Заместитель. Глава 144
Все взгляды метнулись на звук, и только Юн Дживон смотрел в другую сторону. Прямо на деда.
Квак Ёль опешил от такой сосредоточенности, но тут же его охватила тревога, ведь он знал, что задумал этот парень.
Он с самого начала не ждал, что встретится с дедом с глазу на глаз. Разумеется, он был готов к наёмникам и сам пришёл во всеоружии.
Но он и представить не мог, что переменной в его уравнении станет Юн Дживон.
Он вообще не знал, что такой человек существует, и даже когда выяснил, что это брат жертвы, всё равно не включил его в свой план.
И вот этот парень нагло вклинился в их с дедом поединок. Причём, надо сказать, весьма удачно.
Квак Ёлю стало смешно от собственных мыслей о том, что Юн Дживон может стать обузой.
Проблема была в том, что дед - противник не из лёгких. Какой бы восхитительной ни была храбрость Юн Дживона, безрассудная атака могла стоить ему жизни.
Квак Ёль хотел его остановить, пока тот не натворил дел. Он хотя бы думал дать понять, что он на его стороне, и предложить драться вместе.
Но, словно в насмешку над его сомнениями, Юн Дживон тут же рванул к деду.
Он не упустил момент, когда всё внимание было приковано к Квак Ёлю.
И тут же восхитился. Эта дерзость, это стремительное, без малейших колебаний движение к цели - в нём было что-то звериное.
Посмотришь со стороны - вылитый наёмник.
Даже в такой момент Квак Ёль был покорён его отвагой.
Но, к несчастью, не успел Юн Дживон добежать до деда, как его окружили бойцы с ножами.
Квак Ёль быстро оценил обстановку на складе.
Семь наёмников. Подвешенный в отключке - Хан Сохо. А тот, что неподвижно лежит под ним, - это, без сомнения, профессор.
Решив, что и с одним ножом шансы есть, Квак Ёль тоже бросился в бой.
Семеро наёмников тут же слаженно разделились.
Трое - на Квак Ёля, остальные четверо - на Юн Дживона.
Дед, казалось, и мысли не допускал, что парень, несущийся из прохода, - его собственный внук.
Что ж, это было объяснимо. Наёмник, которого дед послал за Квак Ёлем, никогда не упускал свою цель.
Да кто угодно, не только дед, был бы уверен в его победе.
Да и что мог разглядеть этот подслеповатый старик в багровом свете.
Но всё же стоило отдать должное его смелости.
Обычный человек на его месте, даже под охраной, дёрнулся бы, отступил хотя бы для вида. А дед просто стоял и наблюдал, будто на интересном представлении.
В красном свете, в красном гидрокостюме, он до жути похож на демона из фильма ужасов. Мелькнула у Квак Ёля нелепая мысль, пока он взмахивал ножом.
Дед лишь на миг скользнул взглядом по Квак Ёлю, но всё его внимание было приковано к Юн Дживону.
Похоже, он, как и я, был им покорён.
Только вот причины у нас были совершенно разные.
Если я восхищался Юн Дживоном, то дед видел лишь его кровь.
Для деда, человека старой закалки, это были высшие добродетели.
Использовал бы он свой намётанный глаз, чтобы находить таланты, - цены бы ему не было. Но, к несчастью, единственной целью деда было высасывать кровь из превосходных молодых парней.
В этом и заключалась одна из главных причин, почему перед окончательным приёмом в команду все проходили такой тщательный медосмотр.
Ведь грязная кровь могла лишь навредить ему. Поэтому людей с «проблемной» кровью он даже не рассматривал.
Для деда питьё крови было своего рода ритуалом. Навязчивым действием, священной церемонией, которую он должен был проводить перед важными сделками, судебными процессами или секс-вечеринками. И единственным человеком, который понимал это и разделял с ним, был Ча Чонсу.
Ча Чонсу был таким же жестоким извращенцем, как и дед. Будучи моложе, он был даже более одержим молодостью, чем старик, и постоянно рыскал в поисках хорошей, чистой крови.
Дед гордился таким Ча Чонсу и считал встречу с ним главной удачей своей жизни.
Ещё бы, после двадцати с лишним лет одиночества в своём пороке встретить родственную душу.
Что ж, а теперь перейдём к истории моего отца.
К тому, почему мой отец, умерший за год до встречи деда с Ча Чонсу, его единственный сын от законной жены и любимый наследник, был убит.
Отец узнал о кровавых ритуалах и убийствах деда сразу после того, как мать забеременела мной.
При этой мысли Квак Ёль цокнул языком, поражаясь беспечности деда.
Уж если творишь зло, так не попадайся. Зачем было так подставляться?
Любой человек с нормальной психикой никогда бы не смирился с подобным. И мой отец не был исключением.
Сыну, который обвинял его, допытывался и осуждал за бесчеловечные деяния, дед солгал.
Сказал, что это было в первый раз. Что его просто подставили.
В то время у деда было много конкурентов, которые завидовали ему и строили козни, поэтому отец полностью поверил его словам.
Какой сын на этом свете захочет верить, что его собственный отец по доброй воле творит такие чудовищные вещи?
Но несколько лет спустя отец понял, что дед лгал. Он узнал, что это был не первый раз, и что он не стал жертвой чьих-то козней, а делал всё это сам.
Именно тогда отец и дед начали отдаляться друг от друга.
Хотя нет, возможно, это началось в тот самый день, когда он застал его за кровопийством.
Ведь всё это время отец, должно быть, наблюдал за своим отцом с тяжёлым сердцем.
Но отец верил, что сможет переубедить деда.
Квак Ёль сделал широкий взмах ножом. Он бил кулаками, получал удары в ответ и контратаковал, пинал ногами, уворачивался от пинков и снова шёл в атаку.
Противники, как и подобало наёмникам, были безжалостны. Они то сходились в ближнем бою, то молниеносно отскакивали, и снова сближались так, что можно было почувствовать их дыхание.
Сражаясь почти одновременно с двумя, он увидел, как третий развернулся за спиной и взмахнул ножом. Лезвие чиркнуло по боку, но, к счастью, не оставило ни царапины. Одежда изначально была создана с расчётом на такое.
Униформа, которую носили сейчас Квак Ёль и его коллеги, была специальным костюмом со вставками, защищающими от порезов.
Ткань с такими защитными свойствами была тяжёлой и сковывала движения, поэтому её вшивали только в тех местах, куда легко нанести удар или где ранение могло стать смертельным.
В этой униформе были защищены живот, спина, бока и область сердца.
В отличие от полноценного бронежилета, это была всего лишь ткань, так что она скорее давала шанс на защиту, чем полностью блокировала клинок. И всё же в бою против нескольких противников она была большим подспорьем.
Квак Ёль опустил взгляд, осматривая бок.
Лезвие оставило на ткани порез. Ещё один такой удар, и прочность будет нарушена, но по крайней мере два-три выпада ещё можно было пережить.
Однако от прямого удара ножом эта одежда не спасала. Если бить наверняка, она не выдержит.
Так вот что значит - леденящий ужас.
Квак Ёль с трудом перехватил запястье наёмника, который с нечеловеческой силой толкал вперёд свой клинок.
Профессионал есть профессионал.
Ни одного из них нельзя было недооценивать.
Но и он сам был, по меньшей мере, полупрофессионалом.
С того дня, как он решил отомстить, не было такого вида тренировок, который бы он не испробовал, начиная со спецназовского рукопашного боя. Выносливость была равносильна жизни, поэтому он тренировался до одержимости - кажется, чаще, чем ел. Вместе с коллегами они проходили подготовку, не уступавшую реальным боевым действиям.
Что сказать, даже здоровые двадцатилетние парни по несколько раз теряли сознание на этих тренировках.
Сейчас об этом можно было вспоминать с усмешкой, но тогда это был сущий ад.
И то, что Квак Ёль не сдался и прошёл через всё это до конца, было целиком заслугой того самого «аджосси». Его девизом было: «Не можешь - делай, пока не сдохнешь». Никакие оправдания не принимались. У этого человека не было ни капли гибкости.
Так что Квак Ёлю оставалось лишь одно - делать, пока не сдохнешь.
Вот так он и оттачивал свои навыки.
И каким бы профессионалом ни был этот ублюдок перед ним, он его не боялся.
Странным образом он отчётливо видел все его движения. Квак Ёль тут же контратаковал того, кто мгновение назад едва не нанёс ему удар.
Он знал, что под их камуфляжем тоже есть защитные жилеты, поэтому целился и бил наверняка.
Теперь наёмников осталось двое.
Пока Квак Ёль в тяжёлой схватке сокращал число противников с трёх до двух, Юн Дживон сражался аж с четырьмя. На нём не было защитной одежды, как на самом Квак Ёле, да и в любой момент мог вмешаться дед, так что будущее Юн Дживона выглядело не слишком радужным.
Так и оказалось. Мельком взглянув в его сторону, Квак Ёль увидел, что его голубой гидрокостюм уже окрасился в цвет крови. Несмотря на это, Юн Дживон ничуть не уступал. Он был живым воплощением фразы «сражаться не на жизнь, а на смерть».
В отличие от костюма, который был изорван и исполосован в клочья, боевой дух Юн Дживона, казалось, стал лишь яростнее.
В результате ожесточённой схватки двое наёмников перед ним рухнули на землю почти одновременно.
- Вы в порядке? - крикнул Квак Ёль, на мгновение отступив назад.
- Сейлор-ним, вы в порядке?! Это я, Номер 3!
Момент для раскрытия своей личности был хуже не придумаешь, но он чувствовал, что другого шанса может и не быть.
Однако Юн Дживон даже не обернулся.
Зато резко повернул голову дед.
Квак Ёлю хотелось увидеть выражение его лица, но на это не было времени.
Стоило дать хоть малейшую слабину, как наёмники тут же бросались в атаку.
Юн Дживон, не ответив ни да ни нет, просто продолжал взмахивать ножом и наносить удары ногами. Тяжело дыша, он бил кулаками, и в конце концов схватил за одежду одного из оставшихся двоих. Наёмник, который был ниже его ростом, оказался в захвате, превратившись в живой щит.
Юн Дживон приставил нож к его горлу, выжидая момент.
Хотя было сомнительно, что это сработает на ублюдков, которым было плевать на товарищей.
- Сейлор-ним, вы в порядке? - в третий раз спросил Квак Ёль.
- Не видишь, что живой? - наконец, задыхаясь, равнодушно бросил Юн Дживон.
И даже в такой момент это прозвучало так круто, что сердце Квак Ёля подпрыгнуло. Кажется, он снова влюбился.
Он сам себе казался смешным. С каких это пор он начал так остро реагировать на каждое его действие?
Квак Ёль усмехнулся и бросился на того из двух оставшихся противников, который подобрался ближе всего.
Массивное телосложение Квак Ёля позволило оттеснить врага, но клинок в руке наёмника не отступал ни на дюйм. Второй наёмник, словно акула, кружил вокруг, и Квак Ёль, изо всех сил отталкивая первого мужчину, тоже двигался по кругу, чтобы не подставить спину.
Застонав, Юн Дживон попятился назад.
