"Гуделка" (глава из книги "Изучение человека", 1898)
(Альфред Хэддон - Haddon A. - The Study of man (1898), pp. 219-259)
В некоторых районах Британских островов мальчики иногда играют с игрушкой, состоящей из тонкой деревянной планки, привязанной к длинной верёвке. Быстрое вращение этой планки создаёт шум, отражённый в различных названиях этого простого инструмента. Профессор Э. Б. Тайлор сообщает мне, что термин «гуделка» (bull-roarer) впервые был введён в антропологическую литературу преподобным Лоримером Файсоном [1], который сравнил австралийский turndün с «деревянной игрушкой, которую я в детстве мастерил, называемой "гуделкой"». С тех пор этот термин повсеместно принят как научное название данного инструмента.
В течение нескольких лет я собирал все возможные экземпляры и сведения об этом интересном предмете. У меня есть один экземпляр, сделанный мальчиком в Балхэме (графство Суррей, юго-западный Лондон). Его длина — 7¾ дюймов, ширина — 1½ дюйма (187×30 мм) [2]. Концы у него прямые, а края зазубрены. Я слышал, что такая игрушка встречается в Эссексе, но сам экземпляр не видел.
В Западном Саффолке её называют «жужжалкой» (hummer), и она слегка зазубрена. Мне говорили, что в Восточном Саффолке края иногда делали гладкими. У меня есть несколько экземпляров из разных частей Норфолка, где её называют «жужжащим гудком» (humming buzzer) или просто «гудком» (buzzer) (размеры: 10⅛×1½, 11⅛×1⅞, 11½×1⅜, 257×38, 282×47, 292×35 мм). Концы обычно прямые, но у последнего экземпляра конец с верёвкой закруглён. Края могут быть зазубрены или просто насечены с обеих сторон, причём насечки бывают разной глубины. Один экземпляр из центрального Норфолка, называемый «жужжалкой» (buzz), закруглён у верёвочного конца и заострён с другой стороны, с пятью насечками по каждому краю (7¼×2⅛; 184×54 мм). Мне сообщали, что в Кембриджшире её называли «быком» (bull), и края у неё были гладкие. В Бедфордшире её имя — «гудок» (buzzer). Линкольнширский вариант, «свистун» (swish), четырёхугольный, как обычная норфолкская форма, и зазубрен. Я слышал о её использовании в Восточном райдинге Йоркшира, но подробностей не знаю. В восточном Дербишире её называют «жужжалкой» (bummer) или «гудком» (buzzer). Мой дербиширский экземпляр плоско-выпуклый, с прямым верёвочным концом и закруглённым противоположным. Почти во всех экземплярах верёвка проходит через отверстие у одного конца, но в этом случае она привязана в выемках по бокам у одного конца, а противоположная половина и свободный край зазубрены (10⅛×1⅞; 257×47 мм).
Модель из Уорикшира имеет практически прямые концы, но края слегка вогнуты (6×1¾×1⅞; 152×44 и 38 мм). Другая модель, также называемая «жужжалкой» (bummer), используется, по словам информантов, в Уорикшире, Стаффордшире и Шропшире. У неё прямые концы, а края вогнуты у верёвочного конца (33 мм), и в середине есть четыре пары косых борозд (7½×1½; в узкой части — 1 дюйм; 190×38 и 25 мм). Должен признать, что я не вполне уверен в подлинности этих двух экземпляров. У меня есть ещё один или два, подаренных тем же другом, которые сильно отличаются по форме, но без указания места происхождения. Пока я оставляю их без рассмотрения, так как сомневаюсь в их аутентичности.
Преподобный Элиас Оуэн из Освестри любезно заказал для меня «ревун» (roarer), каким его использовали шестьдесят лет назад в Монтгомеришире (Уэльс). Здесь мы снова видим восточно-английский вариант, но с иначе обработанными концами. Хотя на одном конце есть большое отверстие, верёвка, как ни странно, привязана через маленькое отверстие на другом конце (12¼×2½; 311×64 мм). (Рис. 38, № 4).
Мне говорили, что в некоторых районах Шотландии гуделку называли «громовым заклинанием» (thunder-spell) [3], а в Абердине — «раскатом грома» (thunder-bolt). Профессор Тайлор также упоминает её в Шотландии [4]. Моя подруга, миссис Гомм, любезно разрешила мне процитировать следующее из второго тома её книги Традиционные игры Англии, Шотландии и Ирландии (1898, с. 291):
Громовое заклинание. Берут тонкую деревянную планку длиной около шести дюймов и шириной три-четыре дюйма, закруглённую на одном конце. В этом конце просверливают отверстие, в которое продевают верёвку длиной от двух до трёх ярдов. Затем её быстро раскручивают, создавая жужжащий звук. Чем быстрее вращение, тем громче шум. Считалось, что использование этого инструмента во время грозы спасает от удара «грома». Я [доктор Грегор] использовал его с этой целью (Кейт). В других местах его применяли просто для создания шума. Обычно края глубоко насечены, чтобы усилить звук.
Несколько лет назад пастушка заметили за изготовлением такой игрушки в фермерской кухне (Удни). Оказалось, что, когда он гнал коров с пастбища в хлев для дойки, он использовал её, чтобы пугать их, и те в панике бежали к своим стойлам. Шум заставлял животных бояться овода (cleg). Это насекомое заставляет их поднимать хвосты и бешено мчаться по полям или в хлева, чтобы укрыться от его укусов. Для той же цели использовали и такой заговор, который я много раз применял, когда пас скот:
«Хвост кверху! Хвост кверху! Хвост кверху! Биз-з-з! Биз-з-з!»
— Кейт (преподобный У. Грегор)
Доктор Грегор добыл одну из таких гуделок, использовавшуюся в Питслиго, и отправил её в музей Питт-Риверса в Оксфорде, где она сейчас хранится.
Их до сих пор иногда можно встретить в сельской местности, но используют их просто для создания шума.
В первом томе, под заголовком «Жужжалки» (Bummers), миссис Гомм пишет:
Детская игра. «Жужжалки» — тонкий кусок дерева, вращаемый на верёвке (Blackwood’s Magazine, август 1821, с. 35). Джеймисон говорит, что название явно происходит от гудящего звука, который она издаёт (с. 51).
У меня есть только два упоминания о гуделке в Ирландии — одно из города и графства Корк, другое из Балликастла (графство Антрим), где преподобный Дж. П. Барнс любезно предоставил мне экземпляр. Это длинная узкая планка с прямыми гладкими краями; конец с верёвкой прямой, а противоположный грубо заострён (13½×1; 350×25 мм). (Рис. 38, № 1). Её использование очень локально, но мне сообщили, что школьники в Колрейне часто делают их. Мистер Барнс пишет:
"На основании расспросов я пришёл к выводу, что «гуделка» (местное название) не является местной игрушкой, а завезена.
Мальчик, который дал мне этот экземпляр, сказал, что узнал о ней от отца, служащего береговой охраны. Его отец однажды привязал верёвку к куску дерева у камина и начал крутить её для развлечения детей, сказав: «Вот что я видел, как делают негры на Вест-Индии".
Это последнее замечание весьма показательно. Форма не похожа на те экземпляры, что я собрал в Англии, и действительно больше напоминает oro-stick из Западной Африки (Рис. 39). Было бы странно — но не более странно, чем другие уже изученные нами факты — если бы грозный бог возмездия Западной Африки стал игрушкой мальчика на севере Ирландии [5].
Директор Шмельц предполагает связь между этой игрушкой и гуделкой. Я совершенно не понимаю, как простая планка могла развиться в более сложный цилиндр. Всё, что можно сказать, — оба издают неприятный звук. Что касается происхождения и значения Waldteufel (нем. «лесной дьявол»), ничего неизвестно, и у нас нет доказательств связи этой игрушки с какими-либо магическими или религиозными обрядами [6].
Аналогом гуделки является инструмент, называемый в Америке «жужжалкой» (buzz). Обычно это маленькая плоская прямоугольная деревянная пластина с двумя отверстиями, через которые пропущена длинная непрерывная верёвка. Петли верёвки держат в руках, а деревяшку раскручивают, чтобы закрутить верёвку. Руки резко и сильно разводят в стороны, заставляя деревяшку быстро вращаться и издавать жужжащий звук. Если делать это правильно, импульс настолько силён, что верёвка снова скручивается, и процесс может продолжаться бесконечно.
Кулин [7] сообщает, что в Корее есть два вида таких игрушек. Первый — простая круглая карточка с двумя отверстиями для верёвки, второй — более сложная конструкция. Первая форма встречается в Китае и Японии. Мёрдок описывает и изображает один экземпляр у эскимосов Пойнт-Барроу [8], а Кулин говорит, что «жужжалка» широко распространена среди индейцев Северной Америки.
В Англии это случайная игрушка, но я не знаю её истории. Мистер Томас Дрю сообщил мне, что пятьдесят лет назад молодые ткачи Белфаста любили играть с «жужжалкой» (bummer). Это была продолговатая деревяшка с двумя отверстиями и зазубренными краями.
Эта игрушка пока не связана ни с какими обрядами.
Немецкий друг сообщил мне, что видел гуделку в Шварцвальде, где её называют Schlagel, а также слышал, что её иногда используют на ярмарках в Базеле (Швейцария). Тайлор (Academy, 9 апреля 1881, с. 265) говорит, что в Германии её называют Brummer. В Западной Пруссии, близ Мариенвердера, настоящую гуделку (Schwirrholz) отмечал Зидель [9]. Узкий кусок лёгкого дерева длиной в пядь привязывали к кнуту; вращение кнута называли burren, и не каждый мальчик мог делать это одинаково хорошо. Успех зависел также от длины и веса гуделки, а также от типа кнута. Маленькую деревяшку нужно было тщательно вырезать и отшлифовать, чтобы она работала правильно. Спустя тридцать лет Зидель забыл, как именно привязывали деревяшку к кнуту, а также некоторые другие детали. Игра была известна в округе. Около 1869–1870 годов многие этнические немцы из этого района эмигрировали в Америку, а их место частично заняли поляки. Было бы интересно узнать, переняли ли польские дети эту игрушку или она осталась прерогативой немцев.
О распространении гуделки в Европе еще дальше говорит Фигура, [10] который утверждает, что она встречается не только в Польше, но и в Карпатах и за их пределами. Он родился на берегах Сана в Галиции, разделяющей русинов и поляков, и гуделку используют по обе стороны реки. Он пишет:
Будучи ребёнком в семье земледельцев, я часто возвращался вечером в деревню верхом, гоня скот домой.
Не всегда, но часто в таких случаях молодые пастухи использовали гуделку, когда были в хорошем настроении. Гуделка — это продолговатый тонкий кусок дерева, насечённый на одном конце с обеих сторон и привязанный простым узлом к концу кнута. В начале вращений гуделка издаёт звук, соответствующий буквам б—з (очень протяжно). При более долгом и быстром вращении высокий звук переходит в низкий, похожий на органный. Этот звуковой эффект в Галиции, как среди поляков, так и среди русинов, называют bzik. Сам деревянный предмет не имеет названия. Этот жужжащий или гудящий звук возбуждает пасущийся скот. Как только начинают крутить гуделку, телята поднимают хвосты и бьют задними ногами, то вправо, то влево, словно танцуя. Через несколько минут взрослые животные следуют за молодняком, и начинается общая паника, все бегут в деревню. Поэтому в Галиции говорят, что у человека, который не в себе, «bzik». Считается, что животные впадают в глупое состояние из-за жужжания гуделки.
Любопытно, как может меняться значение слова. Известно, что в 1831 году тысячи молодых поляков эмигрировали за границу, особенно во Францию, и многие из них вступили в Алжирский иностранный легион. Поляки играли в карты, и их игра называлась bzik. Французам она понравилась; они могли произнести это слово, но, записывая его по французской орфографии, превратили в besique! Так эта любимая игра французских клубов получила своё название от гуделки.
В одном из своих очаровательных и содержательных эссе Эндрю Лэнг [11] первым обратил внимание на то, что гуделка использовалась в Древней Греции в связи с Дионисийскими мистериями.
Климент Александрийский и Арнобий, ранние христианские авторы, следующие за Климентом, описывают некоторые игрушки юного Диониса, использовавшиеся в мистериях. Среди них — волчки (турбины), πων~να и ρ˙ρ˙μβ∘ι. Обычные словари переводят все эти термины как «волчки», добавляя, что ρ˙ρ˙μβ ∘ S иногда означает «магическое колесо». Однако древний схолиаст к Клименту пишет:
«πων~νσ — это маленький кусок дерева, к которому привязана верёвка, и в мистериях его раскручивают, чтобы создать рокочущий звук».
В той части Дионисийских мистерий, где демонстрировались игрушки юного Диониса и где (как кажется) гуделку приводили в действие, участники обмазывались глиной. Мы узнаём об этом из пассажа, где Демосфен описывает юность своего ненавистного оппонента Эсхина. Мать Эсхина, говорит он, была своего рода «знахаркой» и любительницей мистерий. Эсхин помогал ей, обмазывая посвящаемых глиной и отрубями. Слово, которое использует здесь Демосфен, объясняется Гарпократионом как ритуальный термин для обмазывания посвящаемых. Для объяснения этого обряда рассказывали историю — как обычно. Говорили, что, когда титаны напали на Диониса и разорвали его на части, они сначала вымазались глиной или гипсом, чтобы их не узнали. Нонн в нескольких местах показывает, что в его время участники Вакхических мистерий сохраняли этот грязный обычай.
В трактате Лукиана «О пляске» мы читаем:
«Я опускаю тот факт, что вы не найдёте ни одного древнего мистериального культа, в котором не было бы танца… Чтобы доказать это, я не стану упоминать тайные обряды из-за непосвящённых. Но все знают, что большинство людей говорит о тех, кто раскрывает мистерии, что они „вытанцовывают“ их».
Лукиан явно хочет сказать, что содержание мистерий передавалось через танцевальные пантомимы. Именно так обстоит дело в сохранившихся мистериях бушменов. Мистер Орпен, главный магистрат территории Св. Иоанна, познакомился с Цингом, одним из последних представителей почти истреблённого племени. Тот сообщил много информации о мифах своего народа, но отказался отвечать на некоторые вопросы [12]. «Теперь вы спрашиваете о тайнах, о которых не говорят». Мистер Орпен спросил: «А ты знаешь эти тайны?» Цинг ответил: «Нет, только посвящённые мужчины в том танце знают эти вещи». «Танцевать» то или иное означает «быть знакомым с той или иной тайной»; танцам изначально обучал Кагн, бог-богомол или кузнечик. Во многих мистериях Цинг, будучи молодым, не был посвящён. Он не мог «вытанцевать» их.
Это все сведения, которые мне удалось собрать о распространении гуделки в Европе.
В Африке она встречается на западе и юге. Миссис Р. Брейтуэйт Бэтти [13] описывает культ Оро («Мучение»), бога ужаса и возмездия. Оро олицетворяет активное воплощение гражданской власти, местной полиции, таинственного главы или идола гражданского правительства. Под именем Оро посвящённые осуществляют неограниченную и бесспорную месть преступникам. Любая женщина, увидевшая или узнавшая тайны Оро, будет убита.
«Голос Оро» исходит от маленького куска дерева, фактически почитаемого как бог — узкого и сужающегося к концам, немного тоньше по краям, чем в середине, около дюйма в ширину и от почти фута до трёх футов в длину. Эта палочка Оро привязывается к верёвке, которая крепится к тонкому концу бамбука или гибкого прута длиной от шести до восьми футов или более, причём верёвка примерно вдвое длиннее рукояти. Её используют примерно так же, как длинный кучерский кнут. Движение горизонтальное, вращательное и непрерывное. В зависимости от скорости и размера палочки звук может быть высоким и пронзительным или низким и глухим. Самую большую палочку может раскрутить только человек гигантской силы» (Рис. 39).
У бушменов Южной Африки есть гуделка, которая слегка расширяется к свободному концу и заканчивается остриём; у конца с верёвкой есть круглая выемка, вокруг которой она привязана, а другой конец верёвки крепится к палке. Её называют дождевым амулетом, а также говорят, что её используют как трещотку для загона дичи и что «они пытаются приманить удачу на охоте с помощью гуделок» [14] (Рис. 40, № 1).
По словам корреспондента профессора Тайлора в Южной Африке, гуделку используют для созыва мужчин на тайные церемонии. Подробное описание инструмента и его магической силы вызывать ветер приведено в книге Тила Фольклор кафров (с. 209) [15]. Он пишет:
«Существует суеверие, что игра с nodiwu призывает сильный ветер. По этой причине мужчины часто запрещают мальчикам использовать его, когда им нужна спокойная погода для каких-либо целей».
Миссис Кэри-Хобсон также отмечает использование nodiwu среди кафров амакоса (Journ. Anth. Inst., xiv., p. 325). Профессор Э. Б. Тайлор (Academy, 9 апреля 1881, с. 265) говорит, что у кафров её используют «для вызывания дождя и в обрядах инициации, чтобы предупредить женщин держаться подальше».
Гуделка встречается спорадически по всей Америке. У эскимосов северо-западного побережья есть экземпляр эллипсоидной формы с зазубренными краями (Рис. 40, № 2); он «кажется чисто детской игрушкой» [16]. Есть несколько записей о её использовании среди североамериканских индейцев. Бурк [17] впервые столкнулся с гуделкой на танце змей у тусаян в деревне Вальпи (Аризона) в августе.
«Знахари быстро и равномерно вращали её над головой, спереди назад, успешно имитируя звук порыва ветра, несущего дождь. Как объяснил один из знахарей, создавая этот звук, они заставляли ветер и дождь прийти на помощь урожаю».
Она используется у апачей с той же целью. Доисторические «жители скал» долины Верде в центральной Аризоне также применяли её. Бурк также нашёл её у пуэбло Рио-Гранде и зуни. Доктор Вашингтон Мэтьюз описал её у навахо, а майор Дж. У. Пауэлл наблюдал её в использовании у ютов Невады и Юты. Капитан Бурк описывает три формы гуделок, все, по-видимому, связанные в символике с молнией. Первая заканчивается треугольным остриём, а общая форма представляет собой либо длинный узкий параллелограмм, увенчанный равносторонним треугольником, либо всю фигуру в виде вытянутого равнобедренного треугольника. Когда использовалась первая форма, как на танце змей у тусаян [18], по длине ромба шла линия, изображающая змею или молнию синего или жёлтого цвета, заканчивающаяся маленьким треугольником, изображающим голову змеи. Вторая форма зазубрена по обоим краям, чтобы имитировать форму змеи или молнии; она встречается у навахо и в древних скальных жилищах. Третья форма, используемая у апачей, представляет собой прямоугольник длиной 7–8 дюймов и шириной 1¼ дюйма. Продырявленный конец закруглён, грубо изображая человеческую голову. Апачи объяснили, что линии на передней стороне ромба — это внутренности, а на задней — волосы их бога ветра. Волосы разноцветные и символизируют молнию. Бурк пришёл к выводу, что ромб (как он его называет) апачей изготовлялся знахарями из дерева, обычно сосны или пихты, поражённых молнией на горных вершинах. Такая древесина высоко ценится среди них и используется для изготовления особо действенных амулетов. На языке апачей ромб называется «звучащее дерево» (Рис. 40, № 3).
Сочувствующий американский антрополог, мистер Кушинг, также нашёл гуделку у зуни. Он пишет:
«Однажды утром я услышал глубокий жужжащий звук. Выбежав, я увидел процессию из трёх жрецов лука, величественных и торжественных в священных вышитых одеждах и боевой раскраске… каждый отмечен знаком своей степени. Главный жрец нёс в руках деревянного идола, свирепого на вид, но прекрасного благодаря украшениям из раковин, бирюзы и яркой краски. Он был почти скрыт символическими планками и молитвенными палочками, богато украшенными перьями. Его предварял страж с натянутым луком и стрелами, а за ним следовал другой, вращающий звучащую планку, которая привлекла моё внимание, как и внимание сотен индейцев… Медленно они спустились с холма, пересекли реку и направились к горе грома» [19].
Шмельц [20] описывает и изображает две гуделки в Национальном этнографическом музее в Лейдене, полученные доктором Х. Тен Кате от племён папаго и пима. Они длинные и узкие — 18¼ и 15½ дюймов в длину соответственно; обе раскрашены простыми узорами в красный цвет. Единственная информация о них — на этикетке, где сказано, что они издают жужжащий звук и используются для отпугивания злых духов (Рис. 40, № 4).
Следующее место в Америке — центральная Бразилия, где фон ден Штейнен [21] встретил её во время своей второй экспедиции на Шингу. Один экземпляр, прямой с одного конца и заострённый с другого, длиной 23¾ дюйма, был найден в доме флейт у мехинаку; он был красным в середине и чёрным по краям. Два других, по форме напоминающие рыбу, были получены от нахукуа; один был украшен узором в виде змеи (Рис. 40, № 5), а другой — узором рыбы или летучей мыши; их длина составляла около 14 дюймов. Нахукуа публично демонстрировали, как их используют, в центре деревни; женщин не прогоняли. Бакаири называют гуделку «гром и молния» или «гроза».
В то время как бакаири и другие племена используют её только на танцах в масках или как игрушку, у бороро на реке Сан-Лоренсу гуделку применяют только на похоронных церемониях [22]. Её впервые раскручивают, когда сжигают все вещи, принадлежавшие умершему, и в пантомиме сообщают духам ранее умерших, присутствующих здесь, что ничего не утаено от их покойного брата и что им, духам, не нужно искать что-либо ещё в деревне. Гуделку раскручивают во второй раз, когда кости умершего выносят из деревни, и его дух сопровождает их. Основная идея всех этих церемоний — сильный страх, что мёртвые вернутся, чтобы забрать живого. Женщины не допускаются на обряды, имеющие такую цель. В это время женщины прячутся в лесу или в своих домах; если бы какая-либо женщина присутствовала, она бы умерла, даже если бы просто увидела гуделку. Уоллес рассказывает, что среди индейцев ваупéс в районе Амазонки женщины убегают при звуках флейт, на которых играют «дьявольскую музыку» юрупари.
«С момента, когда музыка впервые раздалась, ни одной женщины, молодой или старой, не было видно; ибо одно из самых странных суеверий индейцев ваупéс заключается в том, что они считают опасным для женщины даже увидеть один из этих инструментов, и если это произойдёт, её наказывают смертью, обычно отравлением. Даже если это произошло совершенно случайно или есть только подозрение, что запрещённые предметы были увидены, никакой пощады не проявляют» [23].
У бороро боятся за женщин; у других племён (и каждое племя нужно исследовать отдельно) женщинам угрожают смертью. Женщинам бакаири угрожают, если они войдут в дом флейт мужчин. Таким образом, фраза «женщины должны умереть» может иметь очень разные значения.
Фон ден Штейнен с большим трудом добыл гуделку у племени бороро. Страх перед её неправильным использованием был настолько велик, что они умоляли его не показывать даже рисунок гуделки женщинам. Когда он заговаривал о покупке, их прятали; когда он случайно упоминал гуделку — как говорят о луках и стрелах, — мужчины пугались и отворачивались, ясно показывая, что не хотят об этом слышать. Это связано со страхом смерти. Знаменитый немецкий путешественник приводит интересный рассказ о том, как он добыл несколько экземпляров:
«Мы получили гуделки только от трёх подростков, которые ценили маленькие красные бусы так же, как гуделку. Они сделали и раскрасили их в лесу. Сначала один пришёл к нам в комнату очень тайно, в тёмную и туманную ночь, и попросил закрыть дверь и ставни. Затем пришёл второй, а за ним третий. У каждого была гуделка, спрятанная под тряпкой. Они шёпотом сказали, что мы должны спрятать их очень тщательно, потому что женщины и дети умрут, если увидят их, а также они хотели, чтобы мужчины ничего об этом не знали (озорной мальчик Тобакиу очень боялся своего отца), потому что они рассердятся и их побьют. Мы постарались показать им, что кладём эти опасные куски дерева (Рис. 40, № 6) на самое дно нашего ящика» [24].
Доктор Пауль Эренрейх упоминает [25], что дважды встречал гуделку во время своих путешествий по внутренним районам Бразилии. Он говорит, что её не используют карая на Арагуае, по крайней мере, он ничего не смог узнать об этом, а у ипурина на Рио-Пурус получили маленькую гуделку в форме рыбы, но не смогли выяснить, как её используют.
Этнографический музей в Лейдене, по словам Шмельца [26], имеет гуделку с маленького острова Аруба у берегов Венесуэлы. Она овальной формы, грубо сделана и используется как игрушка. Население острова — смесь индейцев и негров. Шмельц напоминает, что фон ден Штейнен считает карибов родственными нахукуа.
О перуанцах нам сообщают, что «они верили, что на небе есть человек с пращой и палкой, и в его власти находятся дождь, град, гром и всё, что относится к области воздуха, где формируются облака» [27].
Г-н У. Скит, служащий администрации Федерированных Малайских Государств, сообщил мне, что он собрал несколько гуделок (lembing buluh — «бамбуковое копьё») у лодочника из Патани, округа Куала-Лэнгат в СеЛэнгоре. Патани — независимое малайское государство на восточном побережье Малаккского полуострова. Гуделки (рис. 40, № 7) [28] используются для отпугивания слонов с плантаций. Один информант сказал: «Они издают звук, похожий на рычание тигра». Это первое зафиксированное свидетельство использования гуделки на азиатском материке, а её применение для устрашения слонов аналогично тому, как её используют бушмены Южной Африки, а также мальчики в Галисии и Шотландии.
Шмельц [29] знает лишь один подлинный экземпляр гуделки с Малайского архипелага. Она встречается у тоба-батаков Суматры и представляет собой узкую, продолговатую, плоско-выпуклую деревянную пластину длиной около 4,5 дюймов (рис. 40, № 8). Это всего лишь игрушка для маленьких детей. Ещё одна детская игрушка с Явы, также находящаяся в Королевском этнографическом музее в Лейдене, отдалённо напоминает гуделку, но настолько специализирована, что мы можем её не рассматривать, так как она, возможно, имеет совсем другое происхождение.
Насколько нам известно, гуделка также полностью отсутствует в Полинезии, за исключением Новой Зеландии. Стоит помнить, что эти острова почти наверняка были заселены меланезийцами до вторжения маори, и гуделка может принадлежать более древнему населению [современные данные дают основания думать, что маори на Новой Зеландии всё же были первыми – Прим. пер.]. В Британском музее хранится богато украшенный экземпляр; впервые его зарисовал и описал Лэнг [30]. У нас нет сведений о его использовании.
Когда мы обращаемся к чёрным народам Океании, картина оказывается совершенно иной. Как среди шумных, возбудимых, курчавых аборигенов Меланезийского архипелага и огромного острова Новая Гвинея, так и среди молчаливых, апатичных, кудрявых чёрных австралийцев, гуделка играет очень важную роль в социальной жизни народа.
Доктор Кодрингтон, учёный-миссионер, работавший в Меланезии, описал гуделку в связи с мистериями Матамбала на Флориде, одном из Соломоновых островов [31]. Для посвящения в эти мистерии не существовало возрастных ограничений, и не было более подходящего времени, чем любое другое; даже младенцев делали Матамбала; для них мужчины ходили по деревням и просили у женщин молока, так как младенцы не могли покинуть священную территорию, а женщины не могли туда войти. В течение трёх месяцев церемонии Матамбала, прикрываясь страхом перед их мнимой связью с духами, разыгрывали представления и грабили окрестности. Время от времени они приносили жертвы Сико. Не раз они появлялись в деревнях; делали они это ночью, неся с собой буро (гуделки) и сиси (связки кокосовых листьев, которыми били по палке). Приближаясь к деревне, они били сиси и крутили буро; все женщины в деревне плотно закрывали свои дома и сильно боялись, передавая еду мужчинам через маленькие отверстия в стенах. Падение этого суеверия и обмана, по словам доктора Кодрингтона, было полным. Уже много лет не проводилось ни одного празднества Матамбала; все молодые люди знают, как это делалось, священные места были исследованы, гуделки стали игрушками мальчиков, а старики сидели и плакали над осквернением и потерей своей власти и привилегий.
Только на Флориде гуделке приписывается суеверный характер. В других местах, например, на Банксовых островах, где её используют, чтобы отогнать призрака (как на Мота, где её называют нанаматеа — «убийца смерти»), или чтобы создать стонущий звук (как на Мерлав, где её называют ворунг-тамб — «плакальщик» и используют в ночь после смерти), в ней нет ничего таинственного. Часто это просто игрушка: на Вануа-Лава её называют мала — «свинья» из-за издаваемого ею звука; на Маэво — талвив — «жужжащая верёвка»; на Арага — просто тавире буа — «кусочек бамбука».
На Банксовых островах гуделка слишком хорошо известна, чтобы использоваться в мистериях, поэтому в культе Великого Тамате (Великого «Призрака») применяется другой инструмент, с помощью которого создаётся особый и, безусловно, очень впечатляющий звук, воспринимаемый непосвящёнными как крик или голос духов. Это плоский гладкий камень, по которому трут основание стебля пальмового веера. Вибрация веера создаёт необычный звук, который можно модулировать по силе и тону по желанию исполнителя [32].
В Новой Гвинее гуделка известна в нескольких местах Земли Кайзера Вильгельма. Краузе [33] добыл одну из них в заливе Финш длиной около шестнадцати дюймов, украшенную изображением насекомого [34], а доктор О. Шеллонг [35] пишет, что они играют важную роль в обрядах обрезания в том же районе. Они служат для предупреждения женщин, которым запрещено их видеть. Это объясняет некоторые предметы, собранные Финшем [36] в заливе Фридриха Вильгельма. В Билии они были тщательно завернуты в тапу и хранились в общинном доме; аборигены относились к ним с табуированным страхом, и никто не мог на них смотреть.
У нас больше сведений о гуделке в Британской Новой Гвинее, где она встречается в Торресовом проливе и вдоль северного побережья залива Папуа. Насколько нам известно, она связана с маскированными танцами и используется только народами, которых мистер Рэй и я [37] называем «папуасами», в отличие от меланезийских переселенцев юго-восточного полуострова.
Энергичный и увлечённый миссионер-первопроходец Британской Новой Гвинеи, преподобный Джеймс Чалмерс, или «Тамате», как его называли чёрные и белые друзья, описал обряд инициации у тоарипи (моту-моту). В возрасте около семнадцати-восемнадцати лет мальчики входят в Эрамо (священный дом); они снимают набедренные повязки, которые носят мальчики, и надевают мужские верёвочные пояса; им бреют головы, и они остаются там много месяцев, пока волосы не отрастут снова. Существуют табу на определённые виды пищи. «Только после того, как они покинут Эрамо, им показывают Ревущего Быка [гуделку, типару]»; и только тогда посвящённый может «надеть маску или участвовать в танцах и барабанных боях племени, и лишь тогда он считается мужчиной. Только спустившись из Эрамо, он узнаёт женщину. Все песни, танцы и барабанные бои считаются священными и никогда не совершаются напрасно» [38].
Мистер Чалмерс недавно передал в музей Лондонского миссионерского общества две гуделки с таким описанием: «Типару, показывается молодым людям только после инициации во взрослую жизнь, после чего забивают свиней и готовят большой пир. Все женщины и молодёжь покидают деревню, чтобы не услышать её и не умереть. Добыть их было очень трудно». Большая из этих двух имеет размеры 20 на 5,5 дюймов и украшена с обеих сторон завитками, которые, как обычно, раскрашены в красный, чёрный и белый цвета. Вторая — 11,5 на 1,5 дюйма; но вместо эллипсоидной формы она представляет собой удлинённый равнобедренный треугольник с заострённым основанием — одна сторона имеет слегка вырезанный зубчатый узор по краю (рис. 40, №№ 10, 11).
В связи с теми же церемониями, где используются маски, применяются определённые плоские или слегка двояковыпуклые эллипсоидные деревянные предметы, обычно удлинённые с одного конца в рукоять и перфорированные с другого. Часто они украшены растительными волокнами по бокам. Их форма очень напоминает гуделку, и я осмелился предположить [39], что они могли произойти от этого инструмента, который, как мы видели, используется в этом районе во время обрядов инициации. Возражение против этой точки зрения может быть выдвинуто на основании того, что у народов, использующих гуделку в обрядах инициации, этот инструмент настолько священен, что его нельзя показывать женщинам или непосвящённым. Но эти предметы не являются настоящими гуделками, и даже если они смоделированы по их образцу, их относительно большой размер и украшение меняют их характер, и маловероятно, что какой-либо посвящённый сообщит непосвящённым о сходстве между ними. Эти церемониальные таблички, как я их назвал, варьируются от примерно двадцати до шестидесяти дюймов в длину и, насколько мне известно, без исключения содержат изображения человеческой формы или лица.
Очень похожи на эти церемониальные таблички некоторые овальные деревянные плиты, которые мистер Чалмерс недавно прислал в эту страну из устья реки Флай, с вырезанными на них стилизованными человеческими лицами в сочетании с простыми узорами; некоторые он описывает как «гопе-гопе, амулеты, которые вешают в новых домах на удачу... гопе, домашний амулет... гопе, носовое украшение каноэ, обеспечивает хороший проход и считается чудесным амулетом». Я подозреваю, что они тоже являются производными от гуделки.
Мистер Чалмерс также является нашим авторитетом в вопросе существования обрядов инициации в этом районе, где демонстрируется гуделка бурумамараму. Он говорит: «Когда её используют, все женщины и дети покидают деревню и уходят в лес. Старики крутят её и показывают молодым мужчинам, когда ямс готов к сбору (май и июнь)». Название явно означает «мать ямса» [40]. Я обнаружил, что на острове Мабуиаг в Торресовом проливе большие резные и раскрашенные гуделки (бигу) (рис. 40, № 12) раньше подвешивались вокруг определённых платформ, связанных с ловлей черепах. Маленькая гуделка (вайнис) также была связана с этим культом, но её хранили в лесу. Женщинам разрешалось её видеть. «Это было наполовину игрой», — говорили они. Когда мужчины отправлялись ловить плавающих черепах, они брали бигу с платформы и крутили её над каноэ перед отплытием. При приближении удачливых каноэ человек, стоявший на холме, крутил вайнис, и женщины знали, что рыбаки были удачливы. На Моа человек мог вызвать ветер, выкрасившись в чёрный цвет и крутя гуделку [41].
Осенью 1888 года я посетил Муралуг (остров Принца Уэльского) в Торресовом проливе. Сын вождя этого острова был моим другом, и когда я пришёл в деревню его отца, я решил выяснить, знают ли эти люди, которые являются папуасами, а не австралийцами, о гуделке.
Поэтому я взял старика и его сына в сторону и позаботился не только о том, чтобы никто не был рядом, но и говорил шёпотом. Так как я не знал их языка, нашим средством общения был пиджин-инглиш, на котором говорят по всему Тихому океану.
Я сказал ему: «Ты делаешь его мальчик мужчина?» (То есть: «У вас есть обряды инициации, в которых мальчиков превращают в мужчин?») «Да, — ответил он, — мы делаем его мальчик мужчина». «У тебя есть вещь, время ты делаешь его мальчик мужчина?» Сначала старый вождь ничего не сказал и выглядел бесстрастно невежественным, но я настаивал, крутил рукой, имитируя жужжащий звук, и сказал: «Я знаю эту вещь. У тебя есть?» Это было для него слишком. Его удивление тому, что какой-то белый человек знает об этом, было настолько очевидным, что он вынужден был признать, что у них есть этот инструмент. «Как ты называешь его?» Старик осторожно огляделся и, убедившись, что никто не подслушивает, прошептал: «Ванесс». После долгих уговоров он пообещал сделать одну для меня, очевидно, убедившись, что я посвящённый того или иного рода. На следующее утро он взял меня и своего сына в лес и принял меры, чтобы за ними не следили. На некотором расстоянии он достал гуделку и показал мне, как её крутить. Затем в тайной и доверительной манере он отдал её мне, заставив пообещать не показывать её ни одной женщине. Естественно, я понял, что речь идёт о туземных женщинах, и не показывал. Я передал этот экземпляр (рис. 40, № 13) в Британский музей. Его форма, как и в большинстве стран, была длинноовальной, заострённой с обоих концов и со скошенными краями. Один конец имел короткий выступ в виде перекладины, чтобы верёвка не соскальзывала; последняя была длиной около ярда, а другой её конец был привязан к палке. Её крутили над головой. Мне сообщили, что ванесс обычно украшен центральной белой полосой, а на небольшом расстоянии выше и ниже неё нарисованы красные полосы.
Несколько недель спустя я был на христианизированном Мере (острове Муррей) — маленьком острове примерно в ста двадцати милях от Муралуга — и к моему большому удивлению увидел, как несколько маленьких мальчиков играют с похожими гуделками. Эти мальчики были учениками миссионерской школы и были привезены с Саибаи, низкого острова у побережья Новой Гвинеи, на другом конце пролива.
На одном острове гуделка была настолько священна, что её нельзя было показывать женщине; на другом она была игрушкой!
По всей Австралии гуделка окружена религиозным благоговением, и впервые её показывают юношам во время церемонии, на которой они посвящаются в мужчины. Для нас зрелость — это просто вопрос возраста; для этих людей это состояние благодати; если юноша не был посвящён, он считается никем; у него нет племенных прав, и он не может участвовать ни в одном обряде. Ни одна женщина не может видеть гуделку; если мужчина покажет её женщине или непосвящённому, наказанием для обоих будет смерть. Мне сообщили, что среди восточного племени Торресова пролива смертная казнь применялась аналогично, если раскрывались имена священных масок, которые носили во время обрядов инициации, и если женщина узнавала замаскированных главных исполнителей одного из обрядов, «она умирала той же ночью» [42].
В некоторых частях Австралии с гуделкой связан миф о потопе, и юношам говорят, что если женщине когда-либо позволят увидеть её, земля разверзнется, и вода хлынет наружу, затопив её. Старики направляют копья в глаза мальчиков, говоря: «Если ты расскажешь об этом какой-либо женщине, ты умрёшь; ты увидишь, как земля разверзнется и станет как море; если ты расскажешь об этом какой-либо женщине или ребёнку, тебя убьют». Преподобный мистер Файсон приводит следующую традицию: «Некоторые дети курнаи, играя, нашли тундун (гуделку), которую они отнесли в лагерь и показали женщинам. Немедленно земля рассыпалась, и всё стало водой, и курнаи утонули».
В последнее время так много написано об обрядах инициации в Австралии, что я не могу подробно рассматривать эту тему. Мэтьюз [43], который недавно опубликовал очень интересные наблюдения о Бора, или обрядах инициации племени камиларои, отмечает, что в главном лагере в начале почти каждой ночи один из мастеров церемоний уходил один в лес на небольшое расстояние от лагеря и около двух часов звучал деревянный инструмент, который эти аборигены называли мурравау, который, как предполагается, представляет голос Дуррамулана, их родное имя для злого духа, который правит ночью. Пока этот инструмент звучал в соседнем лесу, мужчины племени танцевали, кричали и издавали ужасные звуки, а все женщины пели и отбивали такт, каждая группа исполняя свою особую песню. Хауитт [44] говорит:
"Тарамулун [45] не везде считался злобным существом, но его боялись как того, кто может сурово наказать за нарушения племенных законов и обычаев, первое установление которых приписывается ему. Он, как говорят, научил муррингов всем искусствам, которые они знали; он учредил обряды инициации юношей; он создал оригинальный мюди (тундун, или гуделку, курнаи); приказал мужчинам принимать имена животных; и указал, какие правила следует соблюдать в отношении пищи, разрешённой или запрещённой определённым лицам. Мурринговским юношам во время инициации говорили... что сам Тарамулун наблюдает за ними с неба, готовый наказать болезнью или смертью за нарушение его законов".
Эти запреты снимались только по мере того, как юноши доказывали свою зрелость, а в некоторых случаях, по-видимому, были вечными.
«Знание о Тарамулуне, его атрибутах и силах сообщалось юношам только во время инициации и считалось чем-то в высшей степени тайным, ни в коем случае не подлежащим разглашению женщинам или детям. Говорят, что женщины среди нгарего и волгал знали только, что великое существо живёт за небом, и называли его Папанг (Отец)... Старики упорно утверждали, что знание имени Тарамулуна было передано им только во время инициации старейшинами. Это имя настолько священно для них, что даже говоря со мной о нём, когда никого, кроме нас, не было, старики делали это почти шёпотом и использовали намёки, чтобы избежать самого слова, такие как «Он», «человек» или «имя, о котором я тебе говорил». Я считаю, что страх оскорбить невидимого, могущественного, возможно, присутствующего духа лежит в основе нежелания произносить имя Тарамулун. Одна старая женщина тэддора (последняя в своём племени) сказала, когда я спросил её, кто такой Тарамулун: «Он живёт там» (указывая на небо); «Я знаю только это; а также что, когда мальчиков делают мужчинами, он спускается, чтобы напугать их. Я однажды слышала, как он приближался с шумом, похожим на гром».
Подробно описывая обряды инициации племени прибрежных муррингов, Хауитт говорит [46]:
«Мюджи, как считается, был впервые создан и использован Дарамулуном, когда в начале времён он учредил эти церемонии и создал аборигенное общество в его нынешнем виде. Шум, который он производит, — это голос Дарамулуна, созывающий посвящённых; более того, он представляет собой раскаты грома, которые, как говорят, являются его голосом, «зовущим дождь, чтобы он падал и делал траву зелёной». Это те самые слова, которые использовал Умбара, певец и импровизатор своего племени».
В более поздней статье Хауитт заявляет, что «Показ Деда» — это загадочная фраза, используемая для описания центральной тайны йераеила [47], или обрядов инициации племени курнаи. На самом деле это означает демонстрацию Тундуна и открытие им предковых верований. У курнаи есть две гуделки: большая, называемая Тундун, или «мужчина», и меньшая, называемая Рукут Тундун, «женщина» или «жена Тундуна». Большую также называют «Дед», Вейнтвин или Мюк-Брёганс [48]. В этом курнаи отличаются от муррингов, у которых только одна гуделка, но они сходны с несколькими другими австралийскими племенами. Там, где есть только одна, женщины полностью исключены.
Женщинам и детям всегда говорят, что во время тайных частей йераеила сам Тундун спускается, чтобы «сделать мальчиков мужчинами». Ужасные звуки, которые непосвящённые могут случайно услышать издалека, им говорят, что это голос Тундуна, и их предупреждают не покидать лагерь, пока он рядом, иначе он убьёт их своими копьями. Хауитт описывает, как новоиспечённые юноши полностью входят во вкус запугивания женщин и, преодолев страх перед гуделками, начинают производить с ними оглушительный шум. Иногда случается, что во время ночного обхода одна из гуделок отрывается от верёвки и теряется. Если, по случайности, её потом подберёт женщина или ребёнок, их любопытство удовлетворяется заявлением, что это «весло, принадлежащее Тундуну», которое он якобы уронил, возвращаясь домой. Форма гуделки очень похожа на маленькое берестяное весло, которое курнаи используют, сидя в своих каноэ.
В своей второй статье о церемонии Бора [49] Мэтьюз несколько раз упоминает гуделки:
«Ближе к завершению обряда двое мужчин с гуделками вышли на открытое место перед новичками и начали громко звучать этими инструментами. Мальчикам велели смотреть на этих мужчин и сказали, что все подобные звуки, которые они когда-либо слышали, были сделаны таким образом. Несколько Курингалов прошли перед мальчиками с поднятыми томагавками в руках и сказали им, что если они когда-нибудь раскроют это или любое другое действие, которое они видели в лесу, женщинам или непосвящённым, их убьют. Затем мурруваны были переданы в руки новичков, и им предложили их рассмотреть».
Гуделка, или юнта, по словам мистера С. Гейсона [50], является одним из самых важных секретов племени диери в Центральной Австралии, и знание о ней тщательно скрывается от женщин. Считается, что если женщины увидят юнту, использованную в церемониях, и узнают её секреты, племя диери навсегда лишится змей, ящериц и другой подобной пищи. Когда юнту дают юноше, его учат, что он должен крутить её над головой, когда идёт на охоту. Диери считают, что когда юнта вручается молодому Вильяру, он вдохновляется Мурамурой. Юнта имеет длину от 6 до 9 дюймов, толщину 1/16 дюйма и ширину от 2 до 2,5 дюймов; на одном конце с каждой стороны есть зазубрины.
У племени аранда в хребте Макдоннелл в Центральной Австралии аборигены не только используют маленькую гуделку ирула обычным способом, но и юноша, над которым совершено обрезание, «получает связку больших ирула (не используемых для создания гудящего звука), которые он носит с собой и которые даются для ускорения выздоровления. Эти палки принадлежат к классу, известному как чуринга... Священные камни (чуринги) племени — это плоские камни различных размеров, из мягкого материала, такого как слюдяная порода, и обычно украшенные различными узорами. Эти камни очень ценятся аборигенами; они передаются из поколения в поколение, и женщинам никогда не разрешается их видеть... под страхом смерти... Гудящая палка (ирула) также принадлежит к классу чуринг... Узоры на ирула, очевидно, скопированы с узоров на каменных чурингах... Чуринги можно описать как символ тотема» [51].
Другие упоминания о гуделках и их использовании можно найти в отчёте доктора Стирлинга об антропологической части экспедиции Хорна [52]; в двух статьях Хардмана [53], который говорит: «Вертящиеся палки, меро-меро, используемые для заглушения криков жертвы, а также кремневые или ракушечные ножи, используемые в операции, считаются священными, и женщинам запрещено смотреть на них под страхом смерти». Вероятно, Хардман повторял лишь слухи. Некоторые наблюдатели, видевшие церемонию, отрицают, что юноши кричат. Недавняя статья мистера Р. Этериджа [54], куратора Австралийского музея в Сиднее, и статьи Э. Палмера [55] и Р. Х. Мэтьюза [56] могут быть полезны. Последний утверждает, что большие и маленькие гуделки (мудтхега и мунибир) племени вираджури после того, как их показывают и объясняют новичкам, уничтожаются, раскалывая их на куски и закапывая в землю, или их сжигают (стр. 311). Самая недавно опубликованная статья принадлежит Мэтьюзу [57], который даёт полезный обзор австралийских гуделок (рис. 40, №№ 16-19).
Более одного источника сообщают нам, что гуделка является одним из удостоверений, которые посыльный несёт с собой, когда его отправляют созывать группу или племена на церемонию инициации.
Кратко рассмотрев большинство зафиксированных свидетельств о гуделке в различных частях света, теперь пора посмотреть, что можно узнать из этих фактов.
Распространение этого инструмента очень широко, но отнюдь не непрерывно — если заимствовать выражение из номенклатуры изучения географического распространения животных.
Я составил следующую таблицу, чтобы мы могли одним взглядом охватить различные цели, для которых используется гуделка, и разные места, где она так используется. Я пометил «X» те места, где это конкретное использование является повсеместной практикой (или почти таковой); знак «/» означает, что некоторые племена используют её только для этой цели, а знак «?» указывает, что я считаю, что это было или является её использованием.
Распространение гуделки, по-видимому, исключает точку зрения, что она имела единое происхождение и была перенесена завоеванием, торговлей или миграцией обычным способом. Невозможно сказать, была ли она частью религиозного снаряжения человека во время его первых странствий по земле. Первая точка зрения не кажется вероятной, а второе предположение доказать попросту невозможно.
Сам инструмент настолько прост, что нет причин, по которым он не мог быть независимо изобретён во многих местах и в разное время. С другой стороны, он обычно считается очень священным, будучи либо самим богом, либо представляя бога, либо будучи переданным людям богом. Когда это так, есть все основания полагать, что его использование очень древнее. Поэтому вероятно, что в определённых областях он был открыт рано и с тех пор передавался потомкам, а возможно, и соседям первоначальных изобретателей.
Например, в Америке он может принадлежать к древнейшему слою и сопровождать народы в их распространении по этому континенту, а здесь и там мог выйти из употребления. Можно предположить, что в Африке он изначально использовался бушменами и, возможно, другими африканскими карликовыми народами. Его распространение среди зулусов от бушменов не является невозможным, так как мы часто обнаруживаем, как я упоминаю в главе о поклонении колодцам, что завоевательная раса может прибегать к магическим практикам коренного населения, особенно в вопросах земледелия и контроля над стихиями. Гуделка могла возникнуть среди негров западного побережья или быть заимствована ими у другой расы.
Однако очень опасно обобщать на основе таких несовершенных данных, которыми мы располагаем в настоящее время, и, несомненно, гуделка окажется более распространённой, чем показывают наши записи. Как замечает Лэнг, это инструмент, легко изобретаемый дикарями и легко включаемый в ритуал дикарских мистерий.
Своеобразный, потусторонний звук, издаваемый гуделкой, сразу же выделяет её как нечто загадочное. В зависимости от размера, формы или скорости вращения звук варьируется. Для людей, которые чувствуют окружающий их мир, чья природа пронизана родством одушевлённых и неодушевлённых вещей и которые не воспринимают реального различия между жизнью и не-жизнью или между разными видами существ, для таких людей глубокий жужжащий звук, гудение или более пронзительное жужжание гуделки пробуждают странные ощущения, которые они пытаются выразить и сформулировать. В соответствии с представлениями всех примитивных народов, они бы рассуждали, что, поскольку звуки напоминают звуки сильного ветра или ветра, гонящего дождь, должна быть какая-то связь — какое-то небесное соответствие, как выразился мистик Сведенборг, — между ними. Профессор Тайлор назвал это дикарское представление «симпатической магией». Я считаю, что это объяснение широко распространённой связи между гуделкой и ветром, дождём, громом и молнией.
Ветер может быть вызван, чтобы каноэ могли выйти на рыбалку, и поэтому гуделка незаметно в некоторых случаях могла стать рассматриваемой как рыболовный амулет и приносить удачу не только в рыбалке, но и вообще.
Та же линия мысли применима к её функции вызывать дождь, который делает траву зелёной и способствует росту ямса.
Наступает время, когда люди рассуждают так: какая сила, кроме божественной личности, может принести удачу и обильные урожаи? Тогда неудивительно, что гуделка начинает считаться богом. Действительно, было бы нелогично не делать этого, исходя из наших предпосылок; и дикари не являются нелогичными или иррациональными существами, хотя их рассуждения могут привести их к выводам, которые кажутся нам странными.
В своём обожествлении гуделка достигает апофеоза, своего высшего статуса. Пока она переходила от магического инструмента к божественной личности или символу божественности, мы можем легко представить, что она была удалена от возможности загрязнения женщинами. Из табуированной она стала священной и заняла своё место среди мистерий; и вполне могла. Идея загрязнения или ослабления женщинами несколько раз обсуждалась антропологами [58], и поэтому священные инструменты и священные церемонии защищены от возможной опасности, делая кощунственным для женщин иметь что-либо общее с ними. Нет сомнений, что в это ограничение входили и корыстные цели, но корыстные цели не неизвестны и в более высоких формах религии.
Обряды инициации юношей чрезвычайно важны, так как они отражают осознание величайших фактов истинной религии, как мы её понимаем, — братства людей и общения человека с его Богом. Я использую этот термин в его высшем значении, так как мистическое единство Церкви с Христом — это концепция, которой обучают так называемые дикари в своих обрядах инициации. Братство относится только к тем, кто принадлежит к тому же вероисповеданию, к тем, кто прошёл через те же церемонии. Даже в девятнадцатом веке многим из нас трудно расширить это понятие. Я не могу сейчас углубляться в более глубокое значение этих обрядов инициации, но нет ничего удивительного в благоговении, оказываемом символу «Деда».
«Символизм, — пишет граф Гобле д’Альвиелла [59], — преображает, идеализирует самые простые, самые обычные объекты, и они приобретают новую и, так сказать, безграничную ценность». В Элевсинских мистериях, как рассказывает автор «Философумены», при посвящении в высшую степень «в качестве великого, восхитительного, самого совершенного объекта мистического созерцания демонстрировался колос пшеницы, срезанный в молчании; и две пересекающиеся линии достаточны, чтобы напомнить миллионам христиан об искуплении мира добровольной жертвой бога».
«Это чувство, и прежде всего религиозное чувство, широко прибегает к символизму, чтобы поставить себя в более тесное общение с существом или абстракцией, к которой оно стремится. Для этой цели повсюду можно видеть, как люди либо выбирают естественные или искусственные объекты, чтобы напомнить им о Великом Сокрытом, либо сами систематически подражают действиям и поступкам, которые они приписывают Ему, — что является способом участия в Его жизни».
Удел религиозных символов — терять своё первоначальное значение, и это постигло гуделку в некоторых местах, так что в различных местностях она выродилась в детскую игрушку. Многочисленные аналогичные вырождения символов можно найти в изучении декоративного искусства.
Доктор Кодрингтон раскрыл среди меланезийцев не только священные тайные общества, которые, несомненно, имели своё происхождение в родовой системе, подобной австралийской, но и различные стадии распада этих обществ, которые в конечном итоге становятся не более чем клубами. Некоторые из этих тайных обществ берут на себя судебные или хищнические функции и ради закона и порядка или чисто корыстных целей терроризируют не-членов, особенно женщин. Гуделка, как я уже указывал, используется для этих низменных целей.
Странный звук вращающейся гуделки наводит на мысли о невидимых силах, и поэтому она естественным образом ассоциируется в умах людей с духами или призраками. Таким образом, она может стать средством общения с духами, как это происходит в Западной Африке и Меланезии.
Есть одно побочное использование гуделки, которое представляет интерес. Я цитировал описания миссис Гомм и Фигуры её воздействия на скот. Бедные животные, очевидно, принимают шум за жужжание овода или желудочного овода и инстинктивно убегают. Я не знаю, имеет ли название «гуделка» что-то общее с этим, но подозреваю, что это объяснение утверждений, что бушмены используют её как трещотку для загона дичи и как охотничий амулет. Она, безусловно, оказалась бы полезным инструментом, если бы эти маленькие охотники могли с её помощью доводить свою дичь до такого безумия, что она не знала бы, куда бежать, и она также оказалась бы очень полезной в их набегах на скот зулусов.
Скорее всего, мы никогда не узнаем наверняка, обладали ли ранние дикари Северной Европы гуделкой; но есть все основания полагать, что если это так, то для них она имела магическое и мистическое значение, как мы видели, что это имеет место среди других примитивных народов.
Доказательства, которые привёл Эндрю Лэнг, поддерживают этот вывод. Даже в самый культурный период греческой цивилизации существовали определённые священные мистерии, во время празднования которых посвящённые танцевали, вероятно, в обнажённом виде, так как нам говорят, что их тела были вымазаны глиной, в то время как они крутили гуделку. Параллель с обрядами инициации австралийцев полная. Очевидно, что эти и многие другие элементы в религиозных практиках и верованиях греков были пережитками дикости. Религия отцов долго сохраняется как церемониальная практика благодаря благочестию детей.
Эта незначительная игрушка, возможно, является самым древним, широко распространённым и священным религиозным символом в мире.
Ссылки:
1 Fison and Howitt, Kamilaroi and Kurnai, 1880, p. 267. Prof. E. B. Tylor in his review of this book in The Academy, April 9, 1881, p. 265, gives "whizzer" as an alternative name.
2 Далее в скобках я привожу английские измерения, а затем те же самые, переведенные в метрическую систему.
3 С тех пор как я напечатал эту статью, мистер У. С. Лаверок из Ливерпульского музея сообщил мне, что «громовые заклинания» весьма распространены в Абердиншире и Кинкардиншире; их делали слуги на фермах и сельские жители. Обычно это плоские рейки длиной от двенадцати до пятнадцати дюймов и шириной от двух с половиной до трех дюймов; перфорированный конец был закруглен, а насечки варьировались в зависимости от вкуса и терпения изготовителя. Они использовались с короткой веревкой. Мистер Лаверок не знает, означает ли слово «заклинание» - и в этом смысле амулет - или шотландский термин для бритья, английский «spill».
4 Fourn. Anth Inst., xix., p. 163.
5 С тех пор как я напечатал эту статью, мне сообщили, что «жужжалки» широко распространены среди мальчиков в графстве Даун. Они зазубрены по-разному, иногда только с одной стороны; на самом деле они имеют самую разнообразную форму. Те, что мне дали, были сделаны для меня и, возможно, не представляют собой обычную форму гуделки в северо-восточной части Ирландии. Мой собеседник рассказал, что однажды, когда он, будучи мальчиком, играл с «жужжалкой», одна старая деревенская женщина сказала, что это «священная» вещь. Было бы нелишним проследить за этой подсказкой.
6 J. D. E. Schmeltz, "Das Schwirrholz," Verh. des Vereins fur naturw. Unterhaltung zu Hamburg, ix., 1896, p. 92.
8 Ninth Annual Rep. Bureau of Ethnol., p. 378.
9 H. Siedel, "Das Schwirrholz in Westpreussen," Globus, 1896, p. 67.
10 F. Figura, "Das Schwirrholz in Galizien," Jod., p. 226.
11 Andrew Lang, “The Bull-Roarer: A Study of the Mysteries,” Custom and Myth, 2nd édition, 1885, p. 39.
12 Cape Monthly Magazine, July, 1874.
13 R. Braithwaite Batty, "Notes on the Yoruba Country," Journ. Anth. Inst., xix., 1890, p. 160.
14 Ratzel, The History of Mankind (English edition), ii., pp. 275, 276; i., frontispiece.
15 Lang, loc. Cit p. 38, and Bourke, loc. cit., p. 479.
16 J. Murdoch, "Ethnological Results of the Point Barrow Expedition," Ninth Ann. Rep. Bureau of Ethmol., 1887-88 (1892), p. 378.
17 J. G. Bourke, "The Medicine-Men of the Apache," Ibid., 1893, p. 477.
18 Cf. also J. G. Bourke, The Snake Dance of the Moquis of Arizona, London, 1884, pp. 158, 159, pl. xiii.
19 F. H. Cushing, "My Adventures in Zuni," The Century Magazine, xxvi. (N.S. iv.), 1883, p. 29.
20 J. D. E. Schmeltz, "Das Schwirrholz Versucheiner Monographie," Verh. des Vereins fur naturw. Unterhaltung zu Hamburg, Bd. ix., 1896, p. 121.
21 Karl von den Steinen, Unter den Naturvolkern Central Brasiliens, Berlin, 1894, p. 327.
23 Alfred R. Wallace, A Narrative of Travels on the Amazon and Rio Negro, 1853, p. 349.
24 Von den Steinen, loc. cit., p. 498.
25 Paul Ehrenreich, "Beitrager zur Volkerkunde Brasiliens." Veröffentl. des Kgl. Mus. fur Volkerkunde, Berlin, 1891, pp. 38, 71.
26 Schmeltz, loc. cit., p. 119.
27 Clements R. Markham, "Note on Garcilasso de la Vega," in Hakluyt Soc., vol. xli., quoting Acosta, lib. v., cap. iv.
28 На верхнем конце этой фигуры должен был быть наконечник; длина экземпляра составляет одиннадцать дюймов.
29 Schmeltz, loc. cit., p. 103.
31 R. H. Codrington, The Melanesians: Studies in their Anthropology and Folk-Lore, Oxford, 1891, pp. 98, 342.
32 Codrington, loc. cit., p. 80.
33 E. Krause, Zeitschr. fur Ethnol., xx., 1888; Verhandl., p. 267.
34 Cf., A. C. Haddon, Decorative Art of British New Guinea, p. 103.
35 O. Schellong, "Das Barlum-Fest der Gegend Finschhafens," Internat. Arch. für Ethnogr., ii., 1889, p. 145.
36 O. Finsch, Ethnologischer Atlas, taf. v., figs. 5, 6, Leipzig, 1888; "Ethnologische Erfahrungen," etc., Annalen des K. K. Nat. Hofmuseums, Wien, 1891, p. 65 [203].
37 S. H. Ray and A. C. Haddon, "A Study of the Languages of Torres Straits," Part i., Proc. Roy. Irish Acad. (3), ii., 1893, p. 463 ; Part ii., vol. iv., 1896, p. 119 (cf. p. 370 ).
38 J. Chalmers, Rept. Austral. Assoc. Advanc. Sci., ii. 1890, p. 313; cf. also, Pioneering in New Guinea, 1887, p. 86.
39 A. C. Haddon, Dec. Art, New Guinea, p. 102.
40 S. H. Ray and A. C. Haddon, "Languages of Torres Straits," ii., Proc. Roy. Irish Acad. (3), iv., 1897, p. 309. (Buruma, a variety of yam ; maramu, mother.)
41 A. C. Haddon, "The Ethnography of the Western Tribe of Torres Straits," Fourn. Anth. Inst., xix., 1890, pp. 406, 427, 432.
42 A. C. Haddon, "Manners and Customs of the Torres Straits Islanders," Fourn. Royal Inst. of Great Britain, 1890.
43 R. H. Matthews, " The Bora, or Initiation Ceremonies of the Kamilaror Tribe," Fourn. Anth. Inst., xxiv., 1895, p. 419.
44 A. W Howitt, "On Some Australian Beliefs," ibid., xiii., 1883, p. 192.
45 Also called Thrümülün or Daramülün.
46 A. W. Howitt, "On Some Australian Ceremonies of Initiation," Journ. Anth. Inst., xiii., 1884, p. 446.
47 A. W. Howitt, " The Jeraeil, or Initiation Ceremonies of the Kurnai Tribe," Journ. Anth. Inst, xiv., 1885, pp. 312, 315.
48 Weintwin = отец отца или брат отца отца. Все инициированные в одном и том же йераеиле являются brögan, или "товарищами" друг другу. Mük-Brögans - «главный товарищ».
49 Journ. Anth. Inst., xxv., 1896, p. 336.
50 A. W Howitt, " The Dieri and Other Kindred Tribes of Central Australia," ibid., xx., 1890, p. 83.
51 F. J. Gillen, "Notes on Some Manners and Customs of the Aborigines of the McDonnel Ranges, Belonging to the Arunta Tribe," Report on the Work of the Horn Scientific Expedition to Central Australia, pt. iv., Anthropology, 1896, pp. 172, 179.
53 E. T. Hardman, "Notes on a Collection of Native Weapons and Implements from Tropical Western Australia (Kimberley District)," Proc. Roy. Irish Acad. (3), i., 1887, p. 68 ; " Notes on Some Habits and Customs of the Natives of the Kimberley District, Western Australia," loc. cit., p. 73.
54 R. Etheridge, Junior, "On Circular and Spiral Incised Ornaments on Australian Aboriginal Implements and Weapons," Records of the Austrahan Museum, iii., 1897, p. I.
55 E. Palmer, " Notes on Some Australian Tribes," Gourn. Anth. Inst, xiii., p. 295.
56 R. H. Matthews, " The Burbung of the Wiradthuri Tribes," ibid., xxv., 1896, pp. 295, et seg.
57 Ibid., "Bull-roarers Used by Australian Aborigines," ibid., xxvii., 1897, p. 52 .
58 A. E. Crawley, "Sexual Taboo: a Study in the Relations of the Sexes," Gourn. Anth. Inst., xxiv., 1894-95, pp. 116, 219, 439. J. G. Frazer, The Golden Bough, i., 1890, pp. 170, 171. W. Robertson Smith, The Religion of the Semates, 1889, pp. 435, 462. E. Westermarck, The History of Human Marriage, 1891, pp. 151-156, 541.
59 Goblet d'Alviella, The Migration of Symbols, 1894, Eng. trans.