Беги, если сможешь. Глава 11
Это было всё, что я учил и знал о гаммах.
- Все телохранители мистера Миллера - гаммы, - равнодушно сказала Элис, словно отвечая на мой невысказанный вопрос.
- А вы не думали, что я могу быть бетой?
Она ответила несколько разочарованным, лишённым энтузиазма голосом:
- Ну, судя по вашей внешности, я подумала, что вы альфа или омега. Беты редко бывают такими красивыми, как вы… хотя, конечно, я допускала и такую возможность.
Кхм, - я кашлянул и сменил тему.
- Есть какая-то причина, почему все телохранители Миллера - гаммы?
Я намеренно опустил обращение «мистер», но Элис ответила, не придав этому значения.
- Для высших альф это обычное дело. Было бы проблематично, если бы из-за их феромонов кто-то мутировал в омегу или у него началась течка. Это мешает работе. Мы в этом плане идеально подходим.
Причина была веской. Она продолжила:
- Но это не значит, что гаммы могут на сто процентов блокировать феромоны высшего альфы. Если высший альфа решит целенаправленно высвободить феромоны, мы тоже будем бессильны.
У меня, как у беты, было не так много возможностей узнать о других типах. А информацию о гаммах и вовсе было негде достать. Я знал лишь, что в отличие от других, гаммы рождаются такими, какими есть. Я спросил из простого любопытства, но Элис ответила без особого недовольства.
- Это редкость, но да, мы тоже мутируем. Даже если высший альфа выпускает феромоны, мы не изменяемся именно из-за этого. В большинстве случаев всё заканчивается тем, что мы просто начинаем их чувствовать… Но если, по несчастью, мутация всё же произойдёт, это настоящая беда. Если мутируете вы, беты, вы просто становитесь омегами, а мы либо умираем, либо наша жизнь сокращается вдвое. Даже если повезёт выжить, большинство умирает при родах. Говорят, есть единицы, которые выживают и после этого, но это почти чудо. К тому же, они становятся настолько слабыми, что не могут встать с постели, и умирают, пролежав так несколько лет. Это худший исход.
Она покачала головой и добавила равнодушным тоном:
- У вас, бет, после двадцати лет вероятность мутации практически нулевая, а у гамм, хоть и есть сильная устойчивость к феромонам, риск мутации сохраняется всю жизнь.
Элис равнодушно затянулась сигаретой.
На её циничный вопрос я ответил столь же невозмутимо:
- Наверное, ещё хреновее, когда парень, на которого ты положила глаз, оказывается геем.
От этих слов Элис рассмеялась. Её мягкие карие глаза красиво заблестели. На миг мне стало немного жаль, что я не гетеросексуал.
После вопроса Элис я понял, что на какое-то время совсем забыл о боли. Я осторожно убрал руку. Жжение ещё оставалось, но боль была уже не такой сильной, как раньше. Я несколько раз моргнул, но, к сожалению, зрение всё ещё было нечётким.
- В любом случае, за руль вы пока не сядете.
Услышав её слова, я наконец вспомнил.
- Неужели тот мужчина и вправду собирался прижечь мне глаз? Сигаретой?
Элис с удивлением переспросила:
- Почему вы думаете, что он бы этого не сделал?
Я потерял дар речи. Пока я тупо моргал, Элис бросила окурок на землю и достала новую сигарету.
- И всё же, он редко так поступает на публике. Что произошло?
Слова «на публике» особенно врезались мне в слух. Значит ли это, что в уединённых местах такое происходит постоянно?
- Просто… он внезапно меня подрезал… я сказал, что он тоже виноват, а он без лишних слов начал меня душить.
- Вы сказали такое мистеру Миллеру? - вскрикнула она, и её лицо побледнело.
Она выглядела так, будто была в ужасе. Я кивнул, не понимая, боялась ли она самого Натаниэля Миллера или чего-то другого. Элис с побледневшим лицом спросила снова:
- Вы ведь не… не смотрели на него в упор?
Я не ответил, но она лишь простонала «А-ах» и покачала головой.
- Скажите спасибо, что мы вовремя подоспели и помешали ему…
Элис перекрестилась, словно отгоняя ужасное видение. Глядя на неё, я подумал, что она боялась не самого Натаниэля Миллера, а того, что он «мог бы сделать». Внезапно во мне проснулось злорадное любопытство.
Элис посмотрела на меня как на идиота. Я тут же осознал, какой глупый и очевидный вопрос задал.
- Как минимум, вы бы умерли или ослепли. Разве не очевидно?
Её реакция заставила меня задуматься о многом.
- Он и раньше… выжигал кому-нибудь глаза?
Она не ответила. Я спросил снова:
Элис по-прежнему молчала. Но мне казалось, я и так знал все ответы.
И как он может так спокойно разгуливать по улицам?
Ответ был прост. Потому что он был альфой. Причём высшим альфой, носителем лучшей крови.
Альфы не несут наказания, какие бы преступления они ни совершили. Даже если убьют человека.
Точно так же, как мой родной отец.
Мне показалось, что в ушах слабо прозвучал выстрел.
К счастью, на следующее утро жжение в глазу прошло. Но осталась слабая, ноющая боль, а из-за недостатка сна при каждом моргании ощущался неприятный дискомфорт, словно в глаз попал песок.
К счастью, на работу я поехал на такси, так что смог хоть немного отдохнуть в машине с закрытыми глазами. Я решил, что в обед нужно будет купить глазные капли.
- Ты плохо выглядишь. Что-то случилось?
Удивлённо спросил Даг, как только столкнулся со мной в коридоре, а я лишь тупо уставился на его лицо. Несмотря на то, что я был совершенно измотан, я оттёр всё тело, уделив особое внимание шее и рукам. В результате, когда я проснулся, шея и обе руки были красными и опухшими, глаз щипало, а лицо отекло.
Даг цокнул языком и легонько похлопал меня по щеке. Я слегка отвернулся, уклоняясь от его руки, и нажал кнопку на автомате, чтобы взять колу.
- Подготовка идёт хорошо? - спросил Даг, тоже вставляя купюру и нажимая кнопку.
Я потёр уставшие глаза и коротко кивнул. Когда я пропустил газировку по першащему горлу, Даг, открывая свою банку, спросил:
- Скоро же день рождения мэра, да? Ты пойдёшь?
Суд был уже не за горами. Мне нужно было встретиться со свидетелями и ещё раз проверить их показания, пересмотреть доказательства и материалы, да и бумажной работы было навалом. Даг усмехнулся и, сказав: «Не перетруждайся», - ушёл. Я медленно потягивал колу, перебирая в уме дела. Голова была как в тумане, наверное, из-за бессонной ночи.
