Seayard. Глава 16-20. БЕЗ РЕДАКТИРОВАНИЯ!!!
Как вы думаете, сколько времени нужно человеку, запертому в одиночной камере, чтобы сойти с ума?
Нет, удивительно, но достаточно всего двух недель.
И прошло ровно пятнадцать дней плюс один.
По острову растекалось безумие, подобное яду. Это место - тюрьма без решеток. Все медленно, но верно сходили с ума.
Ли Иджун, наевшись ядовитых грибов, с остекленевшими глазами чуть ли не каждый день раздвигал ноги перед бандитом.
Однажды он даже отсосал вонючий член режиссера Хвана. Унхи, случайно увидев это, не смог сдержать рвоту и облил всю свою грудь.
Пэн Хана кричала, как будто у неё был острый приступ.
Оказывается, из гнилой банки кукурузы вылезла толстая мышь.
А помощник режиссера, мрачно закапывая еду в песок на пляже, столкнулся с Унхи.
Помощник режиссера, с выражением лица, будто увидел призрака, закатил глаза и плюхнулся на задницу.
Унхи направил вспышку телефона себе в лицо. И посмотрел на него с бледным видом, напоминающим призрака Тосио.
И Унхи среди всех сходил с ума наиболее спокойно, но определенно.
- Только что потерял сознание и очнулся. Блять, медузы-суки покусали.
Его белое лицо, похожее на побитый персик, было покрыто пятнами. Это случилось только вчера вечером. Он решил поплавать в море, чтобы покинуть остров.
Но как назло, его в голову ужалила медуза. Мгновенно всё тело обмякло. Он подумал, что наконец-то мирно умер, но волной его выбросило обратно на пляж.
Никто не умер и не пострадал. Очень странная ситуация. Все сходят с ума, но упорно выживают.
Как бы абсурдно это ни звучало, это место напоминало съемочную площадку, созданную кем-то с особой заботой. Как будто без разрешения здесь даже умереть нельзя.
От беспокойства его мозг не работал нормально. К тому же, он не нашел супрессант. Теперь всё было лишь вопросом времени.
Тук-тук, сердце бьется. Словно вместо сердца у него в груди тикающая бомба.
- Т-ты как собирался переплыть туда...
- А что, сидеть здесь и ждать, пока стану пищей для ворон?
Кар, кар. Над головой Унхи действительно кружили вороны, громко каркая. Словно ждали, когда кто-нибудь здесь умрет.
Унхи поднял красные щеки к небу. Хотел бы я тоже летать, как они. Тогда бы я мог кричать, прося о помощи, сообщая, что здесь есть люди, которых нужно спасти.
Может, его молитвы слишком бедны и недостаточны, чтобы тронуть небеса?
В этот момент пролетающая ворона каркнула. Словно отвечая на его слова.
Давай снова. Снова осмотрим остров. Насколько он велик? Должно быть, размером хотя бы с остров Докдо. Западную часть он уже обошел, но восточная еще оставалась.
Так Унхи, оставив помощника режиссера позади, зашагал прочь.
- Эй, эй, ты псих, ты точно в порядке? Твой взгляд какой-то безумный...
Унхи зашел в пещеру и вышел с рюкзаком на спине. Внутри были коробка спичек и сухие дрова, и он спешно шел вперед.
В одной руке он крепко держал две палки с насаженной на них рыбой, то ли жареной, то ли нет. Помощник режиссера слегка нахмурился, глядя, как он аккуратно отрывает куски рыбы передними зубами.
Унхи яростно шагал, усердно жуя. Он разжевывал и обгладывал рыбу, как медоед, мелкими кусочками снимая мясо коренными зубами.
Дикая природа набросилась на него. Предплечья были исцарапаны, в лодыжки впивались острые шипы, но Унхи продолжал подниматься. По пути он напился воды у ручья и тщательно вытер пот.
Нет, есть ли здесь вообще что-нибудь? Ощущение, словно он своими ногами идет в пасть зверя, сделанную из травы.
И еще эти раздражающие вороны. Они продолжали кружить над его головой, каркая. Он размахивал веткой, чтобы они улетели, когда вдруг...
Каркающая ворона схватила рыбу из руки Унхи.
Разозленный Унхи резко повернул голову. Он поднял взгляд в направлении, куда улетела ворона, и заметил что-то, что полностью отличалось от зеленого буйства растительности.
Он был обвит плющом и выветрен морским ветром, но это определенно был маяк.
Он поспешно двинулся вперед. Хотя маяк был настолько старым, что вряд ли мог чем-то помочь. Но это было первое достижение цивилизации, которое он увидел на острове.
Стоя на вершине маяка, он мог лучше рассмотреть окружающее море. Если бы только у него был телескоп...
Вспомнив о чем-то, Унхи быстро включил телефон. Хотя это был старый телефон, выпущенный 4 года назад, он мог приближать изображение до 30 раз.
Торопливо открыв приложение камеры, он навел ее на море. Медленно осматривал окрестности на 360 градусов. Бездумно поворачивая экран, он вдруг резко вернулся назад.
Над горизонтом что-то неровно выступало.
Если оно видно такого размера даже при 30-кратном увеличении, должно быть, оно очень далеко.
Было бы хорошо отправить туда сигнал о помощи. Щелк, щелк. Он нажимал на выключатели маяка, но свет не включался. Не было керосина. Внезапно в голове Унхи возникла яркая идея.
М-может, подойдет топливо с круизного лайнера?
Он стремительно спустился с горы. Он прорвался сквозь траву, спускаясь со скоростью, которая была в четыре раза быстрее, чем при подъеме.
Внезапно ноги Унхи, мчавшиеся как ракета, резко остановились.
Отвратительно черный силуэт. Погрузив голову в кромешную тьму, он сидел там, как тень.
Нет, нет, эти феромоны, доносящиеся с морским ветром, не принадлежали режиссеру Хвану. От того человека всегда пахло гнилым мясом.
Да, это был директор Ки. Тот, кого он отчаянно избегал два дня. Он сидел на каком-то металлическом стуле.
Крупное животное семейства кошачьих, скрытое в костюме. Такое впечатление возникало при взгляде на этого мужчину.
Вероятно, у него и так была крупная врожденная комплекция, а сверху он нарастил мышечную массу, увеличив объем тела.
То, что мышцы были точно в нужных местах, наверное, делалось для того, чтобы выглядеть изящно и элегантно в костюме.
Это прочное молчание. Первым, кто нарушил эту тишину, как всегда, была безжалостная любезность этого мужчины.
Он медленно повернул голову. Как будто знал, что Унхи стоит там, но великодушно это понимал.
- Видимо, бежали. Сильно вспотели.
Да, как его феромоны доносились до Унхи с морским ветром, так и феромоны Унхи, должно быть, достигли его. Этот запах, как из корзины с персиками класса C или D, дешевыми, словно из распродажи.
- Директор, что вы здесь делаете?
Начиная фразу, он вызывал такую тревогу. Унхи надеялся, что то, что последует дальше, действительно окажется просто воображением этого мужчины.
- Мне кажется, господин Унхи постоянно избегает меня, а мы ведь соседи по поселку.
Мужчина издал такой изумленный вздох и медленно скрестил ноги. С каблуков туфель посыпался песок. На кончиках каблуков лунный свет создавал гладкое сияние. Элегантный до кончиков ног, он не скрывал своего недовольства.
Он дернул краем плеча, такого эгоистично широкого, что, казалось, оно вторгалось в личное пространство.
- Я за всю жизнь ни разу такого не слышал.
Унхи хотел спросить, почему он продолжает приставать. Был горячий запах. Думал, пахнет гарью, но это феромоны накатывали волнами. Если он не специально выделяет феромоны, значит, мужчина тоже скоро... войдет в рат.
Мужчина наклонил плечи и опустил длинные руки. Одновременно черные зрачки в глубоко запавших острых глазницах резко опустились вниз.
Унхи не понимал, что тот делает. Мужчина смотрел на лодыжки Унхи, утопающие в песке.
В целом тонкие, вытянутые ноги. На бедрах, где было больше всего мяса, собиралось солнце, отчего они буквально излучали гладкое сияние.
- Как господин Унхи умудряется так бегать на таких лодыжках?
По коленям пробежали мурашки. Находясь с этим человеком, Унхи всегда попадал под его темп.
Будто дьявол тихо соблазняет, говоря, что эта конфета сделает его счастливым. Кажется, в той конфете экстази или афродизиак. Что-то, что проникает через язык и растворяет мозг человека...
Нужно отбросить эту чушь. У него было что сказать. Поэтому он до сих пор противостоял этому человеку.
Разве вы не владелец того круизного лайнера? Можно ли вытащить из него топливо?
Блять, давайте уже выберемся с этого острова, я схожу с ума от беспокойства без супрессанта, говорят, что даже две недели в одиночной камере могут разрушить мозг, а я бы предпочел сидеть в одиночке, чем здесь...
Но слова Унхи не вышли наружу.
Что-то блеснуло на песке. Не что иное, как странно сияющий предмет в том месте, где мужчина только что вдавливал каблук.
Как ни посмотри, это было то самое лекарство, которое он так отчаянно искал. М-мой омега-препарат...
Бум, сердце упало. Он был так поражен, что чуть не прикусил кончик языка. Он задавался вопросом, почему нашел его только сейчас, но потом понял, что не видел его, потому что мужчина наступал на него.
Он медленно спросил. Затем его нога опустилась. Хрусь, что-то раздавил. Супрессант был раздавлен его туфлей.
Дрожь-дрожь, его глаза дрожали. Унхи, не поворачивая головы, медленно перевел взгляд в сторону.
Он определенно улыбался. Да, он знал. Знал, что супрессант был там. Вот так он играл с ним, словно с хомячком на своей ладони.
И его глаза указывали на землю, где была тень Унхи. Он поднес руку к тени Унхи. Словно пытаясь схватить лодыжки, он согнул свою большую руку.
- Мне кажется, я мог бы обхватить их одной рукой. Обе ноги.
Мужчина снова странно улыбнулся. Унхи схватился за низ живота. Словно с желудком что-то не так. Нет, скорее, пустой желудок скручивался, как при спазме.
С этим человеком всегда так неприятно в животе.
Запах мужчины, похожий на запах горелого, накатывает всем телом... Пах словно чешется, и странным образом между ягодицами становится влажно.
Поэтому он пытался его избегать.
- Подойдите и возьмите лекарство.
Когда он так говорит, у Унхи нет никаких шансов сопротивляться. Он прикусил нижнюю губу. Один шаг, еще один шаг. Направляясь к нему, его сердце колотилось. Чувствуя, что все нервы этого человека направлены на него, Унхи казалось, будто периферические нервы встают дыбом.
Подойдя к нему и протянув руку, он услышал голос, раздавшийся прямо над головой.
Супрессант господина Унхи. В голосе звучало низменное удовольствие.
Медленно, понемногу, Унхи приближался к нему.
Но руки его не были такими спокойными. Унхи, словно голодный, жадно схватил пакетик.
Скользкое ощущение подарило ему невероятное облегчение.
"Получилось, получилось, н-наконец-то..."
Всего лишь, всего лишь такой маленький объем. Но сердце немного успокоилось, и шум в голове исчез. Унхи торопливо засунул его в карман плаща. Чтобы никто, ни единый человек не увидел.
Если бы мог, он бы разрезал кожу и засунул его глубоко в тело.
Если бы сделал так... возможно, действительно все было бы в порядке.
Он повышает интонацию в конце, как обычно.
Он нахмурил черные брови. Казалось, он не был так удивлен, как ожидалось. Унхи был настолько поражен, что несколько раз протирал глаза и перепроверял. А он оставался совершенно спокойным.
Тонкий палец Унхи указал в пустоту. Где-то высоко в горах. Но мужчина даже не взглянул. Его взгляд, прикованный к Унхи, не сдвинулся ни на миллиметр.
На конце фразы была странная интонация. Он наклонился вперед и положил руки на бедра.
- Я приблизил изображение на телефоне.
Унхи повернул плечи и указал в противоположном направлении.
Я смотрел снова и снова, думая, что, возможно, ошибся.
- Остров в этом бескрайнем море. Настоящий джекпот.
Он надавил на свои крепкие бедра толстыми локтями. Линии предплечья, укрытые черной дорогой рубашкой, изящно опускались.
- Тогда как нам добраться до этого острова? О, может, поплывем?
Он медленно улыбнулся и кивнул глазами в сторону моря. Унхи нервно прикусил язык. Нет времени на такие шутки.
Эти проклятые феромоны мужчины, бушующие вокруг, казалось, текли по коже Унхи. Связывая его запястья, хватая за лодыжки...
- К-какое топливо используется на вашем круизном лайнере?
Хм, мужчина улыбнулся, потянув уголок рта. Лицо, словно смотрящее на игривого котенка, который лезет не зная границ.
Унхи закатил глаза. На глаза с легкими складками опустились коричневатые ресницы.
...Интересно, можно ли использовать дизель и для маяка?
Лунный свет, скапливаясь на его ресницах, гладко сиял. Словно осыпавшийся лунный порошок собрался там, сверкая ярко.
Унхи погрузился в мысли. Не осознавая, что чужие глаза впились в него. Мрачный взгляд, опускающийся вдоль линии шеи, бесконечно тонул, представляя себе затылок, скрытый под воротником рубашки.
- Вы хотите зажечь маяк, чтобы подать сигнал бедствия?
- Да... Хотя это может быть необитаемый остров, как этот.
Унхи пробормотал расплывчато. Да, не стоит колебаться, просто нужно попробовать. Ведь неизвестно, получится или нет.
- Тогда давайте обыщем круизный лайнер. Может быть, там осталось аварийное топливо.
Думая, что это несчастье в счастье, Унхи кивнул. Нужно было действовать энергично.
- Сейчас еще темно. Лучше начать с рассветом.
Унхи опустил ресницы. Да, лучше двигаться после рассвета. В море могут быть акулы, и медузы могут снова ужалить.
- Господин Унхи очень старается.
Взгляд мужчины застыл между пальцами ног Унхи.
Унхи медленно моргнул. Что обидно? В его глазах, где ресницы к концам становились мягче и длиннее, делая разрез глаз еще длиннее, было любопытство.
Взгляд кота, который лапой хватается за стол и смотрит на рыбку в аквариуме.
- Жизнь испорчена из-за каких-то пятисот.
Ну, что изменится, если я буду обижаться?
Это всё мысли, которые только загоняют меня в могилу. Лучше бы поймать еще рыбы, сорвать еще один кокос, вырезать еще одну деревяшку, поплавать еще немного - тогда это беспокойство растворилось бы.
- Всё равно когда все люди здесь умрут.
- У вас с вашими пятьюдесятью миллиардами будет больше поводов для обиды.
Между ними опустилось тяжелое молчание. Мужчина всё еще смотрел на него. Что же он думает?
Глаза, лишенные эмоций, взгляд, содержащий только инстинкты, как у аллигатора. Глаза, которые, кажется, могли бы раскрыть длинную пасть, скрытую под водой, и разгрызть голову противника при малейшей слабости.
- Почему вы так на меня смотрите?
Стоит только повернуть глаза - и он уже смотрит на него. Жутко. Это заставляет его постоянно нервничать. И этот мужчина определенно знает об этом. Потому что он манипулирует другими направлением взгляда, своим присутствием, тоном.
Он скрип-скрип, встал со стула. От стула, выпустившего это огромное тело, раздался жуткий звук.
- Не слишком ли вы меня осознаете, господин Унхи? Это ведь всегда вы боялись и избегали меня.
Он всё ближе подходит. Под его огромными туфлями глубоко продавливается песок. Феромоны, исходящие от него, становились всё интенсивнее.
- Не помнишь? Два дня назад ты в ужасе убегал.
- А-а, тогда это была игра в догонялки?
Он окрашивает воздух в насыщенный цвет. Унхи невольно напряг пах. Бедра сами собой сжались.
Что-то течет через мочеиспускательный канал. Почему его тело так реагирует? Не заметит ли мужчина его липкий, скользкий пах? Он невольно сглотнул слюну.
Словно заметив его мысли, мужчина улыбнулся. Шу-у-у, морской ветер прилип к коже. Влага пропитала кожу.
Чёрные как смоль волосы мужчины растрепались. Они спутались как шерсть зверя, и среди них показалась мочка уха, слегка заостренная на конце, придающая острое впечатление.
- Вот почему ты постоянно избегаешь меня.
Губы, медленно произносящие слова, растянулись в широкой улыбке. Взгляд, направленный на него, был странным.
Это потому что, блять. Вы ведете себя жутко. Смотрите на меня этой странной улыбкой, наблюдаете и следите, как будто всё пронизываете насквозь. Вы царите над другими людьми, ведете себя так, будто это ваша плоть и кость, как нечто само собой разумеющееся.
В ваших глазах... словно сотни змей свернулись клубком.
Разве нормальный человек не захочет держаться подальше от такого как вы?
- Потому что вы как хрен, и я не хочу с вами связываться.
Снова шу-у-у, налетел морской ветер. Плащ Унхи прилип к его влажной коже.
- Господин Унхи, вы действительно невоспитанный.
Теперь он подошел вплотную к лицу Унхи. Поле зрения Унхи постепенно темнело. Огромная тень нависла над ним. Это тело было огромным даже сидя, а когда оно встало, оно было поистине колоссальным. Рост казался не меньше 190 сантиметров.
- Мне не особо нравится, когда на меня лезут.
От давящего присутствия Унхи ослабил хватку.
- Если хотите заниматься такими вещами, поищите кого-нибудь другого.
Он поднял густые черные брови. На лице, которое, казалось, совершенно не понимало, о чем речь, отразилась ленивая невозмутимость.
- А-а, секс, что-то в этом роде?
Он с преувеличенным жестом огляделся вокруг.
Затем он указал куда-то своим острым подбородком.
- Хм, неужели режиссер Хван...?
Он посмотрел куда-то. Это был бунгало, где жил режиссер Хван.
- У тебя действительно странные вкусы.
В ухо просочился липкий, медленный голос. Директор Ки ударил огромным кулаком, похожим на линкор, по большой ладони.
- Хочешь посмотреть, как я занимаюсь сексом с режиссером Хваном?
- Режиссер женат, - прошептал он.
- Может, вам нравятся внебрачные связи?
Как будто вам может такое нравиться...
- Почему вы думаете только о таких вариантах? Мы с вами просто можем выбраться отсюда.
Унхи крепко сжал кулаки. Его мягкие щеки дрожали. Заправим дизель в маяк, зажжем его и отправим сигнал бедствия на тот далекий остров. Это решит все проблемы.
Неужели в этом огромном море нет ни одного человека? Он собирался отчаянно умолять спасти его жизнь.
- А, да, верно, мы просто можем выбраться отсюда!
Мужчина разразился веселым смехом, словно не знал об этом. В его глубоком взгляде переплетался упрямый и жесткий смех.
- Тогда, господин Унхи, пожалуйста, умоляю, до тех пор скрывайте этот запах.
- Мой нос, блять, кажется, сгниет и развалится.
И тогда Унхи наконец обнаружил это.
Нет, возможно, он знал об этом с самого начала. Разве он не смотрел только вперед, стараясь не взглянуть в ту сторону?
Стараясь даже случайно не посмотреть на то, что натягивало брюки этого мужчины...
- Разве вам не жаль меня? Я тоже добропорядочный гражданин, который платит налоги.
Его объем был настолько огромен с первого взгляда, что невозможно было притвориться, что не замечаешь его.
А слова мужчины, которые последовали за этим:
П-попался... Раскрытый Унхи не мог вынести его взгляда и быстро развернулся. Торопливо спрятался в своей пещере.
Совершенно не осознавая, что кто-то смотрит на эту сцену яростным, пронизывающим взглядом.
В маленьком экране телефона запечатлено что-то белое как корейский фарфор, с тонкой шеей.
...Но есть одно отличие. Да, оно полно жизни, бьющей через край.
Мужчина, воткнувший в песок стул, принесенный с круизного лайнера, медленно опустил руку. Телефон с включенным режимом камеры погрузился во тьму. На экране отразился высокий прямой нос мужчины.
Рукой, похожей на паучью лапу, он лениво погладил бедро. Чувствуется жар. Брюки от костюма стоимостью двадцать миллионов вон за комплект безнадежно испорчены.
Толстое и твердое вздутие, словно не в силах больше сдерживаться, натягивало ткань.
Нижняя часть тела, требующая немедленного освобождения из этого тесного пространства, не знает никаких приличий. Этот горячий жар, распространяющийся по всему телу как яд...
- Действительно, в самый неподходящий момент.
Это было невыносимо. Мужчина нахмурился и улыбнулся. Это уже давняя проблема. Она началась с того момента, когда он впервые увидел это лицо.
Да, тогда, когда он впервые увидел Ли Унхи.
Яркий белый свет сильно колебался. Зрение мужчины медленно восстановилось, и он увидел силуэт.
Ли Унхи был подвешен в воздухе. Как люстра, как русалка, пойманная пиратами.
...А, мужчина медленно вздохнул.
Стройная шея была изящной, как у оленя. Ноги двигались стремительно и завораживающе. Слишком красивое тело. Словно бабочка в витрине, ждущая, чтобы кто-то раздавил ее кончиками пальцев.
Но был один недостаток - лица не было видно. Он был в черном шлеме. Мужчине хотелось заглянуть в эту голову, а может, сохранить ее в таком виде.
Если бы он не был красив, разочарование было бы еще больше. То, что не идеально эстетически, не имеет ценности.
Как только прозвучал сигнал, фигура сделала большой кувырок в воздухе. Мужчина медленно покатал язык во рту.
...Черт. Линия от бедра до бедра, как плавник акулы, была настоящим произведением искусства.
Тонкими пальцами он нажал на спусковой крючок и выстрелил. Бах, бах, бах!
Все на съемочной площадке затаили дыхание. Напряженная атмосфера сжимала воздух. Никто не смел даже вздохнуть. Словно все были очарованы богиней из мифов.
Действительно ли можно втиснуть такое в чью-то тень? Такой вопрос возникал даже у него, представителя кинокомпании.
Он даже не видел, что под шлемом. Но одна только фигура уже захватывала взгляд? Излучая такую интенсивную привлекательность.
И именно тогда. Натянутый трос внезапно оборвался.
Мотоцикл стоимостью 200 миллионов вон за штуку отлетел далеко в сторону, а стройное тело упало, словно птица с разорванными крыльями.
"Эй, блять, что делать, мотоцикл, спасите мотоцикл!"
Все бросились к мотоциклу. В суматохе только мужчина остался стоять на месте. С глазами, прикованными к Ли Унхи.
Унхи, хромая, забился в угол и снял шлем.
Мягкие коричневатые волосы, мокрые от пота. Раздраженный тонкими волосами, похожими на нити, он грубо отбросил их и сплюнул кровь. Красноватая кровь сочилась из губ и капала по маленькому подбородку.
Протирая губы тыльной стороной ладони, он посмотрел на мужчину.
Наконец их глаза встретились. Всего несколько секунд. Всего лишь мгновение, но...
Этот мужчина однажды выиграл 1,7 миллиарда за ночь в казино. Но адреналин, который он чувствовал сейчас, был сильнее, чем та эйфория, обволакивая все тело как доспехи.
Он невольно вспомнил отвратительный голос режиссера Хвана, который не скупился на похвалы.
"Я думал, наконец-то сошел с небес. Мой падший ангел, мой экстаз, моя муза, мои Бонни и Клайд, красный мак, пробившийся сквозь цементную стену в мире, окрашенном в серый..."
Глаза с легкими складками, длинные, под ними маленькая родинка, гладкая как рыбья чешуя. Из-за густых ресниц она была почти незаметна, скрытая как под кустом.
Зрачки влажно блестели с красноватым оттенком. Все тело гладкое и влажное. Словно русалка, которую люди осмелились вытащить из воды.
Если бы это был аукцион, мужчина купил бы его. Он поднял бы бокал шампанского, празднуя хороший улов.
Жизнестойкий, хорошо принимающий пищу и, прежде всего, невероятно красивый.
"Все в порядке, я слишком занят, чтобы обращать на всё внимание."
Унхи просто прижал к опухшей лодыжке стакан с айс-американо. От боли он прикусил нижнюю губу.
И все же он вернулся на съемочную площадку. Хромая на одну ногу. Это напоминало лебедя со сломанным крылом.
Мужчина не мог оторвать от него глаз.
И той же ночью. Он сразу направился к аквариуму.
Влажный воздух, холодная температура, огромный аквариум встретил его. Синие волны мягко танцевали на его лице.
Раз в день. Мужчина облачался в плавательный костюм. Чтобы самому войти в этот синий мир.
Нужно было восстановить порядок в аквариуме.
Огромная тишина окутывает тело мужчины. Вся суета, шум, беспорядок мира затихают. Мир, который мужчина создал. Его грудь переполнялась удовлетворением.
От одной акулы до почти 20 видов рыб.
Насколько захватывающа эта опасная красота, пересекающая непреодолимые границы?
Сначала мужчина покормил акулу. Чтобы она не пожирала других рыб, нужно было хорошо ее накормить. Конечно, даже при таком внимании акула иногда выходила из-под контроля. Акула оппортунистична и является высшим хищником.
Конечно, проблем не было. Просто нужно было вытащить труп и запустить такую же рыбу.
Он был эстетом, стремящимся к крайней красоте. Идеальная эффективность. Для него, наслаждающегося эстетической ценностью, там было нечто, вызывающее новое восхищение.
На этом острове, изолированном этим обширным морем. В поразительно восхитительном виде.
Когда взошло утреннее солнце, остров залило светом. Он пролился и на тело Унхи, делающего отжимания. На белой, почти прозрачной коже выступали синие вены.
Да, вчера он нашел омега-супрессант. Словно приводя себя в порядок, он усердно наращивал мышцы.
Тонкие руки напрягаются и отталкиваются от песчаного пляжа. Стройные мышцы прозрачно сияют. Колени, постоянно упирающиеся в песок, покраснели, и каждый раз, когда его тонкое тело двигалось, мышцы выступали. Мужчина медленно облизал нижнюю губу языком.
Он мысленно вздохнул. Его глаза блестели от интереса. ...Да, кажется, эта рыба называлась стеклянный сомик.
Такая рыба, у которой все тело прозрачное, так что видны даже кости.
Такими были и эти глаза. Можно было прозрачно видеть, о чем он думает в этой маленькой голове.
В отличие от подделок, которые только и заняты украшением своей внешности.
Пока мужчина был погружен в свои мысли, сбоку послышался звук глотающего слюну.
- О, его действительно нужно трахнуть хоть раз.
Это был режиссер Хван. Сплюнув, он неуклюже направился к Унхи. Даже со спины было видно, как у него стоит в паху. Он даже начал задираться, пиная Унхи по ребрам.
- Эй, ты что, не помогаешь! Блять, думаешь, тебя бесплатно на плоту катают...
Унхи беззвучно произнес "блять". Когда он так выругался, его губы лопнули с негромким звуком, что выглядело довольно сексуально. Директор Ки медленно прикрыл рот рукой.
...Если бы я засунул туда свой член, возможно, его горло окрасилось бы в красный.
Пока такие мысли заполняли его голову, их глаза неизбежно встретились. Мужчина медленно улыбнулся.
Выражение лица Ли Унхи было предельно ясным.
"Этот блять извращенец-ублюдок опять что-то замышляет".
Куда делся тот блеск в глазах, когда он просил достать керосин? Была причина для такой настороженности.
Наверное, потому что у него самого вздулся пах. Поэтому он так выпустил когти, как рысь.
Он совершенно не скрывает своего отвращения. Видимо, не чувствует в этом необходимости. Мужчина сощурил глаза и лениво улыбнулся. Хотя его нрав был диким, как у дикой кошки, и хотелось схватить за шею и поставить на колени прямо сейчас...
Куда в человеческом обличье? Так жестоко и насильственно вести себя нельзя.
Четырнадцать таблеток супрессанта. Ими, не больше ногтя мужчины, можно было бы шантажировать тебя. Например, так. Спросить, насколько хватит этих нескольких таблеток? Сказать, что спасу заблудшего ягненка, если ты заползешь между моих колен.
"Но видите ли, господин Ли Унхи".
Мы же не животные? Мы разумные существа с высоким интеллектом, способные принимать этически обоснованные решения.
Мой арт-терапевт говорил. Удовольствие, возбуждение, наслаждение - это не способность к сопереживанию.
Такие вещи нужно максимально подавлять разумом, чтобы носить человеческую маску в обществе.
Мужчина глубоко сопереживал этим словам.
Был ли когда-нибудь в истории момент, когда проявление темных внутренних желаний и страстей изображалось красиво?
Это просто отвратительно, господин Унхи.
В детстве у мужчины была птица. Очень белая и красивая. Перья, покрывающие шею, были мягкими и нежными.
Мужчине особенно нравилась эта шея. Она была очень длинной и изящно тонкой.
Когда чистота птицы оказалась в его руках, он погрузился в мысли о том, что может мягко управлять ею. Шея лебедя была длинной и тонкой, казалось, ее можно легко свернуть одним движением. Эта изящная хрупкость была прекрасна.
Мужчина разделил все свое время на части. Он никогда не тратил ни минуты впустую. Точно по расписанию кормил, укладывал спать, выносил на солнце.
Но. То, что лебедь однажды совершил самоубийство, постоянно ударяясь головой о камень, было совершенно непредсказуемо.
Говорили, что это из-за стресса. Стресс. И корм, и солнце, и качество воды - все было наилучшим. Почему же? Мужчина столкнулся со стеной непонимания. Он лично контролировал все. Что было не так?
"Должно быть, тебе очень больно".
Вздохнула мать мужчины. Что-то блеснуло на тонкой шее прекрасной омеги. Ожерелье, усыпанное бесчисленными бриллиантами.
"Почему мне должно быть больно, мама?"
Его добрая, ласковая и заботливая мать неловко поджала губы.
Мужчина был возмущен. Что за актерское мастерство, мама?
Она была самой известной актрисой в стране, получила даже прозвище Афродита, богиня красоты. Ее актерские способности были настолько превосходны, что она получила награду за лучшую женскую роль.
Почему же она так беспомощно разваливается перед ним? Перед ребенком, которого родила сама.
"Сердце мертво. Его нет. Как может быть больно тому, в чем нет жизни? Как сердце может чувствовать боль?"
Мать, явно смущенная, бросила взгляд на арт-терапевта, стоящего позади. Что все это значит? Почему мой ребенок до сих пор такая проблема, почему он такой, почему он не может быть нормальным - таким был ее взгляд.
"У меня болит голова. Как все это убрать? Это грязно. Отец ведь дорожит прудом".
Так ответил двенадцатилетний ребенок. Пруд был окрашен в ярко-красный цвет.
Арт-терапевт был уволен в тот же день. Вина заключалась в том, что он предложил позволить единственному сыну общаться с животными, поскольку у него, казалось, отсутствовали эмоции.
Получив сильную пощечину конвертом с деньгами от матери, она со слезами схватила его за плечи.
Мужчина смотрел на нее. Глядя на слезы, наполняющие ее глаза, он догадывался о ситуации. Когда он зевал, в его глазах тоже появлялись слезы.
Неужели этой женщине тоже было скучно со мной? Она вела себя так, будто готова отдать всю душу, но для нее я тоже был просто мхом, прилипшим к подошве?
И вскоре появился новый арт-терапевт. Как щелкунчик, сделанный на фабрике. Когда один выбрасывался, его заменяли новым.
"Вам не было больно, когда умер лебедь, которого вы любили и о котором заботились?"
Новый щелкунчик клацает челюстью. Вежливо. Кстати, только последний уволенный щелкунчик говорил со мной на "ты". Мужчина равнодушно подумал об этом.
Ну, не знаю. Я просто думал, что мой лебедь должен быть лучше, чем у других.
Но ребенок улыбнулся. Теперь он, кажется, знал, как себя вести.
Это то, что делает мама. Игра. Заучивание и повторение заданных строк.
"Теперь, когда я думаю об этом, мне, наверное, было немного больно. Мне было грустно. Я так и скажу маме".
С того дня мужчина начал учиться способности к сопереживанию. Менять маски было легко. Мужчина был превосходным наблюдателем с IQ 172.
С людьми нужно было обращаться искусно. Если сжимать их в руке слишком сильно, они ломаются. Мужчина привязывал к ним невидимые нити и играл, как с марионетками.
Такой спокойный и рациональный охотник. А то, что перед ним, постоянно пытается сожрать его рассудок.
Мужчина медленно улыбнулся. Унхи все еще просто застыл с напряженным молодым лицом.
Зеркальные нейроны. Говорят, когда кто-то улыбается, ты тоже начинаешь улыбаться - этот зеркальный эффект не работает. Сколько бы ни пытаться растопить сладким языком, ни заманивать вкусностями, он только свирепо щурит глаза. Не поддается на такую ложь.
...Да, так и держи себя дорого.
Мужчина с удовольствием еще больше засиял глазами. Свою ценность определяешь сам.
И только эстет, как он, может по-настоящему оценить эту ценность. Насколько захватывающим будет день, когда это само упадет в его руки?
Спрашивает Унхи. Красноватыми губами, словно раздавленный рубин.
- Вы же просили добыть топливо. Нам нужно обыскать круизный лайнер.
Тем не менее, Унхи стоял на месте. Крепко сжатые кулаки дрожали, дрожали и локти, очерчивающие изящную линию. Мужчина имел достаточно сил, чтобы подавить его, но просто надменно улыбался. Как великодушный хозяин.
Ну, я дам тебе шанс, а как ты поступишь?
Прошло несколько минут. Наконец Унхи неохотно подошел. Медленно двигая стройными икрами, приближается к нему.
Мужчина пожирал его глазами. Вблизи он был похож на акулу. Гладкий и сияющий. Как высокомерная и благородная акула, которая, если ее накормить досыта, даже не взглянет на других.
Вернувшись на сушу, нужно будет достать такую акулу и поместить в аквариум.
Нет, было бы неплохо просто столкнуть Ли Унхи в аквариум...
Тогда эти стройные гладкие ноги могли бы превратиться в русалочий хвост, покрытый блестящей чешуей.
Не понимая, какие мрачные мысли обуревают мужчину, гибкое тело приближается. По резкому морскому ветру доносится невероятно сладкий запах.
- Я такой вежливый человек, не так ли?
Вкус настолько сладкий, что кончик носа вот-вот расплющится. Запах, напоминающий о добыче, попавшей в его руки.
- Вежливость, блять, это просто...
Покрасневшие губы, словно сорванный красный мак, шевелятся. Порно, на которое пялятся подростки с выпученными глазами и набухшими венами, это прямо ты.
У режиссера Хвана действительно плохое чутье. Если бы ты дебютировал в порно, уже сидел бы на мешке с деньгами.
Надо раздеть его догола. Ли Унхи, проливая слезы, с покрасневшими глазами - все мужики хватались бы за пах. Они бы сходили с ума, пытаясь кончить на твое лицо или в твои дыры?
- Где еще найти такого джентльмена.
Мужчина, скрывая напряженные бедра, последовал за Унхи.
Господин Унхи, посмотри на меня. Видишь, как я щажу тебя? Оставляю твои конечности целыми.
Круизный лайнер выглядел ужасно. Он был смят о скалу, словно птица, врезавшаяся головой в стекло.
Здесь мужчина принял одно решение. Войти через разбитое окно.
Нужен кто-то проворный и гибкий. С тонкой талией, чтобы пролезть через окно. Единственный, кто отвечал всем этим требованиям. Это был Ли Унхи.
Люди собрались на вершине скалы.
- Топливо находится в самой нижней части круизного лайнера, в машинном отделении.
Мужчина лично обвязал толстую верёвку вокруг талии Унхи. Напрягая мышцы предплечья, он крепко затянул узел.
Грубые и безжалостные руки, не проявляющие ни капли снисхождения. Гибкое тело Унхи трепыхалось, словно попав в морскую воду.
- Нужно вытащить две канистры с топливом по 2 литра.
Бум, их груди столкнулись. Красивые глаза, сразу поднявшиеся вверх, сверкали яростью.
Эти глаза, когда опущены, чисты как водяная лилия, а когда вызывающе подняты, излучают крайне декадентскую атмосферу.
- Господин Унхи очень подозрителен. Может, даже одержим? Вашему парню это не понравится. Нужно быть наивным в уме, добрым на словах и развратным снизу.
Вблизи на тонких белых руках Унхи была гусиная кожа. Дрожь-дрожь, маленькие белые бугорки мелко дрожали.
Мужчина лениво улыбнулся, словно потягиваясь. Унхи, словно крайне оскорбленный, скрипнул зубами. Зубами, которые едва ли были размером с ноготь мужчины. Словно кокетливо прося вырвать их все, оставив только мягкие десны.
- Хм? Господин Унхи, что вы только что сказали?
Мужчина вздернул нос. Когда он поднял брови, маленький подбородок Унхи исказился. Он был нервным, как уличный кот с взъерошенной шерстью.
- Я нервничаю не потому, что хочу с вами трахаться.
Большие глаза Унхи метнулись за плечо мужчины. Боясь, что другие могут услышать, он сильно понизил голос.
- Директор Ки, говорят, все люди, которых вы отправили в шахту. Все они вышли с отрубленными головами, отдельно голова и тело.
Мужчина молча смотрел на него. Его сопротивление было поистине жалким. Как бы ты ни старался, ты не можешь скрыть мурашки на своей тонкой, как у птицы, шее.
Лучше попробуй закрыть небо ладонью.
- Разве я похож на того, кто не испугается? ...Блять, даже оленям иногда отрубают головы.
Знаешь ли ты? Что каждый раз, когда ты выплевываешь ругательства, ты вращаешь глазами, наблюдая за его реакцией. Великодушный мужчина снисходительно улыбнулся.
- Похоже, голова господина Унхи только красива, но не умеет правильно работать. Обычно голова - самая вкусная часть.
Господин Унхи, у вас чертовски красивое тело, но ваше привлекательное лицо еще красивее. Мужчина говорил монотонно.
Мужчина еще сильнее затянул узел на талии. Унхи закашлялся, словно задыхаясь, тряся живот. Глядя на колыхание плоского живота, мужчина опустил взгляд. Его глаза глубоко впали.
- Кажется, господину Унхи нравятся страшные вещи.
Черные туфли мужчины делают шаг вперед. Унхи отступает на два шага. Один шаг вперед, и Унхи отступает на два. Так белое тело постепенно загонялось к краю обрыва.
Мужчина тихо проговорил. Душить за горло, связывать руки веревкой, подвешивать в воздухе и так далее. Конечно, эти вонючие слова нужно было держать под языком. Еще не время.
- Почему вы все время смотрите на меня таким взглядом, директор?
Наконец Унхи оказался на краю обрыва.
Мой арт-терапевт говорил. Взгляд содержит эмоции. Из всех эмоций, которыми обладал мужчина, самой сильной по цвету было желание.
Желание обладать. Не оно ли сейчас, наточенное как нож, нацелено на тебя?
- Видимо, я хочу господина Унхи.
Вы хотите меня? Пробормотал Унхи. Его белые щеки постепенно становятся ярко-красными. Словно рубиновая пудра, тонко рассыпанная по этому белому лицу.
- Почему вы постоянно... постоянно говорите такие вещи.
Почему такими словами ты режешь мой мозг и колешь поясницу? Посреди розовых щек образовалась маленькая ямочка. Словно он сильно прикусил мягкую плоть внутри рта. Смотри-ка. Выглядит так, будто он кокетничает.
Этот цвет был искажением чистой красоты. Ближе к падению. И всё же это было невероятно красиво.
Мужчина почувствовал горячую жажду. От рта до пищевода, и дальше вниз - это была леденящая жажда, словно грудная клетка пуста.
Коричневатые глаза затрепетали. Глаза как стеклянные шарики. Прозрачные, словно через них можно увидеть глазницы.
Да, должно быть очень сбивает с толку. Это, наверное, первый страх, который ты испытываешь. Ты не знаешь, что такое физическое влечение, что такое притяжение феромонов, поэтому ты так заблудился.
Пушок на дрожащих щеках Унхи сиял, как кошачьи усы.
- Почему именно господин Ли Унхи оказался со мной на этом острове?
Он мог легко оценить любой драгоценный камень. Как он и предполагал, Унхи был пиджеоном-рубином. К тому же еще не обработанным - чем более необработанный, тем грубее, но и тем красивее.
Унхи повысил голос, сжимая губы.
Человеческий мозг не любит нерегулярность. Он всегда хочет придать всему смысл.
Мужчина был особенно талантлив в поиске связей между разбитыми осколками.
- Даже если в этом тесном острове вы как-то находите еду и наполняете желудок.
Мужчина тайно играл языком. Шух-шух. Он плавно двигал треугольным языком, как змея.
- Как насчет сексуального желания?
Когда то, что так возбуждает, находится прямо перед глазами.
- Мы люди, похожие на недоэволюционировавших зверей.
Если бы ты просто следовал естественному порядку вещей и подчинился мне, все шестеренки сошлись бы должным образом.
Унхи был в оцепенении. Его стройные руки безвольно висели по бокам бедер. Только пальцы автоматически дергались. Словно кто-то постукивал молотком по локтевой кости. Кажется, его мозг сломался.
Мужчина повернул голову и кивнул. Люди, которые затаив дыхание насмешливо спрашивали, почему они медлят, вздрогнули.
Мужчина внезапно толкнул Унхи в грудь. Его глаза широко раскрылись. Унхи вскрикнул "э-э" и тут же был сброшен с обрыва.
Веревка в руке мужчины натянулась.
- Подумайте медленно. Что будет умным решением.
Растерянное стройное тело быстро вонзило лезвие в скалу. Втыкая нож в скалу, он приземлился на наклонный круизный лайнер.
Унхи, который взбирался на 36-этажное здание с одним тросом. Без единого дубля. Для него это было проще простого.
Он без лишних движений быстро проскользнул в окно круизного лайнера и скрылся внутри. Его дерзкие глаза светились в темноте, как у кошачьих. Он смотрел на него.
Унхи некоторое время пристально смотрел на мужчину изнутри, а затем поспешно скрылся в разбитом круизном лайнере.
...Сможет ли он что-нибудь найти в этой груде металлолома?
Мужчина нахмурился. Посмотрел на часы. Он прикинул, сколько времени это займет. 15 минут? 20 минут? Поскольку лайнер наклонен, может занять и больше времени.
Однако не прошло и 5 минут. Веревка в руке мужчины натянулась. Уголки его губ естественно приподнялись.
Точно 4 минуты и 35 секунд. Он никогда не разочаровывает.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty