Наглец. Глава 76-80
Чан Бом, сказавший, что только вымоет руки, не возвращался уже двадцать минут.
Ивон, растерянно стоявший посреди зала, позвонил ему во второй раз. И снова тот не ответил. Ждать стало скучно, и Ивон решил собрать вещи, чтобы дождаться его у туалета и сразу пойти домой.
В этот момент к его столику подошёл Чхве Джунён с тонким блокнотом. Увидев, что Ивон надевает верхнюю одежду, он с сожалением спросил:
- Да. Вообще-то, хён, который пришёл со мной, не пьёт.
Машинально ответив, Ивон вспомнил об их с Чан Бомом уговоре и вдруг произнёс: «А». И тут же поправился:
- То есть, мой парень. Мой парень не пьёт…
Говоря это, он смутился и слегка покраснел. Всё из-за мысли, что тот, должно быть, видел, как они с Чан Бомом целовались.
Хоть это и было сделано напоказ, и они были не единственной парой в заведении, которая позволяла себе нежные прикосновения, всё равно было неловко. Для Чхве Джунёна это, наверное, было то ещё зрелище.
Возможно, поэтому Чхве Джунён ответил со слегка натянутой, неловкой улыбкой:
Ивон, смущённо хмыкнув, продолжил:
- Вы, наверное, и тому удивились, что я с парнем встречаюсь.
- Удивился-то я удивился, но не потому, что это парень.
Когда Ивон недоумённо склонил голову, Чхве Джунён, помедлив, словно осторожно подбирая слова, добавил:
- Как бы это сказать... Я немного удивился, как ты вообще познакомился с таким... внушительным парнем.
Ивон подумал, что он, вероятно, имел в виду «харизматичным». Это был неожиданный комплимент, но и неоспоримый факт. Ещё больше покраснев, Ивон охотно кивнул.
- По-твоему, мой парень тоже похож на киноактёра?
Пока Ивон преисполнялся гордостью, Чхве Джунён с несколько кислой миной пробормотал: Может быть... если это не романтический фильм, а нуар. В любом случае, это наверняка означало, что тот крутой.
Тут же мотнув головой, Чхве Джунён просиял и протянул ему блокнот, который держал в руке.
- Забирай. Это я для себя на работе записывал.
В блокноте, который дал ему Чхве Джунён, была собрана информация о коктейлях, виски и винах - вероятно, обо всём, что было в меню бара. Ивон восхитился аккуратным почерком, которым были тщательно расписаны рецепты, описания вкуса и рекомендуемые закуски.
- Джунён хён, вы, наверное, очень хорошо учились.
Чхве Джунён радостно улыбнулся и с ещё большим воодушевлением сказал:
- Не обязательно всё заучивать, но клиенты задают на удивление много вопросов. Если прочтёшь разок перед выходом на работу, тебе это поможет.
Чхве Джунён похлопал Ивона по спине и, пообещав ещё связаться, ушёл.
После его ухода Ивон, вместо того чтобы пойти в туалет на поиски Чан Бома, открыл блокнот. Ему вдруг стало любопытно, что за коктейль купил ему тот завсегдатай бара.
Кажется, он назывался «Слоу Скрю»?
Найдя в блокноте записи, связанные со «Слоу Скрю», Ивон тут же нахмурился. Он примерно так и догадывался, но название и впрямь несло в себе откровенный сексуальный подтекст.
«Медленный перепих»? Что это за название для коктейля?
Конечно, там было и пояснение, что название происходит от смеси ликёра «Слоу джин» и коктейля «Отвёртка» (Screwdriver). Надувшись, Ивон закрыл блокнот и поднял голову.
И тут он увидел, как в зал вошёл какой-то смутно знакомый мужчина.
Мужчина оглядел зал, словно кого-то ища, а затем схватил за руку работавшего у стойки Чхве Джунёна и что-то спросил. Чхве Джунён с немного растерянным видом пожал плечами.
Ивон уставился на мужчину, который отвернулся от Чхве Джунёна и с досадой взъерошил волосы, пытаясь что-то вспомнить.
...Это тот человек, что провёл меня в клуб в конце прошлого года.
Точнее, это был водитель того мужчины, который пропустил его в клуб. Прошло уже два месяца, и видел он его всего мельком, но лицо запомнилось из-за глубокого шрама у рта.
Ивон, сам того не заметив, с неприятным чувством окинул взглядом столики у стены, где стояли большие диваны.
Неужели тот, кто прислал мне выпивку, - это тот самый владелец клуба?
Ивон и сам удивился, что имя, которое он лишь мельком увидел на протянутой визитке, тут же всплыло в памяти. Настолько неприятным был этот человек.
Всё, что он сделал, - это спросил дорогу к заправке и пропустил его в клуб. Так почему же ему было так не по себе? Если уж разбираться, то его отталкивали преувеличенно любезная манера, режущее слух слащавое обращение, а больше всего - какой-то навязчивый взгляд.
Ивон, боясь, что Пэк Чхольги его заметит, всё же продолжал осматривать бар. Но никого похожего не было видно.
Может, этот водитель пришёл выпить с кем-то другим. А даже если они и вместе, раз они только что пришли, то тот «завсегдатай» - это не Пэк Чхольги.
Встречаться с Пэк Чхольги снова ему очень не хотелось. Казалось, если Пэк Чхольги узнает, что Ивон здесь часто бывает или, тем более, работает, он тут же станет завсегдатаем, даже если не был им раньше.
От одной мысли о том, что тот будет называть его «малыш» при каждом заказе, у Ивона уже начинался стресс. Было ясно, что в конце концов он не сдержится, нагрубит Пэк Чхольги и его уволят. Причин убегать от него не было, но хотелось по возможности его избегать.
Ивон позвонил Чан Бому в третий раз. Пока он ждал соединения, водитель исчез из поля зрения. Ивон слегка приподнял подбородок, оглядывая все уголки зала.
В этот момент кто-то сзади крепко обнял Ивона за талию.
Находясь в напряжении, он от неожиданности вскрикнул и подпрыгнул. Резко обернувшись, он увидел, что, к счастью, его обнимал Чан Бом. Чан Бом, на удивление, округлил глаза и спросил:
В тот момент, как Ивон увидел Чан Бома, он испытал огромное облегчение. Напряжённое тело расслабилось, и он без сил прислонился лбом к широкому плечу Чан Бома.
Ивон с удивлённым видом поднял голову. Он не выглядел так, будто врёт, и это успокаивало.
На самом деле, когда Чан Бом не ответил и на третий звонок, Ивон уже начал подозревать, что тот сцепился с кем-то в туалете.
Он плохо помнил, так как был довольно пьян, но в тот день в клубе Чан Бом тоже подрался. На следующее утро, когда Ивон стал допытываться, не ударил ли тот кого-то в клубе пивной бутылкой, Чан Бом отнекивался, говоря: «Тебе это приснилось».
Тогда он на удивление понуро врал, и у Ивона смягчилось сердце, так что он просто оставил эту тему. К тому же, было похоже, что тот подрался из-за него, и ему было совестно его допрашивать. Конечно, после этого Ивон без исключения принимался ворчать каждый раз, когда Чан Бом внезапно закипал и начинал проявлять агрессию к другим.
Не буду его слишком допрашивать.
Чан Бом старался изо всех сил. Он по натуре хороший человек, нужно лишь немного исправить привычки.
Пока он так думал, Чан Бом пристально посмотрел на Ивона, потёр его правую руку и обеспокоенно спросил:
- Почему у тебя такие холодные руки? И лицо бледное.
Ивон уже собирался рассказать о неприятном типе по имени Пэк Чхольги, которого встретил в клубе, и о том, что его водитель сейчас в этом баре, но внезапно замолчал.
Чан Бом слишком остро реагировал на всё, что касалось его. Именно поэтому Ивон заранее спросил у него разрешения, можно ли ему работать в этом баре. Если он упомянет Пэк Чхольги, на этот раз драки точно не избежать.
К тому же, Чан Бом не мог следить за каждым его шагом. Когда Чан Бом был рядом, Ивону казалось, что с ним не может случиться ничего плохого, но он не хотел, чтобы тот вёл себя как его нянька.
Даже если тот, кто прислал ему выпивку, действительно был Пэк Чхольги, это была проблема, которую он должен был решить сам. Ивон понуро опустил взгляд, думая:
Что, если я его зря спровоцирую, и он попадёт в тюрьму?
Сейчас ему просто хотелось домой. Ивон помедлил и сказал:
При этих словах Чан Бом заметно расслабился. Он взял из рук Ивона сумку и блокнот и взял его за руку.
Ивон послушно кивнул и вышел из бара вслед за Чан Бомом.
Водитель Пэк Чхольги, Ко Ынха, нашёл своего босса в туалете коктейль-бара. Пэк Чхольги часто бывал в этом баре, потому что ему нравилось разглядывать здешних официантов.
В туалете Пэк Чхольги смотрел в зеркало. На одном из его висков красовался большой тёмный синяк, и тот смотрел на него с явным неудовольствием. Он всегда заботился о своей внешности, так что это было неудивительно.
На полу в туалете валялись трое телохранителей, которых Пэк Чхольги нанял за большие деньги. Все трое были сильно избиты и, казалось, ещё не оправились от боли.
Пусть между ними и не было семейной привязанности, они всё же были его людьми. Но Пэк Чхольги, казалось, не собирался ничего предпринимать для своих раненых охранников. Это не удивляло. Ко Ынха с бесстрастным лицом спросил Пэк Чхольги:
Только тогда Пэк Чхольги встретился с Ко Ынха взглядом в зеркале. Его глаза свирепо блестели.
Пэк Чхольги, который до этого как заведённый твердил лишь имя Ивона, на удивление упомянул Чан Бома.
Ко Ынха снова окинул взглядом трёх телохранителей, извивающихся на полу, словно раздавленные дождевые черви, и кивнул. Да, такой, как он, наверняка бы вышел из этой заварушки невредимым, не получив ни царапины. Точно так же, как и тогда, в клубе, когда он ударил его по голове пивной бутылкой.
Не отрывая взгляда от Ко Ынха, Пэк Чхольги раздражённо скинул пиджак. Закатав рукава рубашки, он открыл кран и сказал голосом, полным холодного гнева:
- Стоило мне послать его любовнику бокал выпивки, как у него глаза кровью налились, и он без разбору набросился.
Должно быть, именно после этого Пэк Чхольги и позвонил Ко Ынха. Увидев на полу в туалете разлетевшийся на куски телефон Пэк Чхольги, Ко Ынха понял, почему так и не смог до него дозвониться.
Наклонившись к раковине, Пэк Чхольги, прежде чем плеснуть себе в лицо холодной водой, прорычал:
Ко Ынха был с ним согласен. Из-за этого пострадает только бедняга Ивон.
Изначально Пэк Чхольги собирался обращаться с Ивоном не так, как с другими своими игрушками. За последние два месяца он не пытался заманить его в ловушку деньгами, не угрожал и не уговаривал, взяв в заложники семью.
Вместо этого Пэк Чхольги посылал Ивону выпивку. Даже когда он приказал Ко Ынха привести Ивона в клубе, он сказал: «Хочу увидеть его лицо вблизи, хочу услышать его голос». По сравнению с тем, как он обращался с парнями до этого, он был похож на застенчивого влюблённого юношу.
На взгляд Ко Ынха, Пэк Чхольги был довольно искренен с Ивоном. Поначалу он удивлялся, почему Пэк Чхольги не берёт Ивона силой, но теперь, кажется, понял.
Пэк Чхольги хотел быть для Ивона мужчиной. Похоже, он заблуждался, считая, что если Ивон выберет его, это докажет, что он привлекательный самец.
Свою роль, конечно, сыграл и тот факт, что Чан Бом был приёмным сыном председателя Чо Тэюна, на которого Пэк Чхольги всю жизнь смотрел снизу вверх до такой степени, что испытывал комплекс неполноценности. Разумеется, Пэк Чхольги был слишком горд, чтобы признать это. На словах он говорил, что не может враждовать с приёмным сыном председателя Чо Тэюна из-за простого желания, но это было лишь предлогом.
Придя к такому выводу, Ко Ынха мысленно усмехнулся.
И это говорит тот, у кого даже не стоит.
Среди своих это было общеизвестной тайной.
Не было ни одного подчинённого, который не знал бы, что именно поэтому Пэк Чхольги был так одержим сексом и демонстрировал своё либидо в извращённой манере. Между собой они все с сарказмом шутили, что у них босс - импотент.
Но на самом деле настоящей проблемой Пэк Чхольги была не его несостоятельность в постели. Проблема была в том, что подчинённые над этим насмехались. У него не было ни харизмы босса, ни малейшего человеческого обаяния. Пэк Чхольги управлял всеми исключительно с помощью денег и насилия.
В результате никто не был ему по-настоящему предан, и он сам это прекрасно понимал. Об этом говорило хотя бы то, что он не доверял своим людям и держал при себе телохранителей, нанятых со стороны.
Ко Ынха, как и все остальные, давал ему такую оценку:
«Уличный хам, упивающийся игрой в бандитского босса на свои деньги».
Можно было не сомневаться, что для Чан Бома, который полжизни провёл в семье настоящего авторитета, председателя Чо Тэюна, Пэк Чхольги, вероятно, выглядел как клоун. Поэтому Чан Бом и был неосторожен.
Ко Ынха, как и большинство местных, уважал председателя Чо Тэюна, но Пэк Чхольги он боялся. И Чан Бому следовало бы бояться тоже. Потому что в этом мире не было ничего страшнее человека, который отточил свой комплекс неполноценности и свою подлость, превратив их в самое острое оружие.
Закончив умываться, Пэк Чхольги с заметно более спокойным выражением лица закрыл кран.
- Как ты думаешь? Что если я схвачу этого ублюдка, буду пытать его трое суток, а потом убью? Он хоть глазом моргнёт?
- …Думаю, его это не особо тронет, - честно ответил Ко Ынха.
Услышав ответ, Пэк Чхольги досадливо облизнул губы, но всё же покорно кивнул.
Пэк Чхольги начал тяжело дышать. В его глазах, в которых горел багровый огонёк злобы, читалось то, что Ко Ынха и ожидал услышать.
- Какое счастье, что у этого ублюдка есть такой красивый любовник, от которого можно потерять голову. Не правда ли?
Вот почему Ко Ынха и подумал, что пострадает только бедняга Ивон.
Если бы Чан Бом не тронул Пэк Чхольги лично, всё могло бы быть иначе. Каким бы ни был Пэк Чхольги, он не мог вот так просто похитить и запереть Ивона, который ему ничем не был обязан.
К тому же, хоть брат Ивона и лежал в больнице, он всё же был членом семьи полицейского. И не простого, а детектива с хорошей репутацией и уважением как в своём участке, так и за его пределами. Хоть многие полицейские в этом районе и были подкуплены, но если поднимется шум из-за того, что тронули «своего», кто знает, как они, обозлившись, могут сплотиться.
Было и то, что пока жив председатель Чо Тэюн, Чан Бома нельзя было трогать. Вероятно, Пэк Чхольги, охваченный запоздалой лихорадкой страсти, просто надоедал бы Ивону какое-то время, а потом бы отстал. Если бы, конечно, Чан Бом не поднял на него руку сегодня.
Пэк Чхольги снова посмотрел в зеркало и осторожно коснулся своего багровеющего синяка на щеке.
- Ты не на того нарвался, сукин ты сын.
И Чан Бом не сможет избежать ловушки Пэк Чхольги.
Не было и речи о том, чтобы Пэк Чхольги вступил в честный бой с тем, кто уже однажды его одолел. Теперь и Чан Бому пришло время научиться бояться мелочных людей.
В ту ночь они оба вернулись домой в необычайном возбуждении.
Впрочем, так было почти всегда, когда они возвращались после совместной прогулки. Словно всё это время они ждали момента, когда останутся наедине, чтобы поскорее вволю приласкать друг друга. Когда они вернулись из бара, страстный поцелуй начался прямо у входной двери квартиры Чан Бома.
Опьянённый тёплыми, щекотными поцелуями, Ивон совершенно забыл разуться, но тут Чан Бом опустился перед ним на одно колено. Слегка раскрасневшийся Ивон погладил по волосам Чан Бома, развязывающего ему шнурки, безмолвно торопя его.
Чан Бом поднял голову, его лицо пылало. Не отрывая взгляда от Ивона, он торопливыми движениями снял с него обувь. Скинув и свою, он снова поднялся, подошёл вплотную и своим огромным телом повёл Ивона в сторону спальни.
Снимая кожаную куртку несколько суетливыми движениями, Чан Бом, словно изо всех сил стараясь не быть грубым, прикрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоить сбившееся дыхание. Ивон, пятясь к спальне, помогал ему раздеться. На пол спальни одна за другой упали куртка Чан Бома и тонкая вязаная водолазка.
Забравшись на кровать первым, Ивон быстро разделся, пока Чан Бом расстёгивал ремень и ширинку на брюках. Вскоре они, уже обнажённые, лежали друг на друге на кровати.
Толстые, скользкие от лубриканта пальцы проникли внутрь. Ивон на миг напрягся, но тут же расслабился, узнавая привычные движения, и сам подался бёдрами навстречу.
Его сегодняшняя осторожность лишь разжигала нетерпение. В конце концов, Ивон положил свою руку на руку Чан Бома и протолкнул его пальцы глубже. Другой рукой он зарылся в короткие волосы на затылке Чан Бома, гладя его шею и осыпая беспорядочными, жадными поцелуями.
Даже с закрытыми глазами Ивон ясно представил, как тот надевает презерватив на свой член, тёмно-красный и раскалённый, словно кусок металла, только что извлечённый из огня. Их руки, готовившие вход, задвигались быстрее.
Когда Ивон почувствовал, что готов, он убрал руки и обвил ими шею Чан Бома. Тот подхватил его под колени и медленно, но уверенно вошёл в него.
От ощущения того, как широко растягивается отверстие, а следом туго раздвигаются внутренние стенки, у Ивона перехватило дыхание. Точки, которые до этого стимулировали пальцы, теперь одна за другой оказались под сильным напором, и в конце концов все они вспыхнули жаром, заставив его невольно приоткрыть рот в беззвучном стоне.
Узкие, горячо обнимавшие его член стенки заставили и Чан Бома дышать тяжело и прерывисто. Он с такой силой вцепился в изголовье кровати, будто хотел его сломать, и толкнулся до самого основания.
Только когда он был заполнен до предела, пришло чувство завершённости. Это было похоже на то, как если бы они неслись без передышки с той самой минуты, как машина подъехала к дому, и вот, наконец, достигли цели. Чан Бом, видимо, чувствовал то же самое: войдя до конца, он на мгновение замер, восстанавливая дыхание.
Лишь когда Ивон начал гладить его крепкую грудь, поддразнивая, тот низким голосом спросил:
Ивон, коснувшись губами губ Чан Бома, помедлил с ответом.
Он был в замешательстве. Ему хотелось и грубой, животной страсти, от которой запрокидывается голова, и в то же время хотелось, чтобы это нежное, едва уловимое наслаждение росло и становилось ярче. Обвив ногами мощные бёдра Чан Бома, Ивон прошептал:
И тогда начались мучительно-медленные, тягучие движения бёдрами.
Ивон подавался навстречу каждому плавному толчку, его спина то выгибалась дугой, то расслаблялась. Чан Бом снова и снова касался той самой глубокой точки внутри, до которой никто, кроме него, не мог добраться.
Даже от этих размеренных движений внутри разгоралось такое сильное, почти невыносимое наслаждение, что голова сама собой медленно откидывалась назад.
Конечно, секс с Чан Бомом всегда был хорош, но таким расслабленным он себя ещё не чувствовал. Ивон томно прикрыл глаза, полностью отдаваясь этим нежным, ласковым прикосновениям.
Когда всё его тело уже плавилось от неги, его пронзил острый пик наслаждения. Кончая, Ивон сжался, и тут же почувствовал, как глубоко внутри него горячо пульсирует огромный член. Чан Бом, прижавшись лбом ко лбу Ивона, с тяжёлым вздохом долго изливался в него.
Закончив, он отвёл с лица Ивона влажные от пота волосы и неожиданно сказал:
- Что? - удивлённо переспросил Ивон.
- Всю дорогу домой у тебя было такое лицо, будто что-то не так.
Конечно, он на мгновение напрягся в баре, увидев водителя Пэк Чхольги, но это чувство растаяло, как снег, стоило ему увидеть Чан Бома. Наоборот, сейчас ему даже было странно, почему он так испугался из-за такой ерунды. Ведь Чан Бом никогда бы не позволил, чтобы с ним случилось что-то плохое.
Чан Бом посмотрел ему прямо в глаза, словно пытаясь прочесть мысли, и добавил:
Неужели это было так заметно по его лицу?
Поразмыслив, Ивон понял, что дело было не в плохом настроении, а скорее в усталости. День выдался, мягко говоря, насыщенным. Но если разобраться, хорошего в нём было гораздо больше. И кое-что из этого наверняка порадует и Чан Бома.
Ивон вдруг улыбнулся и сказал:
- Знаешь, мой брат сегодня пошевелился.
От этой новости Чан Бом удивлённо распахнул глаза и несколько раз моргнул.
- Я как раз говорил с ним о тебе. Сказал, что люблю тебя. И тут его рука дёрнулась. Врач говорит, что это, скорее всего, ничего не значит, но мне почему-то показалось, что он… что он был рад за нас.
- Хм… Сомневаюсь, что он сделал это от радости, - с серьёзным видом ответил Чан Бом, его взгляд задумчиво забегал из стороны в сторону.
Похоже, он был того же мнения, что и врач. Такая реакция Ивону не очень понравилась, поэтому он на секунду обиженно надул губы, но тут же широко улыбнулся.
И, обвив руками шею Чан Бома, он прощебетал:
- Аджосси, с тех пор как мы встретились, со мной происходит только хорошее.
От этих слов серьёзное выражение почему-то сошло с лица Чан Бома, и он ласково посмотрел на Ивона. От этого тёплого, заботливого взгляда Ивон и сам вдруг стал серьёзным.
Если уж и выбирать из сегодняшних событий что-то, что его беспокоило, то это был сам Чан Бом.
Ивон переживал, что тот, задержавшись в туалете, снова с кем-то сцепился. Проблема была в том, что у Ивона не было никаких оснований верить, что Чан Бом этого не сделает.
Он же старается, я хочу ему верить…
Хоть он и решил не давить на него, но не волноваться было невозможно. Почему-то Ивону было слишком легко представить Чан Бома в тюремной робе.
- …Поэтому мне и тревожно. Потому что сейчас… всё слишком хорошо, - внезапно помрачнев, проговорил он, погрузившись в свои мысли.
- Не знаю, смогу ли я сделать твою жизнь лучше, - низким голосом произнёс Чан Бом. - Но я точно могу пообещать, что не позволю случиться ничему плохому.
Его тон был настолько искренним, что у Ивона тут же отлегло от сердца. В данный момент единственным «плохим», что он мог себе представить, был арест Чан Бома за драку.
- Да, - уверенно пообещал Чан Бом.
И он действительно был полон решимости сдержать это обещание. Он дал себе это слово ещё в тот день, когда прощался с председателем Чо Тэюном. Вот только методы для этого не всегда будут такими, каких хотел бы Ивон.
- Я верю тебе, - со светлой улыбкой сказал Ивон и поцеловал его.
Две недели спустя настал день первого выхода Ивона на работу в коктейль-бар.
Собравшись, Ивон взял блокнот, который ему дал Чхве Джунён, и вышел из комнаты. Пока он обувался, ему позвонил Чан Бом. Он снова задал тот же вопрос, что и при встрече накануне.
Когда Ивон сказал, что сегодня его первый рабочий день, лицо Чан Бома вдруг приняло какое-то озадаченное выражение. Он тут же заявил, что подъедет к его дому ко времени выхода на работу. Ивон и на этот раз повторил то же, что и вчера.
- Да. Мне всё равно нужно засечь, сколько времени занимает дорога.
[Но сегодня же дождь обещали.]
Именно из-за плохой погоды он и выходил из дома немного раньше.
Казалось, только-только установились тёплые и солнечные дни, но, как назло, именно сегодня небо с самого утра затянуло тучами. И действительно, сразу после полудня в приложении погоды появилось предупреждение о ливне. Ивону очень не хотелось опоздать в первый же день из-за пробок, вызванных дождём.
[Я заеду за тобой к концу смены.]
На самом деле, он хотел пройтись пешком до дома, так как в это время автобусы уже не ходили, но спорить с ним он не стал. Поэтому Ивон послушно ответил:
- Хорошо. Я заканчиваю в два ночи.
Положив трубку, Ивон склонил голову набок. За последние две недели Чан Бом ни разу не высказал недовольства по поводу его работы в баре, но со вчерашнего дня стал вести себя как-то особенно беспокойно. Это было странно.
Впрочем, он и раньше часто проявлял куда большую осторожность, чем сам Ивон. Взять хотя бы тот случай, когда он приставил к нему своего сотрудника в качестве телохранителя. Так что не было бы ничего удивительного, если бы он теперь настоял на том, чтобы какое-то время провожать и встречать его с работы. Ивон сунул телефон в карман и вышел из дома.
Выйдя из подъезда, Ивон посмотрел на небо и невольно нахмурился.
Похоже, дождь и правда собирается.
Было всего полпятого вечера, а темно, как поздней ночью. Ивон молча шёл по переулку перед домом, который, хоть и был ему до боли знаком, сегодня казался каким-то зловещим.
То ли от прохлады, то ли от чего-то ещё, волоски на затылке то и дело вставали дыбом. Не в силах отделаться от странного чувства тревоги, он то и дело недоумённо оглядывался и потирал шею.
Вдруг он почувствовал за спиной чьё-то присутствие и, сам не зная почему, вздрогнув, резко обернулся. Переулок был пуст. Наоборот, он был даже более безлюдным и тихим, чем обычно, что казалось непривычным.
…Показалось? Будто кто-то шёл за мной.
Почему-то вдруг вспомнился Пэк Чхольги. Казалось, если бы ему довелось случайно столкнуться с ним на улице, атмосфера была бы именно такой.
Ивон яростно замотал головой, отгоняя дурные мысли. Стоит выйти из этого переулка и повернуть за угол, как сразу будет автобусная остановка.
Но тут Ивон увидел машину, припаркованную в конце переулка, и как вкопанный остановился.
Пэк Чхольги ездил именно на чёрном седане. И хоть в мире таких машин было несчётное множество, почему-то ноги отказывались идти в ту сторону.
С неприятным чувством Ивон, не сводя глаз с чёрного седана, развернулся. Он решил пойти другой дорогой.
Повернувшись и посмотрев вперёд, Ивон почувствовал, как сердце ухнуло в пятки. Прямо за его спиной неподвижно стоял знакомый мужчина. Мужчина с глубоким шрамом у уголка рта.
Встретившись взглядом с водителем, который подозрительно пристально на него смотрел, Ивон быстро опустил глаза.
Если его водитель здесь, значит, в том седане действительно…
Пэк Чхольги. А значит, он не мог просто развернуться и уйти, чтобы избежать встречи с его водителем.
Наверное, это была всего лишь случайность, просто ему ужасно не повезло. С точки зрения здравого смысла, было немыслимо, чтобы Пэк Чхольги приехал к нему домой. Ведь Ивон всего лишь испытывал к нему одностороннюю неприязнь, а тот, скорее всего, даже не знал его имени, и сомнительно, чтобы вообще помнил его в лицо.
И всё же сердце бешено колотилось.
Изо всех сил стараясь сохранять спокойное выражение лица, он попытался пройти мимо водителя, но тот шагнул в сторону, преграждая ему путь. Ивон не знал почему, но предчувствие, что Пэк Чхольги приехал именно за ним, становилось всё сильнее.
От страха у него перехватило дыхание. Тяжело дыша носом, Ивон исподлобья посмотрел на водителя.
Стоило ему это сказать, как водитель мёртвой хваткой вцепился ему в предплечье. Не раздумывая ни секунды, Ивон вырвал руку. Он уже было метнулся мимо него, но на этот раз его схватили за шиворот.
Водитель схватил Ивона за правое запястье. Ивон, сжав вторую руку в кулак, принялся колотить его, отчаянно вырываясь. Но его сопротивление, больше похожее на беспомощное подпрыгивание, для противника было не более чем назойливым комариным писком. На лице мужчины отразилось лишь лёгкое раздражение.
Ивон закричал так, что, казалось, весь район слышал, в надежде, что кто-нибудь выглянет в окно.
- Отпустите, или я вызову полицию!
Водитель вывернул ему руку. От внезапной боли у Ивона вырвался сдавленный вздох, и в то же мгновение его запястья скрутили за спиной. Его силой развернули, и он снова увидел перед собой чёрный седан. Он замер, увидев, как с заднего сиденья выходит Пэк Чхольги.
На Пэк Чхольги был кричащий костюм, который выглядел почти вульгарно, и солнцезащитные очки. Водитель толкнул Ивона в его сторону. Ивон отчаянно брыкался, его кроссовки скребли по земле, пачкаясь в песке и пыли. В какой-то момент правый кроссовок слетел с ноги.
Ивон, оказавшись перед Пэк Чхольги, был в полном замешательстве.
Да что, чёрт возьми, происходит?..
Он почувствовал неладное и попытался сбежать, но до сих пор не мог понять, зачем Пэк Чхольги понадобилось его ловить.
Пэк Чхольги разлепил свои характерные сальные губы.
- Я ведь и правда хотел быть с тобой поласковее.
Это означало, что теперь не хочет. Ивон тревожно заморгал.
Неужели его задело то, как холодно он вёл себя в клубе? Или это он прислал тот напиток в баре, и, решив, что его проигнорировали, обиделся? Но даже если и так, разве это повод, чтобы являться к нему домой?
Сколько он ни думал, он не мог вспомнить, чем мог провиниться перед Пэк Чхольги. Тот, словно прочитав его мысли, продолжил:
- Но обстоятельства, знаешь ли, не на моей стороне. Твой любовничек… он меня очень сильно разозлил. А он, как ты знаешь, парень не из простых. Так что я хочу, чтобы ты мне помог.
- Что вы такое… - пролепетал Ивон, понимая ещё меньше.
Ему и в голову не приходило, что Пэк Чхольги и Чан Бом могут быть знакомы. Возможно, Пэк Чхольги с самого начала подошёл к нему именно потому, что знал о его связи с Чан Бомом.
Как бы то ни было, одно было ясно - они были не в лучших отношениях.
Пэк Чхольги снял очки, демонстрируя лиловый синяк под глазом. Вероятно, он хотел, чтобы Ивон понял, чьих это рук дело.
- Считай, это твоя вина. Не того любовника выбрал.
Значит, Пэк Чхольги затаил злобу на Чан Бома и жаждал мести. А для этого ему нужен был заложник, чтобы связать Чан Бому руки.
Ивон, до этого бледный от страха, вдруг вспыхнул от гнева и дерзко вскинул голову.
От этого ругательства, которое сорвалось с губ само собой, у Пэк Чхольги дёрнулся уголок рта. Ивон, пытаясь вырвать руки из мёртвой хватки водителя, тяжело дышал от ярости.
- Думаете, я покорно стану вашим заложником? Даже если так, такому, как вы, аджосси, кто первым делом цепляется за чужие слабости, никогда не победить Бома хёна.
Теперь он понял. Пэк Чхольги был из той породы людей, которых Ивон ненавидел больше всего на свете. Обычный бандит. И Чан Бом никогда не проиграет такому мелочному, трусливому и вдобавок ко всему до тошноты навязчивому типу.
Он сверлил Пэк Чхольги презрительным взглядом, как вдруг раздался оглушительный хлопок пощёчины, и его голова резко откинулась в сторону.
Перед глазами вспыхнули звёзды, Ивон пошатнулся. Щека медленно начала гореть огнём. Пэк Чхольги заговорил, словно оправдываясь за содеянное:
- Малыш, не надо меня расстраивать и злить. Я же сказал, что хочу быть с тобой добрым.
От этого до омерзения ласкового голоса Ивон сжал зубы до скрипа. Он впился в Пэк Чхольги ещё более свирепым взглядом, чем прежде.
Пэк Чхольги посмотрел на водителя и кивнул подбородком в сторону чёрного седана. Следом Ивон почувствовал, как водитель связывает ему запястья чем-то тонким, похожим на пластиковую стяжку. Когда водитель потащил его к заднему сиденью седана, Ивон принялся бить его затылком по лицу. Но тот даже не пошевелился.
В отчаянии он огляделся по сторонам и увидел, как из окна соседнего дома за ними украдкой наблюдает молодой парень. Ивон закричал, обращаясь к нему:
- Пожалуйста, вызовите полицию! Эти люди пытаются меня похитить!
Парень поспешно закрыл окно и скрылся. Ивон не успел даже ощутить отчаяние, как в живот ему врезался кулак Пэк Чхольги.
Пока он, скрутившись от боли, пронзившей, казалось, все внутренности, терял сознание, водитель вонзил ему в трапециевидную мышцу что-то похожее на иглу шприца. Видимо, ему ввели какой-то препарат - плечо мгновенно онемело.
Вскоре глаза сами собой закрылись, а ноги подкосились. Но он не упал на землю лишь потому, что водитель крепко держал его за руки.
Пэк Чхольги схватил обмякшего Ивона за подбородок и поднял его лицо.
- Этот ублюдок, похоже, совсем тебя избаловал, да? Совершенно невоспитанный.
Сквозь мутнеющую пелену Ивон увидел, как Пэк Чхольги недовольно цокнул языком. Отпустив подбородок Ивона, он сел на заднее сиденье седана и холодно бросил:
- Когда всё это закончится, тебе придётся пройти небольшой курс перевоспитания, прежде чем мы встретимся.
Водитель поволок Ивона к машине. Несмотря на то, что всё тело обмякло, Ивон отчаянно цеплялся пальцами ног за землю. Он так яростно скреб асфальт, что на правой ноге, с которой слетел кроссовок, белый носок пропитался тёмной кровью - казалось, он сорвал ноготь.
Водитель пнул валявшийся на земле кроссовок вглубь переулка, после чего закинул Ивона на заднее сиденье.
Закончив разговор с Ивоном, Чан Бом, после долгих колебаний, всё же позвонил Чо Тэюну.
Он не звонил ему почти два месяца. Когда вызов был принят, Чо Тэюн поздоровался так просто, словно они разговаривали только вчера. Чан Бом коротко справился о его здоровье и сразу перешёл к делу:
- Организуйте, пожалуйста, палату в больнице Мёнин.
Причиной тому был разговор с Ивоном накануне.
Они, как обычно, неспешно позавтракали у Чан Бома дома, а потом, включив телевизор, улеглись рядом на диване. Ивон, казалось, был полностью поглощён фильмом, как вдруг совершенно не к месту проканючил:
«Хён, одолжи мне миллиард вон».
Чан Бом, который, в отличие от Ивона, совершенно не обращал внимания на фильм, а лишь бездумно перебирал его мягкие волосы, гладил шелковистую кожу и теребил мочку уха, замер. Затем, весьма недовольно покосившись на Ивона, он ответил:
«Сначала верни мои двадцать миллионов, а потом поговорим».
Ивон надул губы, резко повернулся к нему и проворчал:
«Да что такое? Неужели вы думаете, я вас обману?»
«Конечно. Думаешь, миллиард вон - это шутка? С чего мне доверять такому сопляку, как ты, и одалживать такие деньги?» - сказал Чан Бом, скептически изогнув правую бровь.
На самом деле, не было никаких причин не одолжить ему ни двадцать миллионов, ни даже миллиард. Он просто не видел в этом необходимости. Вот если бы просто отдать - это другое дело.
В последнее время он всё глубже и глубже увязал в Ивоне. До такой степени, что был готов принять не только такие мелочи, как деньги, но и вещи, о которых раньше и помыслить не мог.
Может, и нет, но в следующем году Ивон, скорее всего, вернётся в университет. Для него это будет означать возобновление жизни, которую ему пришлось поставить на паузу из-за семейных проблем. А когда это случится, интерес к мужчине, которого он встретил в период застоя, неизбежно ослабнет.
В отличие от Чан Бома, который перед выходом на пенсию желал лишь спокойной и размеренной жизни, Ивон только вступал в период кардинальных перемен. Чан Бому казалось, что Ивона унесёт этим вихрем юношеской энергии прочь из его объятий.
Когда он вдоволь научится, найдёт дело по душе и с головой уйдёт в него, такой старый любовник, как он, который только и делает, что во всё вмешивается, станет для него лишь обузой. И тогда, возможно, Ивон совершит непростительный поступок и увлечётся кем-то своего возраста. Но каждый должен пройти через такой период метаний.
В таком случае ему ничего не останется, кроме как ждать, пока Ивон вернётся.
Когда его юношеский пыл угаснет, Ивон в конце концов осядет рядом с ним. Эта уверенность ощущалась кожей в каждый момент, проведённый вместе. Настолько крепкой и чистой была любовь Ивона. Поэтому он был готов ждать.
Но всё-таки это будет слишком тоскливо, так что пусть бы его отсутствие было недолгим.
Чан Бом принялся покрывать поцелуями затылок Ивона, который с обиженным видом снова уставился в телевизор, и спросил:
Если нужно, я дам. Уже решил он про себя, но Ивон вдруг поник и ответил:
«Хочу перевести хёна в другую больницу».
«На перевод в больницу нужен миллиард?»
«Да нет. Просто… я подумал, что если бы у меня было столько денег, то его, наверное, можно было бы положить в больницу Мёнин. Вот и сказал просто так».
Ивон глубоко вздохнул, будто жалуясь. Судя по реакции, деньги ему были нужны не по-настоящему. Просто в его представлении «очень богатого человека» максимальная сумма активов равнялась миллиарду. Ивон был поистине мил во всех своих проявлениях.
«После того как хён пошевелил пальцем, ему сделали энцефалограмму. Вчера я говорил с лечащим врачом, он сказал, что есть высокая вероятность того, что это было произвольное движение. Поэтому он посоветовал попробовать лечение в больнице Мёнин».
Это была, несомненно, хорошая новость, но Ивон, наоборот, выглядел обеспокоенным. Конечно, он догадывался, что лечение в частной больнице будет стоить немалых денег, но этот вопрос Чан Бом уже взял на себя. Чан Бом всё больше переставал понимать.
«Нельзя. Дело не только в стоимости палаты, сейчас просто нет свободных мест».
Больница Мёнин была основана на инвестиции Чо Тэюна, и в настоящее время он занимал там пост председателя совета директоров. Хоть Чо Тэюн и не вмешивался в управление больницей, когда ему требовалось обследование или лечение, он всегда пользовался своим влиянием. У него даже была постоянно зарезервирована палата люкс на случай необходимости.
Чан Бом перевернул Ивона на спину и внимательно вгляделся в его лицо.
«Так вот почему у тебя было такое лицо в тот день, когда твой хён пошевелился? Из-за того, что ему не могут предоставить всё необходимое лечение?»
Ивон, поколебавшись, кивнул. От одного лишь расстроенного вида Ивона у Чан Бома сердце разрывалось на части.
«Я всё улажу, так что не хмурься».
На это Ивон, изобразив радость хотя бы от одних только слов, шутливо спросил:
«Хён, у тебя, наверное, сердце в пятки уходит, стоит мне только нахмуриться, да?»
«Ага. Так что не морщи лоб. У меня аритмия начнётся».
Посреди такого серьёзного разговора Ивон вдруг беззаботно рассмеялся. Похоже, он решил, что это шутка, поэтому Чан Бом, слегка нахмурившись, поцеловал его.
«Вот так и смейся. А все заботы я возьму на себя».
Именно поэтому, впервые за два месяца, он и позвонил Чо Тэюну.
В трубке раздался голос Чо Тэюна.
[Ого. Что, где-то прихватило?]
Чан Бом, к своему удивлению, с леденящей душу точностью вспомнил и дословно пересказал болтовню Ивона, которую, как он сам думал, пропустил мимо ушей:
- Он был в коме два года, но, похоже, начинает приходить в себя. А в этом районе единственная больница, где есть и нейрохирургия, и реабилитационное отделение, - это Мёнин.
[Судя по всему, это для семьи того молодого человека, да?]
Как бы то ни было, чутьё у этого старика было дьявольское. На лице Чан Бома невольно появилось смущённое выражение, которое председатель Чо Тэюн, конечно же, не мог видеть по ту сторону трубки. И, как и ожидалось, Чо Тэюн сказал насмешливым тоном:
[Говорил, что порвёшь все связи, а как припекло, так сразу звонишь, да?]
- Просто сделайте это. Я ведь никогда раньше не просил вас о таком.
Чо Тэюн громко рассмеялся, словно был втайне рад звонку Чан Бома, и с готовностью согласился:
[Я поговорю с директором больницы.]
- И раз уж на то пошло, попросите, чтобы и скидку на лечение сделали.
От переполнявшей его смеси благодарности и вины Чан Бом ответил нарочито грубо. Ему было ужасно неловко звонить с просьбой после того, как он так пафосно попрощался в последний раз. Если бы не дело Ивона, он бы ни за что не стал так унижаться перед этим человеком.
Чо Тэюн бросил напоследок «Невоспитанный ублюдок» и повесил трубку. И всё же Чан Бом был рад, что они хотя бы так поговорили.
Судя по голосу, он ещё лет тридцать спокойно протянет.
Чан Бом глубоко вздохнул и посмотрел на часы. Было уже больше шести вечера. Он нахмурился и снова набрал номер Ивона.
Я же сказал ему позвонить, как доберётся.
Ещё со вчерашнего вечера его вдруг начало раздражать то, что Ивон выходит на работу в этот коктейль-бар. И оттого, что он не понимал причину, он злился ещё больше.
Одно было ясно: он не мог так нервничать без всякого повода. Впрочем, когда дело касалось Ивона, он всегда реагировал слишком остро, так что это могло быть и простое беспокойство.
Конечно, это его первый рабочий день, он, должно быть, сейчас в полной запарке. И всё же Чан Бом в конце концов накинул куртку и вышел из дома.
Спустившись на подземную парковку, он завёл машину и настраивал навигатор, когда ему позвонили с незнакомого номера. Чан Бом сбросил вызов и поехал в сторону бара.
Обещали, что с сегодняшнего вечера на несколько дней зарядят весенние дожди, и на лобовое стекло уже начали падать первые редкие капли. Чан Бом то и дело потирал лоб, а затем позвонил менеджеру Ю.
Слушая гудки в динамике машины, он погрузился в свои мысли.
Имя, которое назвал по телефону тот мужчина, с которым он сцепился в туалете бара две недели назад.
Он точно где-то видел это имя. Но среди людей, которых он мог бы знать, никого с именем Ко Ынха не было. К тому же, само имя звучало как-то непривычно, словно он никогда его не произносил. Поэтому он и не придал этому значения, но… в этот момент его осенило, сработало какое-то животное чутьё.
Как только соединение установилось, Чан Бом тут же сказал:
- Узнай-ка, кто является владельцем клуба под названием «Top Seconds». И где его можно найти.
«Top Seconds» - это был тот самый клуб, куда они ходили с Ивоном в конце прошлого года. Там Чан Бом разбил пивную бутылку о голову парня, у которого была визитка с именем «Ко Ынха». Он представился управляющим «Top Seconds».
Тогда Ко Ынха, казалось, пытался увести Ивона в одну из комнат. Чан Бом предположил, что это была комната для VIP-клиентов или для его начальства.
[Вы о том заведении, что открылось месяца четыре назад?]
Хоть это и было два месяца назад, и тот человек не имел к нему никакого отношения, он не понимал, почему вспомнил об этом только сейчас. Обычно Чан Бом никогда не забывал лиц и имен тех, кто мог затаить на него обиду. Сердце бешено заколотилось.
Скорее всего, это была ложная тревога. Ивон сейчас, должно быть, носится по бару, выполняя заказы, а Чан Бом меньше чем через полчаса будет в полном изнеможении и скуке ждать конца его смены. И всё же головная боль не проходила.
…А что если… тот ублюдок из туалета и был тем, кто пытался увести Ивона в том клубе?
Казалось, головная боль пройдёт, только когда он убедится, что это не так. Чан Бом нажал на педаль газа.
Когда он небрежно припарковал машину перед баром, небо стало ещё темнее. Чан Бом бросил ключи парковщику и вошёл внутрь.
Оказавшись в зале, Чан Бом стал оглядываться в поисках Ивона, а затем бесцеремонно схватил первого попавшегося сотрудника в униформе. Сотрудник, увидев Чан Бома с растрёпанными от моросящего дождя волосами, на мгновение замер. Вероятно, дело было не столько в его неопрятном виде, сколько в паническом выражении лица.
Сотрудник склонил голову набок, а потом вдруг воскликнул «А!» и сказал:
- Тот парень, который должен был сегодня выйти на работу?
От этих странно прозвучавших слов Чан Бом тревожно заморгал, глядя на сотрудника. Тот продолжил:
- Он не пришёл. Менеджер очень зол, что он прогулял в первый же день, даже не предупредив. Вы его знаете?
Чан Бом, не ответив, вышел из бара.
Хотя шёл всего лишь мелкий дождик, на практически сухом небе прогремел гром. Пока парковщик подгонял машину, в его руке завибрировал телефон.
Увидев, кто звонит, Чан Бом скривился.
Это был тот же незнакомый номер, который он сбросил мгновение назад. Чан Бом ждал звонка от менеджера Ю, поэтому и на этот раз сбросил вызов. И как раз в этот момент позвонил менеджер Ю.
[Шеф, у вас что-то случилось с «Top Seconds»?]
Менеджер Ю этим своим дурацким вопросом лишь подлил масла в огонь его и без того взвинченных нервов. Чан Бом, с трудом сдерживая желание разразиться бранью, спросил ровным, безэмоциональным тоном:
[Владелец этого клуба…] - менеджер Ю сделал паузу и затем произнёс: […это Пэк Чхольги из «Хесона».]
Крупная капля дождя упала на переносицу ошеломлённого Чан Бома. Голос менеджера Ю, отчаянно взывавший к нему, доносился словно издалека.
Не в силах вымолвить ни слова, Чан Бом прервал звонок и опустил руку с телефоном.
Сквозь внезапно хлынувший ливень показался его внедорожник. Чан Бом с отсутствующим выражением лица принял ключи от парковщика, но даже не подумал сесть за руль. Веки подрагивали от непрекращающегося потока тяжёлых капель.
Телефон, крепко зажатый в руке, снова завибрировал. Это был тот же неизвестный номер, который настойчиво ему названивал. Чан Бом едва заметно дрожащей рукой посмотрел на экран.
Он не хотел отвечать. Было страшно. Ужаснее смерти было осознание того, что с Ивоном случилось что-то плохое по его вине.
И всё же он ответил. Из трубки полился сальный голос:
[Ну что. Решил довести дело до конца?]
В тот момент, когда Чан Бом услышал голос Пэк Чхольги, его веки бешено задергались. На этот раз дело было не в дожде.
