«Её звали Делия» — Глава двадцать пятая
Виталий Иволгинский
Её звали Делия (ещё одна отходная жанру ужасов)
Часть шестая — Пригородский парабеллум
Глава двадцать пятая
Они вышли из машины, и Гэлбрайт, расправив складки на своём пиджаке, огляделся по сторонам. После урбанистического вида центра ему было немного непривычно находиться в пригороде — ибо тут не было ни высоких зданий, ни ярких вывесок, ни скопления машин — только редкие одно- и двухэтажные коттеджи, окруженные деревянными заборами, с высокой травой, вытоптанными дорожками и роскошными зелёными кронами деревьев… Эту сельскую идиллию слегка подпортили машина скорой помощи и пара полицейских седанов, стоявших неподалеку от дома, у которого остановился Соссюр. Очевидно, человек из Федерального бюро расследований, с которым Гэлбрайт приехал сюда, был всего лишь вызван в качестве помощника руководителя службы реагирования, который уже прибыл сюда до них. Гэлбрайт, стоя у машины и глядя на двухэтажный дом, на мгновение вспомнил годы своего детства, проведенные в Глостере. Деревянный дом отца, яблоневые сады, река…
— Давай, дружище, — Мэтт легонько толкнул Гэлбрайта в плечо, — пойдем в дом.
Все четверо переступили порог калитки. Им навстречу выбежала пожилая женщина с белым платком на голове.
— Ух, ну наконец-то профессионал! — радостно воскликнула она при виде фэбээровца.
Гэлбрайт, стоявший плечом к плечу с доктором, посмотрел на то, как мужчина в чёрной куртке, одарив эту деревенскую простушку суровым взглядом, прошел мимо нее. Женщина, казалось, была удивлена таким поведением сотрудника Федерального бюро расследований. Она остановилась как вкопанная, глядя вслед входящему в дом мужчине.
— Вы можете объяснить мне, что именно здесь произошло? — Гэлбрайт обратился к этой женщине.
Та, услышав голос инспектора, перестала смотреть на дом и быстро повернулась к говорившему. Её лицо, изборожденное глубокими морщинами, выражало некоторое недоумение, смешанное с досадой.
— А вы инспектор полиции, насколько я понимаю? — спросила она с некоторой неуверенностью.
Очевидно, для нее было неожиданностью, что Федеральное бюро расследований вместе со своим человеком также прислало обычного полицейского. При первом взгляде на эту женщину у Гэлбрайта возникло ощущение, что она как будто считает копов хуже фэбээровцев — по крайней мере, так можно было подумать, глядя на её лицо, выражавшее едва скрываемое презрение к тому, кто предстал перед ней в этот самый момент.
— Меня позвали сюда, как и всех остальных, — после небольшого колебания ответил Гэлбрайт.
Под «всеми остальными» Гэлбрайт подразумевал как службу реагирования, так и самого себя, агента ФБР и доктора. Последний, кстати, в это время стоял, уперев руки в бёдра, рядом с ним и с легкой усмешкой смотрел на женщину с платком на голове, которая, впрочем, не обратила на него особого внимания, и только поднесла руки к вискам с глубоким вздохом, как бы набираясь сил. После этого она посмотрела на Гэлбрайта.
— Хорошо, я поняла, — сказала она таким тоном, когда на самом деле ничего не понятно. — В общем, я прохожу мимо дома семьи Йонс и слышу выстрел…
— Думаю, нам следует сесть и обсудить это дело в спокойной обстановке, — перебил её Мэтт.
Женщина, странно посмотрев на доктора, прошла вперед, в дом, и доктор тут же последовал вслед за ней. Гэлбрайт, услышав знакомую фамилию, немного замешкался и в конце концов вошел последним. Они оказались в просторной прихожей типичного загородного коттеджа — вдоль стены стояла скамейка, над которой в несколько рядов висели вешалки с одеждой, на полу лежал ковер, а по углам прихожей были расставлены вазы со свежими цветами.
— Нам снять обувь перед входом в дом? — весело спросил Мэтт.
— На улице сейчас хорошая погода, в этом нет необходимости, — скучающим голосом ответила женщина.
Они вошли в холл. По левую руку находилась лестница, ведущая на второй этаж, справа была дверь, ведущая в гостиную. Что сразу бросалось в глаза, так это большое зеркало в позолоченной раме, которое висело на стене возле порога. Общее убранство дома наводило на мысль, что хозяин был человеком явно не малого достатка. «Итак», — подумал Гэлбрайт, — «вот дом, где все это произошло»…
Его оторвал от размышлений старческий голос — женщина с белым платком на голове начала рассказывать о случившемся.
— Итак, я услышала выстрел и, почувствовав неладное, побежала к Йонсам. Ворота и входная дверь были открыты.
— Вам это не показалось странным? — спросил Гэлбрайт женщину, имея в виду её последние слова о воротах и двери.
— А вы как думаете? — с лёгкой обидой ответила женщина. — Я тут же подумала, что к ним в дом вломились грабители.
— Я вбегаю в дом, а там, прямо рядом с этим зеркалом, на полу лежала Иветта…
Женщина с белым платком на голове внезапно замолчала. Видимо, эта картина до сих пор стояла у неё перед глазами. Гэлбрайту было нетрудно догадаться, что свидетельница имела в виду миссис Йонс.
— Давайте угадаю — хозяйка дома застрелилась из пистолета? — переспросил её инспектор.
— Верно… — голос женщины дрожал. — Парабеллум, парабеллум лежал на полу перед ней…
— Вы видели след от пули на её теле?
— Я… Я видела кровь, текущую у неё со лба…
Женщина достала носовой платок и приложила его к глазам. Казалось, она вот-вот заплачет.
— Хорошо, мадам… — инспектор ожидал, что она назовет свое имя, но она, казалось, не слышала его слов.
— Ну что, мы так и будем топтаться на месте вокруг да около? — вдруг раздался строгий голос.
Из ванной, расположенной прямо напротив входа в дом, вышел сотрудник ФБР и подошел к троице, столпившейся вокруг зеркала. Гэлбрайт посмотрел на него. Слова агента — а точнее интонация, с которой он их произнес, — показались ему несколько неуместными в данной ситуации. Но свидетельница, услышав его голос, тут же высморкалась и спрятала носовой платок.
— Итак, что вы предприняли после смерти хозяйки этого дома? — продолжал расспросы Гэлбрайт.
— Я сразу же поднялась наверх, где был телефон, — продолжила женщина, — и позвонила в полицию, которые приехали с парамедиками.
— Тело миссис Йонс уже увезли?
— Вы могли увидеть их машину на улице, — несколько грубовато ответила свидетельница.
Внезапно Гэлбрайт почувствовал усталость. Ни с того ни с сего ему вдруг надоело задавать вопросы, как будто всё настроение профессионального инспектора куда-то испарилось. Он повернулся к человеку из Федерального бюро расследований и сказал ему:
— Очевидно, вас тут ждали больше, чем меня, так что я не буду вам мешать.
Агент, до этого спокойно стоявший за спиной женщины, посмотрел на Гэлбрайта каким-то презрительным взглядом и перехватил инициативу инспектора в свои руки — то есть начал с торопливой интонацией задавать вопросы женщине с белым платком на голове. Последней явно было гораздо приятнее с ним общаться, что отчетливо слышалось в её куда более уверенном голосе, чем раньше. Гэлбрайт направился к ванной, чтобы ополоснуть руки и лицо после долгой поездки на машине, но, не сделав и трёх шагов, вдруг замер на месте — он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Всё его тело застыло, словно в оцепенении. Но через пару секунд этот странный паралич прошел. Гэлбрайт повернул голову и посмотрел налево — туда, где была лестница на второй этаж, покрытая ворсистым ковром.
На верхних ступеньках стояла маленькая девочка. Держась левой рукой за резные деревянные перила, она с некоторой опаской смотрела вниз на полицейских, собравшихся в холле. На ней было коричневое бархатное платье с рисунком из оранжевых кружков, заканчивающееся чуть выше её коленок, что придавало фигурке малышки трогательный и домашний вид. Её черные волосы были уложены с такой элегантной простотой, что Гэлбрайт сразу сдела предположение, что девочка, по-видимому, готовилась отправиться на прогулку, но вид незнакомых мужчин, собравшихся в её доме, заставил малютку застыть на месте в нерешительности.
Женщина с белым платком на голове, которая ранее отвечала на вопросы агента ФБР, заметив девочку, тут же повернулась к ней и улыбнулась.
— Не бойся, это всего лишь полиция, спускайся! — успокаивающим тоном крикнула она ребёнку.
После этого женщина направилась к выходу из дома, бросив через плечо:
— Ну что ж, господа, мне пора идти. Думаю, юная леди может рассказать вам что-нибудь ещё.
Агент ФБР посмотрел ей вслед с явным раздражением. Затем он повернулся к маленькой девочке, которая тем временем уже медленно спускалась по лестнице в холл. Мужчина, скрестив руки на груди, слегка выдвинул носок ботинка вперед и невнятно пробормотал:
Гэлбрайт, заметив некоторую неуверенность на лице человека из Федерального бюро расследований, подумал, что тому, по-видимому, никогда ранее не приходилось допрашивать детей. Тем временем девочка наконец спустилась по лестнице. По её личику было хорошо видно, что она боится подойти ближе. У Гэлбрайта мелькнула мысль, что малышка, по-видимому, никогда не видела незнакомцев в доме. Ну да, о каких ещё гостях может идти речь, если её отец работал фармацевтом…
— Ваше имя? — внезапно тишину прорезал голос агента ФБР.
Маленькая девочка отшатнулась — её, по-видимому, напугало нетерпение, с которым обратился к ней этот высокий, широкоплечий мужчина с суровым лицом. Тот, опустив руки, снова повторил свой вопрос. Нотки недовольства начали нарастать в его голосе. Гэлбрайт, который уже начал испытывать жалость к этому неприятному человеку, решил, что должен прийти ему на помощь, так как в противном случае им не удастся вытянуть из этой девочки ни единого слова.
Инспектор, стараясь ступать как можно медленнее, двинулся в сторону ребёнка. Девочка, переведя взгляд с агента на него самого, начала пятиться назад к лестнице. Гэлбрайт остановился и, стараясь придать своему голосу как можно более мягкую интонацию, обратился к ней:
— Не бойся, милая, мы просто хотим, чтобы ты объяснила нам суть всех вещей. Хорошо?
Малышка, которая минуту назад уже готовилась было взбежать по лестнице, расслабилась при первых звуках баритона Гэлбрайта и даже сделала пару шагов ему навстречу. Инспектор обменялся взглядами с агентом ФБР, как бы говоря ему «Смотри и учись!».
— Ты не скажешь нам, как тебя зовут? — спросил он ребёнка.
Девочка перестала вертеть головой и посмотрела на Гэлбрайта. Её глаза неопределенного тёмного цвета с каким-то хитрым прищуром оглядели инспектора с ног до головы и, как ему показалось, ярко сверкнули. Она слегка согнула колени в реверансе и слегка наклонила голову.
— Делия, — услышал инспектор её нежный голос.
Сказав это, девочка грациозно откинула прядку чёрных волос, упавшую ей на личико, и улыбнулась инспектору своей очаровательной улыбкой. Услышав её имя, Гэлбрайт невольно вспомнил Фаркрафта — а точнее, его расследование. В конце концов, «Делия» — имя греческого происхождения…
— Послушай, Делия, ты не скажешь нам пару слов о том, как твоя мама, ну, это самое… — начал он.
— Вознеслась на небеса? — внезапно перебила его Делия.
— Хм… — Гэлбрайт был ошеломлен ее замечанием. — Она сама так это тебе сказала?
— Да, — кивнула девочка. — Мамочка взяла папин пистолет и сказала мне не плакать, когда она вознесётся на небеса.
«Господи, что здесь происходит», — подумал Гэлбрайт. «Такое чувство, что я не единственный, кто сошел с ума в последнее время»…
— Ваша мать никогда раньше не возносилась, когда делала себе уколы? — вмешался человек из ФБР.
Делия бросила на него испуганный взгляд.
— Не слушай его, дорогая, он всего лишь шутит, — тут же принялся успокаивать её инспектор.
Гэлбрайт бросил сердитый взгляд через плечо — мол, «Не болтай глупостей, дурак!». Но агент либо не заметил безмолвного сообщения инспектора, либо просто не принял его во внимание. Вместо этого он быстро подошел к Делии.
— Скажите мне немедленно, где ваш отец? — громко спросил мужчина.
Маленькая девочка отступила назад. Агент подошел еще ближе.
— Вы знаете, где он может быть сейчас? — продолжил он, повысив голос.
Гэлбрайт понял, что ему нужно положить этому конец, чтобы не допустить крамолы. Он бросился на агента с ловкостью спортсмена. Тот начал вырываться из цепких рук инспектора, продолжая смотреть на ребёнка.
— Почему вы ничего не говорите? — уже кричал мужчина.
— Полегче, приятель! — сердито прошипел Гэлбрайт ему на ухо. — Если ты не умеешь работать с детьми и только нападаешь на них, тогда оставайся на месте и не вмешивайся. Усвоил?
Делия рассмеялась так, словно стала свидетельницей самой забавной вещи, которая когда-либо могла произойти. На её пухлых щёчках появились ямочки, а её глаза заблестели. Видимо, вид усатого мужчины средних лет, крепко прижимающегося к молодому парню, произвел на неё примерно такой же эффект, как драка между двумя обезьянами в зоологическом саду. В принципе, малышку можно было понять — ведь она, ввиду своего возраста и маленького роста, ни за что бы не осмелилась напасть на взрослого мужчину, полного жизни и энергии, который возвышался над ней, подобно горе.
Звук её нежного смеха оказал благотворное воздействие на человека из Федерального бюро расследований. Когда Гэлбрайт выпустил его из своих объятий, широкоплечий парень с растерянным видом опустился на скамейку, стоявшую в коридоре. Розовощекий медик Мэтт, всё это время спокойно стоявший у зеркала, ни с того ни с сего вдруг захлопал в ладоши, будто бы он был свидетелем циркового представления.
— Браво, господин инспектор, браво! — восхищенно воскликнул он.
Гэлбрайт не смог удержаться от улыбки, адресованной Мэтту, прежде чем вновь посмотрел на Делию. Девочка перестала смеяться, и её личико приняло спокойное, почти умиротворенное выражение.
— Итак, Делия, у твоей матери был пистолет. Но что она делала до этого? — обратился инспектор к девочке.
Делия посмотрела на Гэлбрайта и поднесла руку к голове, очевидно пытаясь вспомнить, что произошло утром. Примерно через три секунды она ответила:
— До этого мама лежала в постели.
— Вы хотите сказать, что… — начал было агент, но инспектор, погрозив ему пальцем, вновь повернулся к Делии и напряг уши.
— Я подошла к ней и спросила, когда вернется папа. — продолжал ребёнок. — Она сказала, что не знает, и заплакала.
«Все кусочки головоломки начинают складываться воедино», — подумал Гэлбрайт. «Девочка не знала, где был её отец, но её мать уже знала, что тот попал в аварию. Да»…
— Я начала утешать маму, но она попросила меня пойти погулять. Я не хотела оставлять её одну, но послушалась, — рассказала Делия.
— И когда ты вернулась домой? — спросил Гэлбрайт.
— Через полчаса. Я пришла и увидела маму, стоящую перед зеркалом. Я спросила её, что она делает, но она подняла руку с пистолетом к голове.
Услышав это, инспектор не удержался.
— Погоди, дорогая, — перебил он её, — минуту назад ты сказала мне, что она тебе что-то рассказала перед этим?
— Когда мама упала, я подбежала к ней и она прошептала мне, чтобы я не плакала, — ответила Делия.
«Что-то не верится мне в это», — подумал Гэлбрайт. «Обычно после выстрела в голову человек не в состоянии произнести ни единого слова»…
— Это правда? — спросил он маленькую девочку.
— Её голос был почти не слышен, но по глазам я поняла, что она хотела мне сказать, — продолжала малышка.
Инспектор выпрямил спину и задумался о том, что ему делать дальше. Девочка, рассказав ему всё, что знала, теперь просто стояла неподвижно и хлопала своими длинными ресницами.
— У тебя есть родственники в центре? — вдруг осенило Гэлбрайта.
— Родственники? — Делия, казалось, не поняла того, что ей сказали.
— Ну, дядя, тетя, бабушка… — начал перечислять он.
— У меня есть только папа и мама, — резко перебила его девочка.
— Отныне только папа… — мрачно сказал инспектор.
— Кстати, когда он вернётся? — ребёнок немного оживился.
— Он болен, ему нужно подлечиться, — уклонился Гэлбрайт от прямого ответа.
На самом деле, это была чистая правда, ведь сам Гэлбрайт не слышал новостей из Портлендского адвентистского медицинского центра, поэтому он полагал, что её отец уже находился на пути к выздоровлению.
— И когда он поправится? — продолжала спрашивать Делия.
— Я не могу сказать, болезнь у него очень серьезная, — ответил он упавшим голосом.
Инспектор подумал о том, куда же им всё-таки пристроить девочку, чтобы присматривать за ней. Ведь они не могут оставить Делию одну в этом доме, где на её глазах умер близкий ей человек…