Тот самый. Анонс будущих глав. Резкий поворот. ".....ало"

Я опять отвлекусь от хронологии. Те что внутри меня -  подсказывают, что лучше прислушиваться к эмоциям, чувствам и следовать им, а не только хронологии, которая несомненно -  тоже будет писаться.
Само время, тот мир что вокруг -  подталкивают к выделению некоторых моментов, которые хорошо иллюстрируют то, как быстро и резко может меняться мир. Как мгновенно тускнеют краски, меняются формы, характеры, настроение.
Казалось бы -  солнечный, безоблачный день -  отвернулся, всего на мгновение -  и над тобой уже тучи, буря, гроза и ураган.

Сегодня, с высоты прожитого, вижу многое из того, что было скрыто, недоступно.
Теория чёрного лебедя. В ней есть смысл.
Прожил не голливудскую жизнь супергероя или полную драмы жизнь антигероя, а стандартную жизнь, как и у миллионов моих сограждан, правда оставив позади крах систем, кучу революций, войн, перестроек и даже Великий Карантин. Всё это пропускалось сквозь себя, накатывало, давило, раздавливало, тянуло, выбрасывало.
Я это называю кодом "...ало".
Всячески ...ало.

Мир вокруг менялся.
Он делал нас крепче, хотя и циниками. Он делал нас сильными, но растаскивал чувства.
Высасывал душу и его дементоры были повсюду. Они и сейчас летают над миром.
А главный урок, который мы вынесли из всего этого -  это то, что всё может поменяться в  одно мгновение.
Как по мановению волшебной палочки. Раз. И всё изменилось.
И палочка эта -  отнюдь не доброго волшебника.

В моей судьбе было несколько таких резких перемен. Которые, само собой, привязываются на определённые даты, числа, тянут за собой нумерологию, конспирологию, но и попытки изучить мир, чтобы понять как он работает и почему нам показан или прописан тот или иной путь.

О некоторых таких резких поворотах судьбы я и хочу сейчас рассказать в этой подборке некоторых тем будущих глав одной из книжек, которые спешу закончить, так как никто не знает наверняка что будет завтра, хотя многие и чувствуют нечто.

История с моей армейской службой, когда в одно мгновение, вернее в ровно 15 минут мой мир изменился, резко, непредсказуемо - хорошо иллюстрирует этот принцип. Хотя эта история -  не первый поворот в судьбе.

Когда-то я имел прекрасную семью, очень счастливое детство и беззаботную юность.
Я рос послушным сыном, неплохим братом, очень добрым товарищем и верным другом.
Был воспитан, приличен, хотя улица тоже накладывала свой отпечаток.
Вокруг меня были добрые, близкие люди, красивая природа.
Мир маленького принца, а потом юного короля, который этот мир принимал как дар и нечто постоянное, вечное.

3 марта 1985 года я с сестрой и дюжиной друзей, позавтракав в ресторане домбайского отеля и поболтав с группой советских космонавтов, чья турбаза была напротив отеля,  шли в номер чтобы переодеться в лыжное и прогнать пару спусков. Была шикарная солнечная погода. Снег самый подходящий для лыжных покатушек. Я ненадолго отлучился от основной группы друзей и побежал к подъёмнику.
Шёл всего второй день недельного отпуска, мы ждали когда подъедут папа и мама. Они должны были подъехать третьего числа, ближе к вечеру.
В киоске у подъёмника я купил кассету Дип Пёрпл и кассету с хорошего качества записью группы Воскресенье и парой песен группы Пикник. Я хотел показать папе Пикник и Воскресенье. Отец был меломаном и сам неплохо играл, особенно Битлов, Утёсова и т.п..
Я бежал, радостно падая в снег, подскальзываясь, такой ужасно счастливый юный грузинчик, в дублёнке, разумеется без шапки и с горящей от лёгкого мороза мордой. Эмоции переполняли. Вершина кайфа.
Я спрятал кассеты ближе к сердцу, чтобы не заморозить плёнки.

Вбегаю в фойе гостиницы, а там у лестницы, стоит сотрудник моего отца. Его зам. Они строили объект недалеко от Домбая. Полгостиницы -  были папины сотрудники. Я всех знал. Я вырос с ними и их детьми.

Он зовёт, бледный. Я подбегаю, обнимаюсь с ним. Он говорит -  отойдём. Я не обращаю внимания, в мыслях ещё Пикник.
Он протягивает телеграмму. Я читаю. Там страшное. Мама больнице тчк Приезжайте срочно тчк. Стёпа.

Дядя Степан -  отец моих братьев по детству. Близкий друг отца и семьи, муж моей крёстной. Он отцу и маме - как брат.  Я стою, не понимаю. Хочу позвонить, но сотрудник папы говорит -  что надо срочно вылетать и сейчас пойдёт Камаз в  Теберду, оттуда автобус на Минводы. Там должны встретить.
Я бегу к сестре, уже через 10 минут мы в машине. Вещи, всё, осталось там, сотрудник отца обещал проследить.
Мы в полном ауте. На тот момент мне 21, сестре 19.

Приехали в Теберду, там несколько часов ждём автобус. Наконец под вечер мы в аэропорту, там знакомый отца помогает нам с билетами, но рейса на Тбилиси уже нет. Опоздали на час, бронь потеряна.
Берём билет на Ереван. Их не было тоже, но показали телеграмму. Тётка в кассе, побежала куда-то, прибегает с начальником. Тот позвонил. Сделали нам два билета. Вылет через два часа. Мы сидим, дрожим. Нашёл переговорную, межгород. Пытаюсь позвонить. Не берут трубку. Нервничаю. Но вокруг жизнь.
Обнимаемся с коллегой отца, улетаем.
Прилетели в Звартноц. Берём такси, летим на вокзал, еле успели.
Через две минуты -  поезд отходит. ИМЕННО ДВЕ МИНУТЫ. У нас ни билетов, ничего, только документы.
Меня разрывает от предчувствий, сестра плачет, пытаюсь успокоить. Потом она меня. Так всю ночь и едем.
Сунули проводнице полтинник, она накормила, принесла чай. Понимает, что что-то случилось.
Я показал ей телеграмму. По тем временам -  это было документом.  Вагон пустой. Только мы с сеструхой.
Приехали утром, начало шестого. Берём такси, летим домой.

К шести утра мы дома. Город ещё спит.  Поднимаюсь по леснице, на пятый этаж, лифта не было.
Сестра за мной.
Между четвёртым и пятым этажами, на межэтажной площадке стоит крышка гроба.
Я чуть не падаю. Сестра кричит.
Поднимаюсь, бегу дальше -  там открытая дверь нашей квартиры и какой то мужик у входа.
Узнаю его -  друг папы, дядя Рамаз. Он бледный, аж синий. Я отталкиваю его и бегу в квартиру, вижу гроб, на таком холмике с нашим ковром и в нём ноги. Забегаю в гостинную, чтобы увидеть -  там папа.
Стало плохо. Потом было больно.
Потом было много чего тяжёлого. Мама в больнице.
Но дальше -  уже частное. Дальше не буду.
Добрые люди помогли, у отца были и есть настоящие друзья. Всё было как надо.
Мы выстояли, хотя были ещё детьми.

Прошли всего сутки с момента когда ты был счастлив как никогда и той бедой, которая сразу изменила всё.
2 марта 1985 года, началась совсем другая жизнь. Она была кардинально другой.
2 марта 1985 года отца не стало.

Прыгаю в 1988 год.

Страна менялась и накатывалось нечто, что чувствовали уже многие. Горбачёв делал ошибку за ошибкой, партия прогнила, на улицы высыпали националисты, разные аферисты. Страна быстро катилась в пропасть.
Это стало заметно. Я это понял ещё там. На склонах Ахалцихе. В Абастумани и в Ахалкалаки, где стационировалась моя часть и дивизия. Я изучал матчасть, катался на радиостанции, КШМ-ка на базе 66 газика.
Однажды сломалось отопление и очкарик-москвич чуть не угорел. Мы вовремя вытащили его и я полчаса вдувал в него воздух Джавахети, массировал сердце, всячески спасал. Спасли. Он потом проставился. Угостил удивительной колбасой, которую делала его матушка.
Если бы не спасли - судьба сделала бы очередной поворот. Хотя виноват был он сам.
Он не должен был спать. Был на дежурстве.

Летом 1988 года обострились отношения между азербайджанцами и армянами.
Сумгаитские и бакинские события -  выплеснули на улицы негатив.
Шли попытки захвата оружия и даже целых арсеналов.
Поэтому моя служба стала какой то странной. Летом я даже умудрился сгонять в отпуск в Сочи.
По интересной случайности встретил в поезде, по дороге туда, моего друга, который дембельнулся после службы в Азербайджане и ехал домой, а жил он в Сочи. Мы учились вместе. И играли в студенческой рок-группе. Но об этом -  в хролологической главе.
Он ехал домой, в форме старлея, если не ошибаюсь. Я был в гражданке и не сказал ему где и что я. Мы просто выжрали бутылку коньяка, потом другую, поделились разными воспоминаниями и немного поспали.

Я регулярно навещал дом, маму и постоянно носился между Тбилиси и Ахалцихе.
Военкомат пытался разогнать всех по домам, так как участились случаи пропажи оружия, кражи техники.
Рэро жило своей жизнью, я был уже уволен. Парни ушли из группы и создали новую. Назвались "Приз".
Усердно репетировали. Давали концерты. Я был далеко от этого. Хотя принял участие в нескольких их проектах.

Спецов и кадровых уже перебрасывали в Армению и Азербайджан, поэтому оставлять нас, не кадровых, в расположении части -  было не совсем удобно. Тем более политически.
В итоге служба потихоньку сдулась.
Я просто торчал в части или в палаточном городке, где постоянно проводили сборы.
Слушал эфир, чистил нашу Эрику, так я назвал мою каэшэмку и изредка ездил на стрельбище или погонять на технике на полигоне.
Это была жопа мира.
Хорошо сдружился с кадровыми офицерами батальона и регулярно бухал с ними крепкое:)))
Вообще легко контачу с людьми и всегда нахожу общий язык.
А крепкое был спирт. У нас, в батальоне химразведки -  его было больше чем дохрена:))))
Цистерны:)
В дивизию кадровых по сути ссылали. Кто-то напортачил в Западной группе войск -  его к нам, на дослугу.
А вокруг природа, хинкали. Всё ништяк. Но вот карьеру сделать -  было трудно.

6 декабря, 1988 год.

Поздний вечер. Я в отлучке, сижу дома на кухне, пинаю разное,  мама разгадывает кроссворд.
Она у меня спец по ним.
Слушаю кассетник, Битлз. Пью чачу. Поминаю Джона Леннона. Его годовщина скоро.
Сильно напился, аж качает. Мама ушла спать. Я дополз до дивана, уснул. Спал долго.

7 декабря 1988 года.

Около 15:00. Звонок. Просыпаюсь. Ещё звонок.  Голова трещит. Беру трубку. Военкомат. Срочно прибыть.
Бегу в душ, моюсь, не завтракая, не обедая -  бегу, хватаю такси. Через 15 минут в военкомате.
Там автобусы, все бегают, куча людей, подвозят мобилизованных, бледные.
Останавливаю одного знакомого -  спрашиваю, что случилось? Опять резня?
Он смотрит на меня как на инопланетянина.
Я говорю - спал, ничего не знаю, вызвали, что случилось-то?
Он рассказывает, - примерно в полдень были толчки. Мощные. В Армении тысячи погибли. Землетрясение.
Поднимают по тревоге. Я вбегаю в здание военкомата, звоню своим, мне говорят - наши направлены на оцепление.
Под Ленинаканом.

8 декабря 1988 года.
Раннее утро. Трасса на Ленинакан. Добрался. Огромная вереница скорых, сирены, пожарки. Тбилисские машины идут в Армению. Я никогда не видел столько спецтехники. Армейские, грузовики, тягачи с бульдозерами, краны.
Мы в двадцати километрах от Ленинакана. Заграждение, оцепление, дорожный контроль, работы по дезактивации, там ещё горело местами, много химии разлилось. В Спитаке -  ад, в Ленинакане -  тоже. КШМ ставит радиомост.
Жратвы нет, ещё не наладили, никто не знает где полевые кухни, комбат подвёз ящик тушёнки. Просроченная, но жрать можно.
В Ленинакан не пускают.
Я именно там проходил первые сборы, на Казачьем Посту, там принимал присягу. Город знаю очень хорошо.
Гостиница, где бухал с папой и друзьями -  полностью разрушена. Десятки домов в пыль. Погибших -  тысячи.
Спитака больше нет. Там эпицентр. Братская могила, по сути. Десятки тысяч погибших.

Палатки. Мимо идут сотни машин, грузовые, с разнообразным.

Всё это было как во сне как в фильмаха про апокалипсис..
Ещё вчера сидел, бухал под Битлз, в уютной квартире, полной цивилизационных благ,  помогал маме с кроссвордом - а тут стоишь, весь потный, грязный, холодно, местами снег, местами дымище, смотришь, ничего сделать не можешь, а мимо -  бесконечные скорые с ранеными, рёв сирен, какие-то людил, тени, вереницы спецтехники и половина Армении в руинах. И везде смерть, горе, разрушения.
Жутко такое видеть, когда это не кино. А там ещё и запахи.
Но есть некоторые -  радуются. Чудовищно. Но радуются.
Суки. Нелюди.

Через пару суток нас заменили. Поставили милицию.

Ещё через пару месяцев, мне выдали какие-то бумаги и сказали чтобы заехал в военкомат и забрал военный билет.
Служба окончена.
Я с начштаба батальона  выжрал баночку спирта, поел консервов,  доехал на штабном уазике до Ахалцихе, получил там деньжат, какие то бумаги, проставил печати, переоделся в гражданку и сел в автобус на Тбилиси..
Ехал, смотрел на пейзажи за окном, мечтал о своей летающей машине. Ни Оркестр, ни Рэро, ни прошлую жизнь, вообще ничего не хотел вспоминать.
Автобус выплюнул меня на площади Героев, пешком, мимо зоопарка, поднялся до универа, потом передумал, пошёл назад, пролез в известную мне дыру в ограде, прошёл через весь зоопарк, посмотрел на животных, вышел в парк Мзиури и поднялся до кафешки. Почти напротив входа/выхода -  мой дом.
Я поцеловал маму и лёг спать. На улицах уже бродили сотни демонстрантов.
Ещё немного и случится апрель 1989 года.

Я вернулся домой 2 марта 1989 года.
Через месяц пришла бумага, что мне присвоено звание старшего лейтената запаса и я должен зайти за военным билетом. Я так и не зашёл. Начались события.
Страны больше не было.
Она умерла.
Я мы всё ещё жили.

Продолжение следует.

Тут тэг на написанное ранее:
https://teletype.in/@artemdragunov?search=%23%D1%82%D0%BE%D1%82_%D1%81%D0%B0%D0%BC%D1%8B%D0%B9

_

_