Духовное Бали
Ветер над рисовыми террасами — это в Убуде дышат той самой чакрой. Просветлённые мира сего стягиваются к центру Бали, чтобы медитировать в джунглях и йога-студиях. Учтите, что до пляжей придётся добираться на байке по азиатским дорогам — третий глаз будет кстати.
Так гласит краткий путеводитель по городам самого известного сервиса по покупке авиабилетов. Я сам недавно побывал на острове и задался вопросом: что за история стоит за популярностью Бали, а в частности Убуда, как центра современной духовности у русских? Вроде бы, ещё в начале 2010-х это был просто райский уголок, без намёка на духовные трансформации, а теперь здесь снимается «Лила-реалити» и некоторые учителя записывают последние шельмующие откровения перед тем, как улететь. Про русских не нашёл, но кое-что накопал.
Предыстория
В первую очередь надо сказать, что Бали, в отличие от остальной мусульманской Индонезии, остров индуистский, со своим, особым индуизмом. Откуда он там взялся, до конца не ясно, однако, исходя из археологических данных, можно утверждать, что на конец первого тысячелетия н. э. индуизированная балийская династия уже установилась.
Первые туристы появились на острове в 1920-х годах, но вплоть до конца 1960-х международный туризм на Бали, как и в Индонезии в целом, оставался ограниченным: примитивная инфраструктура и плачевное состояние экономики, а также политическая агитация и ксенофобская позиция режима отпугивали посетителей.
Политический и экономический хаос на Бали, особенно сильный в начале 1960-х годов, склонил религиозные власти острова провести внеочередной ритуал очищения в храме Бесаких на склонах горы Агунг в 1963 году. Этот обряд, называемый Эка Даса Рудра, обычно проводится раз в столетие, но, поскольку во вселенной не было порядка, внеочередное его отправление было признано оправданным. Правительство воспользовалось обстоятельствами, организовав рекламную кампанию и пригласив участников международной конференции туристических агентов в Джакарте посмотреть церемонию в компании президента Сукарно [с 1945 по 1967 гг.].
Двухмесячный цикл ритуала чуть не был прерван из-за примет, возвещающих о скором извержении вулкана Агунг. Несмотря на беспокойство религиозных властей, столкнувшихся со смертоносными знамениями, церемония состоялась — по-видимому, из-за национальных интересов. Ужасное извержение произошло во время празднования ритуалов и опустошило восточную часть острова, вызвав голод и эпидемии. Говорят, правительство пригласило туристических агентов пролететь над горой Агунг, чтобы насладиться видом извергающегося вулкана. Некоторые балийцы заявили, что катаклизм был наказанием богов, разгневанных превращением ритуала в туристическое шоу.
Вскоре после этого Сукарно расширил аэропорт имени Нгураха Рая, чтобы сделать его доступным для современных лайнеров, но этим мало кто успел воспользоваться. Напряженность, висевшая в стране в течение нескольких лет, взорвалась после неудавшегося «переворота» 30 сентября 1965 года: началась кровавая охота на «коммунистов» и их сторонников (или тех, кто таковыми считался). Резня была особенно жестокой на Бали, где, по данным, погибло от 50 000 до 100 000 человек. Последовавшие за переворотом проблемы закрыли Индонезию для иностранцев. Только после вступления генерала Сухарто на пост президента в 1967 году — и повторного открытия страны в соответствии с тем, что он объявил «Новым порядком» (Orde Baru) — индонезийское правительство начало систематически эксплуатировать туристический потенциал Бали. Мы можем датировать возобновление туризма на Бали 1 августа 1969 года, днём повторного открытия международного аэропорта.
Интересно, что при всей ненависти к коммунистам, в 1969 году Национальный Совет по Планированию Развития запустил «пятилетки» — программу пятилетних планов развития, призванную «поднять» индонезийскую экономику за 25 лет. В рамках программы была подтверждена важность международного туризма как фактора экономического развития Индонезии и заложены основы политики в области туризма: тут и практика долговременной аренды земли, и планы по строительству тысяч отелей в определённых районах, и даже адаптация традиционной культуры для потребления туристами (к примеру, сокращение длительности танцев с 5+ до 1 часа).
Становление духовного бизнеса
В 1970-х на Бали начали приезжать хиппи, ценившие духовную свободу. Для практики йоги и медитации они привозили с собой своих духовных учителей. Эта их деятельность послужила вдохновением уже для местных гуру: разработка туристических продуктов духовного целительства проходила в тесном взаимодействии местных с приезжими (или с их культурой). Рату Багус разработал шейкинг, основываясь на общении с туристами из Италии, в 1993-м году. Мэйд Суамбара изобрёл йогу смеха после диалога с немецким туристом, Улли, в 1990-х. Най Вайан Нуриасих открыл бизнес в сфере духовного целительства после опыта кооперации с австралийской туристкой, Маргарет, в 2002-м. Кетут Лийер начал практиковать, объединив балийские пророчества с широко известной миру хиромантией. Кетут Арсана стал учителем йоги, получив официальное индуистское образование под влиянием таких индийцев как Нарендра Пандит Шастри. Мэйд Сумантра стал целителем после наблюдения за деятельностью иностранных туристов в Убуде.
Это прямо или косвенно изменило формы духовного целительства на Бали. Нуриасих превратил усада в балийское холистическое целительство, смешав традиционную медицину с лечением целебными травами. Рату Багус — баю сучи в шейкинг, добавив объяснения на основе механики машин и гаятри-мантры. Арсана сделал из тантры холистическое целительство, объединив йогу, массаж и травяные лекарства. Суамбара, чтобы спровоцировать экзальтацию у иностранных туристов, дополнил йогу индийскими танцами. The Four Seasons Sayan изменил мелукат, скомбинировав его с дыханием и асанами. Тенунг в ловких руках Кетут Лийера стал балийской астрологией, вобрав в себя хиромантию и астрологию современную. Чтобы изобрести сервис духовного целительства, понадобилось взять нечто извне Бали.
Итак, в 70-е Бали становится местом практики духовного целительства, в 80-е в духовный бизнес начинают вовлекаться местные, в 90-е они занимаются им уже собственноручно, а с 2000-го наблюдается быстрый рост индустрии, характеризующийся увеличением разнообразия услуг духовного целительства в Убуде. Такую периодизацию дают исследователи Сутарья и Сиртха в своей статье.
В 2002-м и 2005-м годах на Бали произошли теракты, что сильно подкосило туристический бизнес. В попытке решить возникшую проблему на Культурном конгрессе Бали 2008 года министр Джеро Вацик предложил своё решение по улучшению имиджа Бали: крупный голливудский блокбастер. Несмотря на то, что денег на его создание у Вацика не было, Голливуд с радостью согласился снять «Ешь, молись, люби» с Джулией Робертс в главной роли. Основой фильма послужила книга Элизабет Гилберт о самопознании, попавшая на вершину списков продаж после рекламы на телешоу Опры.
Съемки вызвали большой ажиотаж на Бали, и менеджеры отелей поспешили поднять цены, когда тот вышел на экраны. Надежда вернуть туристов после терактов оправдалась, но скорее просто по прошествию времени, чем из-за прямого влияния фильма, поскольку тот провалился в прокате и не снискал одобрения критиков. Однако некоторых женщин книга всё же вдохновила приехать на Бали в поисках «духовного роста». Особенно на руку это было Кетуту Лийеру, художнику и традиционному целителю (балиан), одному из персонажей истории. Фильм и книга влились в более раннюю струю «духовного Бали» — в 1998-м году уже выходил весьма успешный роман «Bali Moon: A Spiritual Odyssey» Одайл Найт.
Окей, но почему Убуд?
В 25 километрах к северо-востоку от Денпасара на зелёных изгибах сельской местности, устланной террасами рисовых полей и изрезанной глубокими речными ущельями, раскинулся Убуд. Жители традиционно являются фермерами и — всё чаще в наши дни — торговцами и «художниками». К концу XIX в. Убуд был резиденцией могущественного княжеского дома, а сегодня стал муниципалитетом в районе Гианьяр. В отличие от многих княжеских домов, покоренных и ослабленных колониальной оккупацией (до 1949-го года Бали был голландской колонией), пури Убуда сумели сохранить большую часть своей власти и богатства благодаря ловкой политике верности новым хозяевам острова.
Именно по приглашению лорда Убуда, Чокорды Геде Рака Сукавати, немецкий художник и музыкант Вальтер Шпис впервые посетил Бали в 1925 году, и именно в пури он обосновался два года спустя — со своим пианино, велосипедом и сачком для ловли бабочек. Вскоре после этого он построил дом с бассейном на краю деревни, на земле, принадлежащей пури. Очарованный всем, что он обнаружил на острове, он быстро стал самым ярым поклонником балийской культуры, а его репутация знатока привлекала к нему в гости многих самых выдающихся посетителей острова. В 1929 году к нему присоединился голландский художник Рудольф Бонне, который также решил поселиться в Убуде.
В то время регион был больше известен своими исполнительскими видами искусства (к примеру, танцами и музыкой), чем живописью и скульптурой, несколько подзабытыми. Традиционно на Бали искусство имело скорее религиозную, чем художественную функцию. Поэтому формально говорить об «искусстве» неправильно — хотя бы потому, что в балийском языке нет термина для обозначения «искусства» или «художника». То, что мы называем искусством, до некоторых пор было функциональной задачей, «служением» (ayah), оказываемым богам и предкам, принцам и общине, а не выражением индивидуального творчества. И «художник» был анонимным «ремесленником» (rukang), который от своих соседей отличался только мастерством техник исполнения — живописных или пластических, музыкальных или драматических. Иными словами, Убуд издавна имел религиозную славу.
После колониальной оккупации, значительно сократившей покровительство, оказываемое пури, живопись и скульптура претерпели некоторый упадок. С другой стороны, западные идеи нашли выражение в расцвете новой художественной чувствительности, освобождавшей балийскую живопись от плена исключительно мифологических сюжетов. Иностранные наблюдатели были склонны приписывать эти изменения влиянию Рудольфа Бонне и в особенности Вальтера Шписа, однако на самом деле они только ускорили и легитимировали движение, уже зародившиеся ко времени их прибытия на остров.
До 1976 года Убуд не был электрифицирован, поэтому туризм в регионе в полной мере не развивался. Полноценный расцвет наступил в начале 80-х годов, с открытием вдоль стремительно асфальтирующихся улиц гостевых домов, ресторанов, бутиков, галерей, банков и туристических агентств. Вскоре отели и гостевые дома, коттеджи и бунгало распространились вплоть до соседних деревень.
Балийцы ассоциируют Убуд (находящийся внутри острова, вверх по течению, по направлению к горам) с богами и ритуальной чистотой, а побережье — с демонами и загрязнением. Скорее всего, именно поэтому в Убуде наблюдается повышенная плотность пура, балийских индуистских храмов. Моё предположение, что это представление, наложенное на динамику развития духовного бизнеса на Бали, вкупе с изначальным расположением многих резиденций первых духовных предпринимателей в Убуде (личный дом Кетут Арсана, Munivara Ashram, Ambar Ashram, Yoga Barn, Radiantly Alive, Four Seasons Sayan, Bagus Jati, Omham Retreat Hotel) к концу 2010-х в итоге и создало репутацию региона как центра современной духовности.
Источники
- Sutarya, G. & Sirtha, N. «The Modifications of Spiritual Healing in Bali Tourism» // E-Journal of Tourism Vol. 4, No. 1, pp. 39-45, 2017
- Vickers, A. «Bali: A Paradise Created», North Claredon: Tuttle Publishing, 2012
- Picard, M. «Bali: Cultural Tourism and Touristic Culture», Singapore: Archipelago Press, 1997
Мини-словарик
Мелукат — ритуал очищения ума, тела и духа, практикуемый на Бали.
Усада («obat tradisional») — буквально «традиционная медицина», балийский эквивалент аюрведы
Тенунг — гадание, предсказание судьбы