Seayard. Глава 62
Люди заперты уже три дня. Вода, должно быть, уже почти закончилась. В такой жаре выжить без воды целый день - настоящий ад.
Унхи собрал кучу чистых пустых банок из-под тунца и кукурузы, а также мисок из-под риса и наполнил их прохладной водой из ручья. Затем он стал по очереди стучать в запертые двери бунгало.
Дверь слегка приоткрывалась. Унхи тихонько протягивал в щель принесённую воду. Люди сначала терялись, но быстро хватали посуду и жадно пили. Он уже повторил эту процедуру четыре раза.
Дверь режиссёра Хвана. Унхи постучал в дверь сжатым кулаком. В отличие от предыдущих раз, он огляделся по сторонам, проверяя, не наблюдает ли кто за ним. Вскоре со скрипом, от которого мурашки бежали по коже, деревянная дверь отворилась. В образовавшуюся щель выглянул глаз. Кроваво-красный, словно глаз чудовища.
Изнутри протянулась когтистая рука, словно лапа дикого зверя. Чёрная рука пыталась выхватить миску с водой из его рук. Унхи быстро отпрянул назад.
- Воды…! - хриплый, потрескавшийся голос жаждал воды. Словно голос призрака, умершего от жажды.
- Где надувная лодка? - прошептал Унхи, затаив дыхание. Но как только он упомянул про лодку, дверь со скрипом начала закрываться. Испуганный Унхи быстро просунул руку в щель. Бах! Дверь захлопнулась, придавив его руку.
Боль пронзила руку, словно её обожгли огнём. Унхи стиснул зубы. Вот же псих ненормальный. Совсем из ума выжил, что он творит!
Унхи запрыгал на месте. Чтобы хоть как-то уменьшить боль, он упёрся ступнёй в стену. Попробовал отдёрнуть руку, но безуспешно.
- У-у… Сейчас не время для этого. Появился ещё один человек, которого нужно взять на борт. Я пока не могу сказать, кто это…
- Я что, дурак? - низко прорычал режиссёр Хван, перебив Унхи.
- Думаешь, я не знаю, кто это?
Сердце Унхи упало. Неужели он уже знает о существовании Тулы? Но как он догадался? Неужели следил за ним? Но ведь он не мог незаметно выйти из бунгало? Вопросы роились в голове Унхи один за другим.
- Я что, по-твоему, идиот? Это же директор Ки!
Что за бред он несёт? Режиссёр Хван выпалил эту абсурдную фразу, а затем взвизгнул. Выглядел он жалко, пыхтя от злости из-за собственных слов. И из-за такого человека он переживал.
- А что, если ты тайком сбежишь с этим ублюдком?
В тот же момент дверь снова приоткрылась. Унхи поспешно выдернул руку. Он потёр покрасневшую кожу ладонью другой руки. Кожа горела.
Внезапно режиссёр Хван протянул руку и попытался обшарить карманы Унхи. Тот быстро отскочил.
- Так что давай сюда сперва эту капельницу! Где она, сукин ты сын!
Это означало, что спасательную лодку он спрятал в известном только ему месте. Что-то такое он и подозревал. Сколько он ни искал, нигде не мог найти. Тем более он не мог отступать.
Унхи быстро заглянул в щель. Разглядеть толком не удавалось, но он заметил что-то оранжевое. Так вот куда он её дел! Режиссер Хван спрятал её прямо у себя в бунгало.
На самом деле Унхи тоже терзали смутные подозрения. Он тоже спрятал капельницу от режиссёра Хвана в другом месте. Видимо, это и дало режиссёру повод для таких беспочвенных обвинений.
Унхи изо всех сил схватился за дверь обеими руками. Уперевшись ногами в песок, он резко рванул дверь на себя. Он чувствовал, как режиссёр Хван упирается изнутри, несмотря на то, что, вероятно, сильно ослаб от недоедания. Тихая борьба продолжалась.
Но открыть дверь таким способом было невозможно. У Унхи была повреждена лодыжка, а против него был альфа. Было ясно, что первым выдохнется он.
Нужно думать, думать. Силы были слишком неравны.
Унхи, до этого крепко упиравшийся всем телом, вдруг ослабил напор и отступил назад. Когда встречное давление исчезло, режиссёр Хван пошатнулся.
Вот он, момент!.. Унхи что есть мочи толкнул дверь. Бум! Глухой удар сотряс воздух. Не справившись с силой собственного толчка, Унхи влетел в бунгало. Словно белка-летяга, он сделал кувырок, перекатившись по полу.
И в тот же миг в нос ему ударил удушливый смрад из запаха гниющей еды и испражнений. Очевидно, он не только не выбрасывал кости убитых животных, но и справлял нужду прямо здесь.
Пока Унхи на мгновение замер от чудовищной вони, режиссёр Хван в панике притянул лодку к себе.
- Сукин ты сын, думаешь, я тебе её сейчас отдам?
Он и вовсе распластался на ней звездой. Унхи опешил от его подлости, но, пользуясь случаем, оценил состояние спасательной лодки. Дыры, похоже, были неплохо залатаны, раз лодка спокойно выдерживала тушу режиссёра Хвана, весившую, навскидку, под сто килограмм.
- Хочешь втихую её утащить, да?
Что за бред он несёт. Он с самого начала талдычил одно и то же, разговор совершенно не клеился. Унхи пытался логически объяснить, что не собирается никого предавать и что третий человек - это не директор Ки, но Хван и слушать не хотел.
- Ах, блять… Да что вы, чёрт возьми, несёте…
От безысходности хотелось размозжить ему башку кулаком. Он пытался подавить подступавшую ярость, но при виде режиссёра Хвана, одержимого своими бреднями, сохранять спокойствие было невозможно.
- Это он зарезал капитана, говорю тебе!
Неправда. Это был Тула. В бессильной ярости Унхи заколотил себя кулаками в грудь.
- Раз ты так хорошо ладишь с этим убийцей, значит, и с тобой не всё в порядке, ублюдок.
В порядке? Да разве на этом острове вообще возможно оставаться в здравом уме?
- Так ты не отдашь, да? Сукин ты сын, если не отдашь по-хорошему…
…То мне, блять, ничего не останется, как забрать её силой.
Унхи, который мысленно заканчивал его фразу, вдруг застыл. Головы обоих резко повернулись к двери.
Причиной тому был шорох шагов по песку. Оба, словно сговорившись, замолчали. Их глаза забегали, пока они пытались понять, что происходит. Кто это? Свободно разгуливать сейчас может только он, верно?
- Выходите. Вас ищет директор Ки.
Директор Ки. От этого имени сердце не просто упало, а, казалось, вот-вот выскочит из груди. К счастью, это был не сам директор Ки, но в конечном итоге звал именно он. Неожиданный вызов. Однако ослушаться было нельзя. Он, скорее всего, уже в какой-то мере знал о его проделках. Хотя неизвестно, насколько много он знал.
Казалось, дверь вот-вот выломают, и подчинённый директора Ки ворвётся внутрь. Если кто-то не подчинялся этому человеку, он наверняка схватил бы его за шкирку и выволок наружу. А тогда лодку обнаружат.
После короткого колебания было объявлено перемирие. Он нарочно сначала выпроводил режиссёра Хвана на песок. Сам же Унхи, сделав круг, вышел с другой стороны. Остальные ни в коем случае не должны были узнать об этой грязной связи.
Все, кроме них двоих, уже были в сборе. Сидя вокруг большого костра, с лицами, покрытыми слоем грязи, они пускали слюни.
Стояла странная тишина. Внешне все казались покорными и послушными, но в глазах каждого горела жадность. Видимо, всё дело было в ужине, который приготовил директор Ки. На столе лежали разные фрукты и большие куски мяса.
- Вы все очень настрадались за это время.
Пока Унхи робко искал себе свободное место, директор Ки схватил его за запястье и потащил за собой. Унхи, уставившись ему в спину, медленно переставлял ноги.
Неужели он действительно послушал его и отпустил людей?
- У меня самого сердце разрывалось. Я и сам не был уверен, правильно ли продолжать это наказание, но…
- Наш Унхи-щи вступился за вас.
Он усадил Унхи на самое почётное место, надавив на плечи.
Не успел он договорить, как все жадно набросились на еду и принялись как сумасшедшие запихивать её в рот. Всего за несколько дней люди потеряли разум и, словно марионетки, двигались по одному щелчку пальцев директора Ки.
Унхи тоже затесался в толпу и жадно ел. Между делом он незаметно сунул несколько кусков в карман, но внезапно встретился взглядом с директором Ки, сидевшим слева.
- Унхи-щи, у вас шея потолстеет, - он улыбнулся. Как всегда.
- Может, ожерелье будет лучше смотреться.
Он притянул его к себе и поцеловал в лоб. От этого донельзя нежного жеста рядом с глухим стуком упал кусок мяса. Виновником был помощник режиссёра. Парень, напрягшись, словно увидел нечто ужасное, сглотнул недожёванный кусок мяса.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty