Предыстория строительства семи московских высоток. Возникновение и расцвет сталинского классицизма
Еще задолго до того, как было официально объявлено о закладке Московских высотных зданий, в советской печати очень активно начала «прорабатываться» тема применения новых технологий в отечественном строительстве. Если просматривать прессу 1946 года, то отчетливо видно, сколь пристальное внимание начали вдруг уделять вопросам строительства и архитектуры люди, в общем-то, прежде никогда не занимавшиеся ни тем, ни другим. На первый взгляд, объяснялось это просто – для быстрого восстановления разрушенных войной городов следовало заново проработать всю концепцию жилищного строительства в СССР, создать новые формы, способные внести монументальность советской архитектуры в жилые и социально-культурные строения.
В те годы печатным органом Союза Архитекторов являлась газета «Советское искусство», и большое количество материалов на строительные темы публиковалось именно в ней. Редкий выпуск упомянутой газеты обходился без портрета вождя в четверть первой полосы. Ракурсы портретов менялись из номера в номер: вождь в кресле, вождь за столом, вождь с трубкой в полный рост, вождь на фоне панорамы Москвы. Конечно, при личном кураторстве со стороны товарища Сталина доля публикаций на темы строительства не могла быть скромной.
Говоря современным языком, это была очень раскрученная тема. Однако ошибочно думать, что все публикации по ее поводу являлись сплошной конъюнктурой. В те годы в печати обсуждались важные проблемы о решениях фасадов жилищной застройки, повышения функциональности и технологичности строительства с учетом современных, по меркам того времени, строительных технологий.
Тогда была озвучена и серьезно проработана идея комплексного планирования застройки целых районов городов с плохо развитой инфраструктурой.
Справедливости ради, следует сказать, что послевоенное новаторство в деле согласованного планирования в строительстве было в действительности не так уж и ново. Впервые идея "комплектования" районов увидела свет в начале 30-х годов, когда объективно назрела проблема разнобоя в застройке городских кварталов. Независимых архитекторов, каждый из которых работал "в своем стиле" мало волновали вопросы того, как и что будет построено рядом с их домами, каждый пытался выразить себя самостоятельно. Главным образом речь идет об архитекторах "конструктивистах-формалистах", методы работы которых были признаны порочными. Поэтому в начале 30-х годов деятельность таких архитекторов пришлось серьезно ограничить, а перспективное планирование застройки поручить специально уполномоченным архитектурным институтам.
Как пишет М. Г. Бархин в книге "Метод работы зодчего" "... поток бездушной подражательности, легкой и доступной, затопил архитектуру 30-х годов. Романтика начала революции, высокий пафос новаторства 20-х годов, даже поиски одиночек начала 30-х годов оказались забытыми и незамеченными. Общий недостаток твердых позиций, идеологических, научных и эстетических взглядов ощущался всеми". Таким образом к началу 30-х годов сложился явный кризис массовой архитектуры.
Сегодня мы должны отдавать себе отчет в том, что архитектурный стиль так называемого "сталинского классицизма" сформировался именно на этом безрадостном фоне. Толчком к изменению творческой направленности работы массовых архитекторов явились неудовлетворительные результаты первых туров конкурса на проект Дворца Советов в Москве (1930-1933 гг.). На конкурс тогда были выставлены довольно несуразные работы. Конечно, большинство из них никак не могли быть рекомендованы к утверждению!
Последствием начального этапа конкурса стало Постановление Совета строительства Дворца Советов при Президиуме ЦИК СССР, (II § 8 от 28 февраля 1932 г.) В нем, в частности говорилось: "...не предрешая определенного стиля, совет строительства считает, что поиски должны быть направлены к использованию как новых, так и лучших приемов классической архитектуры, одновременно опираясь на достижения современной архитектурно-строительной техники". На этом крупнейшем международном конкурсе, где было представлено 160 проектов и в котором участвовало 500 архитекторов, большинство конкурентов показало недостаточную подготовленность к решению больших идеологических задач, каковым было задание на проект Дворца Советов СССР. Оказалось, что теоретическая база рационалистов, касавшаяся как раз формальных архитектурных качеств, была слишком рассудочна, аскетична, абстрактна. И что теоретические основы конструктивизма и функционализма оказались узкими, сухими, нехудожественными.
Большое значение — научно-просветительское, с одной стороны, и сдерживающее угрозу безвкусицы — с другой, — получила созданная в этот период (1933 г.) Всесоюзная Академия архитектуры. Собрав в своих стенах весь цвет архитектуры — старшее, среднее и молодое поколения, она достаточно скоро превратилась в подлинный, высокой культуры научный центр архитектуры. Сразу после организации Академия приступила к переизданию самых ценных и редких книг и работ по архитектуре. Открывалась возможность глубокого изучения классического и русского прошлого. В недрах Академии разрабатывались новые концепции современной советской архитектуры. Надо отдать должное Академии — на протяжении двух десятков лет она в своем институте аспирантуры была средоточием подготовки мастеров архитектуры высшей квалификации, теоретиков и практиков, очень нужных для наступившего времени реализации огромных строительных планов развития народного хозяйства страны. Начались большие проектные и строительные работы по реконструкции ряда городов и в первую очередь — Москвы. Начался новый, продолжительностью в два десятилетия, весьма своеобразный классический период советской архитектуры.
Период этот целиком и полностью связан с именем И. В. Сталина не только своим названием но и идейно-художественным содержанием. Уже в 1954 г. в Большом Кремлевском дворце было созвано специальное Всесоюзное совещание строителей и архитекторов, на котором на первый план были поставлены наиболее насущные задачи — снижение стоимости строительства и резкое увеличение количественных его показателей. Основным путем решения этих задач были выдвинуты индустриализация строительства и связанная с ним типизация проектирования. Затем, в 1955 г., последовало постановление ЦК КПСС и СМ СССР об устранении излишеств, что повлекло за собой изменение направленности в архитектуре.
Когда мы смотрим фотографии Москвы 50-х годов, то недоумеваем, почему так мало транспорта на улицах, почему они такие свободные. Казалось бы, зачем было нужно делать проспекты такими широкими? Сегодня мы видим, что все что делалось - делалось совершенно правильно с расчетом на перспективу в несколько десятилетий. Даже при тех бешеных темпах, с которыми в последнее время разрастается столица эпохи Церетели.
Московские высотки, безусловно, были задуманы как единый градостроительный ансамбль, как комплекс градостроительных доминант. Высотные дома изначально не входили в планы реконструкции и их надлежало вписать в общую архитектуру города. Для того чтобы столь значимые доминанты органично смотрелись в городской среде, для них необходимо было спроектировать и реализовать соответствующее окружение — подчиненные ансамбли стилистически однородной застройки.
Градостроительная идея реконструкции центра столицы этого периода была столь верна и глубока по замыслу, что даже осуществленная ее часть позволяет оценить масштабы задуманных преобразований. Но этот грандиозный для своего времени замысел устройства ансамбля центральной зоны Москвы не был реализован полностью. Новая многоэтажная застройка постепенно «погасила» живописный силуэт, ослабляя его художественное значение как архитектурного центра разросшейся столицы. Центр ансамбля — Дворец Советов — был разобран во время войны, поскольку металлоконструкции каркаса были затребованы для нужд обороны Москвы. Хоть проект Дворца и был неоднократно осуждаем после смерти Сталина, но проекта, сходного по качеству, не было представлено даже на хрущевском конкурсе 56-58 годов.
Не была построена и вторая по значимости высотка — административное здание в Зарядье. Сегодня недобросовестные историки вменяют в вину Сталину то, что он, дескать, варварски уничтожил Зарядье для постройки 36-ти этажного здания в непосредственной близости от Кремля. Однако снос Зарядья не был напрямую связан с планами о строительстве на этом месте какого-либо сооружения. До войны было очень много проектных предложений от самых разных архитекторов, многие из них предполагали и снос здания ГУМа. Таким образом Мавзолей В. И. Ленина, Красная площадь, ансамбль Московского Кремля и то, что предполагалось построить рядом должны были создавать грандиозную по своим масштабам единую декорацию для оформления всенародных торжеств и празднеств. Однако реального проекта, который воплощал бы эту идейную задачу на должном уровне так и не было представлено. Потом значительные силы оттянуло строительство Дворца Советов. Идея застройки Зарядья получает новое звучание только в свете постановления о строительстве высотных зданий.
По материалам сайта: http://retrofonoteka.ru/skyscrapers/moscow_skyscrapers.htm