ИСЛАМИЗМ И САЛАФИТСКИЙ ДЖИХАДИЗМ*

10.11.2020г.

Кирил Семёнов

Апеллируя абстрактными понятиями - исламизм, радикалы, фундаменталисты европейские политики также выступают против ислама как такового, так как под эти понятия можно подтянуть практически кого угодно из мусульманских общественных и политических движений.

Например, исламисты представлены в парламентах и правительствах Марокко, Алжира, Туниса, Ливии, Иордании, Ливана, Кувейта, Иракского Курдистана, Йемена, Пакистана и т. д., не говоря уже о находящихся у власти в Иране и Турции и являясь легальными политическими силами, приверженными исключительно политической борьбе, либо являющимися конструктивной системной оппозицией - и они все исламисты.

Все заявление европейских политиков о том, что надо отделять ислам от исламистов могут быть направлены непосредственно на призыв к искоренению всех сил причастных к политическому исламу, а отнюдь не террористов, которые могут от этого только выиграть. Так как именно исламисты и являются прежде всего тем барьером, сдерживающим натиск салафитского джихадизма. В конце концов исламисты из Мисраты взяли у ИГИЛ* их столицу в Ливии - Сирт, а шиитские исламисты из Хашд Шааби - Мосул.

Есть же вполне конкретная идеология и вполне оформленные группировки, разделяющие эти установки, которые поддерживают терроризм как индивидуальный, так и организованный.
Это не какой то абстрактный «исламизм», а вполне себе конкретный салафитский джихадизм. А игнорируется это определение целенаправленно, ради борьбы со всеми проявлениями политического ислама, ради попыток ограничить общественную составляющую ислама лишь коллективными молитвами под присмотром проверенных имамов, отобрав у мусульман право добиваться исключительно политическими методами, через выборы в парламенты и участия в работе правительств, сохранения исламских основ и права использования исламских норм, например в гражданском или семейном праве и т.д.

Поэтому опять же все заявления европейских политиков о том что надо противостоять исламизму, а не исламу, также направлены против ислама как такового, так как исламизм или политический ислам является интегральной составляющей ислама. Отрицание этого элемента будет по сути отрицанием всей исламской государственности, начиная от хиджры Пророка (сав) в Медину, заключения договоров с иудеями Ясриба, битвы у Бадра и Ухуда, Худейбинский мира и т. д. Любое политическое требование мусульман о сохранении исламских основ их обществ также является исламизмом.
Таким образом под «исламистами» подразумевается такой же широкий спектр партий и движений как и под «социалистами». И было бы странным, если за преступления «красных кхмеров» отвечала бы немецкая SPD.

Поэтому необходимо заявлять, что бороться надо не с политическим исламом или исламизмом, но лишь с салафитским джихадизмом. И ИГИЛ* и «Аль-Каида»* давно должны быть выведены за рамки политического ислама или исламизма и трактоваться исключительно как салафитский джихадизм. Так и все теракты совершаются именно последователями салафитского джихадизма, ИГИЛ* и «Аль-Каиды»* и аффилированных структур, а не просто исламистами из числа каких нибудь сторонников марокканской исламистской Партии справедливости и развития или тунисской Ан-Нахда.

КОРНИ САЛАФИТСКОГО ДЖИХАДИЗМА

Салафитский джихадизм, естественно опираясь на недждийскую (теймитско-ваххабитскую догматику) в то же время является продуктом глобализации, так как в своей методологии уже использует опыт различных, прежде всего левых, революционных движений «Первого мира». Уже затем, позаимствовав те или иные формы и методы действий, в том числе террористической, адепты салафитского-джихадизма пытаются найти им оправдания в собственных трактовках исламского права или традиции.

Хотя до второй половины 20 века ничего подобного в исламском мире не практиковалось, а антигосударственный терроризм был присущ левым революционным движениям.

Поэтому корни салафитского джихадизма стоит искать не только или не столько в исламе, сколько в общих мировых тенденциях, где салафитский джихадизм заполняет собой тот вакуум, который был ранее застолблен европейскими левыми радикальными движениями. Которые занесли свои идеи на Ближней Восток и где сперва возникают первые левые, сугубо светские, если не атеистические террористические организации, позаимствовав идеи и методы своих европейских «духовных отцов». Лишь с их упадком на их место приходят салафитско-джихадистские силы, которые перенимают методы своих лево-секулярных предшественников.

«С конца XIX века, вместе с развитием портативных взрывных устройств и идеологий социальной исключительности, тактику массовых убийств стали применять европейские анархисты, коммунисты, националисты из освободительных движений — словом, все, кому идеология позволяла считать человека заслужившим смерть лишь потому, что ему не повезло принадлежать к враждебной социальной группе.

Арабский, а потом и мусульманский компонент появляется в мировой истории терроризма вместе с проблемой палестинской государственности в середине прошлого века. Доминировать исламистский терроризм начал лишь около 20 лет назад, когда левый экстремизм вышел из моды, европейские правительства кнутом и пряником наладили диалог с местными сепаратистами, но на Среднем Востоке образовалась незаживающая, гнойная рана гражданской войны в Афганистане» [Елена Галкина]

«В структурном плане [салафитский джихадизм] лишь развил тенденции, заложенные идеологически или этнонационалистически мотивированными террористами предшествующих десятилетий. Это касается и транснационального характера деятельности, и характера террористических операций: даже приписываемые исламистам в качестве особо присущего им элемента суицидальные теракты не являются их изобретением, и умелого использования возможностей масс-медиа и т.д. Весь практический «инструментарий» фактически достался исламистам «по наследству» от террористических группировок, выступавших под светскими лозунгами.
Мало того, даже с точки зрения теории и идеологических построений, как это ни парадоксально, между секулярными (чтобы не сказать атеистическими) ультралевыми террористами и возводящими мусульманскую веру во главу угла сторонниками «глобального джихада» конца XX - начала XXI в. существует немало сходных черт на структурном уровне.

При всей специфике салафитско-джихадистской идеологии, все же трудно не заметить, что по своей структуре она напоминает идеологические построения и практические действия адептов других идеологических конструкций, лежащих далеко за пределами исламского мира. На это, в частности, обращал внимание С. Хантингтон, находивший черты сходства между исламским возрождением и распространением марксизма “своими священными текстами, видением идеального общества, стремлением к фундаментальным изменениям, неприятием сильных мира сего и национального государства, а также разнообразием доктрин, начиная с умеренного реформизма и заканчивая неистовым религиозным духом”».[Андрей Яшлавский]

Да, я здесь сделал акцент на левом терроризме, хотя во время «свинцовых семидесятых» и близкий к ним период в Италии были активны и правые неофашистские террористические организации. Так, если верить результатам расследования, вина за крупнейший теракт в истории Италии, в котором погибло 85 гражданских лиц во время взрыва железнодорожного вокзала в Болонье, лежит на неофашистской организации Nuclei Armati Rivoluzionari, точно также как взрыв в Милане в 1969 году, тогда погибло 17 гражданских лиц, вина за который была возложена на неофашистов, хотя первоначально обвинялись анархисты и т. д.

* Упомянутые организации по решению судов РФ признаны террористическими и запрещены на территории России.

Источник: https://t.me/semenovkirill/3301