«Её звали Делия» — Глава сорок восьмая
Виталий Иволгинский
Её звали Делия (ещё одна отходная жанру ужасов)
Часть двенадцатая — Странная история доктора Бэйзларда и инспектора Гэлбрайта
Глава сорок восьмая
После того, как Гэлбрайт прокомментировал вслух случайно пришедшее ему на ум выражение своего покойного друга, он, стараясь не сойти с ума от укусов мерзких клопов, снял верхнюю одежду и заполз под одеяло. Красные жучки стали ещё более злобно ползать по его телу — они заползали ему под мышки, цеплялись за волосы на груди и ногах, а самые наглые паразиты пытались проникнуть внутрь его ушей и ноздрей. Возможно, дополнительный эффект этому придавало ещё и то, что в темноте он не мог разглядеть точное количество насекомых, но, так или иначе, дискомфорт постепенно усиливался, и вскоре инспектор проснулся посреди ночи.
— С меня хватит! — крикнул он в пустоту.
Как был босиком, Гэлбрайт подошёл к настенному выключателю и протянул руку вперед. Его указательный палец коснулся белой пластиковой кнопки. Раздался едва слышный щелчок, и в комнате сразу стало светло. Инспектор опустил глаза и посмотрел на свои ноги — мерзкие, отвратительные, ублюдские клопы висели на его коже, подобно муравьям, цепляющихся за ветку. «Ох», — подумал он, — «если бы я случайно не перевернул матрас, то, вероятно, насекомые не вылезли бы наружу…» Зайдя в ванную, он включил душ и тут же встал под его колючие и холодные струи. Пытаясь смыть с себя паразитов, Гэлбрайт мысленно вернулся в Портленд. Сначала он просто вспоминал о том, как ему там было хорошо и как он мог спокойно спать в своей маленькой квартирке, не тратя свои силы на борьбу с клопами. Затем, когда инспектору наконец удалось избавиться от большинства паразитов, он сел на край ванны, сосредоточившись на том моменте, когда он решился на то, чтобы уехать в этот самый Лондон, где он сейчас и находился.
В то время не происходило ничего особенно необычного — Гэлбрайт просто направлялся к себе домой после утомительного рабочего дня. В тот вечер дул холодный ветер, поэтому он не хотел слишком долго задерживаться на улице и шёл ускоренным шагом. К тому времени, когда он добрался до Эббаутс-стрит, на улицу уже опустились сумерки. Подходя к дому Е-14, в котором он жил, инспектор сунул руку в карман пиджака — ибо ключи он всегда доставал заранее — и поднял голову. То, что он увидел, заставило его стряхнуть с себя налет меланхолии — окно его квартиры было ярко освещено. Гэлбрайт очень хорошо помнил, что он со вчерашнего вечера не включал свет в комнате, так что не могло быть никаких сомнений в том, что в его квартиру некто пробрался. Сердце инспектора бешено забилось, и он, нащупывая во внутреннем кармане пиджака свой маленький, но верный табельный пистолет, лихорадочно вбежал в подъезд дома.
К счастью для него, в подъезде он не столкнулся ни с кем из своих соседей, так что мог спокойно вынуть оружие, не опасаясь, что кто-нибудь это заметит. Гэлбрайт с громким топотом взбежал по ступенькам на второй этаж и, держа оружие левой рукой, вставил ключ в замочную скважину. Руки его были мокрыми от пота, пальцы дрожали, как в лихорадке, — такова была сила страха, охватившего полицейского в ту секунду. Наконец, ему удалось вставить ключ в скважину. Наклонившись всем телом, Гэлбрайт повернул его — при этом металл ключа едва не согнулся. Дверь тихо скрипнула, и Гэлбрайт, держа пистолет наготове, одним махом переступил порог с проворством дикого животного.
— Добрый вечер, господин инспектор. Я рад, что вы наконец пришли, — вдруг послышался совершенно спокойный старческий голос.
Гэлбрайт ожидал увидеть в своей квартире кого угодно — бандитов, гангстеров, сумасшедших клоунов в конце концов, но каково же было его удивление, когда оказалось, что на стуле, стоявшем у окна, сидел никто иной, как сам господин главный инспектор!
— Вы не в кино, Гэлбрайт, — спокойно, хотя и с некоторым упреком, сказал Сеймур.
Действительно, эта сцена выглядела невероятно глупо — хозяин квартиры стоял напротив своего гостя, направив на него дуло пистолета. Гэлбрайту сразу стало не по себе.
— Я вынужден попросить у вас прощения, — смущенно сказал он, медленно опуская табельный пистолет.
— Пожалуйста, присаживайтесь. Нам нужно поговорить, — невозмутимо произнес Сеймур.
Очевидно, подумал Гэлбрайт, господин главный инспектор совсем не боялся смерти, раз он даже бровью не повёл во время этой выходки с пистолетом. Положив оружие во внутренний карман пиджака, Гэлбрайт поднял глаза на своего нежданного посетителя.
— Знаете, мне что-то не хочется садиться… — тихо сказал он
— Вы нервничаете, и это ваше дело, — сказал Сеймур, — но имейте в виду, что в таком случае вам придется стоять довольно продолжительное время.
— Я не какая-то белоручка, для которой постоять пару часов уже в тягость, — ответил Гэлбрайт с оттенком обиды.
Эти слова вызвали подобие улыбки на лице господина главного инспектора Сеймура. Старику, казалось, нравилось наблюдать за волнением мужчины, который был моложе его самого на двадцать лет.
— Должен признаться, мне нравится ваш способ того, как вы выражаете своё мнение, — улыбка снова сменилась спокойствием. — Но я пришел к вам не ради того, чтобы восхищаться вашим замешательством.
Ну, конечно, саркастически подумал Гэлбрайт про себя, господин главный инспектор тихонько пробрался в дом своего подчиненного, и при этом думает, что хозяин квартиры сочтет это таким же обычным делом, как утренний прием пищи…
— Суть в том, что я хочу передать вам сообщение… — начал его гость.
С этими словами Сеймур протянул руку вперёд и взял со стола пачку сигарет. Гэлбрайт поспешил подойти к господину главному инспектору, чтобы услужливо зажечь ему сигарету, но тот молча отстранил его жестом и сам зажёг её от своей зажигалки.
— Итак, Гэлбрайт, — сделав затяжку, сказал он, — я понимаю ваше отношение к ней, поэтому не буду спрашивать вас о том, почему вы решили не рассказывать мне о своих планах.
«Что он имеет в виду?» задумался Гэлбрайт. Кто эта «она», к которой он, по словам старика, чувствует какие-то особые отношения?
— Именно по этим причинам, — продолжил Сеймур, — я не просил вас делиться со мной своими подозрениями.
— По отношению к кому? — невольно вырвалось у Гэлбрайта.
— К доктору Бэйзларду, кому же ещё? — ответил господин главный инспектор и выпустил облачко дыма.
Гэлбрайт невольно восхитился тем, какое аккуратное кольцо сделал его почтенный гость. «Да», — подумал он, — «умение курить — тоже искусство…»
— С чего вы взяли, что я его подозреваю? — спросил он Сеймура с ноткой иронии в голосе.
— Потому что я, как человек, который близко с ним знаком, прекрасно осознавал тот факт, что его персона не могла не вызывать подозрений, особенно у субъекта со складом ума подобно вашему.
У хозяина квартиры непроизвольно расширились глаза, когда его гость обрушил на него эти разглагольствования. «Как», — подумал он, — «неужели господин главный инспектор действительно был связан с этим доктором?». Это не укладывалось в голове у Гэлбрайта.
— С вами всё в порядке? — спросил Сеймур, глядя на смущение своего собеседника.
— Простите меня, — очнувшись от шока, Гэлбрайт опустил глаза.
— Я понимаю, что это вас удивляет, — спокойно ответил гость. — Isso Que é Vida, — сказал он вдруг на каком-то языке, который был непонятен собеседнику.
Гэлбрайт не мог вникнуть в истинный смысл последних двух слов своего гостя, но не смог удержаться от того, чтобы не выйти из себя и не обрушить поток слов на господина главного инспектора.
— Удивляет? Вы так это называете? — стараясь не повышать голос, он слегка сжал кулаки. — Неужели вы действительно думаете, что я смогу смириться с тем, что этот проклятый доктор, — Гэлбрайт не стремился подбирать выражений, — не только не вызывает у вас неудовольствия, но, оказывается, ещё и является вашим другом?!
Выпалив всё это, инспектор почувствовал, как у него начала подниматься температура. Он поднес правую руку к своим волосам, чтобы вытереть пот, выступивший на лбу, но в следующую секунду что-то упало на пол. Гэлбрайт тут же наклонился — оказалось, что он совершенно забыл о том, что всё это время он держал в руках зажигалку, которой хотел зажечь сигарету своего незваного гостя.
— Вы потрясающе выглядите в гневе, — неожиданно сказал Сеймур с неповторимой интонацией похвальбы, растягивая каждое слово, словно пребывая в изумлении.
Гэлбрайт, подняв свою зажигалку с пола, выпрямился и снова замер в одном положении. Он не ожидал, что его собеседник не только не обидится на его поведение, но, наоборот, похвалит эту его мимолетную, неконтролируемую вспышку гнева.
— Вами движет ярость, — продолжил его собеседник нормальным, спокойным тоном, — и я понимаю это — личность субъекта, о котором мы с вами ведём разговор, может вызвать только две реакции — либо восхищение его интеллектом, либо острую ненависть к его натуре.
— Будьте любезны, выражайтесь поточнее, — сказал Гэлбрайт, всё ещё витая в тумане.
— Доктор Бэйзлард — очень сложный человек, — коротко сказал Сеймур, сделав акцент на слове «очень».
«Мягко сказано», — подумал хозяин квартиры. У него возникло ощущение, что Сеймур пытался доказать ему, что у этого детоубийцы есть не только плохие, но и хорошие стороны.
— Я понимаю, что вы сейчас думаете, что я пытаюсь предотвратить очернение его репутации, — словно прочитав мысли собеседника, сказал Сеймур, — но на самом деле я имел в виду совершенно другое.
— А вы случаем не задумывались о том, что я могу подозревать и вас самого? — не удержался Гэлбрайт.
— Por que não? — ответил гость на непонятном Гэлбрайту языке. — В той ситуации, в которой вы оказались, вам ничего не остаётся, как подозревать всех и каждого, не считаясь со статусом окружающих вас людей.
Сказав эту в сущности полную укора фразу, господин главный инспектор поднялся со стула, смотря на хозяина квартиры с лёгким прищуром. Гэлбрайт продолжал неподвижно стоять на месте и с почти божественным благоговением наблюдать за тем, как Сеймур тем временем положил свою сигарету в пепельницу и, поправив галстук, выглянул в окно. Гэлбрайт проследил за взглядом своего нежданного посетителя — оказывается за то время, которое они провели вместе, на улицу уже опустилась ночь.
— Я позволю себе высказать вслух то, что, по моему мнению, могло прийти вам в голову, — его гость отвернулся от окна и скрестил руки на груди.
— Ну и что вы мне скажете такого интересного? — почему-то этот жест собеседника показался Гэлбрайту забавным.
— Дело в том, что в вашей голове нет-нет, но мелькала мысль о том, что преступник Джордан Тёрлоу и его жертва Делия Йонс одной крови, — ни секунды не колеблясь, произнёс Сеймур и улыбнулся.
— К-к-как… — при этих словах у Гэлбрайта отвисла челюсть.
— Хотите спросить, как я узнал об этом? — Сеймур догадался, что повергло его собеседника в удивление. — В том-то и дело, что никак. Я просто высказал свою догадку наугад, уверяю вас, — спокойно ответил он.
Гэлбрайт не стал ничего отвечать на это, лишь вздохнул и, подняв глаза к потолку, начал разминать шейные позвонки.
— Да, к слову… — внезапно сказал господин главный инспектор. — Не думаю, что вам будет интересно это знать, но всё же…
Услышав это, хозяин квартиры сразу оживился и посмотрел на своего гостя.
— Это дела давно минувших дней, но я считаю своим долгом сказать вам, что Бэйзлард лишил Дункана жизни из принципов сострадания.
— Вы говорите о той самой операции на головном мозге? — Гэлбрайт прекрасно помнил, о ком сейчас говорил его собеседник.
— Верно, — кивнул Сеймур. — Мне просто кажется, что Бэйзлард решил пойти бедняге навстречу. Смерть дровосека не была несчастным случаем — доктор с самого начала знал, что операция по удалению опухоли закончится гибелью всего мозга, и, понимая, что Дункан всё равно больше не сможет нормально жить в таком состоянии…
— Вы хотите сказать, что доктор Бэйзлард убил Дункана с его молчаливого согласия? — внезапное озарение осенило Гэлбрайта.
— Вы можете интерпретировать мои слова так, как вам будет угодно, — вместо ответа сказал Сеймур.
Господин главный инспектор, сняв шляпу со спинки стула, направился к выходу из квартиры. Гэлбрайт медленно, словно боясь наступить ему на пятки, потрусил вслед за уходящим гостем. Уже взявшись за ручку входной двери, Сеймур повернулся к хозяину квартиры.
— Одно я могу сказать вам наверняка — доктор Бэйзлард не такой кровожадный убийца, каким вы его себе представляете в своих мыслях, — сухо сказал он.
— Хм… — услышав эти слова, Гэлбрайт неожиданно опустил взгляд, будто его обвинили в непозволительных действиях.
— Доброй ночи, — уже с лестничной площадки послышался голос господина главного инспектора.
В этот момент Гэлбрайт внезапно очнулся от своих воспоминаний. Он огляделся, словно совершенно забыл о том, где сейчас находится. Как бы там ни было, сказал он себе, Портленд остался в прошлом, а теперь же он сидит в ванной комнате убогого номера лондонского отеля. Инспектор посмотрел на свои ноги — пока на его коже не было ни единого клопа.
— Что ж, скоро они снова облепят меня с ног до головы, — с некоторой отрешенностью сказал Гэлбрайт, вздохнув при этом.
Выйдя из ванной, он, дрожа от холода, нырнул под одеяло, совершенно забыв о том, что по хорошему ему нужно было выключить свет в комнате. Гэлбрайт так устал после холодной ванны, что, как только закрыл глаза, сразу же уснул. В ту ночь инспектор спал совершенно спокойно, без каких-либо сновидений.