Сочинитель и разбойник
Давно я присматривался к творчеству поэта Тютькина пейсателя буков george-rooke.
Неладное я заподозрил, когда оный юзер явным образом у себя в журнале дал краткое изложение книги «Кобден и Лига. Движение за свободу торговли в Англии», но вывернув содержание наизнанку. Вместо собрания фактов и аргументов в пользу фритрейда, даровитый автор, путем инновационного метода опускания неудобной цифири и устранения логики повествования, смог на базе исходного материала от Бастиа сочинить агитку в пользу меркантилизма, протекционизма, этатистского насилия над правом собственности и гимн госплану.
Отметив для себя интересную манеру перелицовки любимых произведений (AKA «вандализм наглый»), я впрочем не придал значения и не счел нужным как-то реагировать, выражать отношение и т.д.
Но, оказалось, что т. george-rooke про себя решил, что явно напал на золотую жилу с этим своим интересным творческим методом рерайтинга в держимордском ключе малоизвестных широкой публике произведений сторонников права собственности и свободы.
Действительно, двойная эффективность: во-первых, затоптать в грязь оригинал, а во-вторых, вынуть его оттуда и прочитать задом наперед. Тогда можно отмахнуться от фактов реальности и обратить выводы, на них выстроенные в собственную противоположность.
Хитрый план же, всё как они любят. Никто ведь не догадается, они же самые умные, вокруг одни лохи, пипл хавает. Прокатило.
Упоенный успехом первой попытки, наш герой где-то нашел книжку «История денежного обращения и банковского дела в США. От колониального периода до Второй мировой войны». И стал её тоже по главкам рерайтить. И опять с издевкой над утопистами-фритрейдерами, с ужимками и прыжками сраного краснопузого этатиста сервильного интеллектуала.
Пропагандон охранительного грабежа добрых русских людей налогами и пошлинами глумливо насилует труп дорогой нам книги. Так он представляет себе конкуренцию идей и поиск истины, очевидно.
Впрочем, ничего нового. Мы всегда знали, что наши оппоненты — это злобные аморальные кретины, лишенные этических норм, отделяющих человека от прочего животного мира.
Что ж, одной иллюстрацией этого трюизма больше.
Интересно, просияет ли несмотря на толстый слой некротлена, накладываемый этатистской швалью на книгу, просияет ли все равно сквозь него гений нашего фюрера? Проступят ли на поверхность чистые идеи свободы помимо воли соловья государева рабства?
Я так думаю, что попытка вывернуть наизнанку плотно пригнанные, подобно механизму швейцарских часов, наши мысли и идеалы, самым неожиданным образом выплеснет их острыми кромками прямо в рожу незадачливого горе-плагиатора помимо его воли и желания. И вместо пасквиля на свободу торговли и частные деньги получится у него рассказ о непрерывных провалах государевых устроителях госпланов в финансовой сфере Пиндостана.
Такова природа добра.