечисленное и больше, радостнее, ярче и красивее, чтобы у хёнджина случился передоз счастья.
однако день начинается с проспанных двадцати пяти будильников, пустой постели — феликс даже не предупредил, что уйдёт раньше него — и серого неба за окном.
— хоть бы записку оставил, — недовольно бурчит хёнджин, пытаясь натянуть джинсы одной рукой.
— прости, — феликс по ту сторону связи правда звучит виновато, а сердце хёнджина слишком слабо перед его цыпой — теплеет, трепещет. — у нас форс-мажор случился. вечером обязательно буду дома!
— уж надеюсь, — вздыхает хёнджин.
минхо ожидаемо отчитывает за опоздание, но дарит ему коробку со всевозможными снеками и желает не болеть, быть счастливым и ложиться спать вовремя — иначе уволит. день не реанимирован, но хёнджин уныло радуется.
во время тренировки — уже совсем не уныло.
ученики встречают его громким ‘с днём рождения, хёнджин-сонбэнним!’ и большим тортом, который они делят сразу после занятия. хёнджин гордится тёплыми взаимоотношениями со своими подопечными. они ведь очаровательные! во время поздравления на его глаза даже наворачиваются слёзы от переизбытка чувств, но хёнджин говорит — это всё сезонная аллергия. авторитет терять нельзя.
хотя все всё равно знают правду.
— цыпа-а, — тянет довольный хёнджин на выходе из танцевальной студии, — мы ведь устроим вечером свидание? я могу по пути домой зайти в наш любимый ресторанчик, взять много вкусной гадости.
— ты задерживаешься? — глотая ком, хёнджин старается звучать понимающе. в голове же появляется яркая картинка того, как он будет грустно есть остатки торта в одиночестве и рыдать под какую-нибудь грустную дораму.
хёнджин слышит в голосе феликса улыбка, хмурится, а воображаемая картинка меняется: в ней он душит феликса за бесчувственность и уже потом рыдает в одиночестве от тоски без своего любимого цыпы.
— у тебя ровно пять секунд объяснить, почему ты весёлый, иначе я нажалуюсь джисону и оливии.
тихое — низкое, тёплое, родное — хихиканье звучит необычно. будто раздаётся прямо за его спиной и щекочет заднюю сторону шеи.
— прости, но сегодня вечернее свидание устраиваю я, а не ты, — сейчас хёнджин уверен, что слышит любимый голос не из динамиков телефона, и резко разворачивается.
феликс. в своей милой пушистой куртке, немного растрёпанный — стоит самый красивый перед хёнджином и широко улыбается. так, что большие глаза щурятся, маленький аккуратный нос морщится, а хёнджин снова тонет в своих чувствах.
— ты ведь не думал, что я оставлю своего парня без сюрприза на день рождения? — хёнджин, приоткрыв рот, часто моргает. — ты, блин! — хохотнув, феликс легонько шлёпает его по предплечью и берёт под руку, целует хёнджина в щёку. — позволишь проводить?
пряча смущённо-удивлённую улыбку в вороте пальто, хёнджин мысленно кричит. как всякий раз, когда феликс позволяет себе нежности вне дома.
— ну как такому цыпе отказать? — отмерев, игриво отвечает хёнджин.
под вечер из-за туч появляется солнце, но его лучи сияют едва ли ярче феликса. он держит хёнджина за руку, угощает его пуноппаном и айс-американо, а в лифте прижимает к стене и целует. счастье, бурля, переполняет хёнджина.
он почти взрывается, когда проходит в их квартиру и первым делом замечает романтичную обстановку в гостиной: полумрак с включенными гирляндами, накрытый журнальный столик, рядом с ним — уютный шалаш с кучей подушек. даже цыплёнок, подаренный хёнджином ещё в школе, лежит там же.
— с днём рождения, хёнджин, — шепчет феликс, обнимая его со спины. — нравится?
— прикалываешься? — обернувшись к феликсу, хёнджин сжимает его мягкие щёки и целует, куда попадётся — в веки, скулы, аккуратный нос, виски, губы. — пиздец как нравится!
феликс смеётся и целует его ещё раз, но сразу в губы и нежнее, медленнее. хёнджин привычно плавится в его объятиях — феликс самый тёплый и милый.
в этот день рождения хёнджин чувствует себя настоящим принцем, пока феликс накладывает ему еду, наливает вино, дарит кроссовки и солнечные очки versace, о которых хёнджин не затыкался последний месяц, включает его любимый фильм и обнимает-целует-обнимает.
— ты у меня самый лучший, цыпа, — шепчет хёнджин, любуясь бликами от гирлянд на веснушчатых щеках и в больших тёмных глазах.
— нет, ты у меня самый лучший.
они спорят не меньше пятнадцати минут, щекоча друг друга и разрушая конструкцию из пледов и подушек, пока не переходят к поцелуям.
а после — к сексу. нет. занятию любовью.
нежность феликса, его инициатива кружат голову хёнджина. он любуется покачивающимся на его члене феликсом и не может поверить в своё счастье — даже спустя столько лет. самый чудесный человек любит его, заботится о нём, ласкает его, делает счастливым.
— я тебя очень люблю, — нежный голос феликса проносится в самое сердце, отпечатывая на нём ещё одно чудесное воспоминание — их там столько, что даже феликс не сможет сосчитать.
— и я тебя, очень-очень, — жмурясь в улыбке, произносит хёнджин и льнёт щекой к небольшой ладони. целует в аккуратный нос и сжимает одной рукой ягодицу феликса. с ним так хорошо. с ним так радостно — всегда, сидят они молча в своих делах, занимаются сексом, ссорятся, гуляют или спорят. — и твою маленькую очаровательную попку тоже очень-очень люблю.
хохоча, феликс кидает в него плюшевого цыплёнка и предлагает сходить в душ, а потом — починить шалаш, чтобы продолжить их свидание.