7. Второй промежуточный период, 1650-1550 гг. до н.э.

7.1. Введение.

Центральная власть распалась в очередной раз – и проблема уже заключалась не только в разделении земель между мелкими вельможами, но и в возникновении в районе Дельты основанного чужеземцами царства. Исследование Райхольта (1997) позволило «наложить плоть на кости того времени» – и теперь нам известно, что в течение короткого времени в начале этого периода правил царь по имени Сетх.

XV и XVII династии гиксосских правителей важны в контексте данной диссертации, так как они приняли Сетха в качестве своего бога на территории Египта. Вероятно, это произошло потому, что гиксосы увидели в нем большое сходство с Баалом – богом, которому они поклонялись на своей изначальной родине. Позже эти отношения Сетха с жителями Дельты имели свои последствия – как положительные, так и отрицательные для развития его культа.

Цари XIX династии, происходившие из этого региона, поклонялись ему как своему семейному богу (см. ниже, глава 9) – и это усилило ассоциацию между Сетхом и «чуждыми» для египтян явлениями, что повлияло в дальнейшем на демонизацию его образа после ассирийских и персидских завоеваний (см. ниже, разделы 10.8 и 11.3).

7.2. XIII и XIV династии.

С падением Среднего царства в 1650 г. до н.э. начался Второй промежуточный период (Booth 2005: 6). В этот период сменилось пять династий, и некоторые из них правили одновременно. Это отражало разделение Египта на различные регионы в результате распада центральной власти, который произошел после смерти царицы Собекнефру, последней правительницы XII династии (Callender 2000: 170).

В период Среднего царства, и особенно в период правления Аменемхета III, происходила миграция населения с востока в регион Дельты (Grimal 1992: 182). Некоторые из них были военнопленными, многие были завербованы в качестве наемников, моряков и ремесленников (Oren 1997: xxii). Типичную такую группу можно увидеть на рельефе гробницы Хнумхотепа в Бени-Хасане, датируемом 6-м годом правления фараона XII династии Сенусерта II (Naville 1891: 18). Со временем люди начали объединять свои общины в этом регионе и устанавливать контроль над близлежащими территориями – несомненно, тому способствовал и распад центральной власти.

XIII и XIV династии, судя по всему, правили одновременно: первая – из Иттауи, недалеко от Фаюма, а вторая – из района восточной Дельты. От этих двух династий сохранилось очень мало письменных источников, и большая часть информации о них была почерпнута из Туринского царского папируса (Ryholt 1997: 9) и царских печатей в форме скарабеев (Ryholt 1997: 34-65). Интересно, что среди двадцати семи царей, перечисленных в Туринском царском папирусе, есть один по имени Сетх – который, по предположению Райхольта (Ryholt 1997: 284), мог узурпировать трон. К сожалению, найдены только две записи об этом царе: стела из Абидоса, датируемая 4-м годом правления Сетха, и позже узурпированная Неферхотепом I – которая сейчас находится в Каирском музее (Ryholt, 1997: 343), и надпись на перемычке, также хранящаяся в Каирском музее, которая упоминает этого царя под именем Мерибре (Ryholt 1997: 343). Тот факт, что человек с таким именем действительно правил – хотя и недолго – убедительно свидетельствует о том, что в тот период не было отвращения к этому имени, и что поклонение богу Сетху все еще имело место быть. Дополнительным доказательством этого факта является описание Симпсоном (1976: 41-44) статуэтки почитателя Сетха, которая была найдена в окрестностях храма в Гелиополе и относилась к большой часовне Сетха в этом городе.

XIV династия, по-видимому, была первой азиатской династией в регионе Дельты (Ryholt 1997: 94). Это подтверждается тем, что ни один памятник основателя династии Нехси не был найден за пределами северо-восточной Дельты – и, наоборот, не было найдено ни одного памятника XIII династии в том же регионе. К сожалению, Туринский царский папирус несколько поврежден в тех частях, которые относились к XIV династии – поэтому трудно определить, сколько преемников было у Нехси. Райхольт (1997: 97) предполагает, что в этой династии могло быть до пятидесяти шести царей. Те имена, которыми мы располагаем – в большинстве своем, по-видимому, иностранного происхождения, а сама культура династии очень похожа на ханаанскую (Ryholt 1997: 99-102).

7.3. XV и XVI династии.

XV династия (1650-1550 гг. до н.э.) приписывается царям гиксосов, название которых происходит от древнеегипетского термина ḥḳ3 ḫ3swt, или «правители чужих земель» (Booth 2005: 7). Интересно, что титул ḥḳ3 ḫ3swt никогда не встречался вместе с египетскими царскими титулами, за исключением одного случая – дверного косяка, обнаруженного в Телль эль-Дабе (Ryholt 1997: 123). На этом косяке был записан следующий титул:

[ḥr... ...] nbty w’f-pḏwt bik-nbw iry-t3š-f ḥḳ3-ḫ3swt skr-ḥr, «[Хор, который... …] обладатель диадем Уаджит и Нехбет, покоряющий склонившийся народ. Золотой сокол, устанавливающий свои границы. ḥḳ3-ḫ3swt, Сакир-Хар.

Здесь «Сакир-Хар» имеет первые три компонента египетских титулов царской власти, а именно: Хорово имя, Небти и имя Золотого Хора. У него нет ни преномена, ни номена – имен, которые при их наличии пишутся в картушах. Его преемник Хаян использует как титул ḥḳ3-ḫ3swt, так и преномен и номен, но никогда не использует их вместе – и это позволяет предположить, что они представляют собой два разных этапа его жизни. Это важно, поскольку, предположительно, именно во время правления Хаяна весь Египет был завоеван XV династией (Ryholt 1997: 124), и это должно было отразиться в переходе от использования Хаяном титула ḥḳ3-ḫ3swt к полной египетской титулатуре. Преемники Хаяна также отказались от термина ḥḳ3-ḫ3swt и использовали только традиционные египетские титулы.

Цари XV династии сделали своей столицей Аварис – город в северо-восточной части Дельты (современный Телль эль-Даба). Судя по оружию, найденному среди их захоронений – они были достаточно воинственным народом, и перед приходом к власти, возможно, их вербовали в египетскую армию. Однако нет никаких свидетельств того, что их захват власти был насильственным: Аварис, хотя и был укрепленным городом, похоже, не участвовал ни в каких сражениях, а его усиленная крепостная стена была построена только в конце периода борьбы с фиванскими царями XVII династии. Тем не менее, как только они утвердились в Дельте – им потребовалось двадцать лет, чтобы завоевать Абидос, и еще тридцать – на установление контроля над фиванской областью. Это позволяет предположить, что они столкнулись с сопротивлением по мере продвижения на юг (Booth 2005: 10).

По поводу XVI династии существуют определенные разногласия. Первоначально считалось, что она состояла только из мелких царей, которые правили под властью гиксосов (Clayton 1994: 95), но Райхольт (1997: 151) предполагает, что эта династия на самом деле была предшественницей XVII фиванской династии, и управляла территорией, простиравшейся от Ху на севере до Эдфу на юге.

7.4. XVII династия.

Правители XVII династии, по-видимому, расширили царство XVI династии, раздвинув свои границы до Абидоса на севере и Элефантины на юге (Bourriau 2000: 205). Судя по всему, первоначально между правителями XVII династии и их гиксосскими соседями существовало непростое перемирие. Однако такое положение дел не могло продолжаться долго – и, похоже, была совершена попытка спровоцировать военные действия. Гиксосский царь Апофис отправил письмо царю Секененре Тао с жалобой на то, что звуки, доносящиеся из принадлежащего последнему бассейна с гиппопотамами в Фивах мешают ему спать в Дельте (Booth 2005: 47). Эта история изложена в папирусе Сальер I, который датируется эпохой Рамессидов – и, вполне возможно, она была намеренно написана так, чтобы выставить гиксосов в худшем свете, чем они того заслуживали (Simpson 1972: 77-80). Как бы то ни было, военные действия начались, и Секененре Тао начал кампанию по первоначальному вытеснению гиксосов с фиванской территории. Вероятно, он погиб в одном из сражений, поскольку на его мумии видны ужасные раны на голове – нанесенные, по-видимому, боевыми топорами, излюбленным оружием гиксосов (Bickerstaffe 2009: 87). После смерти Секененре Тао кампанию продолжил его сын Камес, который запечатлел свои успехи на двух стелах, первоначально установленных в Карнакском храме (Booth 2005: 47).

На одной из стел Камес говорит: «Один правитель в Аварисе и другой в Куше... каждый держит свой кусок черной земли – и они делят эту землю со мной. Я схвачусь с ним (Апофисом) и рассеку ему брюхо; мое желание – освободить Египет и поразить Ааму (азиатов)». (Booth 2005: 48).

После смерти Камеса борьбу продолжил его брат Яхмос. Сначала он прервал контакт между гиксосами в Дельте и Ханааном, захватив Силе на границе Египта и Синая. Затем, будучи уверенным, что подкрепление не сможет прибыть из этого региона, он осадил Аварис, изгнал гиксосов и преследовал их до Шарухена в Палестине (Booth 2005: 48). Рассказ о битве за Аварис приводится в автобиографии Яхмоса, сына Абана, в его гробнице в Эль-Кабе (Lichtheim 1976: 12-13). Дэвид Рол (2007: 115) считает, что уходу гиксосов способствовало также извержение вулкана Тера, которое было слышно в египетской Дельте и уподоблялось для них голосу Сетха, возвестившему о своем недовольстве правлением гиксосов. Рол приводит столбец иератического текста, найденного на полях математического папируса Ринд:

«Год 11, первый месяц Ахет (сезон роста), день рождения Сетха: величие этого бога заставило услышать его голос. День рождения Исиды: небо пролилось дождем».

Эти два «дня рождения» относятся к пяти эпагоменальным дням, которые предшествуют Новому году, а день рождения Исиды следует за днем рождения Сетха. Рол интерпретирует выражение «небо пролилось дождем» как указание на пепел от извержения Теры, опустившийся на Дельту.

Также Рол отмечает, что, поскольку стены Авариса были настолько прочными, что их было невозможно пробить (Rohl 2007: 113), Яхмос заключил договор с гиксосами, чтобы они могли беспрепятственно покинуть Египет – так как, предположительно, гиксосы могли пережить вспышку чумы во время осады Авариса. Ева Панагиотакопулу (2004: 271) сообщает о нахождении в период осады Авариса свидетельств присутствия черных крыс (переносчиков чумы) – а описание болезни, которая могла быть чумой, приводится в медицинском папирусе Херста и именуется там «ханаанской болезнью» (Goedicke 1984: 94). Отрывок звучит следующим образом:

«Кто сведущ так же, как Ра? Кто знает подобное этому богу? Когда тело покрывается черными пятнами – покарай бога, который стоит выше тебя. Подобно тому, как Сетх остановил Средиземное море, так же Сетх остановит и тебя, о ханаанская болезнь! Не проникнешь ты сквозь конечности X, рожденного от Y».

Вероятно, болезнь была названа ханаанской либо из-за места, где она начала распространяться, либо из-за египетской привычки сваливать все пагубное на чужеземцев. Если она действительно была впервые зафиксирована во время осады Авариса – это могло и повлиять на ее последующее наименование, и ускорить окончание осады города.

7.5. Гиксосы и Сетх.

В папирусе Сальер I во втором абзаце говорится следующее:

«Тогда царь Апофис сделал Сетха своим господином, и не служил он никакому богу на своей земле, кроме Сетха. Он построил ему храм, совершенный и вечный, рядом со своим дворцом. Он являлся на рассвете, чтобы принести ежедневное подношение Сетху, и все великие царедворцы представали перед ним с букетами цветов, как это делалось в храме Ра-Хорахте». (Simpson 1972: 78).

Хотя текст явно написан с точки зрения египтян – несомненно, что Сетх был единственным богом древнеегипетского пантеона, к которому гиксосы могли иметь отношение. Когда гиксосы начали колонизировать Дельту – вероятно, они вступили в контакт с коренным египетским населением. Это население могло включать потомков первоначальных поклонников Сетха, которые, возможно, были когда-то изгнаны в этот регион Царем-Скорпионом (см. выше, раздел 4.4), и поэтому гиксосы могли столкнуться с этим богом практически сразу после своего появления в Египте. Самое раннее упоминание о Сетхе, относящееся к этому времени, находится на обелиске Нехси, где имеется надпись «Сетх, владыка r-3ḥwt’» (Petrie 1885: 8, pl. III; Te Velde 1967: 118; Ryholt 1997: 376). Нехси был описан как старший сын царя, и, вероятно, служил командующим войсками в регионе Дельты, где мог соприкоснуться с поклонением Сетху. Впоследствии, став царем, он сделал Сетха «владыкой Авариса» (Van Seters 1966: 100-101). Царь Апофис, в свою очередь, часто упоминает о своем благочестии по отношению к Сетху. До нас дошел стол для жертвоприношений, ныне хранящийся в Каирском музее, на котором имеется посвящение «Сетху, владыке ẖwt-w'rt» (Labib 1936: 160-164; Ryholt 1997: 386), и несколько узурпированных памятников, на которых было добавлено вторичное посвящение Сетху: например, сфинкс Аменемхета II в Лувре и еще четыре сфинкса в Каирском музее (Ryholt 1997: 386).

Интересно, что при раскопках некоторых гробниц в окрестностях Авариса были обнаружены свидетельства захоронений ослов (Bietak 1997: 103; Booth 2005: 33). Битак предполагает, что это может указывать на важность ослиных караванов, и на то, что эти гробницы могли быть местом упокоения руководителей экспедиций. Бут же в свою очередь выдвигает теорию, что эти животные использовались для тяги погребальной повозки. Оба считают, что это ханаанская практика, о чем свидетельствует описание Кеньоном аналогичных находок в Иерихоне (1960: 306; см. также Van Seters 1966: 47). Однако, возможно, это была практика, связанная с поклонением Сетху (см. выше, раздел 4.2) – в пользу этого говорит тот факт, что два захоронения в Аварисе не связаны с какими-либо гробницами, будучи найдены в овальных ямах перед храмом V (Booth 2005: 33). Тот факт, что погребений подобного типа описано немного – может быть связан с проблемами, возникшими при раскопках в районе Дельты.

В абзаце папируса Сальер I, процитированном в начале этого раздела, более поздние комментаторы (Simpson 1972: 78; Booth 2005: 29) перевели имя бога как «Сетх», однако Ганн и Гардинер (1918: 44) указывали на то, что его следует переводить как «Сетех». Они полагали, что именно такое произношение являлось правильным в этой части Дельты, будучи адаптацией более мягкого «Сетеш», которое было первоначальным вариантом произношения имени бога – и что произношение «Сет» или «Сетх» появилось лишь во времена Нового царства.

Очевидно, что начиная с XVIII династии и далее Сетх становится египетским эквивалентом любого бога, связанного с азиатами. Так, например, имя Баала записывалось с детерминативом Сетха. Ассманн (1996: 199-200) считает, что это началось со времен гиксосского поклонения Сетху и его превращения в сознании египтян из убийцы Осириса и соперника Хора в азиатского бога. Но вместо того, чтобы быть подвергнутым демонизации и изгнанию – следом за чужеземцами – и Сетх, и азиаты рассматривались как примеры «инаковости», будучи возможными противниками или партнерами. С первыми боролись путем завоевания и подчинения, а со вторыми - с помощью союзов и политических браков. Безусловно, изображения Сетха из Дельты, относящиеся к Новому царству, демонстрируют его азиатские черты: лента, ниспадающая с головного убора на спину, килт с бахромой, а в некоторых изображениях – азиатская борода. Все эти атрибуты характерны и для ханаанского бога бури Баала (Te Velde 1967: 125, fig. 15; Booth 2005: 30, fig. 19). Таким Сетх изображен и на так называемой стеле 400 лет (Montet 1933). Эта стела была воздвигнута Рамсесом II в память о его предках, в частности о его прадеде Сетосе, который был правителем города Силе. На стеле запечатлены 400 лет поклонения Сетху в регионе Дельты. Этот временной промежуток начался еще до времени правления гиксосов – и мы можем предположить, что Сетх в своем иноземном проявлении был известен даже раньше гиксосского периода (Te Velde 1967: 126). Возможно, это произошло благодаря торговле между Ханааном и Египтом и/или расселению выходцев из Ханаана в этом регионе – особенно в связи с тем, что Силе располагался на границе Египта и Синая. Дополнительным подтверждением отождествления Сетха с Баалом является тот факт, что оба они считались богами, связанными с бурей (Allon 2007: S20). Оба народа могли видеть схожие черты в этих двух богах, и для египтян было бы закономерно использовать детерминатив животного Сетха при упоминании Баала. В итоге это привело к тому, что имя Баала стало иностранным именем Сетха в египетских текстах.

Наследие этого периода обернулось для Сетха палкой о двух концах. С одной стороны, оно прочно закрепило его культ в районе Дельты, что должно было иметь важные последствия в эпоху XIX династии – когда он, будучи семейным богом Рамессидов, был возведен в ранг одного из государственных богов. С другой стороны, из-за того, что Сетх стал отождествляться со всем «чужеродным» – это в конечном итоге привело к его демонизации в саитский и последующий греко-римский периоды (см. ниже, главы 9 и 12 с дальнейшим обсуждением обеих этих тем).

7.6. Выводы.

До этого периода на протяжении всей истории Египта взаимодействие с народами Ближнего Востока происходило в основном в результате торговых или военных кампаний, или же потому, что выходцы из этих регионов селились в Египте (Zivie-Coche 2011: 2). Более важное значение – как в этот период, так и в будущем – имело временное правление гиксосов и принятие ими Сетха в качестве своего главного бога. Коренные египтяне могли воспринять это как пример «чужеродности» Сетха; тот факт, что они решили писать имя Баала с животным Сетха в качестве детерминатива, показывает тесную связь, которую они видели между этими двумя божествами (Zivie-Coche 2011: 5). Как уже обсуждалось в последнем разделе данной главы – все это имело значительные последствия для культа Сетха в Древнем Египте. Легкость, с которой гиксосы смогли ассимилировать Сетха в качестве своего бога, наводит на мысль о том, что, как уже говорилось в предыдущей главе, поклонение Сетху как местному богу в регионе Дельты уже было весьма распространено.