July 19, 2019

О чувстве причастности

Чувство причастности — врожденное человеческое желание быть частью чего-то большего, чем он сам. Оно настолько естественно, что мы часто стремимся удовлетворить его, пытаясь вписаться в общество и добиться одобрения других людей. «Дары несовершенства», Брене Браун

Уровень первый. «Не_люди»

В первобытном обществе потребность в людях диктовалась самой природой: ты либо был со всеми, либо бесславно умирал от холода и совсем не собственного голода. Едва ли на этом этапе развития кто-то задумывался о самоидентификации, но определенно понимал, к каким последствиям может привести изоляция. Спойлер: к летальным.

О важности чувства причастности и принадлежности я впервые услышала от Эзры, ведущего подкаста «The Ezra Klein Show», в котором обсуждаются важные социальные и политические явления. В одном из выпусков он интервьюировал создательницу двух документальных фильмов, доступных, увы, только на нетфликсе (бесплатная подписка на первый месяц, английские и в некоторых случаях даже русские субтитры — настоящее спасение для жадной и безумно любопытной меня): White Right: Meeting the Enemy и Jihad: A Story of the Others. Вполне понятно, что разговаривали они об истоках джихадизма. Дия, выступающая в роли сценариста и режиссера этого смелого проекта, рассказывала о своем опыте взаимодействия с террористами. Решилась на такой шаг она не из-за слабоумия и отваги, а из-за желания разобрать человеческую сторону вопроса в отрыве от политических и идеологических наслоений. Ее наблюдательское мнение совпало с научным: ненависть радикалов, причем не только религиозных, исходит из ощущения потерянности и отчужденности, а их злость скрывает под собой уязвимость, неполноценность и слабость (для мести и насилия много смелости не требуется). Наемщики отталкивались и продолжают отталкиваться от этой неопределенности, наделяя жизнь потенциального боевика целью и поддержкой. Цель у них из разряда «ни нам, ни вам» — разделять, разрушать и разлагать — угрозами и действиями.

Как житель определенной местности может взорвать курсирующий по ней автобус? Убить собственного соседа? Подобные трагедии случаются потому, что убийца не воспринимает себя как элемент системы, в которую входят случайные или совсем неслучайные, но в любом случае ни в чем неповинные люди.

Такого мнения придерживается Питер Ньюман, профессор отдела безопасности и военных исследований британского королевского колледжа (даю такие подробности только для подтверждения авторитетности информации).

Решение проблемы кажется очень простым, но в то же время безмерно сложным — с одной стороны, дай только каждому почувствовать себя нужным и мир сразу же станет чуть добрее. С другой — как собрать осколки разбитого общества (а у нас сейчас таких примерно столько же, сколько цельных) и создать социально-ответственную единицу?

Профессор Ньюман предлагает два возможных, но очень обтекаемых решения:

  1. Общество должно определить правила и нормы, которыми бы руководствовался каждый его член.
  2. Общество должно полностью принять всех игроков в свою команду. Без разделения на «своих» и «чужих».

Эти шаги не входят в зону ответственности сторонних наблюдателей, которые могут лишь беспомощно разводить руками и верить в то, что даже если следующие поколения и попытаются колонизировать планету с атмосферой, то это будет научным прорывом, а не необходимостью (Земля не вечна и у нее тоже ограниченный запас жизней). Примерно этому плану я и следую, то бишь верю, надеюсь и жду, понимая, что самый эффективный способ — не поддаваться на провокацию. Не отвечать на действие противодействием, не обобщать, а если конкретнее — не относиться к каждому мусульманину как к преступнику, ибо именно к этому стремятся радикалисты, в этом они видят путь к расколу. Неприязнь заразна и разрушительна, она передается не только горизонтально, охватывая новые точки мира, но и вертикально, вклиниваясь в сознание людей горестными воспоминаниями и сооружая целую гештальт-крепость.


Об этом повествует недавно просмотренный и поразительно добрый фильм — «Меня зовут Кхан». Главный герой — мусульманин с синдромом Аспергера, переехавший из Индии в США, у которого жизнь складывалась счастливо и на удивление семейно до трагедии 2001 года. После — начались никак не укладывающиеся в его сознании события (а его сознание разделяло людей на хороших и плохих независимо от пола, расы, вероисповедания), в которых он никак не мог разобраться. Когда на почве ненависти убили сына-мусульманина, жизнь окончательно и бесповоротно изменилась. Ему было больно, но все еще непонятно. Это непонимание побудило героя отправиться в путешествие, чтобы сказать президенту: «Я не террорист». Он видел цель и преодолевал все препятствия, пробуждая случайных спутников от безучастной дремоты.


Каждому человеку жизненно важно ощущать себя частью какой-то социальной группы, которая способствует удовлетворению базовой потребности в чувстве собственной значимости. Если эта потребность не удовлетворяется, внутренняя скважина лишь углубляется, сподвигая людей на отчаянные и жестокие шаги.

Я не индульгирую палачей, которые вдруг решили, что им можно.

Я просто все еще не теряю надежды, что человечество — о человечности, целостности и взаимности.