Беги, если сможешь. Глава 49
- Я пришел отпраздновать окончание нашей войны.
Вместе с его непринужденным голосом я ощутил сладкий аромат. Запах феромонов этого мужчины. Когда этот забытый аромат коснулся моих ноздрей, у меня по всему телу будто волоски встали дыбом.
- Вы предлагаете выпить? Сейчас? Со мной?
Услышав такую нелепость, я скривился и спросил, даже не сумев как следует связать слова в предложении. Он он совершенно спокойно ответил:
- Вы сказали, что кофе нельзя, но ничего не говорили про шампанское.
С чего бы начать опровергать этот бред? Это было так же абсурдно, как и защита, утверждавшая, что преступление Дэвиса было самообороной. Но одно я понял наверняка.
Он так просто отсюда не уйдёт.
- Шампанское? Что вы несёте? С какой стати я должен пить с вами шампанское?
Я скрестил руки на груди и гневно посмотрел на него. Мужчина невозмутимо ответил:
- Суд закончился, нужно отпраздновать.
Сказав это, Натаниэль Миллер нагло добавил:
- Или, может, отпразднуем окончание войны?
Точнее, дело было просто закрыто. Но вместо того, чтобы придираться к его выбору слов, я указал на другое.
- Я разве обещал, что пересплю с вами, когда суд закончится?
Я хотел сказать это холодно, но голос предательски дрогнул. «Чёрт», - с досадой подумал я, и в тот же миг Натаниэль странно усмехнулся. Он уставился на меня своими холодными фиолетовыми глазами, словно видел насквозь всё моё внутреннее напряжение.
- Что ж, разве для меня это важно?
Ответа Натаниэля было более чем достаточно. В голове у меня похолодело. Этот человек как бы говорил:
Внезапно между нами повисло удушающее напряжение.
Я попытался быстро взять себя в руки. Да, это мой дом. Значит, у меня преимущество. В крайнем случае, можно вызвать полицию. Я мысленно прикинул расстояние до двери. Стены в студии тонкие, так что если начнётся потасовка, соседи сразу же вызовут копов.
И всё же я нервничал. Моя студия была слишком маленькой, а Натаниэль Миллер - слишком большим, и мы были здесь одни. Зачем я вообще впустил его в дом? Хотя и это было не по моей воле. Он просто нагло вторгся. В мою комнату, в мой дом… в мою жизнь.
Он по-прежнему сидел в моём кресле. Непринужденно положив руку на подлокотник и глядя на меня.
Вопреки своим словам, он не делал никаких движений. Хотя говорил так, будто готов в любой момент повалить меня и безжалостно раздвинуть мне ноги, вёл он себя так естественно, словно ничего и не произойдёт.
- Так что, - осторожно начал я, стараясь, чтобы голос больше не дрожал. - Мне нужно просто выпить с вами шампанского, и всё?
Не дожидаясь ответа, я выхватил у него коробку. Широкими шагами направился на кухню, поставил её на раковину и открыл шкафчик. Бокалов для шампанского в моём доме, разумеется, не было. Я достал сувенирную кружку, полученную ещё в университете, и дешёвый пластиковый стаканчик, купленный недавно на распродаже, и повернулся. Отдать ему кружку было минимумом вежливости, который я мог оказать гостю.
Когда я налил «Дом Периньон» 1996 года в кружку, Натаниэль с усмешкой приподнял уголки губ, словно его это забавляло.
Ну разумеется. Равнодушно подумал я и налил свою долю шампанского в пластиковый стакан. Настроения чокаться у меня не было, поэтому я залпом осушил свой стакан до дна. Натаниэль посмотрел на меня, а затем тоже поднёс кружку к губам. Я наблюдал, как он, запрокинув голову, выпивает шампанское одним глотком, как и я. Не дожидаясь, я снова наполнил его пустую кружку до краёв, налил себе и снова выпил всё залпом. Натаниэль повторил свои действия, но на этот раз чуть медленнее. И когда я уже собирался налить остатки шампанского в свой стакан…
Огромная ладонь Натаниэля Миллера накрыла мою руку, сжимавшую бутылку. Его прикосновение было настолько естественным и мягким, что на мгновение я усомнился, действительно ли он пытается меня остановить.
- Прокурор, - всё тем же неторопливым голосом произнёс он. - Будет неприятно, если вы снова врежете мне по лицу.
Он говорил о том, что произошло у бассейна. Я до сих пор жалел о той постыдной выходке, поэтому нехотя ответил:
- В тот день я был сильно пьян.
Но даже после моего признания он не убрал руку. Оставив свою ладонь на тыльной стороне моей руки, Натаниэль спросил:
В его голосе слышалась насмешка. Он ведь и сам понимал, что опьянеть всего от двух бокалов шампанского - это полная ерунда.
- Что ж, - ответил я, глядя прямо в лицо Натаниэлю Миллеру. - А вы проверьте.
Натаниэль не отводил взгляда. Его длинные пальцы медленно двинулись. Я краем глаза увидел, как он забрал у меня бутылку и поставил её на стол.
Натаниэль Миллер наклонил голову. Он замер у самой моей кожи, медленно вдыхая и выдыхая, словно пытаясь уловить запах алкоголя. Я чувствовал его тёплое дыхание. На щеке, у уха, на шее.
- Крисси Джин, - прошептал он над плечом, обнажившимся из-за растянутого ворота футболки. - Ты всё равно со мной переспишь.
С каждым его словом дыхание скользило по моей коже. Тихий шёпот щекотал ухо. И тогда Натаниэль, понизив голос ещё больше, дал мне совет:
- Думаю, будет не так больно, если ты раздвинешь ноги сам, чем если мне придётся делать это силой.
Я невольно сжал кулаки. Казалось, его губы вот-вот коснутся моей кожи. Ощущение грубого прикосновения и всасывающего поцелуя было настолько реальным, что я едва не вскрикнул, судорожно глотнув воздух.
Но он ждал. И это говорил человек, который только что заявил, что изнасиловать меня для него - раз плюнуть. Он ждал, пока я сам не скажу «да». Словно предупреждая: всё, что произойдёт дальше, будет с твоего согласия.
Да какой во всём этом смысл? Мир ведь не изменится от того, буду я сосать член этому мужчине или какому-то другому.
Раз уж я проиграл, так почему бы не упасть на самое дно.
Но прежде чем полностью сдаться, нужно было кое-что проверить. Когда Натаниэль Миллер сделал шаг ко мне, я отступил на шаг назад и сказал:
- Я не сплю с мужчинами, у которых есть серьёзные отношения.
- Серьёзные отношения? У меня?
Натаниэль тут же нахмурился. Такая реакция на первый взгляд делала его похожим на невинного, но я не спешил ему верить.
- Эвелин. Та женщина, модель, которую я тогда видел.
Услышав это, Натаниэль моргнул, словно копаясь в памяти, а затем разразился смехом, будто услышал нечто невероятно нелепое.
- Боже мой, серьёзные отношения? Эвелин и я?
Он издал нервный смешок, а затем, раздраженно нахмурившись, спросил:
- Я похож на того, кто женится на такой, как она?
В его словах сквозило неприкрытое высокомерие. Мол, какая-то там моделька, у которой из достоинств лишь толика известности, - не ровня ему. Разумеется, я тоже не был исключением.
- Я тебе не верю. Докажи. Докажи, что у тебя с ней ничего нет.
Полностью осознавая, что я и сам ему не ровня, я упрямо выпалил:
- Сначала проясни этот момент, чтобы я мог тебе поверить.
Натаниэль Миллер устало покачал головой.
- А ты действительно капризный.
Он сказал это таким тоном, будто готов был в любую секунду добавить «ты того не стоишь» и уйти. Однако вместо того, чтобы развернуться и уйти, он остался на месте и, поглаживая подбородок одной рукой, на мгновение задумался. Словно пытался придумать какой-то способ.
Размышлял он недолго, секунды три-четыре, не больше. А затем предложил:
- Тогда, может, позвать её сюда? Я не против, если мы займёмся этим втроём.
От такой дикости я пришёл в ужас.
Я почти закричал, но Натаниэль, наоборот, нахмурился и возразил:
- Будет странно, если я позову её просто для того, чтобы она посмотрела, как я с тобой сплю, не так ли? Другое дело, если она тоже поучаствует. Или ты хочешь, чтобы я заставил её приехать сюда лишь для того, чтобы она сказала тебе, что у нас нет серьёзных отношений?
Его аргументы были настолько очевидны, что я потерял дар речи. Все три варианта, предложенные Натаниэлем, были полным бредом. Это было бы невероятно грубо по отношению к ней и, конечно же, совершенно недопустимо.
Но как тогда мне убедиться в правдивости его слов?
Я попал в безвыходную ситуацию. В данных обстоятельствах у меня не было иного выбора, кроме как поверить Натаниэлю Миллеру на слово. Всё равно я бы решил, что он всё сфабриковал. Так зачем вообще нужны были эти доказательства?
- …Не зови её. В этом нет необходимости.
В итоге, это всё, что я смог сказать. Теперь оставался только мой выбор. Верить в высокомерие этого человека или нет.
Я медленно открыл рот. Когда я сделал неглубокий вдох, чтобы заговорить, сладкий аромат проник внутрь. И тут же, словно вздох, сорвались следующие слова:
- Если ты не будешь в меня входить… тогда я согласен.
На мой голос, тихий, как шёпот, Натаниэль замер. Повисла напряженная тишина.
- Тогда, - он легонько надавил мне на подбородок, заставляя приоткрыть губы. - Можно сверху?
Вместо ответа я схватил его за воротник и грубо впился в его губы.
