Как я в 14 лет чуть не стал писателем. Роман про индейцев - без слёз не взглянешь
Недавно на старой квартире обнаружил в кофре печатной машинки свой незаконченный "роман" про индейцев, который начал писать в 7 классе. Тридцать лет прошло... Всегда интересно натолкнуться на свои детские рисунки, пролистнуть школьные тетради, окунуться в ностальгические переживания, рассматривая дневник, красный, как пионерский галстук, от замечаний по дисциплине.
В то время, как советские мальчишки мечтали стать космонавтами и разведчиками, автор в отрочестве мечтал стать палеонтологом (прочитал "Затерянный мир" Конана Дойла), географом (прочитал "Дети капитана Гранта"), зоологом (начитался Даррелла) и т.д.
В 14 лет после "запойного" чтения книг про индейцев (Купер, Майн Рид, Сат-Ок), мальчика осенило... он захотел стать писателем, таким, чтобы его нетленные произведения зачитывали до дыр в библиотеках, а дефицитные книги можно было купить, сдав предварительно макулатуру. "А" - амбиции.
Рассудив, что писательский талант начинается со "средства производства", я уговорил бабушку дать мне печатную машинку (память о деде), которую долгие годы прятали от меня в шкафу, опасаясь, что её сломаю. Пишущую машинку Olimpus дед привёз после войны из Германии. Кстати, аналогичным образом рассуждают, например, неопытные фотографы, считая, что чем дороже фотокамера, тем быстрее они станут профессионалами.
В 1930 году компания AEG перевела производство из Берлина в Эрфурт, где начала выпускать новый модельный ряд портативных пишущих машинок. Название Olympia было связано с ожиданиями грядущих Олимпийских Игр в Германии (1936). Во время Второй мировой завод изрядно повредили. Эрфурт в апреле 1945 года заняли американцы, но потом предприятие оказалось в советской оккупационной зоне. Завод в Эрфурте был приписан к московскому «Точмашу». В июле 1945 года было возобновлено производство, а в августе началась поставка машинок в СССР в качестве военных репараций.
Криминалисты по шрифту и оттискам печати, как по папиллярным линиям, могут легко определить тип машинки (слышите, не печатайте на на них требования о выкупе). Мою машинку выдавала отпаявшаяся буква "ш", которая так и норовила выпрыгнуть вверх за строку текста.
Юный автор решил не мелочиться на черновики, которые, как вы знаете, придумали трусы, а сразу изливать поток сознания, клацая по клавишам. Ни каких рукописей, ни каких вычиток текста, ни каких словарей - только хардкор!
Внимание! Данное произведение категорически не рекомендовано учителям русского языка и литературы, граммар-наци и читателям с тонкой душевной организацией. Орфографические и пунктуационные ошибки в произведении могут вызвать кровавые слёзы. Исторические несоответствия огорчат историков. Опытный психопатолог может расценить отсутствие причинно-следственных связей, речевые и стилистические ошибки, как прогрессирующую шизофрению автора. Возможно, когда автор спал, некоторые предложения дописывал мастер-джедай Йода.
Итак, встречайте роман (зачем мелочиться на повести и рассказы) от 14-ти летнего "гения". Писал, подражая Фенимору Куперу. Ради достоверности оставил без изменения орфографические, пунктуационные и прочие ошибки.
НА КРОВАВОМ ОЗЕРЕ ИЛИ 1849 ГОД
Озеро Исчиган слывёт плохим озером. На его побережье нет крупных заводов, гостиниц, спасательных станций, озеро пусто, но вы не думайте, что никто на нём не живёт. По всему побережью раскиданы лачуги бедняков-рыболовов, которые кормятся тем, что даёт им озеро.
Если посмотреть на него с высоты птичьего полёта, то оно будет похоже на капельку небесной голубезны, окаймлённой изумрудной зеленью лесов. Небесная глазурь озера местами была покрыта пятнами зелёной ряски, на которой тут и там желтели нежные лилии, делая мрачную воду добрей, мягче.
Берега водоёма заросли осокой и камышом, в которых живут цапли, утки и всякая водоплавующая птица. Воды оера кишат рыбой, а в тихих заводях в воде среди лесного мусора и веток, поваленных деревьев суетятся бобры и ондатры.
Со всех сторон к озеру подходит сосновый лес, мрачный - в непогоду, весёлый и солнечный - в летний день. Лес дик, и в нём редко раздаётся стук топора и выстрелы охотника. В щаще леса можно увидеть гризли или лося, благородный олень на мгновение покажется на поляне, покачивая рогами, а под поваленым деревом в норе прячется толстый барсук. Нередко среди кустов мелькнёт лиса, заметая свои следы хвостом. Ночью раздаётся вой волков и уханье ушастого и таинственого филина. Гуляя по этому девственному лесу, ты заметишь в траве семейство ежей и важно гуляющего скунса.
По всему лесу текут большие и маленькие ручьи, наполняющие озеро чистой водой. Вода в нём имеет светло-коричневый цвет, из-за того что великаны-сосны и ели уже несколько сотен лет, горделиво купают свои корни в кристальной воде. Хороши Исчиганские леса! В центре озера находится безымянный остров с полуразрушенным, когдато величественным каменным фортом.
Ферма моего дяди находилась в трёхстах (нельзя было ближе придумать?) милях от этого озера, и я нередко проезжал мимо него. В тот день было очень жарко, и по радио передали дожди. Вечерело. Воздух был тяжёлый, где-то за горами грохотал гром, и даже пиво (серьёзно? ехал пьяный?) не улучшало, испорченое на работе настроение.
Вдруг из-за поворота показался полицейский заслон. Молодой лейтенант поворачивал машины назад, и на мой вопрос он ответил, что прорвало какая-то плотина и вода смыла дорогу, бензоколонку, пару закусочных и с десяток машин (словоохотливый был лейтенант) . По дороге в город начался сильный ливень, как назло не работали дворники, повернув машину чёрт знает куда и вовремя не затормазив, я скатился с какой-то горы в лужу грязи, повернул, на что-то въехал, затормозил, скатился, и забуксовав в грязи, остановил машину.
После того, как я вылез весь, избитый и растолканый в холодную и дождевую темень леса, проклиная всё на свете, поскальзнулся и упал в лужу с грязью, терпение моё кончилось. Я, проклиная всё на свете, потирая бок, пошёл куда глаза глядят прочь от искорёженного, полузатопленного "Форда", с разбитыми фарами , весь грязный, обдуваемый всеми ветрами, поливаемый холодным дождём в ночь: по болоту.
Когда силы мои были уже на исходе, я увидел вдали свет, и подходя ближе, различил развалившуюся хибару. На мой стук вышел седой индеец и пригласил меня войти. В центре жилища был очаг, в котором весело потрескивали осиновые дрова, колченогий стул и стол стояли в углу, да лавка, дополняли весь интерьер его жилища. Старик был рад редкому гостю, усадил меня за стол достал самогонку (хлебосольный какой) и начал распрашивать меня обо всём, что творится на свете.
Утром, проснувшись, я поднялся с лавки. Шёл сильный дождь, а старика в хижине не было. Голова сильно болела и, где-то стучали. Солнце уже взошло, но из-за дождя было сумрачно и сыро. Я вышел на порог и увидел его, колющего дрова. Дорогу в лесу размыло, и мне не было возможности добраться к "Форду". Старика звали Джон, и я кликнул его. Он повернулся, улыбнулся, показав свой беззубый рот и пошёл, что то напевая, меня закусить (не иначе, был каннибалом)))).
Дождь продолжал лить, как из ведра. Очаг уже разгорался, и тёплый воздух начал подниматься к потолку. Старик, что-то бубнил о налогах, о его старом друге, тем временем готовя рыбную похлёбку. Через некоторое время пахнущая уха стояла на столе. Индеец предложил выпить, но я отказался, тогда он достал, недопитую бутылку, сделал два глотка и уставился на меня. И тут мой взгляд упал на газету, которая служила скатертью на столе. Там говорилось об истории, случившейся на озере, но изрядный кусок её был выдран дедом для самокрутки. Я спросил его про озеро и про то, почему его не заселяют. Старик приободрился и рассказал мне легенду-быль. Дома я её переписал, приукрасил, добавил героев. И в таком виде вы её, друзья, и прочитаете.
Давным-давно это было. Когда многие земли индейцев были свободны, и когда два титана - Англия и Франция воевали между собой за эти красивые и богатые земли. Белые пришли тихо, незаметно, но осмелев начали огнём и мечом искоренять индейцев. На прекрасной земле происходили битвы, не уступающие битвам старого света. Англичане всё лучше укреплялись на новой земле и всё чаще приходили в наступление.
Французы же отступая, пытались удержать каждую свою крепость, каждый форт, но фортуна переставала им сопутствовать. Форт "Виктория", стоящий на озере Исчиган, был последней твердыней Франции. Форт находился на острове в центре озера. Он был довольно крупным и состоял из четырёх бастионах и блокгакза (очевидно, речь о блокгаузе - фортификационном укреплении) возле городка.
Озеро Исчиган было очень красивым озером. Озеро питалось подземными водами, ключами, ручейками, вытекающими из многочисленных болот, окружающих его. Из озера вытекает небольшая речушка Чихуаху, что на местном наречии значит - "Медленный барсук". Речушка питала озёрной водой "Отца вод", но питание её было столь мало, что вы увидите реку на карте города Чикаго и озера Мичиган в виде тоненькой линии, которая и названия английского не имеет. С востока озеро от холодного и дождливого дыхания прикрывали довольно высокие холмы, состоящие из песчанника и известняка, обычной горной породы Аппалачей.
Озёрная чаша утопает в зелёной пене лесов. Местность очень бедна равнинами, лугами, полянами. Многие низины и овраги из-за многочисленных дождей превращены в небольшие болотца, почва возле которых, как губка пропитана влагой, и отсюда очень большое преобладаний болотных растений над луговыми. Да, земля не очень радушная, но обилие разного зверья всегда очень привлекало к себе индейцев. Разные великие племена кочевали возле этого озера. Могикане занимали территорию южных лесов озера, а на севере жили ирокезы. Изредко кайова или гуроны забредали к водам Исчигана, чтоб в тихих заводях наловить бобров на обмен с голландцами или с англичанами.
Много прошло времени с тех пор, как впервые на Американском континенте зазвучал голос белого человека. Как Авраам родил Исаака: Исаак родил Иакова, который родил Иуду и братьев его (весьма занятная интерпретация Библии), так сначала на новой земле зазвучала кастильская речь, потом португальская, голландцы и французы немного охладили знойные диалекты.
Англичане хоть и опоздали к дележу пирога, но политику свою начали нагло и нахально. После ряда инцидентов голландское присутствие было сведено к миниму, и перед англо-саксами находился очень давний противник.
Генерал Де А'Рианье был человек уже не молодой. Блогародные седины обрамляли его мужественное чело. В 20 лет он поступил в Лионский канонирный полк. Офицер и как многие военные авантюристы подался служить в Новом свете. Храбрый юноша сразу понравился прежнему коменданту, и за что был повышен на службе.
Сейчас генерал был добрым вдовцом, имеющим сына и большое богатство. На этой золотой земле деньги сами шли в руки: торговля и обмен с трапперами и индейцами. Камендант надеялся, что его единственный сын пойдёт по стопам отца, но был очень огорчён, видя, как сын превращается в дикаря. Каким добрым и мягким не был он, но презрение и страх вызывали в нём индейцы, хоть он знал про ихнее бесстрашие, но цивилизованный в нём человек считал их дикарями.
Да, сын очень отличался от отца. Виной такого резкого различия бил случай, произошедший с ним в детстве. Жан, так звали мальчика, однажды свалился со стены бастиона в озеро, спас его старый индеец-рыбак, который ловил недалеко рыбу. Так состоялась эта странная дружба.
Госпожа А'Рианье боялась индейцев, и считала, что общение ребёнка с чудовищем ему повредит. Но мальчику было интересно с добрым чудовищем, которое рассказывает всякие сказки, учит жить в лесу и знать повадки зверей. Отец не обращал внимания на эту странную дружбу, ну а после смерти матери парень стал днями пропадать в лесу. Старик (индеец) через некоторое время умер и Жану достались старая хижина, дырявое каное и множество силков, капканов, с которыми индеец охотился.
Расположение крепости БЫЛО ВЫГОДНЫМ (ума не приложу, зачем капс лок), и хотя она не была новой, угрозу она несла англичанам. В форте было несколько тысяч солдат, мощная огневая батарея, состоящая из двух сотен дальнобойных мортир на четырёх бастионах и из пятидесяти толстожерлых кулеврин. Вооружение для тех лет было мощным, и на "Викторию" мало кто решался напасть. Твердыня выглядела величественно, до блеска начищенные пушки грозно смотрели в небо, и по парапету расхаживали постовые, напевая весёлые песенки об Франции с её, цветущими полями, об море, которое так далеко, об доме и об жизни.
В западном бастионе были большие трещины, и он грозил рухнуть в любую минуту (что за неприступная крепость, где бастион готов рухнуть?) Из-за воды, подмывающей фундамент, стена тоже начала пускать трещины. В лесах водилось много дичи, в озере ловилась рыба, и в форте-городе проживало много предприимчивых купцов, скупающих по дешовке многие товары и продающих их в Англию втридорога.
В городишке жили жёны солдат и офицеров, ремесленники, мелкие торговцы и всякий прочий люд, который можно встретить в любом городе. На рынке разбегались глаза от изобилия товаров. Продавали всё: ружья, порох, свинец, разные ткани, продавали кленовый сахар, мясо, зерно, молоко, сыром, приезжии бортники торговали душистым свежим мёдом, по утрам рыбаки привозили на маленьких лодочках рыбу, которая в изобилии водилась в озере, а трапперы продавали шкурки убитых животных.
Жизнь в провинциальном городке текла тихо и незаметно. На улочках городка часто можно было увидеть горделивые фигуры индейцев-трапперов, которые после прихода в дебри Америки цивилизации начали бойко и с выгодой для себя вести торговлю со своими бледнолицыми братьями.
Генералы обоих армий использовали этих наивных людей в своих военных целях. Целые племена краснокожих погибали, истребляя друг-друга за кокого-то дядющку, который, якобы, несёт свет своим заблудшим братьям. Индейцев натравливали на своих же братьев, их использовали, как разведчиков и связных, они были нужны, пока "дяди" спорили и ругались из-за ничейной земли, ну а когда они помирились, посредников убрали.
Вообще жизнь на островке текла тихо и мирно, но сегодня городок был оглушён несколькими залпами орудий, доносившихся из форта. Причина повода, растревожившая мирную жизнь горожан, была в том, что в этот летний и прекрасный день прибыл в форт столь долгожданный и нужный в это тревожное время отряд, состоящий из трёхсот гренадёр, сотни драгун и бравого офицера Жан-Клод Оливье.
Под звуки военных рожков молодые усачи в новеньких, блестящих и синих мундирчиках браво промаршеровали по улочкам городка, вызывая восхищение у молоденьких девушек и зависть у всех мужчин, которые не связали свою жизнь с армией. Генерал-губернатор приветствовал их и расформеровав, отправил в фортовые казармы, предварительно хорошо накормив, ведь голодный солдат-плохой солдат. В этот день только и было разговоров: девушки пророчили себе женихов, владельцы немноголюдных пивных были рады хоть каким клиентам, а в прочем всё равно жить станет более спокойнее.
Утреннее солнце осветило большую поляну, окружённую со всех сторон деревьями и кустарником. День набирал уже свою силу, ранние птицы отпели свою песнь, когда сначало вдалеке, на а потом вблизи послышался треск, скрип, ржание, топот - эти странные звуки всполошили мирных жителей леса. Разгадка случившегося случилась сама собой, - на поляну выехали пятеро всадников на великолепных конях, осмотревшись они дали знак кому-то в кустах, и через минуту поляна была заполнена огромным количеством людей, повозок, фургонов, лошадей, орудий, походных кухон и прочего орущего, кричащего, ржащего, фыркающего и скрипящего арсенала без которого ни одна бы армия, не была бы армией.
Мои, друзья, как, вы уже догадались эта орава запрудившая собою поляну, и была армия, а пятеро на конях офицеры со своим предводителем. В мнгновение ока солдаты стали разбивать лагерь: из фургонов и повозок образовали круг, разбили палатки, на колья натянули тенты, из нарубленных еловых веток были сделаны шалаши, весело трещали костры.
Поляна была похожа на маковое поле из-за, мелькающих повсюду красных английских мундиров, да я не ошибся, в самой гуще американских лесов и французских владений появилась английская рать под предводительством полковника Артура Уэлсли. Уже месяц армия упорно продвигалась к намеченной цели. Всё благоприятствовало полковнику, дожди шли в меру, и дороги были в хорошем состоянии, проблем с фуражём и провиантом не было, не было даже мора среди лошадей, без которого редко, когда проходил любой поход не было.
С прекрасным настроением Уэлсли соскочил со своего вороного коня и бодрым шагом в обществе четырёх офицеров прошествовал в свою палатку. Это был сорокадвухлетний человек среднего роста с приятной наружности с немного простоватым и дородным лицом. Смоль волос и чуть заметный акцент выдавал в нём уроженца юга Уэлса. Сходство фамилии и родины вызывало немало шуток со стороны его друзей, но он не обижался на столь безобидную игру слов.
Небольшие глаза и узкий лоб говорили о большом уме и хитрости их владельца. В завершении описания хочется сказать, что полковник был одет в камзол синего цвета (почему синего, раз он был англичанин?) военного покроя, лишённый украшений, которые могли бы помешать в походе. Лишь на рукавах были золотые галуны, да и они только и были пришиты из обязанности быть хоть, как выделённым среди соратников офицеров, которые щеголяли в своих нарядах, будто они были не на войне, а на параде в Тауре (парады в Тауэре? оригинально!).
На этом мы закончим описывать командный состав английской армии, и только скажем, что идут они в штаб для обсуждения планов на два следующих дня.
Так-как отряды для этой компании формеровались спешно и в разных частях Королевства, то и отряды представляли собою, как говорят французы - винегрет. Северные и южные англичане, уэлсци, хмурые и молчаливые шотландцы, и ирландцы - все подчинялись строгости их полководца. После приёма пищи, некоторые грозные вояки с удовольствием на сочной зелёной траве расправили свои могучие члены, и подставили свои бледные и осунувшиеся лица ласковому летнему солнцу.
В тени орешника двое шотландских стрелков оживлённо болтали, обсуждая проблемы полковой жизни и вспоминая вересковые поля и горные пейзажи. Это были двое высоких, широкоплечих молодых людей. Оба были одеты в новенькую, ещё не порваную, не запачканную форму. Только вместо привычного высокого головного убора, который постоянно цеплялся за ветки, была обыкновенная беретка с крупной, сверкающе на солнце бляхой, чем и воспользовались неглупые французы. Чаще всего во время баталии гибли шотлондские стрелки, так как блестя на солнце, бляха привлекала к себе внимание.
У обеих приятелей, а это так и было, рост был одинаков, светло-каштановые цвет волос тоже был одинаков, и даже лица с высокими прямыми лбами и орлиными носами тоже были одинаковыми. Разница в возрасте между ними не чувствовалась, но один из них относился к другому с заметным уважением. Может и от того, что один из них с большей проворностью чистил и разбирал свой карабин.
Тихо набирал свою силу вечер, тихо текла беседа между солдатами у костра, как вдруг тишину леса потряс залп из французских ружей, и стало видно, как рухнули дозорные на краю лагеря и как прямо из леса, со всех сторон, вышла первая гряда солдат противника, непрерывно стреляя и подбадривая себя выкриками. Минутное замешательство солдат вскоре переросло в панику...
Несколько детских рисунков той поры, учитель рисования был всегда под впечатлением))
Прискорбно, но на этом драматическом моменте Муза окончательно покинула автора, уступив дворовым развлечениям. Как оказалось, - писать книги очень скучное занятие, поэтому сей "монументальный" труд был заброшен и на долгие годы "похоронен" в кофре печатной машинки.
Спасибо, что прочитали. Сильно не пинайте, пожалейте юного пейсателя.
P.S. Вновь писать (ставьте ударение правильно) Паганель начал уже после тридцати. Предлагаю почитать несколько его странных произведений:
Не буду кривить душой - лайки приятны, но еще важней подписка, так читатель всегда будет в курсе новых публикаций!
