День «Г» (третья часть)
Уважаемый читатель, если рассказ заинтересовал, то, в конце статьи, есть ссылки на предыдущие части! Лучше начинать с них)))
Букв много, поэтому предлагаю послушать странную исландскую музыку, такую же странную, как и третья часть рассказа
...Жили-были в одном районном центре дед и баба. Своих детей у них не было, так как бабка, работая шпалоукладчицей на великих стройках страны, еще по молодости надорвала своё женское здоровье.
Однажды старушка, проходя мимо перекошенного общественного туалета с двумя деревянными кабинками, сиротливо утопающего по самую крышу в гигантской крапиве, услышала детский плач.
Стояла пригожая погода, лучи солнца тонкими лезвиями сквозь щели в досках проникали в нужник, высвечивая скабрезные фрески в виде пугающих размеров мужских и плотоядно развёрстых, как Венерина мухоловка, женских репродуктивных органов.
Стены, точно лицо в веснушках, куда ни глянь, были вдоль и поперек испещрены коричневыми мазками кисти неизвестного мастера, как наглядное свидетельство острой нехватки у населения туалетной бумаги в период развитого социализма.
Внутреннее убранство покоя уборной дополняли матерные стихи, номера телефонов, всегда готовых, как пионеры, Татьян, Свет и Наташ, что обидно, отличниц и весьма целомудренных барышень.
В полумраке туалета пахло не парфюмерией. Зелёные мухи-бомбардировщики вувузельно гудели и пожирали его содержимое, их, в свою очередь, пожирали гигантские пузатые пауки, настоящие повелители царства арахнидов.
Осторожно перешагивая через насосавшиеся кровью распухшие куски ваты, обрывки советских газет с отпечатками анонимных сфинктеров, бабка приблизилась к отверстию со скользкими краями. Плачь ребёнка доносился именно оттуда.
Осторожно, чтобы не потерять равновесие, бабка, хрустнув артрозными коленями, встала на четвереньки и начала шарить трудовой рукой.
Вдруг, пальцы старушки натолкнулись на что-то плотное, и она извлекла на свет божий младенца. Дитя было смуглым, как негр, которого она однажды видела на ВДНХ, невкусно пахло, и было мягким на ощупь.
- Матерь Божья, — выдохнула обомлевшая старуха, — да это же «Sheissekinder»!
Ребёнок тут же присосался к её морщинистой груди и перестал плакать.
Позже, в сумерках, завернув малыша в подол юбки, бабка огородами, подальше от любопытных соседских глаз, вернулась к деду с благой вестью о найдёныше…
Как же удивительно хороша жизнь в местечковых городишках, где невозможно утаить от людских глаз ни покупку чёрно-белого телевизора, ни личную жизнь...
Вот по улице степенно прохаживается, щёлкая семечками, чета Прудников. Им навстречу степенно шествуют супруги Волосовы. Поравнявшись, они кивком здороваются и отводят взгляды в сторону.
Такое неловкое приветствие в первую очередь вызвано тем, что гражданин Прудников месяц назад под кустом сирени имел адюльтер с женой лучшего друга. Было ли это спонтанным проявлением интереса к прекрасной половине Волосова или запоздалой местью за то, что тот три года назад целовал и лапал его жену возле подъезда, мы затрудняемся сказать.
Тогда, уличённая по горячим следам, Ниночка Прудникова клятвенно заверяла, что дальше «потрогать» у них не заходило, но её мужа, даже спустя столько лет, продолжали терзать сомнения.
И было чему. Порванные той ночью трусы супруги, и несвойственный его породе белокурый цвет волос у сына - ложкой дёгтярных подозрений портили их медовое сосуществование.
Маленький городок — он, что та деревня — все про всех всё знают.
Поэтому неудивительно, что через некоторое время сороки растрещали по всей округе историю про ребёнка из сортира.
Власти отреагировали быстро. Приехавшая из столицы научная комиссия долго вертелась возле живой находки, прижимая к носам платки, пропитанные одеколоном «Красная Москва».
В ходе обстоятельного расследования, учёными мужами было установлено, что несколько дней назад гражданка Топоркова по бабьей глупости выплеснула в отхожее место целый ушат дрожжей. В этот же туалет по несколько раз на день любил наведываться местный дурачок Лёнька, для неприличных целей.
Невероятно, но его ДНК, попав в обильно унавоженную и обогащённую дрожжами среду, способствовали возникновению парадоксального зиготного коктейля, как говорится, зарождению жизни in vitro.
Говорят, что в тот миг, когда старуха явила миру этого нечистотного гомункула, в Зальцбурге великий алхимик Парацельс несколько раз перевернулся в гробу, скрипел зубами от зависти и бормотал проклятья.
Так как, эта феноменальная находка на практике доказывала всю правоту советской атеистической теории о возникновении жизни из «первичного бульона», то виновные легко отделались - нерадивая Топоркова получила строгий выговор, а умственно отсталый Леонид, после долгого разговора с милицией, перестал безобразничать.
Горисполком распорядился отремонтировать отхожее место и вывесить на свежевыбеленной стене памятную табличку — так, мол, и так, такого-то дня, такого года здесь зародилась новая жизнь, как опровергающий удар по схоластическому учению церкви.
Пионеры на первое мая несколько лет подряд возлагали цветы к туалету и стояли в карауле с деревянными автоматами, но из-за невыносимого запаха часто падали в обморок, отчего вскоре утратили энтузиазм.
А учёные мужи, вдоволь поцокав языком, после недели исследований решила забрать ребёнка в столицу для лабораторных исследований и вивисекции, но получила от ворот поворот.
Дед, когда узнал про это, пригрозил ружьём и заставил отступить комиссию вон из хаты.
Всю серьёзность своих намерений, не отдавать дитятю в руки «извергам в белых халатах», наглядно продемонстрировала и бабка. Она, как Чингачгук, раскрасив куриной кровью лицо и разодрав на себе одежду, голая и простоволосая затряслась в конвульсиях и принялась с воплями накидываться на супостатов.
- Сволочи окаянные! Да, чтоб вы печёнками своими серили! Чтоб вы гноем фашистским захлебнулись, — верещала она, изрыгая всё новые проклятия.
Затем пожилая Жанна Д’Арк схватив цепь с примотанным бечёвкой серпом на конце, принялась, как заправский ниндзя провинции Ига, вращать смертоносным оружием над головой.
Фить, фить, фить — со свистом рассекал серп воздух. На землю падали срезанные корзинки подсолнечника и недозрелые початки кукурузы. После того, как самодельное оружие поразило фуражку участкового милиционера, стало ясно, что связываться с воинственными пенсионерами не стоит.
Отстояв нового члена семьи, старики продолжили нянчиться с чудо-ребёнком.
Чтобы хоть как-то перебить крепкий дух, источаемый им, бабка везде по стенам развесила пучки сушёной лаванды, но природный ароматизатор в этом деле помог слабо. Тогда дед откуда-то приволок краденый дуст, ядреный смрад которого вместе с запахом найдёныша подчистую вывели из хаты тараканов, мышей и прикончили старого кота.
Затруднения возникли и с определением пола человечка. Сколько подслеповатыми глазами новоиспечённые родители не вглядывались, понять мальчик это или девочка им не удалось.
Всегда мечтающий иметь сына, дед волевым решением внёс определённость — это мальчик! «Шайзекиндера» нарекли Игнатом, в честь легендарного героя всего фабричного посёлка…
Ещё в молодости Игнат совершил двенадцать эпических подвигов, покрыв себя немеркнущей славой и заслужив такое почитание среди жителей, что вплоть до трагического события, которые опишу чуть ниже, этот уникальный человек во всех питейных заведениях города обслуживался вне очереди и первые три рюмки получал бесплатно.
Заметим, что все великие деяния были совершены им в состоянии крайне тяжёлого алкогольного опьянения. Некоторые подвиги уже стёрлись из людской памяти, другие же обросли вымыслом, как ракушечник покрывает борта судна, так что определить, где правда, а где кривда ныне кажется невозможным.
Среди наиболее достоверных фольклорных реликтов стоит отметить сказ, как Игнат срамным удом орехи колол, как "причиндалом" из проруби сома удил, как вилкой аппендикс сам себе отковырял, тем самым опередив на полчаса советского полярника и неофициально отобрав у него пальму первенства на эту рисковую полостную операцию.
Известна история, как он, перепутав стойло, принял у быка роды, разорвав его ручищами на две половины.
С некоторой долей скепсиса стоит рассматривать историю с земноводными:
Семнадцатилетний Игнат пошёл добровольцем на фронт. Дело было на псковщине. Там, в тылу врага, сражалось его отделение разведки. В тот день бойцы попали в засаду. Под шквальным огнём гитлеровцев солдаты красноармейцы начали отступать.
Паренёк, в горячке боя, отстав от разведчиков, заплутал в лесу и решил схорониться на болоте.
Лай овчарок раздавался всё ближе и ближе. С замиранием в комсомольском сердце наблюдал он, как каратели цепью приближаются к месту его укрытия, а в арбалете оставалось лишь две пули. (прим. редактора - этот участок в тексте указывает на необратимые изменения в голове автора )
Тут к Игнату пришло озарение. Сметливый воин принялся солдатской каской ловить лягушек, которые в изобилии водились в мутной болотной воде. Воспользовавшись знаниями, почерпнутыми на уроках физики, и проведя в уме необходимые вычисления, он отобрал штук пятьдесят наиболее крупных особей и надул их соломинкой из тонкого тростника.
Затем, связав в гроздь эти импровизированные воздушные шары, Игнат подпрыгнул и стремительно поднялся вверх на глазах изумлённых фашистов.
Засвистели пули. И пока ветер не отнёс его в сторону, он успел сверху скорректировать огонь советской артиллерии, которая разнесла в пух и прах захватчиков.
До самого конца войны, до самого Берлина носил он в петлице засушенную лягушку, как память о том событии.
Человек — царь зверей, — любил говаривать Игнат, и уже в зрелом возрасте подтвердив эту аксиому на практике.
Дело было так. Пошёл он как-то в одиночку зимой на охоту. Стояла ясная хрустально-морозная погода, но день не заладился: вспугнутые куропатки проворно скрывались в еловых лапах крон, а зайцы, махнув на прощанье пушистым хвостом, стремглав улепётывали. Взятый им, литр согревающей жидкости таял на глазах. Настроение было препаскудным.
Внезапно Игнат провалился в берлогу со спящей медведицей. Это сейчас всем понятно, куда он попал, но наш бравый охотник в тот момент был настолько нетрезв, что это предположение не пришло ему в голову.
Итак, сидя в полумраке и протирая глаза от попавшего снега и сора, он с полной уверенностью решил, что очутился в чудесном жилище Хозяйки Медной горы. Глаза постепенно привыкли к тусклому освещению, и он приступил к изучению сказочного чертога.
В метре от него кто-то шумно сопел.
- Ух, вишь, ты какая, владычица гор, хранительница сокровищ несчётных, — подумал Игнат, и, памятуя про её щедрость, решил задобрить кралю. Чего скрывать, а преподносить женскому полу подарки он умел отменно и со знанием дела.
Охотник с задорным гусарским видом, будто собрался пригласить даму на краковяк, приблизился к спящей медведице и в пояс поклонился.
Далее, по привычному сценарию, шепнул что-то пошлое даме в ухо, с трудом приобнял за внушительную талию и начал шарить рукой, там, где подол юбки должен начинаться.
Засопела Хозяйка громче, только мохнатые бока вздымаются. Ухарь же наш весь в азарт вошёл, ещё с пущим усердием наяривает, то молотом тяжёлым опустится, то машинкой Зингера зачастит, знай, только самогоночку отхлёбывает.
Семь потов с него сошло, телогрейку пришлось расстегнуть, но, не сдаётся, следует первому «жентельменскому» правилу, — пока баба голос не подаст - напор ослаблять нельзя.
Не помнил Игнат, как закончил, как расслабленно папиросой дымил, как уже поздним вечером выбрался из берлоги и, пошатываясь, поплёлся домой.
Помнил только то, что Хозяйка Медной горы его за труды и старания амурные отблагодарила по-царски, одарив двумя горстями самоцветов.
Про эту чудесную встречу следующим утром он и поведал ошалевшим мужикам на лесопилке.
- Так вот же они, каменья драгоценные! — хвать Игнат по карманам, а там шишки еловые, помёт медвежий, да отгрызенные головки человечьих берцовых костей…
Все, кто знал лично деда Игната, отмечали его особенную нелюбовь к евреям. Послушать его филиппики возле бочки с разливным пивом, обличающие политику мирового сионизма, привычно собиралась вся округа.
Уважаемый оратор, воодушевлённый вниманием к своей особе, важно сдувал пивную пену с пожелтевших от курения усов и, подбоченясь, чихвостил в хвост и в гриву воинственных ближневосточных потомков ветхозаветного прародителя.
Игнат раньше был в меру толерантным, если такое определение вообще применимо к мироощущению и системе ценностей обычного русского мужика.
Забавно, но в лапы антисемитизма его толкнул нелепый случай, про который он не любил вспоминать...
В то прекрасное и свободное от предрассудков время он водил дружбу с Лёвой Шуйфером. Как-то раз, во время обеденного перерыва, устав страдать от изжоги, вызванной столовскими харчами, Игнат решил заглянуть в гости к другу, чтобы полакомиться свойской пищей, тем более, что Шуйферы уже давно его к себе хлебосольно приглашали.
Его красавица жена Ида, чью красоту ничуть не портила крайняя худоба, и как следствие, неврастеничность характера, тут же подсуетилась и достала из холодильника вчерашнюю фаршированную рыбу.
Игнат, покрякивая от удовольствия, прикончил традиционное блюдо и, смущённо отрыгнув в кулак, с трудом поплёлся на завод. В животе что-то тревожно заворочалось.
Как назло, в тот день предприятие инспектировала "шишка" из областного центра, так что его планы покемарить после сытной трапезы пошли прахом.
И вот, к его токарному станку вместе с важной персоной подошло всё начальство, чтобы ветеран войны, гордость производства продемонстрировал гостю всё своё умение в филигранной обработке металла.
На Игната сразу насел вертлявый спецкор местной газеты:
- Расскажите, мол, в чём секрет? Работаете ли с опережением плана? Есть ли какие рацпредложения? — зачастил он вопросами и ткнул опешившему мастеру под нос микрофон с облезлым поролоном.
- Да, чё тут рассказывать то. Дело моё нехитрое - беру заготовку и отсекаю на глазок всё лишнее. Ну, штангенциркулем когда надо мерку прикину. Главное болванку накрепко приспособить, а то Дмитричу недавно такая в лоб прилетела. Наш Айболит ему бошку еле заштопал, - подмигнул Игнат журналисту.
- А, ежели, про хитрости мои интересно, то очень технологии способствует стаканчик портвешка, тогда и рука лёгкая, и работа песней льётся, — на слове «стаканчик» директор завода неодобрительно нахмурил брови.
И чтобы продемонстрировать свои слова в деле Игнат нагнулся, чтобы взять с пола железную болванку для фрезеровки.
Это было очень опрометчиво, так как после обеда у Шуйферов Игната изрядно мутило. Нагнувшись к полу, токарь к своему ужасу понял, что больше не в силах удержать в себе кошерную рыбу.
У присутствующих глаза на лоб полезли, когда передовик с характерным звуком принялся безудержно фонтанировать прямо под ноги партийному служащему.
Поднялся жуткий гвалт. Униженный гость брызгал слюной, бил себя в грудь и обещал сгноить Игната в сибирских лагерях. Среди истерических обвинений, прозвучавших в адрес токаря, прозвучали уже позабытые формулировки - «антисоветская деятельность» и «враг народа».
Не в пользу Игната выступала и распотрошённая вобла, завёрнутая в газету, которую, по горячим следам, обнаружили в его ящике с инструментами. Рыбные кишки и молоки испачкали на передовице фотографию тогдашнего генсека, размазавшись гадко-коричневым пятном в аккурат на его физиономии.
Это оскорбительное художество вместе с посягательством на честь и достоинство партии могли для нашего героя закончиться совсем плохо, но, учитывая его фронтовые заслуги, за него вступились.
Жить спокойно с таким позором Игнат больше не мог, как и дожидаться, когда блюдо с местью остынет, поэтому он решил сразу наказать коварных Шуйферов.
И уже через несколько дней Лёва получил кулаком по морде, а с Идочки-отравительницы, когда та стояла в очереди за сметаной, он, подкравшись в магазине, прилюдно стащил вниз юбку, выставив на потеху её фланелевые панталоны.
После того случая с отравлением, чуть не поломавшим его жизнь, Игнат впредь был осторожен с рыбами и евреями. Первых, он прекратил есть, а вторых начал ненавидеть...
Особого внимания заслуживают обстоятельства трагической смерти этой неординарной личности.
В возрасте шестидесяти трёх лет, как говорится, в самом расцвете сил, наш герой в цеху свалился через поручни заграждения в гальваническую ванну.
Что греха таить, после аванса он был изрядно пьян. Невероятно, но алкоголь продемонстрировал отличные анестетические свойства, так как, пока кислота медленно растворяла деда Игната, тот умудрился спеть бодрым голосом несколько матерных частушек и гимн Советского Союза.
Свидетели этого душераздирающего зрелища утверждали, что сей величественный муж, подобно роботу-терминатору в плавильной печи, после того, как воды агрессивной жидкости сомкнулись над его головой, вытянул вверх руку и показал дулю вмиг поседевшему главному инженеру, намекая, что долг в пять рублей, проигранный в «очко», он в ближайшее время возвращать не собирается.
Таким могучим мужиком был Игнат, в честь которого назвали маленького «шайзекиндера».
И если бы он, отринув ересь атеизма, поклонялся скандинавским древним богам, то, без сомнения, этот прославленный герой попал бы в Вальхаллу, где, сидя в обнимку с Одином, наслаждался бы хмельным медвяным молоком, истекающим из сосцов козы Хейдрун…
Рассказчик аспирант замолчал и отхлебнул из эмалированной кружки крепкий чай. Туристы около костра притихли и поёживались от ночной прохлады, потрясённые этой невероятной историей. В тёмном небе вдали синела глыбой гора Гаверла, а в долине справа от стоянки в гуашевой черноте мерцали огоньки далёкого гуцульского села.
- Так, а что с ребёночком из какашек дальше было? – подала голос одна из туристок, незаметно промакнув от слёз глаза.
- Дальше? Ну,… Дед с бабкой жили, не тужили, пока старый не купил и не поставил возле кроватки вентилятор для циркуляции свежего воздуха. Дитя оказалось на редкость любопытным. Хоронили в закрытом гробу…
В соснах несколько раз ухнул филин. В одной из палаток храпели, в другой оживлённо вполголоса принялась спорить пара из Воронежа, а из крайней палатки, где ночевала спортивная и для своих лет подтянутая тётя Надя, один из сопровождающих группу инструкторов, послышалась возня и женское вздохи. Все с пониманием улыбнулись. Костёр весело постреливал угольками. Кто-то взял в руки гитару…
можно почитать рассказы:
"Жучок" часть первая и вторая
Бог из квартиры 16
Чтобы быть в теме новых публикаций, не забывайте подписываться!