Антитеза. Глава 22
Тук-тук, раздался стук в дверь кабинета. Глава управления Юн Сэён произнесла официальным тоном:
Дверь открылась, и кто-то вошел, склонив голову.
- ...Местонахождение двух эсперов неизвестно.
Только тогда директор подняла взгляд от документов. Руководитель команды, вошедший с докладом, положил на стол две папки. Это были личные дела эсперов, местонахождение которых было неизвестно.
- Зачем ты это принёс? А чипы?
Руководитель команды нехарактерно для себя колебался.
- Руководитель Пак, я спрашиваю. Чипы? Они не считываются?
Сунув руку в карман, руководитель команды положил на документы маленький пластиковый пакет. Внутри находились два крошечных чипа. Глаза директора, понявшей, что это такое, широко раскрылись.
- ...Прошу прощения, директор.
На маленьких чипах, размером примерно с четверть мизинца, было много крови.
- Подождите, подождите... Руководитель Пак, давайте разберёмся. Так это...
Нервно выдернув салфетку, директор достала чипы из пластикового пакета. Красная кровь впиталась в салфетку. Штрих-код и серийный номер, выгравированные на чипах, было трудно различить невооруженным глазом, но эти чипы определенно использовались корейским Центром.
Корейские эсперы при окончании военной академии и получении официальной лицензии эспера одновременно получают биочип с идентификационным серийным номером и устройством GPS-слежения. Это делалось для того, чтобы Центр мог точно отслеживать местонахождение эсперов. Именно эти чипы сейчас лежали перед глазами директора.
- Как... как это возможно? Как это может быть передо мной?
Эти чипы вживляются в тело, и их местоположение динамически меняется со временем. Это делалось для предотвращения извлечения.
- Мы тоже сейчас выясняем. Поскольку дело срочное, я сразу доложил вам.
Слова сотрудника, склонившего голову и приносящего извинения, не доходили до ушей директора.
- Мы обнаружили это сегодня утром, но их не видно уже два дня.
Директор быстро перелистала документы. Читая личные данные эсперов, она заметила необычную запись.
[Кандидат для испытуемого Проекта К - окончательно отклонён]
Директор с опаской посмотрела и следующую страницу. Было то же самое. Оба эспера были кандидатами для испытуемых Проекта К, и оба получили окончательный отказ.
- Ха... Так оба находились в специальном отделении?
Директор с грохотом встала со своего места и начала расхаживать по комнате. Национальное специальное отделение для эсперов на острове было фактически местом содержания под стражей. Не то чтобы они совершили преступления. Они были ближе к больным. Приговорённым к смертной казни среди эсперов.
То есть эсперы с повреждёнными волнами.
Никто никогда не задумывался о возможности побега эсперов оттуда. У них не было воли к жизни. Они буквально еле поддерживали жизнь, не в силах умереть, и все, включая самих эсперов, желали их смерти. Эсперы, чья опасность не была подтверждена, но с которыми обращались как с часовыми бомбами.
Они просто существовали на изолированном и отрезанном от внешнего мира острове, под наблюдением камер видеонаблюдения и Центра.
- Возможно ли сбежать оттуда? Ведь там есть наблюдение.
- Как вы знаете, директор, из-за недавнего пожара там много посторонних. Часть системы наблюдения в специальном отделении тоже отключена.
Хотя специальное отделение фактически утратило свою роль из-за подстроенного пожара, это всё ещё был остров. Даже для эсперов побег был непростым делом. Особенно для тех, кто не мог должным образом использовать ESP из-за проблем с волнами.
- ...А почему они были исключены из кандидатов Проекта К?
- Это были эсперы, у которых убеждения преобладали над личными желаниями. Если они начнут действовать по собственному усмотрению с целью общественного блага... существует вероятность раскрытия самого содержания проекта, и Квантум также просил исключить их.
По всей видимости, было решено, что во многих аспектах существует значительный риск, поэтому кандидат был отсеян в процессе собеседования. С нашей стороны не было необходимости точно соответствовать количеству образцов, требуемых Квантумом.
Проект К будет полезен для эсперов. В конечном счете, это принесет общественную пользу. Однако для достижения результатов на этом этапе нам нужны были эсперы с крайне сильными личными желаниями. Очень отчаянными.
- Были ли раньше случаи побега эсперов из специального отделения?
- Это первый случай с момента основания специального отделения.
Директор немедленно отдала распоряжения.
- Нужно немедленно их найти. Запросите содействие у специального отдела полиции. При необходимости и у военных. Не рассматривайте только вариант побега. Если они смогли удалить чип и сбежать, возможно, их похитили. В этом случае необходима помощь изнутри. Проверьте всё тщательно.
- Усильте наблюдение за всеми эсперами в специальном отделении. Не забудьте поддерживать полную конфиденциальность. Держите это в строжайшем секрете от Квантума. Неизвестно, какую чертовщину устроит директор Квон, если узнает.
После того как руководитель команды, сделав срочный доклад, вышел, глава управления с шумом опустилась в кресло, и начала вращаться в нём. Это была привычка, к которой она прибегала всякий раз, когда у неё кружилась голова и было много мыслей.
- С ума сойти можно, честное слово.
Клинические испытания проекта K только начались, а всё уже пошло наперекосяк.
В комнате, куда через щель в двери проникал слабый свет, было темно.
Сегодня была суббота. С тех пор как Син Джеха начал ходить в школу, выходные для него были днями, когда Квон Иджэ не ходил на работу. Поэтому Син Джеха всегда с нетерпением ждал выходных.
Он встретил утро, лежа в постели под одеялом. Сам того не осознавая, со слезами на глазах, Син Джеха чувствовал приятную боль.
Было очевидно, что Квон Иджэ приходил ночью. Он провел гайдинг, положил Син Джеха на кровать и ушел. Колющая боль, пронзавшая его тело, немного утихла. Син Джеха осторожно успокоился, думая, что, хотя тот и относился к нему холодно и игнорировал его, похоже, он не полностью отверг его.
Если так, то он сможет выдержать.
Если есть конец, то терпение - это ничто.
Син Джеха с трудом подтянул к себе инвалидное кресло и пересел на него. Это было возможно только потому, что состояние его тела было лучше прежнего, и он мог в некоторой степени напрягать руки.
Однако, собираясь толкнуть инвалидное кресло, Син Джеха замер. В доме никого не было. Было тихо. Его чуткие уши не улавливали даже дыхания людей.
В тот момент, когда Син Джеха осознал, что Квон Иджэ нет дома, он мгновенно почувствовал апатию. Было бы лучше, если бы он ничего не знал и продолжал спать.
Сила постепенно покидала его руки, сжимавшие колеса. Глубокое смирение, нахлынувшее как погружение под воду, парализовало Син Джеха, не давая ему ничего делать.
Он долго оставался в оцепенении. Пока не услышал чей-то голос.
- Прошу прощения, директор. Я должен был быть более внимательным.
- Нет. Не беспокойтесь об этом.
Услышав ровный низкий голос, немного более хриплый, чем обычно, Син Джеха рефлекторно ухватился за колеса и покатил вперед.
Когда дверь открылась, хлынувший свет ударил в глаза. Он инстинктивно прикрыл их рукой. В тот момент, когда сквозь пальцы промелькнул силуэт Квон Иджэ, глаза Син Джеха широко распахнулись. Квон Иджэ вошел, неловко придерживая левую руку. Позади него суетился растерянный охранник.
- Я действительно извиняюсь, директор. Вызвать врача?
- Не нужно. Если цена за возвращение к реальности - одна рука, то, учитывая мою глупость, я легко отделался.
Слегка рассерженное выражение лица, неловко поддерживаемая рука, обеспокоенное лицо охранника...
Син Джеха сразу понял, что происходит. Квон Иджэ был ранен.
Син Джеха в тревоге рванулся к нему, но колеса кресла заскользили по мраморному полу.
С громким шумом Син Джеха упал вперед и ударился лбом о пол. Тупая боль ударила ему в голову. С коротким стоном потирая место удара, Син Джеха поднял голову и обнаружил Квон Иджэ, который смотрел на него сверху вниз с ошеломленным выражением.
Он знал. Тот факт, что Квон Иджэ крайне чувствительно реагирует на травмы Син Джеха. Но Син Джеха был эспером. Это даже раной назвать нельзя.
Син Джеха, почти ползя по полу, направился к Квон Иджэ.
Когда охранник попытался остановить Син Джеха, Квон Иджэ поднял руку, чтобы предотвратить это. Охранник отступил на несколько шагов. Квон Иджэ, глядя сверху вниз на с трудом приближающегося Син Джеха, холодным голосом спросил:
Холодный тон звучал почти как разрешение Син Джеха задать вопрос.
- Директор. Вы... поранили руку?
Беспокойно спросил Син Джеха с покрасневшим лбом. Квон Иджэ был поражен. Кто о ком тут беспокоится?
- Я, кажется, первым спросил, что ты делаешь.
Но у него было такое лицо, словно он вот-вот расплачется.
Син Джеха не мог даже догадаться, почему Квон Иджэ был ранен, где и что он делал, когда получил травму. В момент, когда кончики пальцев Син Джеха коснулись края брюк Квон Иджэ, тот отступил на шаг назад.
От этих резких слов Син Джеха тоже отпрянул.
- Но, директор... вы же... поранили руку...
Квон Иджэ был человеком, который мог контролировать Син Джеха одним движением пальца. Но по своей сути Квон Иджэ был проводником, а Син Джеха - эспером. Для эспера Син Джеха это означало, что он был объектом для защиты.
Тем не менее, Син Джеха старался не показывать своих мыслей. Он даже не пытался упомянуть вслух, что Квон Иджэ - проводник. Он хорошо знал, как сильно Квон Иджэ ненавидел, когда его считали проводником.
- Син Джеха. Ты беспокоишься о том, что я ранен?
Но Син Джеха не понимал. То, что нельзя говорить, нельзя выражать и действиями. Это означало, что он всё еще не понимал правил Квон Иджэ, и это было одной из причин, почему он иногда вызывал у него неприязнь.
- Конечно... ведь вы... директор...
- Почему. Потому что я - ничтожный человек, а ты - великий эспер?
От этих слов Син Джеха застыл. Ведь он совсем не был великим эспером. Слова Квон Иджэ словно заставляли его осознать реальность того, что он был несовершенным эспером.
Квон Иджэ опустился на одно колено перед Син Джеха, который смотрел на него снизу вверх. Холодная рука в кожаной перчатке схватила подбородок Син Джеха. Квон Иджэ молча рассматривал рану Син Джеха. Лоб, с силой ударившийся о мрамор, был красным, а лицо выглядело ужасно.
- Так что, поскольку ты эспер, всё это для тебя ничего не значит?
От слов Квон Иджэ Син Джеха очнулся.
Фраза Син Джеха осталась незаконченной. Он хотел спросить, не сделал ли тот это нарочно, демонстративно, но это был вопрос, на который Син Джеха уже знал ответ. Квон Иджэ никогда бы специально не пришел раненым. Для Квон Иджэ Син Джеха был лишь принудительно взятым на себя бременем, не больше и не меньше. Син Джеха подумал, что если бы он хотел отплатить такой же ситуацией, были бы и другие способы.
- Это не имеет к тебе никакого отношения. И очевидно, я не делал этого напоказ для тебя.
Холодно произнес Квон Иджэ и встал. Повернувшись спиной, Квон Иджэ встретился взглядом с охранником и слегка кивнул в сторону Син Джеха. Охранник немедленно подошел к Син Джеха, взял его за руки, поднял и усадил в инвалидное кресло.
Травма Квон Иджэ - его собственная вина. Показать себя в таком виде Син Джеха было его ошибкой.
Квон Иджэ был крайне рациональным человеком. Каждое действие, которое он демонстрировал Син Джеха, было результатом рационального вывода. Если бы он действительно хотел выместить злость, он бы немедленно запер Син Джеха в подвале и не позволил бы ему сделать ни шагу оттуда, не дал бы слезам высохнуть на его лице. Уже тем, что он этого не делал, Квон Иджэ проявлял достаточно терпения.
Квон Иджэ молча направился к лестнице. Увидев, как тот поднимается на второй этаж, Син Джеха побледнел. Пребывание на втором этаже, зная, что Син Джеха не может сам подняться по лестнице, означало полное прекращение доступа к нему.
Охранник, следуя за ним на второй этаж, сказал Квон Иджэ:
- Директор, всё же, пожалуйста, подумайте еще раз.
- Говорю же, нет нужды так суетиться.
Голоса обоих постепенно удалялись от ушей Син Джеха.
- Если вы действительно беспокоитесь, я организую, чтобы исследователь осмотрел вас, когда вы придете в офис.
- Если понадобится, я сделаю это сам. Не будем беспокоить занятых людей.
Непонятный язык, удаляющиеся звуки. Син Джеха опустил голову, почувствовав боль в коленях. Похоже, при падении он ушиб не только лоб.
Но даже запоздалая боль не могла подавить щемящие чувства Син Джеха. Всё, что он мог сделать, - это вернуться в свою комнату и свернуться калачиком. За закрытой дверью слышались суетливые звуки. Обострившиеся из-за отсутствия проводника чувства Син Джеха позволяли ему отчетливо осознавать, что происходит за пределами комнаты.
С Квон Иджэ все будет в порядке?..
Вспоминая, как неестественно выглядела рука Квон Иджэ, хотя и не казалась сломанной, Син Джеха чувствовал боль, словно что-то кололо уголок его сердца.
Если назвать это чувство, то это было сожаление.
Интересно, испытывал ли Квон Иджэ такие же чувства, когда смотрел на Син Джеха?
Услышав стук в дверь, Син Джеха поднял голову. Человеком, позвавшим его у входа, был тот самый охранник, который ранее следовал за Квон Иджэ.
Неожиданно из его уст прозвучал корейский с немного неуклюжим произношением. Не успев даже удивиться, Син Джеха сразу же спросил:
- Врач приходил? Насколько сильно ранен директор...
Охранник с лицом хорошо обученного солдата официально ответил:
- Прошу прощения. Мне запрещено разглашать какую-либо информацию, касающуюся директора.
Син Джеха понял, что он определенно человек Квон Иджэ. Он даже из вежливости не предложил спросить об этом напрямую у директора.
Поторопил охранник. Это, несомненно, был приказ Квон Иджэ. Син Джеха с усилием толкнул колеса инвалидного кресла и направился в столовую.
На столе была только одна порция еды, а Квон Иджэ нигде не было видно. В последнее время Син Джеха не ел за столом. Когда он естественным образом попытался сесть на пол, охранник остановил его.
- Присаживайтесь сюда. Указание состоит в том, чтобы сегодня вы ели один.
Охранник отодвинул стул от стола. Син Джеха внезапно испугался.
После того дня, когда Син Джеха спас собаку, единственное время, когда они могли видеться с Квон Иджэ, было во время приёма пищи...
Син Джеха мысленно прокрутил их краткий утренний разговор. Может, он обидел Квон Иджэ или перешел какую-то границу? Квон Иджэ, вероятно, был раздражен, но Син Джеха не сделал ничего плохого. Подобно тому, как Квон Иджэ беспокоился о нём, из-за чего Син Джеха и терпел все эти неразумные вещи, он тоже имел право беспокоиться о Квон Иджэ...
Внезапно Син Джеха осознал. Причина, по которой он не мог сказать, что беспокоится, заключалась в том, что Квон Иджэ очень не любил свою роль проводника. Поэтому Син Джеха ничего не показывал. Зная, что он требует откровенности во всём, сам он всегда спешил скрыть свои чувства.
И в этот раз было то же самое. Син Джеха не смог объяснить, почему ему пришлось так поступить на Кванхвамуне, почему у него не было другого выбора. Всё уже произошло, и Квон Иджэ пришлось иметь дело с неприятностями из-за него. Он просто думал, что ему жаль. Считая вполне естественным, что его игнорируют, он ничего не говорил. Просто ждал, терпел, надеясь только на то, что тот передумает...
Только теперь Син Джеха смог посмотреть на себя со стороны.
Аппетита не было, и его тошнило. Тем не менее, Син Джеха как-то заставил себя запихнуть в рот то, что нужно было съесть. Как только он вернулся в свою комнату, он включил воду, делая вид, что моется, и склонился над унитазом. То, что он заставил себя проглотить, вышло наружу.
Испытывая боль, словно его внутренности резали острым ножом, держась за солнечное сплетение и тяжело дыша, Син Джеха думал. Как хорошо, что Квон Иджэ опустил светонепроницаемые жалюзи. Увидев его сейчас, директор наверняка разволновался бы ещё больше. В этот раз боль была не наигранной, а самой настоящей.
Даже вырвав всю еду, Син Джеха вышел в гостиную, делая вид, что с ним всё в порядке. Непонятно когда появившийся официант с подносом поднимался на второй этаж. Син Джеха слегка посмотрел на второй этаж, а затем направился в гостиную. Он планировал ждать Квон Иджэ здесь.
Квон Иджэ всегда сидел на софе, глядя на него сверху вниз. Поэтому Син Джеха естественным образом сел на подушку, лежащую на полу. В тот момент он невольно поморщился. Он почувствовал боль, словно его желудок скребли ножом. Но, несмотря на это, Син Джеха продолжал ждать Квон Иджэ.
Надо обязательно сказать Квон Иджэ, когда увижу его. Что я действительно волновался за него. Что мне жаль, что я поранился, когда его не было рядом, и что я не хотел его тревожить…
Син Джеха никогда раньше не произносил такие слова вслух. Точнее, он даже не задумывался об этом. Для Син Джеха эмоции не были чем-то важным. Выше них стояла цель. Хотя у него были смутные мысли о будущем, он никогда не сосредотачивался на своем настоящем.
Совершенно не так, как Квон Иджэ, который всегда жил настоящим моментом.
Взгляд Син Джеха упал на книги для подготовки к государственному экзамену, аккуратно разложенные на журнальном столике в гостиной. Поступив в военную академию, Син Джеха полностью прекратил подготовку к этому экзамену.
Он наугад открыл одну из учебных книг. Все предметы были сложными, но он потратил довольно много времени на изучение английского. Он лелеял скромную мечту - свободно говорить на этом языке. Дерзкая мысль - понимать каждое слово, сказанное Квон Иджэ.
Но с того момента, как он открыл книгу и увидел английский текст, Син Джеха вспомнил Квон Иджэ, который читал ему предложения.
«Син Джеха-щи. Вы должны не смотреть на меня, а слушать.»
«Простите. На самом деле я плохо знаю английский.»
Квон Иджэ ничего не ответил на застенчивую улыбку Син Джеха.
Когда он указал на один отрывок, Син Джеха медленно начал читать английское предложение.
«I live downstairs and have been hearing a lot of noise from your apartment lately. I can't sleep...»
Квон Иджэ перечитал отрывок, который прочитал Син Джеха. Английское произношение, которое знал Син Джеха, было текучим, но английский Квон Иджэ звучал угловато и твердо.
«Директор, не могли бы вы прочитать это еще раз?»
Син Джеха повторил за голосом Квон Иджэ. Произношение было настолько странным, что если бы кто-то услышал, то не поверил бы. Квон Иджэ тихо рассмеялся и объяснил:
«Британское произношение сильно отличается от американского, но вам не обязательно подражать мне.»
«И всё же. Почему-то звучит очень круто.»
«Тогда давайте сделаем так. А.»
Син Джеха открыл рот, произнося "а", как велел Квон Иджэ. Палец, обтянутый кожаной перчаткой, внезапно вторгся в его рот. Казалось, Квон Иджэ не заботит, удивлен Син Джеха или нет. Фиксируя положение языка, Квон Иджэ сам демонстрировал произношение.
Забавно, но с этого момента Син Джеха не мог вспомнить ничего из того, что преподавал ему Квон Иджэ. Единственное, что отчетливо отпечаталось в его памяти, было то, как двигался палец Квон Иджэ. Не обращая внимания на то, что кожаная перчатка намокла, Квон Иджэ касался языка Син Джеха и проводил по нёбу. Возникала странная мысль, что это больше похоже не на обучение, а на гайдинг.
«Если практиковаться, то в какой-то степени вы сможете повторить.»
Почему именно здесь тоже остались следы Квон Иджэ?
Люди, включая официантов и охранников, продолжали ходить между первым и вторым этажами. Они не мешали Син Джеха находиться в гостиной, не смотрели на него и не заговаривали с ним. Казалось, Син Джеха даже не нужно было быть человеком, он просто сливался с фоном гостиной.
Завистливым взглядом Син Джеха смотрел на спины людей, поднимающихся на второй этаж. Когда-то это было позволено и ему.
Если бы он пополз, возможно, это сработало бы, но лестница была слишком крутой, и если бы он поскользнулся и снова поранился, Квон Иджэ был бы еще более разочарован.
По привычке собираясь прикусить губу, Син Джеха испугался, когда почувствовал вкус крови от отслоившейся тонкой кожицы. Это было действие, за которое Квон Иджэ сразу бы дал ему пощечину. Следующим выбором для успокоения тревоги были ногти. Осторожно покусывая кончики ногтей, Син Джеха продолжал отсчитывать время.
У солнечного света есть свой цвет. Яркий дневной свет постепенно сменялся оранжевым оттенком заката. В гостиной с большими окнами во всю стену теней становилось всё больше. Даже когда тень уходила, буквы на странице оставались неразличимыми для опустившего голову Син Джеха.
Хотя Син Джеха не мог видеть второй этаж, с места, где находился Квон Иджэ, Син Джеха был отлично виден. Сидя в кресле за широким столом и подперев подбородок одной рукой, Квон Иджэ долго наблюдал за Син Джеха.
Вопреки мыслям Син Джеха, Квон Иджэ не наказывал его и не злился на него. Он не заговаривал с ним и не проводил с ним время. Он просто смутно ждал подходящего момента.
Раскаяние - это когда сам осознаешь, что сделал не так. Квон Иджэ уже провел черту между тем, что можно делать и чего делать нельзя, и нарушил её именно Син Джеха. Осознавать это только после того, как тебя научат, когда ты прекращаешь что-то делать только после того, как на тебя накричали и отругали - это не раскаяние, а адаптация. Обучение, подобное промыванию мозгов кем-то, было достаточным для формирования привычки.
Долгое время Син Джеха с очень мучительным выражением лица был погружен в глубокие размышления. Он кусал ногти, потом испуганно вытаскивал их, пытался кусать губы, но, кажется, приходил в себя, когда чувствовал мягкую текстуру. Было довольно похвально, что даже в таком состоянии он изо всех сил старался сдержать обещание.
То, что он пытался что-то делать, было очень хорошим знаком. По крайней мере, не похоже, что он собирался использовать состояние своего тела как залог.
Поднимаясь со стола, на который он опирался, Квон Иджэ невольно издал короткий стон. Боль исходила от неудачно ушибленной руки. Хотя, похоже, кость не была сломана, а мышцы не были повреждены...
Хотя получить удар по руке было явно ошибкой Квон Иджэ, увидев лицо Син Джеха, он подумал, что даже это обернулось к лучшему.
В тот момент, когда он увидел его лицо, которое отчетливо изменилось при виде его травмы, Квон Иджэ сам чуть не поддался дикому порыву.
Ему всегда было интересно узнать о людях, которые научены высказывать свои мысли вслух, не подвергая их цензуре. Хотя, будучи человеком, невозможно судить о точности. Наложение образа Син Джеха на воображаемое лицо, которое представлял себе Квон Иджэ, произошло мгновенно.
Поэтому Син Джеха должен был ясно понимать: самоанализ - это похвальное отношение, но оно не обязательно ведет к естественному прощению.
Квон Иджэ надел тонкие кожаные перчатки, лежавшие на столе. Хотя надевать перчатки каждый раз при встрече с Син Джеха было довольно хлопотно, он никогда не пренебрегал этим.
Одиночество возникает из-за неудовлетворенной потребности. Чтобы одиночество стало смертельной раной, необходимо в обычное время обеспечивать больше заботы. То, что нужно Син Джеха - это расчетливая изоляция. Квон Иджэ совершенно не намеревался позволить Син Джеха привыкнуть к одиночеству и тем самым притупить его боль.
Несмотря на внушительные габариты, которые могли бы заставить любого принять его за эспера, Квон Иджэ был на удивление проворен. Его уверенная походка была практически бесшумной. Однако Син Джеха, несмотря на отсутствие каких-либо звуков, почувствовал приближение Квон Иджэ и повернул голову.
Спускавшийся по лестнице Квон Иджэ замер на полпути.
Был сумрачный час, когда свет и тьма смешиваются. Место, где стоял Квон Иджэ, было самым темным. Син Джеха не мог видеть выражение лица Квон Иджэ. Но Квон Иджэ смотрел на Син Джеха, заметившего его спуск, с тонким выражением лица. Эта фигура напоминала одинокого щенка, свернувшегося в клубок у входа в ожидании хозяина. Для Квон Иджэ это было приятным зрелищем.
Когда Квон Иджэ снова сделал шаг, Син Джеха, пытаясь приподняться с пола, опираясь на руки, сильно пошатнулся. Его ноги, лишенные всякой чувствительности, подкосились. Упав вперед и ударившись лбом о диван, Син Джеха корил себя за глупость. Он потер лоб ладонью и посмотрел в сторону лестницы, но Квон Иджэ исчез.
Это был жалкий голос, полный страха. Внезапно всё вокруг ярко засияло, и по всему дому зажегся свет. Син Джеха инстинктивно сморщился и прикрыл глаза. Ответ раздался совсем рядом.
Син Джеха неожиданно почувствовал, как к горлу подкатил ком. Он ощущал, что Квон Иджэ заботится о нем.
Квон Иджэ, как обычно, сел на диван и осмотрел лоб Син Джеха. Даже зная, что такой синяк исчезнет бесследно после сна. Удостоверившись, что рана пустяковая, Квон Иджэ встал. Вместо того чтобы протянуть руку и удержать Квон Иджэ, Син Джеха заговорил:
- Директор. Это... я... был не прав...
Дрожащий голос, словно пропитанный слезами, продолжал запинаться.
- Даже зная, что вы будете беспокоиться... Вы говорили не травмироваться в ваше отсутствие. Я не знал, что пострадаю, я действительно не делал этого специально... Просто... мне казалось, что так нужно было поступить.
Столкнувшись с Квон Иджэ, который безразлично выслушивал его оправдания, Син Джеха стал еще печальнее.
- Правда. Я не пытался специально создать проблемы... В тот момент я действительно ни о чем не мог думать... Я просто двигался, не осознавая...
Когда Син Джеха, всхлипывая, закончил и посмотрел на Квон Иджэ, тот наблюдал за ним со скрещенными руками и скучающим выражением. Сердце упало.
- Прошу прощения за то, что заставил вас беспокоиться...
В итоге Син Джеха повторил то, что уже говорил. Это было единственным искренним выражением его чувств.
- Син Джеха-щи. Позвольте спросить одну вещь, - холодно произнёс Квон Иджэ.
- Предположим, человек, не способный должным образом заботиться о своём собственном теле, пытается спасти других. Это высокомерие или самонадеянность?
Син Джеха не мог ответить на вопрос Квон Иджэ. Возможно, верны были оба ответа.
- Ты думаешь, ты смог бы сделать это, если бы не был эспером?
Забавно, но Син Джеха был человеком, который слишком хорошо осознавал, что он эспер. Особенно из-за своего несовершенства, из-за которого он не мог полностью принадлежать ни к одной стороне.
Если бы у него не было способностей, он, вероятно, изначально даже не думал бы о том, что делать в такой ситуации. Он не смог бы предотвратить аварию, и чувство вины за то, что ничего не сделал, было бы похоронено в уголке его сердца, а со временем естественным образом исчезло. Каким бы несчастным ни был случай, каким бы неизбежным он ни был, для обычных гражданских лиц без способностей это было нормально и естественно.
Но для Син Джеха это не было нормальным. Если бы он просто отвернулся, он бы очень долго помнил ту собаку, которая наверняка погибла бы.
Потому что в его кошмарах появилось бы еще одно существо.
Для Син Джеха его способности были самым быстрым средством решения проблем. Он привык проводить несколько дней в постели после использования ESP. Но он никогда не чувствовал вины, потому что действовал ради других. Не имело значения, кого он спасал - собаку или человека. Он никогда не задумывался и не интересовался тем, что о нем подумают другие или каким человеком его будут считать. Вероятно, он даже забывал, кого спас. Главное, что этот кто-то выжил. Только это и имело значение.
Но теперь он понимает. Человеком, который должен нести ответственность за его действия, был не Син Джеха, а Квон Иджэ.
- Я знаю... что вы очень сердитесь...
- Знаешь? Интересно, насколько ты знаешь.
- Я спрашиваю, на что, по-твоему, я сейчас злюсь.
Судя по тону, Квон Иджэ казался человеком, с которым ничего не случилось. Но Син Джеха чувствовал это. То же самое, что он направлял на своих сверстников в школе.
Глаза Син Джеха наполнились слезами.
- Потому что я не сдержал ваше указание... Вы сказали не травмироваться, а я травмировался. ...Если я возвращаюсь раненым, вам... приходится... проводить...
Он не мог придумать ничего другого. Как бы он ни старался.
- Человек, который так хорошо это понимает, но в тот момент тебе ничего из этого не приходило в голову?
Квон Иджэ выглядел так, будто сдерживался. Казалось, он пытался подавить поднимающийся гнев.
- Хотя, если бы ты обо всём этом подумал, ты бы не смог так поступить.
- Нет, то, что я сделал... просто, это не было чем-то...
- Человек, который поднял двадцать четыре автомобиля и вырвал всё вокруг, превратив местность в хаос, говорит, что "это не было чем-то"?
Квон Иджэ усмехнулся, затем наклонился, чтобы встретиться глазами с Син Джеха.
- Движение было парализовано более четырех часов. Устранение последствий на месте происшествия заняло более недели. Было задействовано двадцать три эспера. Легко устроить беспорядок, но не так легко всё восстановить.
Холодный голос напомнил Син Джеха о фактах, которых он не знал.
- Из-за твоего жалкого чувства справедливости, из-за тебя. Ты когда-нибудь представлял, что чувствовали люди, которые должны были парить в воздухе, которые были заперты в машинах и парили в воздухе, насколько им было больно?
Син Джеха не знал. Для Син Джеха использование своих способностей было таким же естественным, как дыхание.
- Ребенок, держащий родителей за руки, должен был лететь один. Был человек, который потерял сознание в воздухе из-за акрофобии. Ты знаешь, насколько напуганы были эти люди из-за твоих способностей, какие последствия это оставило?
Син Джеха никогда об этом не задумывался. После пробуждения способностей полёт в небе не был для него чем-то сложным. Так было не только с Син Джеха, но и с большинством эсперов.
Но Квон Иджэ - другой. Остальные - обычные, совершенно беспомощные люди. Совсем не такие, как Син Джеха, совершенно другие.
Незнакомая сила, незнакомая ситуация. Они были вынуждены висеть в воздухе из-за чьей-то силы. Их не держали за что-то, они не были заперты. Их подняли по чьей-то прихоти, и ситуация закончилась бы по чьей-то прихоти.
- И ты говоришь, что это ничего? Если это не серьезно, то что, по-твоему, действительно серьезно? Даже если бы пострадало больше людей, если бы больше людей страдало, твоё намерение было добрым, поэтому оно оправдано. И это всё?
Син Джеха не мог оправдаться. Всё, что говорил Квон Иджэ, было правдой. Высокомерие и самонадеянность Син Джеха заключались в том, что он так сильно раздул ситуацию лишь для того, чтобы спасти одну собаку.
Квон Иджэ обдумывал ответ Син Джеха.
- Я спрашиваю, за что ты просишь прощения. Ты сейчас извиняешься, чтобы успокоить мой гнев, или чтобы получить гайдинг?
Син Джеха не мог ответить. Слова Квон Иджэ били в самую точку. Для Син Джеха оба были важны. И успокоить гнев Квон Иджэ, чтобы вернуться к прежней повседневной жизни, и получить гайдинг от Квон Иджэ.
И даже для Син Джеха это был чрезмерно низкий и трусливый ответ.
- Я выгляжу так, будто злюсь? Возможно. Скорее всего, так и есть. Но я считаю, что уже сдерживаю себя, не вышвырнув тебя отсюда. Разговаривать, когда ты не в состоянии мыслить рационально, - безответственно. Понятно? Я изо всех сил стараюсь не злиться.
Син Джеха не мог ответить. Его покрасневшие глаза щипало.
Казалось, что при малейшем прикосновении он разразится плачем.
- Я не собираюсь использовать гайдинг как рычаг давления, так что идите. Идите и делайте то, что должны.
Холодно сказав это, Квон Иджэ встал. Он подозвал проходящего мимо официанта и кратко сказал: "Ужин принесите на второй этаж. Ему накройте в столовой". Это означало, что и ужинать он должен в одиночестве. Но когда Квон Иджэ собирался подняться на второй этаж, его остановил голос Син Джеха.
- Я не хотел... доставлять вам неприятности.
Голос Син Джеха был очень спокойным, тонким и звучал так, будто мог оборваться в любой момент.
- Поэтому... хотя я не хотел этого слышать... тот ущерб, компенсация, которую вы заплатили... я как-нибудь возьму на себя ответственность за это. Пожалуйста, позвольте мне сделать это.
В целом, Квон Иджэ обычно выслушивал Син Джеха до конца.
- Здесь никто не просил вас брать на себя такую ответственность.
- Нет. Я должен... я должен взять ответственность, тогда мне будет спокойнее. Я действительно не знал, что так получится... тогда, правда, не знал...
- Не знал.
Пробормотал Квон Иджэ, словно перебирая слова Син Джеха.
- Сделал это, потому что не знал...
Изменился бы результат, если бы он знал? Нет, Квон Иджэ знал правильный ответ.
- Теперь я знаю, что так нельзя... больше такого не повторится.
Син Джеха говорил как человек, принявший твердое решение. Что он больше не будет возвращаться раненым из мест, неизвестных Квон Иджэ. Что он никогда, даже под страхом смерти, не совершит действий, за которые Квон Иджэ придется нести ответственность, которые доставят ему хлопоты. Даже если чувство вины, накапливаясь в его сердце, станет настолько большим, что поглотит его.
Однако эти слова прозвучали для Квон Иджэ иначе. Ему показалось, что Син Джеха обещает не противоречить его словам. Хотя было совершенно естественно, что Син Джеха этого не понимал.
Квон Иджэ глубоко вздохнул, словно демонстрируя это Син Джеха.
Квон Иджэ посмотрел на Син Джеха и сказал:
- Я думаю так. Причина, по которой человек является человеком, заключается в том, что у него есть разум. Один раз - это может быть ошибкой, во второй раз - скажем, ты не знал. Но третий раз я не прощу.
- Поскольку Син Джеха-щи, кажется, осознал свою ошибку...
Квон Иджэ намеренно не закончил предложение. Син Джеха стоял, крепко стиснув губы. Казалось, что он вот-вот расплачется, но не плакал. Квон Иджэ был довольно доволен Син Джеха, который во время секса плакал от малейшего прикосновения, но в обычное время старался сдерживаться и терпеть. И в этот раз Син Джеха нашел правильный ответ.
Спустившись с лестницы, Квон Иджэ поднял Син Джеха на руки.
- Для начала, давайте поужинаем.
Хотя они не могли коснуться кожей друг друга - на руках Квон Иджэ по-прежнему были кожаные перчатки, а тело было закрыто футболкой, закрывающей шею - в тот момент, когда его ноги оторвались от земли, Син Джеха понял, что всё закончилось. И что Квон Иджэ вернулся к своему обычному состоянию.
Син Джеха непроизвольно протянул руки и обнял Квон Иджэ за шею. Стараясь не касаться кожи Квон Иджэ, он прижался к его груди. Печаль, которая неизбежно возникла, исчезла, как мыльный пузырь. Квон Иджэ не оттолкнул его, не упрекнул, ничего не сказал. И, глядя на такого Син Джеха, Квон Иджэ определенно чувствовал облегчение.
Ощущение, будто становится спокойнее на душе. Чувство, что теперь больше не нужно ни о чем беспокоиться.
Разве нынешняя ситуация не была спровоцирована самим Квон Иджэ?
В тот момент Квон Иджэ охватило непонятное чувство дискомфорта, которое он не мог объяснить. Он никогда прежде не испытывал подобных эмоций в своей жизни. Однако ему казалось, что он может описать, что это такое, несмотря на отсутствие опыта.
- Директор…
Квон Иджэ непроизвольно повернул шею. Заметив, что Квон Иджэ выглядит некомфортно, Син Джеха съёжился ещё сильнее. Что-то изменилось. Ощущалась чрезмерная подавленность, а также...
Странное и мучительное чувство, которое не могло существовать в жизни Квон Иджэ. Вина, самоуничижение, сожаление, и это отвратительное чувство, похожее на утешение, которое обнимало и поспешно поглощало все эти эмоции.
Квон Иджэ никогда не испытывал таких чувств по отношению к Син Джеха. Точнее будет сказать, что он не мог испытывать таких чувств. Ведь он никогда не совершал поступков, которые могли бы их вызвать. И это касалось не только Син Джеха - с любым другим человеком результат был бы таким же.
Эти чувства исчезли мгновенно, как будто полностью растворились в тот момент, когда он отпустил Син Джеха, когда они отстранились друг от друга.
Оставив после себя лишь странный след.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty