Непутёвый. Глава 15. Токио
Прохладные простыни встретили мою разогретую ладонь. Мне не нужно было поднимать голову, чтобы понять - Ангела уже не было, и ушёл он гораздо раньше, чем я надеялся. В груди заныло, когда я перевернулся. Простыни сбились вокруг моих голых бёдер. Мы могли бы позавтракать вместе и, может быть, даже начать день с быстрого перепихона. Я облизнул губы, представляя себе хорошо оттраханного Ангела всё ещё в моей постели, пока солнечные лучи пробиваются сквозь занавески и заливают его татуированное тело ярким светом. Я бы провёл кончиками пальцев по его позвоночнику и по шее сзади. Повторил бы тот же рисунок губами, пока он не начал бы задыхаться и извиваться, прося ещё.
Испробовав Ангела я, вопреки ожиданиям, не смог выбросить его из головы до следующей совместной ночи. Наоборот, я охуеть как хотел выследить его и снова прижать к себе.
В Ангеле было что-то притягивающее. Может, дело было в том, как он смотрел на меня снизу вверх? Или в том, что он умел отдавать столько же, сколько получал? А может, всё потому, что его тело так идеально подходило к моему. Его зад, наполненный моей спермой, был зрелищем, которое я не забуду никогда. Я мог умереть только с одним этим воспоминанием.
Мой член дёрнулся, и я застонал, снова возжелав его. Что со мной не так? Почему я так ослеплён им?
Вибрация вырвала меня из грёз об Ангеле. Не глядя, я схватил телефон и нажал на приём. Лицо расплылось в широкой улыбке - я уже приготовился поддразнить Ангела. Похоже, мы и правда повторим эту ночь.
- Зачем было уходить так рано? Я хотел сделать с тобой ещё столько всего.
- Мне понимать это так, что ты нашёл женщину, с которой собираешься остепениться? Надеюсь, она ходит в церковь, - голос моего отца заставил холодок пробежать по спине, окатив ледяной водой моё недавно бушевавшее либидо. - Помни, Гэтлины не плодят ублюдков.
Я с трудом сглотнул. Сев на кровати, я почувствовал, как жёлчь жжёт горло, пока я изо всех сил пытался вытолкнуть воспоминания прошлой ночи из головы. Последнее, чего я хотел - чтобы отец осквернил то, что у меня было с Ангелом.
- Отец, я… не ожидал твоего звонка.
Я бы переадресовал его, если бы знал. Я проснулся в блаженном настроении, только чтобы ты его разрушил.
Выбравшись из кровати, я направился в ванную. Как только справил нужду, пошёл на кухню - проверить, вдруг Ангел всё же где-то рядом. Проверил сообщения: от него - ничего, только одно от Джефферсона. Отец продолжал что-то говорить, но я не мог сосредоточиться и только тяжело вздыхал себе под нос.
Джефферсон: Отвёз гостя домой по его просьбе.
- Ты не ведёшь пустых разговоров, - напомнил я ему.
- Разве есть что-то плохое в том, что заботливый отец звонит единственному сыну, чтобы узнать, как у него дела?
Лишь то, что это было не про моего отца. Его «проверки благополучия» существовали единственным образом для того, чтобы убедиться: я живу так, как он хочет. Я надрывался, скрывая от него всё, что составляло меня настоящего. Но даже несмотря на свою идеальную маску, я не мог избавиться от его пристального наблюдения.
- Нет, конечно. Как дела в Калифорнии?
Вздох отца сказал мне всё ещё до того, как он ответил.
- Продвигаются. Ты же знаешь, путь Света не всегда легок, даже для тех, кто, как я, им озарён.
Я закатил глаза. Отец был воплощением тьмы. Его заботили только власть, деньги, влияние и то, как его видит общественность. Не успел разговор начаться, а я уже хотел его закончить. Себе на заметку: не брать трубку после лучшего секса в жизни.
- Так или иначе, Эндрю, я жду тебя на поминальной службе.
Я напрягся и уставился на стену с фотографиями природы в своей гостиной. Но толком не видел их - слишком зациклился на словах отца.
- Эндрю, ты забыл про собственную мать?
Я даже не знал её. Слова опустились пеплом на язык, и я проглотил их.
- Было слишком много дел, должно быть, вылетело из головы.
Тишина повисла между нами - густая от напряжения и разочарования. Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова не приходили. Мы с отцом никогда не беседовали ни о чем, кроме того, что было важно ему. А по возможности я и вовсе избегал его как чумы.
Звонок закончился, и я воспринял это как предупреждение. Без лишних раздумий направился в душ. Вышел и оделся в рекордные сроки. Откинул волосы назад, глянул на часы и сообщения - вдруг от Ангела что-то пришло.
И тут меня осенило: Ангел вчера оставил у себя телефон, а я даже не обратил внимания. Вся ночь была словно горячечный сон. Я вышел из мессенджера и открыл фотографии. Дыхание сбилось при виде снимков: лицо Ангела, искажённое похотью, и моя рука, крепко обхватившая его шею.
Мне следовало бы их удалить. Ту, что сделал я, и ту, что прислал Ангел. Но вместо этого я сложил их в отдельную папку и поставил пароль. Когда буду мыслить трезво, вернусь к ним. Телефон завибрировал, и я вышел наружу как раз в тот момент, когда подъехал Джефферсон. Он улыбнулся мне, я улыбнулся в ответ.
- Утром неприятностей не было?
Брови Джефферсона чуть приподнялись, но он оставил свои мысли при себе, ответив только:
Вероятно, я был сам на себя не похож, когда речь заходила об Ангеле. Устроившись на заднем сиденье, я попытался расслабиться, пока мы ехали в худшее место на земле. До приезда у меня было, чем заняться. Я снова достал телефон, отправил несколько сообщений, предложил кое-какие бонусы - и всё, что нужно, было готово. Я набрал номер и прижал телефон к уху. Прислушиваясь к гудкам, я всем сердцем надеялся, что ответят. Мне хотелось успеть закончить это дело до того, как придётся войти в церковь.
- Алло? - голос Кэлвина звучал сонно, будто он только что проснулся.
Послышался грохот и приглушённый звук, потом Кэлвин откашлялся.
- А, привет, спасибо, что пришёл на вечеринку.
Я бы, скорее всего, пропустил вечер, если бы не Ангел. Меня звали на множество светских мероприятий, и побывать на каждом было невозможно. Ангел попросил - и я сдался. Одна мысль об Ангеле согревала меня изнутри, но стоило вспомнить, как он флиртовал и прикасался к Кэлвину, - тепло исчезло, уступив место яростному пожару.
- Ты вчера на вечеринке разговаривал с белокурым человеком.
- Вчера было много блонди. Кое-кто прямо сейчас у меня в постели.
Пальцы сжали телефон до боли. Напряжение чуть отпустило только, когда он заговорил снова.
- Она шикарная и очень талантливая, если понимаешь, о чём я. - Его смех раздражал, но слова немного успокоили.
- Кажется, я помню симпатичного блондина. Невинные голубые глаза. Вроде бы, он говорил, что интересуется модельным бизнесом.
Живот свело узлом. Ангел был милым, но сам факт, что Кэлвин это отметил, раздражал меня ещё больше.
- Я сказал ему, что мы можем встретиться на этой неделе после модного показа в Хиллз. Он хотел советов, как попасть в индустрию.
- Забудь его номер, - сказал я.
- Мне стало известно, что Парижский показ мод ищет замену на недавно освободившееся место. Возможно, твоё портфолио прямо сейчас окажется на столе у Элоди Дюбуа.
- Удали его контакт и всё, что с ним связано.
- Чёрт, считай, что сделано. Я даже имени его не помню.
Я включил Кэлвина на громкую связь, пока отправлял письма нескольким контактам во Франции. Ответ-подтверждение пришёл мгновенно.
- Охуеть, невероятно. Спасибо тебе огро…
Я повесил трубку и позвонил Ниа.
- Убедись, что Кэлвин Шор сядет на самолёт во Францию.
- Это как-то связано с гостем, которого добавили в список вечеринки под твоим именем? - Разумеется, она уже была в курсе.
- Проследи, чтобы об этом никто не узнал.
- Я уже всё прикрыла. - Между нами повисла какая-то неуместная пауза. - Всё в порядке, Токио?
- Это… Неважно. Постарайся сегодня не злить своего отца.
Я повесил трубку и закрыл глаза и не открывал их, пока мы не добрались до церкви. Время пролетело мгновенно. В голове был только Ангел. Когда мы подъехали, я проверил телефон. Сообщений всё ещё не было.
Токио: Если бы ты остался этим утром, я бы вычистил всю свою сперму… и снова заполнил бы тебя до краёв.
Мигающие точки на экране заставили меня выпрямиться на заднем сиденье. Надеюсь, он хочет повторения.
Ангел: Так, э-э… насчёт того, что вчера было без презерватива…
Я постучал пальцами по бедру, размышляя. Когда я в последний раз так облажался? Годы назад? Я покачал головой. Защита всегда была необходима, но теперь, ощутив, каким горячим и мягким был Ангел вокруг моего члена, я не думал, что смогу вернуться к тому, что было раньше.
Токио: Я сдавал анализ месяц назад. Всё отрицательно. А у тебя?
Ангел: Давненько я ни с кем не спал, но у меня тоже всё отрицательно.
Что-то болезненно похожее на счастье дрогнуло в груди. Ангел ни с кем не был с тех пор, как мы начали спать вместе. Мне хотелось закричать от радости.
Токио: Отлично. Хочешь повторить?
Я бы сказал «прямо сейчас», но времени не было, а я хотел провести с ним каждую секунду.
Токио: Ну давай, ты же хочешь. Что мне сделать, чтобы снова затащить тебя в постель?
Ангел: У кого-то зависимость. Обратись за помощью как можно скорее.
Я рассмеялся. Ангел никогда не переставал меня смешить.
Токио: Нет, малыш, всё, что мне нужно - это ты.
Мигающие точки мучили меня, пока я ждал его ответа. Возможно, я зашёл слишком далеко, но с Ангелом всё казалось естественным.
Ангел: Слащаво. Старайся лучше.
Я выдохнул и расслабился несмотря на то, куда ехал.
Машина Джефферсона остановилась, и я убрал телефон. Когда вышел из машины, плечи словно налились тяжестью - меня встретили папарацци и поклонники. Большинство из них были прихожанами церкви, но и те не скупились на внимание ко мне. Я широко улыбался, раздавая положенные приветствия, пока пробирался внутрь. Голова высоко поднята, спина прямая.
Охрана встретила меня тем же пустым взглядом, что и сотрудники ресепшена. На левой стороне их поло красовался щит с солнцем в правом верхнем углу. Работники “Безопасной гавани” были на каждом мероприятии отца, чтобы гарантировать, что ничего не случится.
Место было переполнено людьми, но так бывало всегда. Не имело значения, что моя мать умерла много лет назад. Отец использовал этот день, чтобы заманить побольше людей и прорекламировать церковь. Не считая главных праздников, день памяти матери был одним из самых прибыльных для церкви.
Я заметил человека, который меня воспитал, и направился к нему. Чем быстрее мы это закончим, тем лучше. Остин Гэтлин был пятидесятичетырёхлетним мужчиной, выглядевшим не хуже кинозвёзд. В его волосах цвета «соль с перцем» с годами становились всё больше соли. Это не мешало женщинам всех возрастов тянуться к нему. Он стоял среди толпы, легко пожимая руки и обнимая всех. Он расцветал среди этой публики, был частью её. Но как только его взгляд упал на меня, улыбка чуть поблёкла. Когда он направился ко мне с распростёртыми руками, это было всего лишь игрой.
- Эндрю. - Он прижал меня к себе в холодном объятии, едва мы подошли достаточно близко.
Я знал правила и подыграл ему. Шёпот и восхищение окружили нас со всех сторон. Как только я оказался рядом, отец повёл нас к сцене. С каждым его шагом внимание переключалось на него. Взгляды устремлялись к нему, ожидая, что сейчас прольётся его мудрость.
- Выпрямись, - прошипел отец, едва мы приблизились к сцене и оказались вдали от других людей.
Я разгладил пиджак своего синего костюма спереди, удостоверившись, что не видно ни единой складки. Я должен был быть идеальным сыном. Каждый мой вдох был выверен, кулаки сжаты, пока я носил эту маску. Токио исчез, на его месте появился Эндрю Гэтлин - гордый сын единственного и неповторимого лидера церкви Сынов Солнца.
- Нам нужно будет поговорить после церемонии.
«Поговорить». Услышать это слово от любовника было бы сладкой мукой, но от отца оно было смертельно опасным. В горле встал комок, когда я кивнул. Ускользнуть от этого «разговора» не удастся.
Как и на каждой поминальной службе в честь матери, отец лил слёзы, которые могли бы поспорить с игрой лучших актёров, и произносил чересчур длинную речь. Я почти всё пропустил мимо ушей, лишь следил, чтобы моё серьёзное лицо не выдавало эмоций. Я никогда не знал свою мать, не знал ничего о ней, кроме того, что проповедовал отец. И часть меня сомневалась во всём, что он говорил.
Её фотографию окружали букеты. У неё были такие же светло-каштановые волосы с блондированными прядями и зелёные глаза, как у меня. Высокие скулы и круглое мягкое лицо. Улыбка выглядела искренней, будто в тот момент она была счастлива.
Взрослея, я воображал, что она была бы одной из тех мам, что пекут печенье в дождливые дни и строят подушки-укрепления посреди гостиной. Что она заступалась бы за меня, а в первый раз, увидев, как я целуюсь с постером бой-бэнда в своей комнате, обняла бы и сказала, как сильно любит.
Но ничего из этого не было правдой. Её не было рядом ни в один момент моей жизни; я так и не попробовал ни печенья, ни вообще её готовки. Она ни разу не защитила меня от бесчисленных побоев отца или поездок в лагерь. В конце концов, она была вымышленной фигурой, которую отец использовал ради одобрения, а я - чтобы мечтать.
Я посмотрел на толпу людей. Такие службы всегда были открыты для публики, хотя каждый год отец устраивал представление, убеждая, что вовсе не обязательно приходить, чтобы выразить любовь к его покойной жене. Ещё один способ выжать жалость и сочувствие из своих прихожан.
Минуты растянулись в часы, и прежде чем я понял, мероприятие наконец-то, к счастью, подходило к концу. Я последовал за отцом, покидающим сцену.
Люди подходили к нему, протягивали воду и предлагали её мне. Я отмахивался - хотелось нахрен убраться отсюда как можно скорее.
Мы шли по задним коридорам церкви, и каждый встречный приветствовал нас. На моего отца они смотрели, как на мессию, наивно, с надеждой, мерцающей в глубине глаз.
Двери кабинета закрылись за мной, и я будто оказался в пузыре - шум вокруг сразу стих. Яркие белые стены слепили глаза. Ни капли цвета. Стол отца был стеклянным, почти без украшений. Он опустился в кожаное кресло и жестом указал на стулья напротив.
Я не двинулся, и отец закатил глаза, будто этот маленький акт неповиновения был для него лишь детской выходкой. Может, он был прав, но это было всё, на что у меня хватало смелости. Иногда именно мелочи перерастают во что-то большее.
- Я знаю, ты стараешься избегать проповедей, но прихожане уже сомневаются в твоей преданности.
Я не купился на это. Если он собирался продолжать в том же духе, я бы просто увеличил сумму. Тогда он ещё ненадолго отстал бы от меня, занятый новыми купюрами.
- Сегодня у меня встреча с личным тренером. - Я сделал шаг к двери, готовый к бегству, но с отцом никогда ничего не было так просто.
- Так. - В голосе отца снова прозвучал знакомый вздох. Он переплёл пальцы и опёрся на них подбородком. - Фильм про супергероя.
Волосы на затылке встали дыбом - я напрягся.
- Бобби Гейнс режиссёр фильма, верно?
Всякий раз, когда отец проявлял интерес к моей работе, это заканчивалось плохо. Я старался держать его и своё призвание порозь. Я попытался вспомнить всё, что знал о режиссёре. У того были свои взгляды на религию, но ничего экстремального, насколько я помнил.
- Да. - Ответ прозвучал резко.
Отец долго сверлил меня взглядом, будто вынуждая сложить два и два, хотя не дал мне ни единой подсказки. Словно я мог читать его мысли.
- Какие-то проблемы? - спросил я.
- Он открыто выступает против церкви.
- Против церкви много людей. Если бы я не работал со всеми, кто против Сынов Солнца, я бы остался без работы. - Сердце будто застряло в горле, не давая сглотнуть.
Его брови сдвинулись, и на лице отразилось слишком знакомое разочарование.
- Вот почему тебе нужно бросить это. Ты наигрался, пора серьёзно заняться церковью.
- Для тебя всё уже устроено. Для начала тебе нужна жена.
Пальцы отца забегали по клавиатуре, он вошёл в систему.
- Вот несколько кандидаток. И конечно, я должен встретиться с той девушкой, ради которой ты уже дважды бросал Эмили Ходж.
Я знал, что отец приложил руку к её выбору. Агентство уверяло меня, что всего лишь предложило подбирать женщин для свиданий, и не более того. Оба раза я бросал её ради Ангела, а с тех пор не связывался ни с ней, ни ни с какой-либо другой женщиной.
- Более того, в последнее время тебя вообще не видели с женщинами. - Морщины в уголках глаз отца собрались, когда он одарил меня одним из своих жёстких взглядов.
- Ты встречаешься с женщиной, Эндрю. - Это не было вопросом, но если бы я не был осторожен, он бы нашёл способ сделать его таковым.
- Она просто для развлечения,- после долгих лет пряток лгать было легко. Отвращение и ненависть к себе текли по венам густой жижей. Не она, он. Я хотел закричать это, но прекрасно понимал последствия.
Сколько бы мне ни было лет, сколько бы денег ни имелось, хватка отца оставалась железной. Он мог заставить меня исчезнуть раньше, чем кто-либо понял бы, что происходит. Я уже был бы на полпути в Монтану или в глухой лагерь где-нибудь в северной части Нью-Йорка.
- Хорошо, хорошо. - Отец заметно расслабился. - Но это не то, что нужно для твоего образа. Особенно когда ты займёшь место во главе Сынов Солнца.
Натянутая улыбка - всё, что я смог выжать, чтобы заполнить паузу.
- О чём ты? Ты в расцвете сил, не собираешься уходить в ближайшее время.
- Нет, но появилась возможность, и ты знаешь, Свет открывает путь лишь избранным. И ты, сын мой, избран.
Нужен метеорит, прямо сейчас. Пожалуйста, пусть случится хоть что-то, лишь бы это прекратилось.
Какие бы мольбы о конце света я ни посылал мысленно, отца бы они не остановили. Он развернул компьютер, и на экране возникла ещё более огромная церковь. Стадион из белого камня в форме боба с выгравированными символами Сынов Солнца по всему фасаду. Если снаружи это выглядело помпезно, то внутри было вообще перебором. Мягкие кресла в нескольких секторах, даже ложи, как в оперном театре. Но в действительности на главной сцене стоять будет лишь один человек.
- Красота, правда? Планы передали, пока я был в Калифорнии.
Слова отца едва доходили до сознания. Всё, что я слышал - это шум крови в ушах. Этого не может быть.
- Осталось несколько шагов, чтобы получить одобрение и начать строительство. Но это лишь вопрос времени, прежде чем Солнце прольёт свой свет и откроет людям глаза на величие, которое я дарую их жизни. - Без паузы отец перешёл к объяснению моей роли в его плане. - Я не смогу управлять обеими церквями, и единственный, кто сможет встать там и повести людей за собой - это ты, Эндрю.
- Нужно подготовить тебя. Я уже взял на себя смелость сообщить твоему агентству, что ты немного отойдешь от актёрской карьеры. Все будущие проекты придётся согласовывать с твоими обязанностями в церкви.
Стоп. Паника пробрала до костей, и всё вокруг исказилось. Пол будто пошатнулся. Колени подогнулись, и я схватился за спинку стула, чтобы удержаться.
- Что касается фильма про супергероя: если Бобби откажется от своих уничижительных высказываний о церкви, можешь продолжать проект. Если не откажется - пусть ищет другого актёра.
Голова отца резко поднялась. Он любовался новой мегацерковью, но теперь его тяжёлый взгляд упёрся в меня, и дышать стало труднее. Казалось, грудь сжимается. Можно ли иметь аллергию на взгляд собственного отца?
Я прочистил горло трижды, прежде чем смог заговорить:
- Я тяжело работал ради этой роли. Обошёл множество талантливых актёров. Я не могу просто так отказаться.
- Несмотря на то, что он утверждает, что церковь - это сборище зомбированных фанатиков?
- Его личные взгляды на церковь не имеют отношения к фильму, - возразил я. Даже если внутри был с ним согласен.
Отец поднялся. Пепельно-серый костюм облегал его худощавую фигуру. Я перегнал его в росте ещё в старшей школе, но это ничего не значило, когда он сверлил меня взглядом. Я снова чувствовал себя десятилетним мальчишкой, боящимся даже пискнуть.
Раздался стук в дверь, прервавший его. Взгляд метнулся к двери. Он снова сел и пригладил седые пряди у висков, удостоверяясь, что его вид безупречен.
Вошли двое мужчин с папками, за ними - его новая секретарша. Узнавать её имя я не собирался. По её юности я сразу понял: максимум два, может, четыре месяца - и она исчезнет с крупной суммой «за молчание» и, возможно, с ещё одним отцовским бастардом.
- Простите, мистер Гэтлин. Андерсоны пришли обсудить новое строительство.
Улыбка отца моментально озарила его лицо.
- Господа, проходите. - Его взгляд скользнул на меня. - Эндрю, мы поговорим позже.
- Мы не хотели прерывать вас, - сказал один из мужчин.
Оба улыбнулись мне и в унисон произнесли:
Я уже был у двери, когда автоматически ответил:
- Вечно в Свете да будем процветать.
