Антитеза. Глава 4
Не прошло и трех недель, как снегопад снова обрушился на мир. В отличие от Англии, погода в Корее была невыносимо переменчивой. Дороги были забиты автомобилями, непрерывно сигналящими клаксонами.
Кто знает, сколько времени прошло с тех пор, как он видел улицы, окрашенные в белый цвет от накопившегося снега. Сидя на заднем сиденье седана и глядя наружу, Квон Иджэ безразличным голосом спросил:
- Просто подумал, что прошло довольно много времени с тех пор, как я видел столько накопившегося снега.
- Я слышал, что эсперы бастуют. Какая-то Ассоциация по защите прав эсперов. Что ж, я понимаю их тяжелое положение, будь то в этой стране или в другой, но интересно, осознают ли они, что от этого страдают обычные граждане.
Квон Иджэ слегка кивнул, словно соглашаясь с едким тоном. Эйден Чон, не будучи ни эспером, ни гидом, был человеком, способным мыслить строго с точки зрения обычных людей, и именно поэтому его выбрали на должность секретаря.
- Из-за этого наш дневной график сильно задерживается.
- Нет, ничего такого. Просто, раз уж мы об этом заговорили. Мне это зрелище кажется... жалким.
Эйден, только что прилетевший из Великобритании, остановил взгляд на эсперах, которые, закрыв лица масками и кепками, сдержанно проводили демонстрацию, держа в руках плакаты. Взгляды проходящих мимо граждан были отнюдь не дружелюбными.
Квон Иджэ слегка приоткрыл окно, отделяющее салон от внешнего мира. Вместе с холодным ветром донесся плач ребенка. Похоже, он с трудом шел по снегу и упал вперед.
Прежде чем родители успели его остановить, ребенок подбежал к протестующим эсперам, бил их маленькими кулачками, кричал и, наконец, разразился плачем.
- Вот именно, - сказал Квон Иджэ, отворачиваясь. - Действительно жалкое зрелище.
Но окно все еще оставалось открытым. Эйден, глядя на своего начальника, чьи истинные мысли были непонятны, осторожно спросил:
- Кстати, директор... Я действительно никак не могу понять, почему вы до сих пор остаетесь в Корее...
- Если тебе нужно знать, ты узнаешь, когда придет время.
- Нет, ты имеешь право удивляться. Но это мой последний ответ, так что прими это к сведению.
Квон Иджэ не был капризным человеком. Эйден знал, что его спорадические необычные действия были связаны с секретным проектом Квантума. Однако у Эйдена не было доступа к этому проекту.
Квон Иджэ, член семьи владельцев Квантума, выбравший нейтралитет в борьбе за наследство, был одним из людей с самым высоким уровнем допуска в компании. Эйден до сих пор не понимал, почему тот не интересовался управлением бизнесом и отказывался от позиции наследника, и очень сожалел об этом.
- Директор, - бесстрастно произнес охранник с переднего сиденья, который до сих пор молчал. - Связаться с корейским центром?
Рядом с корейским филиалом Квантума, у главного входа, соединенного с главной дорогой, сегодня снова был Син Джеха в инвалидной коляске. Его молодое лицо было скрыто маской.
- Включая сегодня, пятнадцатый.
Доктор Им Ёнхун, личный врач Син Джеха, был известен Квон Иджэ, поскольку неоднократно писал авторитетные работы о резонансе между эсперами и проводниками. Точнее говоря, он был скорее исследователем, чем врачом. Он был настолько известной личностью, что казалось удивительным, что он работал личным врачом эспера.
Доктор Им официально запросил встречу с Син Джеха на основании результатов теста резонанса между Син Джеха и Квон Иджэ.
Квон Иджэ ответил, отправив официальный документ с печатью британского посольства. Это было предупреждение, что запрос на гайдинг на основе результатов теста, проведенного без ведома врача проводника, принадлежащего другой стране, невозможен.
После этого в Квантум каждый день приходили нежеланные посетители. Как Син Джеха в инвалидной коляске, так и сотрудник центра.
Квон Иджэ видел ожидающего его снаружи Син Джеха, когда приходил на работу. Конечно, окна машины никогда не опускались, и его оставляли там на весь день, словно забыв о нем. То же самое происходило и при отъезде с работы. Он всегда был там, неподвижный, словно каменная статуя. Он пришел сюда, но сохранял пассивное отношение, не предпринимая никаких действий.
Квон Иджэ недоумевал по поводу противоречивости Син Джеха – его наблюдательное отношение, создающее впечатление, будто он уже все познал в этом мире, и при этом терпение, которое заставляло его приходить сюда.
Иначе и быть не могло. В какое время мы живем? Син Джеха сидел не в инвалидной коляске с электроприводом, а в архаичной коляске с колесами, похожей на реликт прошлого. Предположительно, корейский центр хотел ограничить радиус действий Син Джеха, но сотрудник, сопровождавший его, каждый день приходил в здание Квантума и настойчиво требовал организовать встречу с Квон Иджэ.
Он не мог понять, почему Син Джеха оставляли вот так на улице – что, если мальчик исчезнет или попытается сбежать?
Было непонятно – его игнорировали или доверяли ему, давали свободу или ограничивали, берегли или держали взаперти. Повсюду сквозила ирония, слишком сложная для однозначной оценки.
- И не то чтобы он выглядит отчаявшимся, и не похоже, что пытается вызвать сочувствие, но упорства ему не занимать.
Если бы Син Джеха был более отчаянным, он бы давно ворвался в двери Квантума и устроил беспорядки, требуя встречи с Квон Иджэ. Если бы он хотел вызвать сочувствие, то старался бы выглядеть максимально жалко, привлекая внимание людей. Тогда, возможно, Квон Иджэ давно бы избавился от него и полностью забыл.
Из машины, остановившейся совсем рядом, был виден профиль Син Джеха. Его небрежно надетый тонкий пуховик был слишком просторным, отчетливо обнажая больничную одежду под ним и худые конечности. Хотя из-за маски невозможно было разглядеть выражение лица, глаза были ясно видны.
Глаза, полные упрямства, выделялись отчетливо.
Несмотря на свое неясное присутствие и глаза, что прежде напоминали глаза гнилой рыбы, теперь Син Джеха стоял на страже со взглядом почти пугающе ясным, словно прежний образ был лишь иллюзией.
- Это по-своему довольно неплохо...
Син Джеха всегда находился на одном и том же месте, глядя на здание Квантума. Казалось, он запоминал лица всех входящих и выходящих. Однако сам Квон Иджэ всегда передвигался на машине, поэтому ни разу не сталкивался с Син Джеха лицом к лицу.
- А, ничего. Просто размышлял вслух, не обращай внимания.
- Но директор, действительно... вы уверены, что он эспер?
Ответил серьезно Эйден. Его сомнения были вполне обоснованными.
- Да, он эспер. Я проверил сам.
- ...Может, узнать об этом подробнее?
- Нет. Есть ли в этом необходимость?
Если наступит момент, когда этот ответ понадобится, Квон Иджэ хотел услышать его непосредственно из уст Син Джеха, а не из документов. Мутационные особенности Син Джеха были чрезвычайно интересны для Квон Иджэ. Конечно, это был не профессиональный интерес проводника, а нечто более глубокое, связанное с самой сущностью Квон Иджэ.
В мире существовало множество эсперов, и как директор Квантума, Квон Иджэ мог с уверенностью сказать, что встречал больше эсперов, чем кто-либо другой. Эсперы обычно обладали внешностью, которая стимулировала проводников. Это был продукт эволюции, необходимый для их выживания.
Однако ни один эспер не имел такой внешности, как у Син Джеха, напоминающей несовершеннолетнего.
Сам Син Джеха, вероятно, знал, что это странно. Поэтому он скрывал своё лицо маской и маскировался. Причина, по которой он так настойчиво искал встречи с Квон Иджэ, наверняка была связана с его одержимостью.
Благодаря ужасной пробке машина Квон Иджэ долго стояла посреди главной дороги. Когда автомобиль медленно тронулся в сторону подземной парковки, фигура Син Джеха, видимая через тонированные стекла, постепенно исчезала. Но в поле зрения Квон Иджэ всё ещё оставался нечеткий след.
- Интересно, что становится мотивацией для такого отчаяния?
Хотя он не обязательно ожидал ответа, Эйден, как само собой разумеющееся, спросил в ответ:
Квон Иджэ не мог этого понять. Возможно, Эйден, не обладающий особыми способностями, думал и говорил как обычный человек, но объект размышлений Квон Иджэ был эспером. Эсперы не умирают и не сходят с ума психически. Ужасающей была реальность, в которой им приходилось в здравом уме выдерживать всевозможные виды боли.
Однако эспер, никогда не проходивший гайдинг, возможно, был ближе к человеку, чем к обладателю сверхспособностей.
- Действительно, так оно и есть.
- Скорее всего, так и есть. Это всего лишь моё мнение и опыт, но мотивы, заставляющие людей отчаиваться, на удивление редки.
Для Квон Иджэ, который считал эсперов крайне слабыми существами, не имеющими храбрости умереть и поэтому продолжающими жить, их отчаяние было одним из самых непонятных для него чувств.
Задумавшись, к какой категории мог относиться Син Джеха, Квон Иджэ внезапно осознал, что само присутствие Син Джеха пробуждало в нём интерес, которого прежде не было.
Точнее будет сказать, что его привлекала слепая преданность, которую демонстрировал Син Джеха. Если человек настолько отчаянно чего-то хочет, значит, он готов перенести что угодно ради этого.
Позор, унижение, невыносимые виды насилия.
Возможно, это и была фундаментальная причина, по которой Квон Иджэ наблюдал за Син Джеха. Верхний этаж корейского филиала Квантума, расположенного в Кванхвамуне, изначально был пустым пространством. Это пространство обрело хозяина меньше месяца назад. Квон Иджэ поднялся на верхний этаж. Его кабинет находился на этаже, заполненном новейшим специальным оборудованием, связанным с ESP.
Сотрудники, дежурившие перед кабинетом, встали один за другим, заметив Квон Иджэ. Они колебались с растерянными лицами, не зная, кому следует говорить. Эйден, стоявший позади Квон Иджэ, раздраженно спросил:
- Да, на этот раз его прислал лично глава управления...
- Корейцы всегда такие надоедливые и упрямые?
Некоторые сотрудники отвернулись, не сумев скрыть реакцию на грубое замечание Эйдена, в голосе которого звучала острота.
- Что касается этого... он сейчас ждет внизу... Директор, как нам поступить?
Множество взглядов устремилось на Квон Иджэ. Не только Син Джеха ежедневно искал встречи с Квон Иджэ, но и сотрудник корейского центра тоже. Единственная разница, если уж говорить о ней, заключалась в том, что Син Джеха умел проявлять терпение, а сотрудник центра не имел такта.
- Передай ему, что поскольку он пришел без предварительной договоренности, ему придется подождать.
- Раз его прислал глава, придется встретиться.
Сегодня график Квон Иджэ должен был завершиться после 10 вечера. Если посетитель все еще будет ждать после этого времени, это станет достаточной причиной для встречи. Квон Иджэ не собирался тратить свое время на тех, кто не способен даже на такое ожидание.
Сотрудник центра настаивал на встрече с Квон Иджэ, утверждая, что готов ждать сколь угодно долго. Не имея ни малейшего чувства такта, он выпил четыре чашки кофе во время ожидания и, в конце концов, получил возможность встретиться с Квон Иджэ.
Было 10:43 вечера, позже, чем ожидал Квон Иджэ.
- Начальник отдела специальной изоляции Центра управления эсперами, меня зовут Мин Ёнги.
Говоря деловым тоном, Квон Иджэ указал на диван, не вставая с места. Начальник Мин неловко сел на диван. По сравнению с Син Джеха, он выглядел совершенно нормальным.
Син Джеха, вероятно, всё еще дрожал снаружи. Даже в эту самую минуту. Возможно, он хотел вернуться в центр, но не мог. Син Джеха в инвалидной коляске не мог прибыть в Квантум самостоятельно. Человек, который явно привез Син Джеха, находился внутри, прямо перед Квон Иджэ.
- Я думал, что и сегодня будет трудно встретиться с вами, спасибо, что нашли время.
- Если бы вы заранее договорились о встрече, вам не пришлось бы ждать.
- Решать, срочное ли это дело для меня, буду я, выслушав вас.
Спокойно говорил Квон Иджэ, перелистывая документы. Бумаги в его руках содержали личное дело мужчины, сидящего перед ним.
Отдел специальной изоляции. Та же должность, что он назвал, специализация... внушение. Проверив информацию о сидящем перед ним эспере, Квон Иджэ искривил одну сторону губ.
Внушение? Похоже, в Корее эсперов используют подобным образом.
- Как вы, наверное, слышали, в нашем центре есть умирающий эспер. Пациент, который даже сегодня пришел сюда, чтобы лично встретиться с вами, директор.
Квон Иджэ поднял внутренний телефон.
- Принеси официальное письмо, отправленное из посольства.
Эйден немедленно принес оригинал письма, которое было отправлено в корейский центр. Квон Иджэ, даже не взглянув на Эйдена, сказал:
Квон Иджэ обращался не к Эйдену, а к начальнику Мину. Эйден положил и развернул официальное письмо перед растерянным начальником Мином.
- Это письмо я уже давно видел. Но в Корее…
- Похоже, корейский центр впечатляет больше, чем я думал. Если вы приходите, игнорируя даже письмо из посольства. Что дальше, может, в следующий раз отправить письмо из Даунинг-стрит, 10, в Голубой дом, чтобы вы лучше поняли ситуацию?
- Директор, мы лучше всех знаем, что это юридически абсолютно невозможно. Ведь мы управляем всеми эсперами в Корее. Именно поэтому я пришел, чтобы искренне просить вас.
Начальник Мин быстро продолжил, не дав Квон Иджэ вставить ни слова.
- Пять лет. Пять лет без гайдинга для эспера. Он едва живет, мучаясь от боли каждый час, не в силах умереть. Год назад он перестал говорить и не может ходить самостоятельно. Вы - его единственная надежда. Вы ведь знаете, что эсперы не могут покончить с собой? Поэтому...
Изучив всю личную информацию о начальнике Мине, Квон Иджэ громко захлопнул папку. Когда мужчина замолчал от внезапного шума, Квон Иджэ слегка усмехнулся.
- Просьба? По-моему, это больше похоже на принуждение.
- Это просьба. Просто встретьтесь с ним хотя бы один раз. Подробности вам расскажет сам эспер.
Хотя не было необходимости выражать это мимикой, Квон Иджэ насмехался над глупостью этого человека. Этот мужчина явно думал, что у Квон Иджэ есть хоть какая-то совесть или минимальное сочувствие. Иначе зачем бы ему так откровенно умолять?
Но ожидать такого от торговца оружием было бы смешно. Чтобы убедить Квон Иджэ, требовались другие слова.
Одновременно Квон Иджэ обнаружил пробел в его рассказе. Поскольку его охранник создал слепую зону, корейский центр не мог детально установить, что произошло между Квон Иджэ и Син Джеха. Однако было невозможно нарушить работу всей системы камер видеонаблюдения центра. Учитывая хитрость начальника управления корейского центра, они наверняка знали, что маршруты Квон Иджэ и Син Джеха пересекались.
Следовательно, это означало, что Син Джеха молчал.
Непонятно, почему он притворялся немым, хотя умел говорить, но это было по-своему интересно.
- Я уже сказал, что подробности вам расскажет сам эспер...
- Действительно, я во многом поражен. В корейском центре всегда собираются такие некомпетентные люди? Я пустил вас из уважения к главе, а вы мне рассказываете только это?
- Учитывая, сколько моего времени вы тратите, я хотел бы услышать что-то более полезное. Оставьте сентиментальные мольбы о сочувствии и поговорим о реальности.
Квон Иджэ никогда и нигде не тратил время впустую подобным образом. Квантум – компания, клиентами которой являются правительства по всему миру, и люди, с которыми он встречался, все были достойными собеседниками: министры правительств, представители групп сопротивления или даже главы государств.
Пораженный резкими словами Квон Иджэ, начальник Мин пытался возразить, но как только их глаза встретились, он почувствовал, как мурашки пробежали по его спине. Лицо Квон Иджэ стало бесстрастным и холодным, словно ему больше не нужна была даже маска лицемерия.
- Раз уж об этом зашла речь, корейскому центру тоже стоило бы прояснить свою позицию. Судя по вашим словам, можно подумать, что вы души не чаете в этом умирающем эспере. Так кто принял решение держать пациента на улице столько дней до сих пор – вы или центр?
- И при этом вы ведете себя таким образом, а от меня ожидаете сочувствия?
Квон Иджэ уже давно сравнивал двух людей: Син Джеха, который терпеливо стоял на холодном зимнем ветру, и сотрудника, ожидавшего в теплом помещении, постоянно спрашивавшего секретарей, когда придет Квон Иджэ.
При имени, слетевшем с губ Квон Иджэ, начальник Мин широко раскрыл удивленные глаза.
- Син Джеха, вероятно, эспер с корейским гражданством. Эсперы принадлежат своим государствам, а у меня нет причин оставаться в Корее. Поскольку Син Джеха кореец, тем более нет оснований для меня проводить гайдинг. Думаю, я сказал все, что хотел, так что можете идти.
Услышав ясное указание уйти, начальник Мин замялся. По легкому знаку Квон Иджэ устрашающего вида охранники, стоявшие позади, приблизились. Они вежливо, но угрожающе попытались вывести начальника Мина из кабинета, но тот до последнего упорствовал.
- Один раз, всего один раз будет достаточно.
Квон Иджэ, даже не взглянув на него, ответил ленивым тоном:
- Если корейский центр хочет получить протестный звонок от военных, можете оставаться на месте.
После упоминания о военных начальник Мин наконец отказался от попыток убеждения.
- ...Прошу прощения. Извините за беспокойство...
Окруженный охранниками, начальник Мин встал и покинул конференц-зал.
Интересно, понял ли этот глупый чиновник, что имел в виду Квон Иджэ? Судя по его поникшим плечам, он явно не понял смысла, а значит, причина для встречи с Син Джеха тоже исчезла.
Тогда это совсем другая история. Чувства Квон Иджэ к нему на самом деле не были чем-то особенным. Это был кристалл, сформировавшийся из смеси скуки и интереса, внимания и желания. Поэтому Квон Иджэ хотел испытать Син Джеха – узнать, как далеко тот готов зайти, чтобы выжить.
Тревожное желание, внутренне присущее Квон Иджэ. То, что он никогда не представлял в отношении кого-то конкретного. В тот момент, когда появился четкий объект, лицо Син Джеха внезапно наложилось на желания Квон Иджэ.
Возможно, это будет довольно интересно.
Конечно, для этого Квон Иджэ нужно было получить рычаг воздействия. Есть порядки, которые могут существовать только в несовершенных отношениях. Полное подчинение человека становится совершенным только в несправедливых отношениях, построенных на неизменных ценностях.
Эмоции могут меняться в одно мгновение, и именно поэтому люди, управляемые прекрасными чувствами, являются бесконечно изменчивыми существами.
То, что нужно Квон Иджэ, было очевидно: отношения, основанные на эмоциях, формируемых в течение долгого времени, липких, как смола, и глубоких, как болото, внедренных в сознание.
Дело не обязательно должно было касаться эмоций. Судя по тому, насколько активно пациент проявлял себя, его желание жить казалось довольно сильным.
Гайдинг, возможный только для одного человека. До сих пор говорили, что Квон Иджэ - единственный, кто мог провести гайдинг для Син Джеха.
А что, если пойти дальше? Изменить саму сущность резонанса Син Джеха так, чтобы только Квон Иджэ мог с ним справиться. Конечно, этот процесс будет сопровождаться огромной болью.
Удивительно, но Квон Иджэ был человеком, у которого был способ решить эту проблему. Точнее, у него была зацепка. Проект К. Если клинические испытания будут успешными...
Однажды возникшее желание начало воплощаться в очень конкретную форму. В каждой сцене, которую Квон Иджэ желал, которая существовала только в его голове, теперь каким-то образом был встроен Син Джеха. Он был последним фрагментом, о существовании которого мир даже не подозревал.
Квон Иджэ сжал кулак, а затем разжал его. На напряженной тыльной стороне ладони выступили синеватые вены. Он глубоко вдохнул, так что его идеально сидящая рубашка стала казаться тесной. Угрожающе вздымающаяся грудь поднималась и опускалась.
Да, возможно, к счастью, что Син Джеха был эспером, а Квон Иджэ - проводником.
- Мне нужно кое-что подготовить.
Если его пребывание в Корее затянется, он не может вечно оставаться в отеле.
- Недалеко от Кванхвамуна, участок, где можно приобрести все близлежащие особняки. Высший уровень безопасности, структура, невидимая и недоступная снаружи, изолированное пространство и подвал, соединенные внутри дома. Для начала поищи место, соответствующее этим критериям.
- Посмотрю. Директор, стоит ли запросить у штаб-квартиры назначение вас главой корейского филиала?
На проницательный вопрос Эйдена Квон Иджэ немного подумал, прежде чем ответить:
На обочине главной дороги остановился внедорожник с включенной аварийной сигнализацией. Выдворенный из офиса начальник Мин пересаживал Син Джеха в инвалидной коляске в машину. Его движения были неловкими, видимо, от непривычки. До самого закрытия дверей Син Джеха продолжал смотреть на здание Квантума. Хотя с верхнего этажа, где находился Квон Иджэ, было невозможно разглядеть его лицо, Квон Иджэ казалось, что он видит выражение лица Син Джеха, когда тот оглядывался. В этом взгляде наверняка осталось чувство сожаления.
Глядя на эту сцену сверху, Квон Иджэ неожиданно сказал:
- В субботу у меня не было никаких планов, верно?
- Да, изначально вы планировали вылет.
- Отмени. И в субботу освободи всю компанию, кроме минимального дежурного персонала и охраны здания. Скажи Блейку, чтобы он не опаздывал с приездом в Корею.
Если до субботы Син Джеха снова придет...
Даже просто представляя это, Квон Иджэ с нетерпением ждал этого дня.
- Простите, поскольку он угрожал, упоминая военных... Он также сказал, что мы получим протест от резиденции премьер-министра Великобритании, поэтому я не мог настаивать дальше.
Начальник Мин, вернувшись после встречи с Квон Иджэ, правдиво доложил главе управления.
- Что он британец и не может проводить гайдинг...
- Он именно так и сказал? Передайте точно.
Начальник Мин, напрягая память, процитировал слова Квон Иджэ:
- Поскольку эсперы принадлежат государству, он не может оставаться в Корее, а Джеха кореец. По этой причине он отказался от гайдинга.
- И знаете, что он еще сказал? Чтобы не рассчитывали на его сочувствие...
Бум! Когда глава управления раздраженно захлопнула папку, начальник Мин съежился. Её взгляд был далеко не доброжелательным. Начальник отдела специальной изоляции - хоть и не престижная должность, но все же ранг начальника отдела, и его отправили после тщательного отбора, но это была ошибка главы управления.
Лицо главы управления исказилось от раздражения. В конце концов, все эти государственные служащие были такими.
В организации, которую возглавляла глава управления Юн Сэён, назначенная три года назад, к сожалению, было больше некомпетентных людей, чем компетентных. Несмотря на тщательный отбор, такие люди всё еще оставались. Если он не понял, что имел в виду Квон Иджэ, этому идиоту следовало подать заявление об отставке завтра же.
- Син Джеха знает? Что его проводник - Квон Иджэ?
- Интересно, кто тот сумасшедший, который разболтал это, а?
- В любом случае, здесь нет ни одного здравомыслящего человека, да? Зачем ему это говорить?
Проводник, которого Син Джеха наконец нашел спустя пять лет, оказался не корейцем, а британцем, влиятельной фигурой из Великобритании, на которую корейское правительство не могло повлиять. К тому же, у этого проводника были весомые причины отказаться от гайдинга.
Сообщив пациенту об этом факте, как можно ожидать, что Син Джеха сохранит рассудок? Неудивительно, что в своем состоянии он совершал нелепые ежедневные выходы. Никто в центре не мог сломить волю Син Джеха.
- Э-э, глава управления... Что нам делать с Джеха?
- После того, как ты довел дело до такого состояния, ты еще спрашиваешь меня, что делать?
Глава управления откинулась в кресле и посмотрела на начальника отдела. Тот в испуге опустил голову.
- Что делать? Пусть Син Джеха делает, что хочет. Не знаю, о чем думает этот Квон Иджэ, но, похоже, он не лишен интереса. Я думала, он лиса, а оказалось - змея.
- Что? Но он сказал, что может поступить звонок с протестом от военных... И без того отношения с военными сейчас не лучшие, так что...
От зловещего тона главы управления начальник отдела резко поднял голову. Глаза, смотревшие на него с презрением, были угрожающе холодны.
- Если ты понимаешь корейский хуже англичанина, то кто ты, если не предатель. Разве не так?
- Если он не может провести гайдинг потому, что Джеха кореец, значит, всё в порядке, если он не кореец! Чем это отличается от заявления, что если центр откажется от Син Джеха, он заберет его себе? Ты действительно не понял или просто бестактен?
- И ты посмел прийти ко мне, повторяя такие речи? Что там про Даунинг-стрит, 10? Что насчет военных? И что же, что ты собираешься делать? Что будешь делать, я спрашиваю!
- ...Прошу прощения, глава управления.
- Если собираешься говорить такие вещи, уходи, некомпетентный идиот!
В итоге перед начальником отдела упала папка, брошенная главой управления. Начальник отдела поспешно покинул кабинет.
В раскрытой на полу папке был отчетливо виден снимок Син Джеха в школьной форме. На белой бумаге с красным штампом "СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО" находились личное дело и отчет о передвижениях эспера Син Джеха.
В отчете было указано, что камера видеонаблюдения возле сада в изолированной зоне на 23-м этаже дала необъяснимый сбой, и в это время маршруты Син Джеха и Квон Иджэ пересекались; что Син Джеха был обнаружен без сознания после ухода Квон Иджэ; и предположение, что между ними произошел какой-то контакт.
- Хорошо, давай посмотрим, что у нас получится.
И глава управления была полна решимости вернуть Син Джеха в нормальное состояние.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty