Первый папа постмодерна
Говорят, что с приходом нового папы в Ватикан хороший вкус в одежде стал нормой, а кардиналы срочно побежали покупать новые аксессуары, чтобы соответствовать веяниям. После долгого перерыва, князья церкви наконец-то смогли предаться любимому занятию: модам, примеркам и соревнованиям в элегантности. Да что там кардиналы, даже рядовые священники сдавали свои сутаны перекраивать на новый, модный манер.
Вышедший из модерна папа-Войтыла в свое время уловил ветер перемен и стал одним из символов новой эпохи, в которой главное казаться, а не быть. Но как человек по-своему искренний, он не мог не доиграть роль титана с полной отдачей, мучая и себя, и других, заставляя каждого участвовать в этой грандиозной драме. Наследнику же соответствовать образу титана было не с руки. Великое действо борьбы с заразой коммунизма завершилось, следующего надо подождать. На смену драме титанов пришла интермедия. Право, потребительскому обществу можно ли по-настоящему противостоять, если оно производит мягкие туфли, роскошные ткани, меховые муфты, золотые застежки? Разве только в качестве потехи.
Ратцингер, ведь, стал папой не для того, чтобы вести церковь к какой-то содержательной цели. Он пришел, чтобы раскрыть окна, освободить всех от мессианского удушья, прогнать эту затхлую атмосферу аскетического великого противостояния. Кардиналы тоже люди, им тоже хочется свободы. В Сикстинской капелле они проголосовали за свободу. За потребительскую свободу. За свободу покупать в бутиках безделушки и хвастаться ими друг перед другом. Теперь, когда папа наслаждается отдыхом человека, который достиг вершины земной карьеры и вышел на пенсию, он дает наслаждаться и всем остальным. Они это заслужили после четвертьвекового воздержания.
Церковь эмитирует ценности, приобретая авторитет за счет сеньоража. По сути эту монополию у нее нельзя отнять. Разумный папа будет выпускать в оборот столько ценностей, сколько полезных дел производит церковь. Чем больше эмиссия ничем не обеспеченных слов, тем меньше разница между их номиналом и реальной стоимостью, тем меньше авторитет церкви. Программа Ратцингера противоположна. Разве это не программа постмордерна, деконструкции, лишения смыслов всего, что еще имело смысл? Лучший способ дальше обесценить ценность – раскрутить спираль инфляции безудержной эмиссией слов, лозунгов, проповедей, не обеспеченных реальными делами.
Некоторые думают, что Ратцингер тянет церковь взад, к давно уже утраченным идеалам, когда над верой в Бога торжествовала вера в веру, а ценности еще принимали по старому курсу. Наивные, им подсовывают все те же фантики. Ратцингер даже будучи великим инквизитором скорее напоминал карикатуру на инквизитора. Став папой, он лишает смысла даже веру в веру. Крестовые походы против книг, фильмов и певиц – вот он реальный обменный курс ценностей, который уже давно далек от номинала.
А может печатный станок работает помимо воли папы и ему просто не хочется на пенсии в это ввязываться? Ведь пришлось бы заняться реальными делами, а не примерками модных фасонов. Пришлось бы пойти на болезненную девальвацию и признание того, что официальный курс обмена нуждается в корректировке. Нет, легче винить во всем злобный либерализм и релятивизм, сетовать на то, что церкви пусты в то время, как мечети полны и надеяться, что еще найдутся легковерные, готовые покупать стекляшки под видом диамантов, как бы не замечая, что люди естественным образом идут туда, где им дают что-то реальное, а не обесценивающиеся пустышки.
Новый папа, всем своим существом как бы олицетворяющий возвращение к традициям в противовес модерну, на самом деле суперсовременен. Он воплощает воистину постмодернистское единение формы и содержания, где форма глубоко вторична, заимствуется из образцов прошлого, а содержание обращается в пустоту. Да кому еще надо это содержание, когда форма и без того зачаровывает и все собой наполняет! Поп, обращенный задом к публике – вот он, зримый признак возрождения бывалого величия!
Ратцингер действительно очень симпатичен своим нескрываемым цинизмом и насмешкой как над модернистами, так и над традиционалистами. В его улыбке читается: "Смыслов больше нет. Разбирайте маски, развлекайтесь, наслаждайтесь, пока есть время до начала следующего действия". Папа как лицо домов Prada и Gucci. Первый папа постмодерна.
P.S. Навеяно этим: Папа Римский попал в число самых элегантных мужчин на Земле.