Счастье любит тишину
Или почему целостность звучит безмолвием
Что такое счастье на самом деле
Счастье — не эмоция, не вдохновение, не ощущение, которое приходит и уходит.
Счастье — это тотальное и безусловное принятие себя.
Это не результат действий или достижений.
Это само состояние целостности, в котором человек слился со всеми своими аспектами: светлыми, теневыми, сильными, уязвимыми.
Это не вспышка — это переход в новое качество бытия.
Это не чувство, но в нём есть чувствование.
Это не покой ума, а ум, отступивший перед полнотой присутствия.
Почему “мимолётное счастье” — противоречие
То, что общество называет счастьем — чаще всего набор кратковременных состояний: удовольствия, вдохновения, воодушевления, достижения.
Но все они временны. Они приходят и уходят. А значит, не могут быть счастьем.
Потому что однажды слившись с собой, человек не может «расслиться».
Приняв себя без условий, он не может снова начать отвергать.
Если отвергает — значит, ещё не принял. Значит, ещё не был в этом состоянии счастья.
Счастье — это необратимая целостность.
Счастье — это чувствование настоящего
Чувствовать можно только в настоящем моменте.
Ум, по своей природе, работает с прошлым и будущим: анализирует, сравнивает, планирует, боится, обрабатывает.
Он не чувствует — он думает. Его задача — защищать, обеспечивать выживание.
Но когда исчезает угроза, когда исчезает нужда в контроле — ум успокаивается.
И в этот момент возвращается чувствование. Сознание становится ясным.
Именно в этом пространстве возникает то, что и есть счастье: тишина, наполненная жизнью.
Почему счастье любит тишину
Счастье не требует доказательств.
Оно не нуждается в аплодисментах, одобрении, подтверждении.
Оно не кричит: «Я счастлив!» — потому что это стало фоном, не событием.
Оно просто есть — как дыхание, как свет, как существование.
Счастье любит тишину, потому что сама целостность безмолвна.
Когда больше не идёт внутренняя война — исчезает шум.
Когда каждая часть принята — больше нечего обсуждать.
Когда нет борьбы — появляется покой.
Это не отстранённость. Это не равнодушие.
Это глубочайшее «да» всему, что я есть.
Счастье — это не то, что можно понять, а то, чем можно быть
Счастье не просится быть понятым.
Оно течёт сквозь тело и пространство, не требуя формулировок.
Счастье не нуждается в уточнении.
Когда есть слияние со всеми своими частями — это и есть счастье.
Всё, что требует добавок и пояснений, ещё не является им.
Счастье — это уже завершённость, уже полнота.
Счастье не бывает «частичным», «неполным» или «временным».
Если оно пришло — оно пришло навсегда. И всё изменилось.
Уже не интересно проявляться в тех качествах, которые ты уже почувствовал, вспомнив, что ты таким был всегда.
Ты не стал другим — ты просто узнал, что всегда был всем, и теперь отпала нужда блуждать в непознанном.
Всё, в чём ты проявлялся, — было частью узнавания себя.
Ты переживал разные качества, проживал их, чтобы вспомнить: ты — это всё.
Это выглядело как путь, но на самом деле ты никогда не уходил от себя.
Ты был собой всегда — даже в тех проявлениях, которые считал «не собой».
Путь был лишь способом вспомнить, что ты всегда дома.
Ты шёл не потому, что был вдалеке, а потому что временно не чувствовал своё присутствие.
Путь был сном, в котором ты искал себя, не зная, что спишь.
А пробуждение — это не достижение, а узнавание: я был этим всегда.
Когда исчезает нужда возвращаться — приходит тишина
Человек, пребывающий в счастье, не избегает мира, но больше не теряется в нём.
Он может быть с людьми, но в нём нет стремления быть понятым.
Он может говорить, но из молчания.
Он может действовать, но из покоя.
Счастье любит тишину, потому что само является тишиной.