«До сих пор не можем эту периферийность преодолеть»: что происходит с идентичностью Томска

В последние годы томские власти сфокусировались на глобальных проектах стоимостью в десятки миллиардов. Это, например, студенческий кампус, малое транспортное кольцо и третий мост через Томь. На все проекты в областном центре рассчитывают получить федеральное финансирование, которое покроет большую часть расходов.

Тем временем в Томске довольно быстро ветшает историческая и фоновая застройка — словом, то, что делает его Томском. Деньги ежегодно выделяются либо на ремонт всего нескольких домов, либо вовсе только на их консервацию. Поговорили с экспертами о том, зачем из Томска пытаются сделать мегаполис, и при каких условиях потеря исторической архитектуры — не катастрофа.

«Университетские города не бывают мегаполисами»

Министерство культуры в ноябре утвердило проект границ исторического поселения Томска. Проект разрабатывался еще с 2016 года, а в 2019-м президент России Владимир Путин даже лично поручил томскому губернатору Сергею Жвачкину решить этот вопрос.

В итоге приказ Минкульта отправили на согласования в Минюст, несмотря на противодействие городских и областных властей. Местные чиновники, получив этим летом проект границ, хором заявили, что он окончательно заморозит развитие центра города.

До этого строители спокойно получали согласование на многоквартирники в исторических районах от облкомитета по охране объектов культурного наследия. Благодаря настойчивости активистов и, что парадоксально, мэрии города ряд таких строек либо заморозили, либо вообще не выдали разрешение на строительство. Например, после возмущения общественников прокуратура потребовала от собственника законсервировать почти завершенное здание на Гагарина, 18 из-за нарушения высотности и требований по стройматериалам, позже власти отменили разрешение на строительство.

Показательно, что развитие города муниципальные и областные чиновники видят исключительно как застройку исторического центра или прокладку через него новой инфраструктуры вроде третьего моста. Все это выглядит как попытка превратить уютный университетский город в мегаполис, которым Томск не стал, исторически проиграв конкуренцию Новосибирску, через который прошел Транссиб.

— Мне кажется, мы до сих пор не можем эту периферийность преодолеть. И каждая новая власть хочет сделать что-то, чтобы Томск стал мегаполисом. Они [чиновники] считают, что тогда пойдут деньги, бюджеты будут нормальные, мы решим все проблемы, а сейчас нам денег все время не хватает, потому что нам их недодают, — поясняет томский историк Сергей Мальцев.

Последним мегапроектом, который должен приблизить Томск к статусу мегаполиса, стало строительство межвузовского кампуса — сначала на 20 тысяч, потом на 10, а теперь уже на 6 тысяч мест. Мегапроект в сфере образования, а не промышленности — уже прогресс, считает историк. Теперь чиновникам осталось понять, что мегапроекты городу не нужны в принципе: университетские города не бывают мегаполисами. Это всегда локальные территории, потому что их задача — производить не деньги или товары, а знания, смыслы, культурный код, уверен Мальцев.

— Это мегаломания, — говорит депутат Думы города Томска Давид Аветян. — Масштабность может быть попыткой скрыть проблемы, мол, смотрите, мы можем в огромные проекты, мы процветаем, хотя на самом деле даже мелкие проекты откладываются и не реализуются. Или даже не начинаются соразмерные и актуальные проекты, вроде ремонта коммунальных сетей.

Задача властей, добавляет Сергей Мальцев, не отстраивать город самим, пытаясь избавиться от статуса провинции. Нужно создать условия для людей, в том числе тех, кто приезжает в Томск учиться, чтобы им хотелось остаться и делать карьеру и создавать семьи.

«Чем беднее был город, тем лучше он сохранился»

Историческая архитектура — одна из основ городской идентичности, отмечает экспертка по территориальному развитию Галина Пивовар. При этом речь идет не только о выявленных объектах культурного наследия, но также и о фоновой исторической застройке.

— Пользовательский опыт города складывается не из уникальных объектов, а из ощущений нахождения в целостной исторической среде. Так, два ярких памятника деревянного зодчества в кругу блочных гигантов создадут у вас совершенно отличное ощущение от подобных объектов в окружении рядовых зданий, но собственной эпохи. Первое будет похоже на градостроительную небрежность, а второе — создаст ощущение исторического центра.

К элементам идентичности, создающим характер города, относятся не только архитектурные памятники, но и муралы, сады (вроде уникального омского дендропарка), культурная инфраструктура: музеи, театры и галереи. Существует также неявное, часто остающееся менее заметным нематериальное наследие — истории мест или людей, которые сохраняют городские краеведы и обычные жители, городская топонимика, локальные праздники (как томский гастрофестиваль «Жимолость» или День Томича, который в прошлом году объединили с Днем основания города). Работа с выявлением нематериального наследия может очень обогатить город.

— Пока ощущение вялое, будто нет понимания, что историческая архитектура ценна, либо это понимание есть, но оно не транслируется в общество. Тем группам населения, которым важна архитектура, приходится наоборот бороться с властями, чтобы власти это не угробили, — говорит Дмитрий Поляков, создатель сообщества «Город не бесит».

На бытовом уровне человек в первую очередь обращает свое внимание на историческую архитектуру. Ее обветшание — в историческом смысле естественный процесс, и именно поэтому самая плохая стратегия — просто не замечать эту архитектуру, считает Галина Пивовар. Нужно понимание невосполнимости такой среды. «Беда случается тогда, когда это понимание не формируется, и закономерным следствием обветшания становится уничтожение», — говорит экспертка.

— Существует несколько диаметральных позиций по поводу работы с историческими объектами. Первая — хранительская, она предполагает радикальное неприятие исчезновения любых исторических зданий. Вторая — ценностно-рациональная, я склоняюсь к ней. Она предполагает безусловное понимание ценности любого исторического здания, но признает существование ситуаций, где необходимость развития города диктует отдельные компромиссы. И последняя — самая удручающая и распространенная, когда вообще отсутствует понимание ценности исторической застройки.

Когда нет возможности сохранить историческую застройку, ключевой вопрос — какая архитектура приходит на место утраченной. Это одна из самых болезненных тем, потому что чаще всего при появлении новой застройки существующий контекст не учитывается.

— Есть два фактора, которые помогли городам что-то сохранить. Первый — экономический: чем беднее был город, тем зачастую лучше он сохранился. Если город был более перспективным, девелопмент вел себя деструктивно по отношению к историческим объектам. Второй фактор — фактор «гения места»: насколько у управленцев, принимавших решения, были или есть личные мотивы: профессиональные компетенции, насмотренность, адекватные ценностные установки, — отмечает экспертка по территориальному развитию.

Сегодня, как никогда ранее в новейшей истории России, отсутствие включенности управленцев в сохранение идентичности городов вступает в противоречие с набравшей силу традиционалистской риторикой федерального центра, уверена урбанистка. Потому что именно в таком бережном подходе к истории, красоте, уникальности собственной малой родины и стоит искать традиционные ценности, используя их на благо.

— Повсюду мы слышим традиционалистские установки: должна быть многодетная семья, нельзя делать аборты, плохо быть человеком нетрадиционной ориентации и так далее. Мы, как общество, стараемся транслировать себя как страна-поборник традиционных ценностей, но конструктивная повестка бережного отношения к традиции не создана. Если бы мы были чуть поумнее, системная работа с наследием могла бы стать глобальным треком, на практике демонстрирующим людям важность сохранения своей традиции, истории и уклада. А если мы не учимся этой бережности, не воспитываем детей среди эстетики и истории собственных городов, то и устойчивость прочих «ценностей» лишается реального основания, — считает Галина Пивовар.

«Нанести значительный урон — возможно, уничтожить полностью — вряд ли»

Идентичность Томска, впрочем, сохраняется, вне зависимости от проводимой государством политики, уверен историк Сергей Мальцев. Его все еще трудно спутать с другим городом, благодаря четырехсотлетней истории, в которую вкладывали свои жизни поколения томичей.

— Это сохраняется не благодаря или вопреки внешним, сиюминутным факторам — это фундамент, заложенный поколениями. Это такая штука, которую своротить довольно сложно, даже если задаться этой целью всерьез. Жизни человеческой не хватит, чтобы это все по-настоящему изменить. Нанести значительный урон — возможно, уничтожить полностью — вряд ли, — поясняет историк.

В Томске, как и по России в целом, постепенно активизируются градозащитники, их сообщества продолжают расширяться. К местному отделению общества охраны памятников истории присоединяются как урбанистские городские медиа («Город не бесит», «Делай Томск лучше!»), так и отдельные медийные активисты (экс-главред vtomske.ru Олеся Бутолина).

При этом сложно сказать, что градозащитный активизм становится мейнстримом — широкой аудитории это по-прежнему не очень интересно.

— Подавляющее большинство населения сейчас, конечно, цена на яйца интересует значительно больше, чем сохранение культурного и исторического наследия, так было всегда, и так всегда будет. Но это не означает, что ничего не надо сохранять, — убежден Мальцев.

Перспективы сохранения культурной составляющей города, по его словам, пока туманны. У власти в Томске и области оказались люди, которые в гораздо меньшей степени связаны с городом и регионом, чем предыдущая администрация.

Губернаторское кресло получил Владимир Мазур — пусть и коренной томич, но сделавший карьеру в Москве, а должность мэра — омский чиновник Дмитрий Махиня, который уже начал перевозить в Томск своих земляков. Пока есть ощущение, что они не очень погружены в вопрос, а историческое наследие не становится отдельной темой для обсуждения.

Кроме того, в конце декабря у Томска забрали основные градостроительные полномочия. И застройщикам нужно будет договариваться уже не с «разношерстной» городской думой, а с областным парламентом, где абсолютное большинство — у «Единой России». Теперь область, например, будет выдавать разрешения на строительство и согласовывать архитектурный облик новых зданий.

__________________________________________________

«Улица Бархатная» — читайте нас.