Кислый виноград доминантного альфы. Глава 26
Со следующей недели он будет ходить только в учебный центр. Кафе временно закрылось, повесив табличку "Готовится к ремонту". Ситуация развивалась серьезнее, чем ожидалось.
Подходя к учебному центру, Хёну увидел, как один из его учеников выходит из черного автомобиля. Это была та самая машина, которая следовала за ним несколько дней назад по пути к учебному центру.
Похоже, его маршрут пересекся с родителями одного из учеников.
Издалека заметившая Хёну Джихе подбежала к нему забавными прыжками. Легковушка тут же скрылась.
- Как же повезло Джихе~ Тебя родители подвезли?
На слова Хёну Джихе покачала головой.
- А? Тогда кто же тебя сюда привёз? Тётя? Дядя?
- Очень! Очень красивый оппа! Вот такого роста!
Джихе встала на цыпочки и потянулась рукой высоко к небу. Хёну, чьё лицо застыло в напряжении, наклонился, чтобы быть на одном уровне с Джихе, и строго сказал:
- Джихе, нельзя садиться в машину к незнакомым людям.
- Он не незнакомый. Я его раньше видела. Он даже Джиын и онни Гюри вкусности покупал.
От удивления он повернул голову туда, где была машина, но та уже исчезла. Войдя в учебный центр, Хёну передал директору всё, что видел и слышал. Выражение лица директора тоже стало серьёзным, когда он выслушал рассказ Хёну.
Они оба несколько раз настоятельно предупредили детей. Даже если это человек, которого вы видели раньше, нельзя просто так идти с ним. Ни в коем случае нельзя садиться в машину без сопровождения родителей.
Что-то во всём этом было неладно.
Чёрная легковушка. То тревожное предчувствие, которое он испытал, впервые увидев эту машину, снова начало исподволь просачиваться. Его интуиция была права. Это не паранойя.
Что если произойдёт похищение? Здесь даже камер видеонаблюдения нет.
Настроение, начавшее погружаться во мрак, окончательно рухнуло в пропасть, когда он вернулся домой. Сердце бешено колотилось. На всей технике и мебели, на которой можно было выручить деньги, включая телевизор, диван и холодильник, были налеплены красные уведомления об аресте имущества.
Тётушка, обнимая Ёджуна, плакала.
- Хнык-хнык, что же нам, что же нам теперь делать, как нам быть, Ёджун! Хнык-хнык.
Когда главный должник исчез, сюда хлынул поток уведомлений о взыскании долга и судебных исков к поручителю. Звонок в дверь не умолкал ни днём, ни ночью. Грозные бандиты постоянно наведывались и запугивали мать с сыном.
Домашняя утварь с грохотом разлеталась на куски.
- Твою мать! Гони бабки, а?! Немедленно верни занятые деньги!
Под их стальными трубами домашний скарб превращался в полный хаос.
- Брать в долг-то приятно было? Как отдавать собираешься, а?!
- ...Пожалуйста, подождите ещё, ещё немного...! Он обязательно вернё...
- Да чтоб тебя! Тупая тётка! Хрен он вернётся, до сих пор не дошло, что этот ублюдок свалил с твоими деньгами? Хоть дом продай, но расплатись! А?! Неси документы на дом! Идите, обыщите всё!
- Нет! Нельзя! Только не дом... только не дом...!
Тётушка, которая умоляла их, распластавшись на полу, тут же потеряла сознание.
Ёджун, рыдая над упавшей тётушкой, включил телефон и набрал 119. Когда ростовщик потянулся схватить Ёджуна за волосы, Хёну встал между ними.
- ...Ты кто такой? Твою мать, не лезь, если не хочешь огрести.
Ростовщик, недовольный внезапным вмешательством постороннего человека, не имеющего отношения к семье должника, вдруг начал разглядывать Хёну с ног до головы. Хёну пробрала дрожь от этого взгляда, оценивающего его, словно сорт мяса. Уголки губ ростовщика мерзко искривились.
- Хе-хе, похоже, да. Ты вместо них заплатишь? Чем? Телом?
- Интересно, насколько оно замечательное?
После этого Хёну тоже стал их мишенью. От их похотливых взглядов волосы вставали дыбом. Однако Хёну не сдавался и стойко защищал этих двоих, принимая на себя все унижения от бандитов, которые приходили устраивать беспредел.
Арестованное имущество ушло на аукцион, дом под залогом ждало принудительное выселение. Тётушка по нескольку раз в день теряла сознание, и каждый раз Ёджун отвозил маму в больницу.
И сегодня Хёну остался один в пустом доме.
Чувствуя, что уснуть будет непросто, он откинул одеяло, сел и обхватил колени. Через окно доносились звуки моросящего дождя и проезжающих по мокрому асфальту машин. Так Хёну постепенно погружался в кромешную тьму.
Они были самой добропорядочной семьёй. Мир слишком жесток к слабым. Настоящее лицо реальности, с которой они столкнулись, было слишком страшным.
В мире, где даже одному выживать тяжело и сурово, можно ли мне рожать ребёнка? Смогу ли я один вырастить ребёнка? Смогу ли я защитить ребёнка своими силами?
Посреди этих мыслей раздался звонок в дверь.
Время уже перевалило за полночь.
Опять эти люди. Те, что вламываются в ботинках и всё крушат.
Он лёг и натянул одеяло до макушки. Но звонок не прекращался.
В конце концов Хёну откинул одеяло и направился к входной двери. Даже за этот короткий промежуток звонок продолжал безумно трезвонить.
Только когда Хёну раздражённо крикнул, звук прекратился.
И что им нужно в такое время? Из-за этих бандитов, которые приходят в любое время, колотят в дверь и орут, соседям тоже достаётся немало неприятностей.
Хёну открыл замок и нервно распахнул дверь. На лестничной клетке даже сенсорный свет погас, было темно и жутко. Он прищурился, вглядываясь наружу, но трудно было что-либо разглядеть даже в метре перед собой.
Он крикнул в темноту, но ответа не последовало. Только его голос гулко отдавался эхом. Присутствия человека не ощущалось. Внезапно нахлынул необъяснимый страх, плечи Хёну мелко задрожали. В момент, когда он спешно пытался закрыть дверь.
Щёлк, в закрывающуюся щель двери втиснулся лофер.
Виднеющийся лишь чёрным силуэтом лофер становился всё отчётливее в лунном свете, проникающем в дом, когда тучи рассеялись.
Зрачки Хёну расширились, когда он узнал его. Рука, сжимающая дверную ручку, начала дрожать. Это был тот самый лофер ручной работы, который он сам выбрал в подарок Тэгону на день рождения.
Казалось, сердце выпрыгнет изо рта. Хёну застыл как лёд, даже забыв как дышать. Дверная ручка медленно выскользнула из его руки, когда входная дверь снова начала открываться.
Рука, протянувшаяся из темноты, притянула Хёну в объятия. А затем уткнулась носом в его шею и глубоко вдохнула.
Из дрожащих глаз Хёну непрерывно текли слёзы.
- ...К... как... как... как...
Хёну, прижатый к груди Тэгона, дрожал всем телом, как осиновый лист, повторяя одно и то же слово. Тэгон, ласково поглаживая дрожащего Хёну, тихо прошептал ему на ухо:
- Не стоило так опрометчиво подписывать согласие на операцию, Хёну-я.
А затем коротко чмокнул его в макушку. По спине пробежал холодок. Все ощущения, исходящие от Тэгона, были отвратительны и ненавистны.
Несмотря на непрекращающуюся дрожь, Хёну ответил решительно.
Услышав это, Тэгон отстранил Хёну от себя. Лицо Хёну, в которое он всмотрелся, было всё мокрое от слёз. Тэгон нахмурился.
Взгляд Тэгона мельком скользнул к животу Хёну.
- Это вредно и для тебя, и для ребёнка в животе.
Сердце с грохотом рухнуло вниз. Казалось, вся кровь разом покинула тело.
...Он знал. Пришёл, уже зная всё. Даже то, что я беременный.
От расчётливости Тэгона по коже побежали мурашки.
- Это же мой ребёнок. Будь со мной.
Домой? С какими чувствами я ушёл из того дома... а теперь вернуться?
Почему. С какой стати я должен это делать.
Хёну, криво усмехнувшись и вытаращив глаза на Тэгона, саркастически изогнул уголки губ, словно его что-то позабавило.
- Кто вообще сказал, что ребёнок в моём животе - твой?
В тот же миг глаза Тэгона почернели. От жуткой ауры, исходящей от всего его тела. волоски встали дыбом. Но, не поддаваясь этому, Хёну чётко и ясно продолжил:
- Это не твой ребёнок, уходи. Больше никогда не приходи. Оставь меня в покое, прошу.
Он грубо оттолкнул руки Тэгона. Хотя он несколько раз взмахнул руками, пытаясь стряхнуть его, рука Тэгона, сжимающая его запястье, не только не отпускала, но с каждым разом сдавливала всё сильнее.
Не в силах высвободить захваченную руку, Хёну снова заговорил.
- Я больше не хочу быть рядом с тобой. Эти три месяца здесь были счастливее, чем десятки лет с тобой. Живи своей жизнью. А я буду жить своей.
- Возможно, так и должно было случиться с тех пор, как я проявился как омега. Давай больше никогда не встреч... ай!
От ужасной боли невольно вырвался стон. Запястье, которое сжимал Тэгон, было готово сломаться.
Подняв взгляд на Тэгона, выкручивающего запястье, Хёну не смог договорить. Чёрные как бездна глаза жутко поблёскивали в лунном свете, словно готовые поглотить его.
- ...Больше никогда не встречаться, говоришь?
- Говоришь, время... вдали от меня было счастливым...?
- Говоришь, не мой ребёнок...?
Тэгон потянулся рукой к животу Хёну. Испуганный Хёну быстро прикрыл живот руками, блокируя прикосновение Тэгона. Рука Тэгона застыла в воздухе. Хёну с перекошенным от отвращения лицом закричал на Тэгона:
- Почему ты такой тупой? Не твой это ребёнок. Не понимаешь?
- Это ребёнок другого альфы, не твой!
- Думаешь, я только с тобой кувыркался?
Глядя на искажающееся лицо Тэгона, Хёну почувствовал необъяснимое удовольствие.
- Как ты трахался с другими омегами, так и я трахался с другими альфами. Не только с тобой, К. С другими альфами!
При упоминании имени "К" плечи Тэгона вздрогнули. Но на этом всё. Больше никакой реакции, словно признавая.
Хёну, внимательно следивший холодным взглядом за реакцией Тэгона, внутренне усмехнулся. Хотя он и знал об этом, но от такого подтверждения сердце пронзила острая боль, словно это стало шоком.
Запястье, которое сжимал Тэгон, ужасно болело, но Хёну, сдерживая готовые вырваться стоны, продолжал наступать:
- Ты ведь такой же? Не злись на меня. Мы квиты.
- Ух! Если понял, то отпусти...!
Тэгон грубо отпустил запястье Хёну. На коже остались красные следы от его пальцев.
- Очень хорошо понял. Тем более нужно забрать тебя.
- Чтобы эта шлюшья дырка не смела трахаться с другими ублюдками.
Хёну не мог поверить в то, что только что вылетело изо рта Тэгона.
Игнорируя застывшего в шоке Хёну, Тэгон холодно отчеканил:
- Что за бред. С чего мне избавляться от ребёнка.
- Собирался рожать? Щенка другого альфы, не моего?
В чёрных глазах Тэгона мелькнуло леденящее безумие.
Сунув руку в карман пальто, Тэгон внезапно достал какие-то бумаги и помахал ими перед глазами Хёну.
- Нужно отплатить за всю доброту - за еду и крышу над головой.
[Настоящим подтверждается, что вышеуказанный заявитель полностью погасил заёмную сумму и более не имеет задолженности.]
Это было подтверждение погашения долга.
В графе заявителя стояло имя хозяина кафе. Глаза Хёну расширились.
"Нужно отплатить за всю доброту - за еду и крышу над головой."
Бумаги, которые Тэгон протягивал с этими словами, не могли оказаться перед ним вот так, если бы он полностью не изучил его отношения со всеми окружающими людьми. К тому же он достал их в идеальный момент, словно предвидел, что Хёну откажется возвращаться.
Глаза Хёну, пробегающие по документу, бесконечно метались.
У сбежавшего хозяина, который заставил знакомых поручиться за его долги, не могло быть возможности выплатить такую огромную сумму. Всё это интриги Тэгона. От его расчётливости и коварства, с которыми он довёл ситуацию до этого момента, чтобы заполучить его, зубы сводило.
Он терпеливо ждал, расставив ловушку и загоняя добычу, пока она не попадётся. И согласно его плану, Хёну попался в ловушку с условиями, от которых невозможно отказаться.
Он и не надеялся, что сможет избегать его всю жизнь. Но он и представить не мог, что его поймают таким образом.
Дыхание Тэгона рассеялось возле уха Хёну.
В Хёну вспыхнуло сильное чувство протеста против Тэгона, который снова пытался им командовать, не считаясь с его волей. Глаза Хёну яростно сверкнули, когда он стиснул зубы.
- Это мой ребёнок. Я хочу его родить, почему ты...
Тэгон схватил Хёну за шею и грубо развернул. Твёрдая горячая грудь Тэгона на мгновение прижалась к груди Хёну и отстранилась.
Сердце Тэгона билось так же бешено, как и у Хёну.
- Если хочешь, чтобы это дошло до нотариального заверения, делай, как я говорю.
Тэгон убрал документы за пазуху. Хёну, чьё дыхание сбилось от шока и ярости, тяжело дыша, впился взглядом в Тэгона.
- ...Как ты... как ты можешь так поступать со мной.
Лицо Хёну, сжавшего кулаки и дрожащего всем телом, стало бледным как воск. Из покрасневших глаз Хёну беспрерывно лились слёзы.
- Это ты не должен был так поступать со мной.
Тэгон протянул руку и обхватил щёку Хёну, нежно вытирая большим пальцем мокрое место под глазом.
Глаза Хёну расширились до предела.
Теперь, когда личность К раскрыта, для Тэгона больше не было преград.
- Мало того, что раздвигал ноги направо и налево, так ещё и забеременел от другого ублюдка и собрался рожать? Это уже слишком.
Низкий голос Тэгона был холоден как иней. Тэгон грубо схватил за подбородок Хёну, который начал отводить взгляд, словно пытаясь что-то скрыть, и заставил смотреть прямо в глаза.
От острого и жуткого взгляда Тэгона, подобного лезвию ножа, казалось, что душу режут на куски. Хёну крепко стиснул зубы.
Прекрасно зная о моих чувствах, всё равно обманывал меня...!
- Всё знал, но до конца притворялся, что не знаешь, притворялся К, так поступал со мной?
Он догадывался.
О том, что Тэгон знал все его чувства и намеренно игнорировал их. И всё же, получив такое жестокое подтверждение, из сердца Хёну капала ярко-красная кровь.
На губах Тэгона, смотревшего с отвращением на Хёну, который спрашивал с болью в покрасневших глазах, появилась усмешка.
- Разве ты перестал быть такой же грязной шлюхой?
Голос переспрашивающего Хёну дрожал.
- Ты же трахался с К ради собственного удовольствия, никто тебя не заставлял?
Губы Тэгона с гадкой ухмылкой приблизились к уху Хёну. От горячего дыхания, проникающего в чувствительный слух, по всему телу побежали мурашки.
Хёну передёрнуло от такой невероятно пошлой насмешки. Когда Хёну забарахтался, пытаясь вырваться, Тэгон ещё крепче прижал его к себе и с подлым выражением лица усмехнулся:
- Не зная, что это я, каждый раз, когда я тебя трахал, ты плакал, повторяя моё имя.
Хёну поспешно заткнул уши руками. Но это не помогло.
- Думал, ты течёшь от возбуждения.
Грязный голос Тэгона всё равно проникал в уши, загрязняя разум.
Перед глазами всё поплыло от головокружения.
Если бы я не попрощался с К, ты бы до сих пор обманывал меня, нося две маски? Зная о том, что я проявился как омега, до конца притворялся бы, что не знаешь, игнорируя это. Передо мной продолжал бы притворяться, что ненавидишь и презираешь омег, а за спиной занимался бы любовью с другими омегами.
Тэгону никогда не понять, с какими чувствами он решился остаться рядом всё это время.
Казалось, что его душит чувство греха. С тех пор как он осознал истинную природу своих нечистых чувств к Тэгону, не было ни дня без мучений. Сердце было изодрано в клочья. Эта любовь, которую он ни на миг не мог приласкать, погрязнув в чувстве вины и самоотвращении. Эта первая любовь, которую он бесчисленное количество раз растаптывал, чтобы она не могла прорасти.
Эти жалкие, несчастные чувства, которые даже он сам не мог уважать.
Как ты смеешь, как ты можешь своим ртом так легко говорить об этом.
В такой ситуации. С целью растоптать меня... как ты можешь так бесцеремонно осквернять это.
Я никогда не жаждал стать счастливым омегой, любимым альфой.
Я хотел быть рядом с тобой, даже будучи неполноценным омегой, утешая себя тем, что это даже к лучшему.
Хёну рыдал так, словно умирал, не в силах издать ни звука.
Эмоциональная полнота, головокружительный восторг и удовлетворение от того, что его, омегу, любили - все ощущения, испытанные в объятиях К, стали невыносимы. Единственный альфа, в чьих объятиях он как омега нашёл покой, оказался таким жестоким Тэгоном.
Что было ещё мучительнее для Хёну - в одинокие ночи он продолжал вспоминать те уютные, тёплые объятия. Единственного альфу, который страстно желал его, хотя он был лишь неполноценной половинкой.
Даже понимая, что всё это было иллюзией, созданной Тэгоном, Хёну не мог избавиться от тоски по объятиям К.
Накатило глубокое чувство пустоты.
Мы не сможем вернуться к тому, какими были раньше.
Он только-только начал расправлять крылья, вылупившись из скорлупы мира, где Тэгон был всем. Но в тот момент, когда он попытался встать на ноги как самостоятельная личность, снова попал в лапы Тэгона.
Хотя он знал, что тот не отпустит его, даже если придётся сломать крылья, Хёну думал, что лучше умереть, чем снова оказаться в столь жестоком гнезде Тэгона. Его тошнило от этой извращённой одержимости.
Одержимость Тэгона им - не любовь. Это по-детски незрелое желание единолично обладать тем, что держишь в руках. Если бы он хоть немного понимал и уважал его, то не мог бы так небрежно обращаться с чувствами, которые тот к нему испытывал.
Настойчиво продолжал допрашивать Тэгон. Хёну обхватил живот руками.
Ребёнок в утробе был единственным, что осталось Хёну в награду за растоптанные чувства. Он не хотел, чтобы тот стал средством, с помощью которого Тэгон будет его удерживать. Не хотел показывать даже крупицу того драгоценного плода, что он выносил, Тэгону, который так жестоко его обманул.
Можно сказать, это была последняя гордость Хёну, который стоял совершенно обнажённым перед Тэгоном. Даже под страхом смерти он не раскроет, что это ребёнок Тэгона.
Я никогда в жизни тебе не скажу.
Хёну оттолкнул Тэгона. В глазах Хёну, смотрящих на Тэгона, читалась ярость.
- Говорю же, не знаю, кто отец ребёнка.
В глазах Тэгона, столкнувшегося с таким Хёну, тоже заплясало неистовое безумие. Феромоны доминантного альфы, вышедшего из-под контроля Тэгона, начали угрожающе распространяться. Тэгон с убийственным взглядом криво усмехнулся уголком рта.
Издав мерзкий смешок, Тэгон внезапно грубо схватил Хёну за горло. От резкого рывка ноги Хёну наполовину оторвались от земли.
Глядя на покрасневшие, блестящие от прилившей крови искусанные губы Хёну, Тэгон скрипнул зубами.
- Откуда тебе знать, чьё семя, если ты разбрасывался своим телом где попало?
- А сосал-то как хорошо? Давай и мой пососёшь.
Звук расстёгивающегося ремня и молнии эхом разнёсся по пустому дому, как крик. Тэгон грубо схватил Хёну за волосы, насильно поставил на колени и ткнул лицом себе в пах. Обнажённый член Тэгона бесцеремонно тёрся о лицо Хёну.
Хёну, которого безжалостно теснил Тэгон, с трудом придя в себя, не поверил своим глазам. Невероятно, но член Тэгона был возбуждён до предела.
Тэгон поставил ногу на пах Хёну. На нём были лоферы, подаренные Хёну.
- Если встанет, раздавлю, так что соси как следует.
На тыльной стороне ладони Тэгона, вжимающей голову Хёну в свой стоящий член, вздулись синие вены.
Тэгон скрипнул зубами. Глядя сверху вниз на стоящего на коленях Хёну, он снова живо вспомнил. Хёну, который жадно сосал, уткнувшись лицом между ног другого альфы.
Камеры видеонаблюдения в Аффеблире были установлены только снаружи здания и в коридорах. Никаких записей о непристойных и развратных действиях, происходящих в более укромных местах внутри, не сохранилось. Обнаружив Хёну на записи, Тэгон пересматривал одну и ту же сцену десятки раз. Он не мог поверить своим глазам.
Когда вошедший в коридор альфа спустил штаны, Хёну добровольно опустился перед ним на колени. Камера на потолке явно запечатлела, как альфа засунул член в рот Хёну и начал двигать бёдрами, а Хёну безропотно держался за его ноги, занимаясь оральным сексом.
Это продолжалось 30 минут. Когда Хёну встал после орального секса, его лицо и волосы были перепачканы спермой альфы. Он спокойно подставлял лицо, когда альфа размазывал по нему выделения ладонью.
Наблюдая за этим непотребством, Тэгон чувствовал, как его тошнит, а голова кружится от ярости. Он и не подозревал, что Хёну бывает в таких местах.
Выйдя из комнаты с записями, он почувствовал отвратительный запах, исходящий отовсюду. Тот самый смрад, что он чувствовал от Хёну.
По мере продвижения вглубь усиливался запах десятков течных омег, смешанный с феромонами неизвестных альф, терзая обоняние Тэгона. Каждая нервная клетка в теле кричала от боли. В горле щипало от подавляемой тошноты.
Пытаясь найти ещё какие-нибудь следы Хёну, Тэгон дрожал от захлестнувших его гнева и чувства предательства, пока наконец не остановился.
Какой смысл искать следы Хёну дальше? Запаха, пропитавшего здание, и видеозаписи было более чем достаточно, чтобы понять, что это за место, куда ходил Хёну.
Альфу, который трахал горло Хёну, он поймал и искалечил член. Затем пытался выследить ублюдка, который заманил Хёну в такое грязное место, но каждый раз терпел неудачу. Имя, которое тот писал Хёну в сообщениях, тоже оказалось псевдонимом, используемым только там.
Будучи одержимым поимкой Хёну, он до сих пор не уделял этому должного внимания, но теперь, когда Хёну оказался в его руках, настала очередь охотиться за этим хитрым лисом.
Он даже не мог злиться, видя, как вся еда, приготовленная для Хёну, отправляется в мусорное ведро. Он даже раскаивался в том, что вошёл без разрешения в комнату Хёну, когда тот страдал от течки, пытаясь хоть немного понять его позицию.
А за спиной он так вульгарно развратничал.
Тэгон и раньше пару раз чувствовал от Хёну этот отвратительный запах. Значит, он ходил туда как минимум два раза.
В то утро, когда Хёну исчез. Увидев пятна крови на кровати, его сердце упало. С тех пор как у Хёну появилось внутреннее отверстие, каждый раз, занимаясь с ним сексом, он изнурял себя, борясь с желанием вставить туда.
Зная, как он каждый раз стискивал зубы и терпел, нетрудно было догадаться, что могло произойти, если бы он взял Хёну, потеряв рассудок. А если бы ещё и повязал его, была вероятность беременности.
Как бы он ни старался, воспоминания о той ночи никак не возвращались.
Неужели он действительно изнасиловал его?
Если Хёну ушёл от него по этой причине...
Он мучился, схватившись за голову из-за действий прошлой ночи, которые даже не мог вспомнить. До тех пор, пока не узнал, что Хёну, который так отчаянно отталкивал его и держал дистанцию, за его спиной распутно таскался по злачным местам.
Как и предполагал Тэгон, Хёну был беременен. Однако теперь он не мог быть уверен, что это от него.
Он лишь хотел верить. Что если Хёну решил родить ребёнка, то потому, что это его ребёнок. Разум, зная о распутном поведении Хёну, говорил о возможности, что это семя другого альфы, но сердце твёрдо хранило неизменную веру.
Дело было не в том, что он хотел ребёнка. Он просто хотел, чтобы это решение Хёну было связано с ним.
«Он ещё худенький, но всё время гладит живот. Вот так.»
Дети, прервав еду, изображали Хёну. Они хихикали, поглаживая животы друг перед другом на глазах у Тэгона.
«Нет, учитель Хёну так не смеётся!»
«Врёшь, нет, он смеётся вот так!»
Дети заливисто смеялись, безмятежно подражая улыбающемуся лицу Хёну.
«Учитель вот так улыбается и гладит живот, правда. Тогда кажется, будто из живота учителя исходит сияние. Прямо как звёздочки.»
Тэгон лучше всех знал, каково омеге с нежеланным ребёнком. Нося семя незнакомого альфы, невозможно улыбаться такой улыбкой.
«Говорю же, я не знаю, кто отец ребёнка.»
Бред. Он не верил с самого начала.
Где-то есть. Альфа, который оплодотворил Хёну.
Может, один из альф, посещавших заведение? Возможно, альфа, которого он встретил в сообществе? Пока Тэгон быстро взвешивал возможности, ему внезапно вспомнился и отправитель сообщений, личность которого он ещё не раскрыл.
Было столько зацепок, что впору было сойти с ума.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty