Голые чувства. Глава 33
Год, прошлое, поворотный момент. Ситуация, которая меняет направление или состояние. Или та самая точка. Для Кан Тэ Хва это был Чон Хён. Точнее, тот весенний день, когда он встретил Чон Хёна, стал переломным моментом его жизни. Иногда он думал: если бы не Чон Хён, ему пришлось бы умереть, так и не познав множество чувств. Не узнав множество эмоций.
1999 год, начало июня. День, когда заметно приблизилось лето. Как только закончился последний, восьмой урок, Кан Тэ Хва поднялся, схватил сумку, висевшую на спинке стула, и вышел из класса. Едва он миновал дверь - надо же, напрямик столкнулся с классным руководителем, который собирался войти. Классный, как обычно с кием для бильярда в руке, бросил на Тэ Хва недобрый взгляд. Тэ Хва такая реакция показалась неожиданной.
Конечно, учитывая, что ещё оставались уборка и вечерние занятия, был повод упрекнуть его словами "уже уходишь?". Но Тэ Хва почти никогда не участвовал ни в уборке, ни в вечерних занятиях. Будучи спортсменом по особой программе, он всегда использовал тренировки как предлог, чтобы уйти.
Классный об этом прекрасно знал, поэтому до сих пор не обращал внимания, рано Тэ Хва уходит или нет. А сегодня почему-то особенно пристально смотрел, так что неудивительно, что ситуация казалась необычной.
От такого прямого подозрения классного Тэ Хва только недоверчиво усмехнулся.
Он догадывался, почему классный вдруг стал его подозревать. Совсем недавно на соседней стройке обнаружили, что там нюхали клей, и в школе царила нервозная атмосфера. Директор и учителя горели желанием поймать виновника, и классный не был исключением. В последнее время он сразу вот так подозревал любого, кто, по его мнению, выглядел проблемным.
И без того маленькие глаза классного сузились как нити. Зрачки в этих глазах, про которые трудно было сказать, открыты они или закрыты, быстро задвигались вверх-вниз. Выискивал, к чему бы придраться.
Тэ Хва встретил его взгляд с честным выражением лица. Бояться было нечего. Хотя на самом деле он не собирался идти прямо в спортзал, но он никогда не делал того, в чём его подозревал классный, и не собирался делать. Не сумев найти к чему придраться, классный в конце концов причмокнул губами и махнул рукой.
- Иди. Только никуда не сворачивай.
Во время уборки в коридоре царил беспорядок. Были ученики, которые послушно убирались, были те, кто открыто отлынивал, кто-то играл с инвентарём, а некоторые просто орали и бегали как сумасшедшие. В общем, хаос из разных типов. Как обычно, когда собирают в одном месте парней в самом расцвете сил, там всегда переизбыток энергии, граничащей с безумием.
Пройдя по коридору и спустившись по лестнице, Тэ Хва остановился у входа и проверил время на наручных часах.
Он прислонился к стене и посмотрел на школьный двор. Было безлюдно. Видно было лишь нескольких учеников, уходящих домой, как и он. Видимо, из-за резко усилившейся жары в последние дни на школьном дворе было мало народу, если только не во время прихода в школу или ухода из неё.
Взгляд Тэ Хва беспорядочно скользил по лицам уходящих учеников, пока не остановился на входе в здание третьего класса. Примерно через 10 минут в поле его зрения показалась знакомая фигура. Одновременно с этим на его унылом лице появился слабый признак радости.
Он мысленно повторил имя этого человека.
Хотя они познакомились всего месяц назад, это имя стало для него даже более привычным, чем его собственное. Забавно, но имя тренера, с которым он был знаком гораздо дольше, до сих пор путалось в памяти. Просто потому, что ему было всё равно, и он редко обращался к нему. Но с именем Чон Хёна было не так. Оно чётко отпечаталось в его сознании, как только он его услышал. Это было очень странно.
Выйдя, Чон Хён пошёл к главным воротам. Он двигался очень медленно. Судя по тому, что Тэ Хва наблюдал до сих пор, это было не только сегодня - Чон Хён всегда ходил медленно.
На самом деле он всё ещё не мог понять - действительно ли Чон Хён ходит медленно, или это только ему так кажется. В любом случае, по его ощущениям, Чон Хён двигался примерно в 1,5 раза медленнее, чем другие.
Но это не казалось раздражающим. Скорее, это выглядело элегантно. Вероятно, из-за осанки. Чон Хён всегда держал такую правильную осанку, что её можно было поместить в учебник. И когда он шёл, и когда сидел - никогда ни следа небрежности. Особенно совершенной была линия от его прямых плеч к длинной шее. Она напоминала лебедя.
Цветок, олень, теперь ещё и лебедь...
Если бы кто-то заглянул в его голову, то наверняка посмеялся бы, что он сравнивает Чон Хёна со всем красивым и изящным. Но Кан Тэ Хва был искренен и серьёзен.
Черты лица Чон Хёна становились всё отчётливее, так же медленно, как его движения. Как и всегда, глядя на него словно завороженный, Тэ Хва невольно пробормотал:
- Бля, почему он всегда такой красивый...
Можно было бы ожидать, что однажды он покажется не таким привлекательным, или что после недели ежедневных наблюдений наступит усталость, но этого не происходило. И сегодня лицо Чон Хёна тоже казалось Тэ Хва непостижимо красивым.
За всю свою жизнь он никогда ничего не считал красивым. Ни людей, ни даже цветы, которые считаются синонимом красоты, не вызывали в нём особого восхищения.
Но Чон Хён был другим. Он был действительно красивым. Если добавить преувеличения, то прекрасным. Полуденное солнце казалось светильником, созданным специально чтобы освещать его, а школьный двор, покрытый пылью, - сценой для него. Поэтому, стоило Чон Хёну попасть в поле зрения, оторвать взгляд становилось трудно. Как сейчас.
Неосознанная улыбка становилась всё шире. Взгляд, полный одержимости, не отрывался. Тэ Хва впечатывал в память каждое движение Чон Хёна. Когда Чон Хён достиг примерно середины школьного двора, Тэ Хва выпрямился. Затем, не отрывая взгляда от Чон Хёна, двинулся вперёд. Благодаря его длинным ногам и широкому шагу расстояние между ним и Чон Хёном быстро сокращалось. Он намеренно держался на расстоянии примерно пяти шагов позади.
Школьный двор был довольно большим, и, подстраиваясь под темп Чон Хёна, дорога до главных ворот заняла немало времени. Если бы он шёл один, то преодолел бы это расстояние за 5 минут, но сейчас потребовалось 20.
Пройдя через ворота, они направились к ближайшей автобусной остановке. Чон Хён, прибывший первым, стоял рядом с указателем и осматривал дорогу, а Тэ Хва, устроившись неподалёку, наблюдал за его спиной, пока тот ждал автобус.
Сегодня, как и всегда, у Чон Хёна в ушах были наушники. Интересно, какую музыку он слушает, постоянно задавался вопросом Тэ Хва. Судя по внешнему виду, можно было предположить, что это какая-нибудь изысканная музыка, вроде классической.
Чёрный провод от наушников соединялся с рюкзаком за спиной. В отличие от лёгкой сумки Тэ Хва, которую можно было бы просто небрежно перекинуть через плечо, рюкзак Чон Хёна всегда выглядел тяжёлым. Что он там носит с собой... Дошло до того, что Тэ Хва начал беспокоиться, как бы у Чон Хёна не вылетело плечо от постоянного ношения такого груза.
Вскоре остановился автобус. Тэ Хва намеренно подождал, пока Чон Хён и остальные сядут, и только потом зашёл последним. Когда он заплатил 400 вон по студенческому тарифу, водитель бросил на него подозрительный взгляд. Наверняка потому, что с таким телосложением он совсем не был похож на школьника. Но школьная форма служила достаточным удостоверением личности, так что ему благополучно вернули сдачу в 60 вон.
Заплатив и пройдя внутрь, он встретился взглядом с Чон Хёном, который уже занял место и стоял. Чон Хён, кажется, слегка нахмурился, но Тэ Хва сделал вид, что не заметил, и спокойно встал рядом с ним, держась за поручень. Автобус сегодня трясло сильнее обычного. Из-за этого волосы Чон Хёна то касались поднятой руки Тэ Хва, которой он держался за поручень, то отдалялись. И какими же мягкими они были... Тэ Хва почувствовал, будто даже сердце защекотало. По текстуре это были не волосы, а словно перья. В какой-то момент автобус резко затормозил, и Чон Хён, потеряв равновесие, сильно наклонился в сторону Тэ Хва. Тэ Хва инстинктивно схватил его за плечо. Это был их первый физический контакт.
Чон Хён тут же отстранился. Тэ Хва сделал вид, что ничего не произошло, но внутри у него всё перевернулось.
Именно тогда он впервые узнал. Что сердце человека может так биться. И что при таком сердцебиении можно оставаться в живых.
Проехав около десяти остановок, автобус въехал в район Сонбукдон. Чон Хён, который уже готовился выходить, вышел на остановке возле жилого района. Разумеется, Тэ Хва тоже вышел следом.
Он осмотрелся. Пейзаж был знакомым. Естественно, ведь на прошлой неделе он уже дважды бывал здесь.
Пока он ориентировался, Чон Хён уже шёл в глубь жилого района, и Тэ Хва, немного опоздав, засунул руки в карманы и последовал за ним.
В жилом районе у горы Пукхансан было много склонов. Чем глубже они заходили, тем больше попадалось так называемых элитных домов. Высокие длинные стены и ещё выше построенные дома, зелёные сады, созданные только для владельцев земли, лай собак, чувствующих присутствие чужака... Для Тэ Хва, живущего в подсобке спортзала, это была настолько удивительная среда, что он невольно усмехнулся.
Бля, сколько же в мире богатых ублюдков.
С такими мыслями, не отличавшимися от его впечатлений во время прошлых визитов, он неспешно шёл, как вдруг...
Чон Хён, шедший впереди, внезапно остановился.
Остановившийся вслед за ним Тэ Хва удивился. Насколько он знал, их пункт назначения был ещё дальше. Так почему же Чон Хён остановился здесь? Недоумение быстро разрешилось. В следующее мгновение Чон Хён повернулся лицом к Тэ Хва. Причина, по которой он остановился не дойдя до цели, заключалась в самом Тэ Хва.
Повернувшись к нему, Чон Хён вынул наушники из ушей. Затем холодно спросил:
- До каких пор ты собираешься за мной следить?
Чон Хён знал, что он следит за ним?
Нет. Это не было удивительным. С прошлой недели и до сих пор, он следил за ним уже почти две недели. И даже не скрывался. Он почти откровенно следовал за ним. Даже не особо внимательный человек наверняка бы заметил. Так что сам факт того, что Чон Хён заметил его, не был таким уж удивительным... Но что он заговорит первым? Да ещё и этот голос... Чёткий, низкий тон и прохладный тембр оказались совершенно неожиданными. Совсем не то, что он представлял. Он думал, что голос будет как у соловья, но на самом деле он был довольно обычным.
Вот что на самом деле вызвало замешательство Тэ Хва.
Видя, что он не отвечает, Чон Хён нахмурился. Уже и без того холодный взгляд стал ещё холоднее.
Взгляд Чон Хёна, полный неприязни и упрёка, напоминал тот, которым он одарил его месяц назад, когда они впервые встретились на школьном дворе через забор.
Тэ Хва снова почувствовал стыд. Будто он сам превратился в грязную мерзость. Именно взгляд Чон Хёна вызывал такие мысли.
Сплюнув на землю, он произнёс:
- Не обращайте внимания и продолжайте свой путь.
Хотя он говорил вежливо, это звучало грубее, чем если бы он говорил фамильярно. Чон Хён склонил голову, словно не веря своим ушам. Даже в этот момент Тэ Хва подумал, что он выглядит как маленькая птичка, и усмехнулся.
- Я говорю, продолжайте свой путь.
Повторил Тэ Хва, и на этот раз Чон Хён с раздражением ответил:
Цель? Цели как таковой не было. Причина - да, но...
Сначала он просто смотрел издалека. Заходил в здание третьего класса во время обеда, чтобы ненадолго увидеть его из-за дверей класса, или наблюдал, как он идёт домой, из окна. После того, как выучил расписание Чон Хёна, он даже прогуливал свои уроки физкультуры, чтобы открыто наблюдать за ним с крыши или со школьного двора.
В общем, вот и всё. Он не думал и не пытался подойти ближе.
Так почему же он вдруг начал за ним следить?
Из-за ситуации, которую он заметил, наблюдая за Чон Хёном. Точнее, из-за факторов риска, окружающих Чон Хёна, которые стали очевидны.
По мнению Тэ Хва, Чон Хён не был особо общительным человеком. Он был вежлив со всеми, но не дружелюбен. Хотя он и общался с другими учениками, но среди них не было никого, кто выглядел бы как настоящий друг.
Вокруг Чон Хёна всегда существовала невидимая стена. Наблюдая, Тэ Хва чувствовал её. Наверное, эта стена мешала другим подходить слишком близко и создавала дистанцию.
Не Чон Хён создал эту стену. Её основой была его уникальность. Начиная с внешности, которая выделялась среди других, и заканчивая репутацией многообещающего пианиста и его известностью - всё это делало его заметным. Если основой стены была уникальность, то её поверхностью было чувство отчуждения, возникшее из-за этого. Таким образом, это была не стена, созданная чьей-то волей, а скорее естественно сформировавшаяся. И именно в этом заключалась проблема. Уникальность как обоюдоострый меч. И в группе она обычно действует как недостаток. Чон Хён был как белая цапля среди воронов. Другими словами, он легко становился мишенью.
Везде, где формируется группа, возникает иерархия. Особенно в группах, состоящих из мужчин. Они инстинктивно создают, разделяют, определяют и следуют иерархии. Даже те, кто не согласен с иерархией, всё равно получают своё место, назначенное другими. И даже относительный аутсайдер Тэ Хва не был исключением. Его положение в иерархии тоже было определено другими.
Иерархия обычно делилась на три уровня. Верх, середина, низ. В группах, где присутствовало насилие, это можно было перевести как обидчик, наблюдатель, жертва.
По оценке Тэ Хва, Чон Хён был ближе к положению жертвы. Точнее, потенциальной жертвы.
К такому выводу Кан Тэ Хва пришел, основываясь на нескольких наблюдениях. На первый взгляд это было незаметно, но если присмотреться, то всё становилось очевидным: завуалированные под случайность издевательства, нарастающие насмешки и игнорирование. Особенно ярко это проявлялось на уроках физкультуры. Например, во время игры с мячом они нарочно целились Чон Хёну в голову. Или окружали его, перебрасывая мяч друг другу и создавая тем самым угрожающую атмосферу. Когда Чон Хён терялся от подобных выходок, они, хихикая, бросали ему насмешливые извинения. Во время бега они могли толкнуть его в спину, чтобы он упал.
На первый взгляд, это можно было списать на случайность или шутку. Но определённая группа постоянно делала это именно с Чон Хёном. К тому же ходили странные слухи и сплетни...
Говорят, он усыновлённый, поэтому даже в богатой семье к нему плохо относятся. Говорят, его международные награды были куплены за деньги, чтобы освободить его от армии. Говорят, у него странные отношения с профессором университета, который его учит. Эти "говорят" начинались с "один человек сказал" и не имели никаких доказательств. Независимо от истинности, злоба в этих слухах была очевидна. Решающим моментом, когда Тэ Хва почувствовал, что Чон Хёну грозит опасность, была его прямая встреча с группой, которая, вероятно, была источником этой злобы.
На самом деле Тэ Хва знал, кто были виновниками случая с клеем, взбудоражившего школу. Это была группа учеников второго и третьего классов, и двое из них были в одном классе с Чон Хёном.
Так называемые хулиганы или, выражаясь более детским языком, "крутые парни". Нет лучшего обозначения для этой группы. И именно они были наиболее активны в создании иерархии в группе и одновременно получали от неё наибольшую выгоду.
Однажды он напрямую столкнулся с ними.
Это было во время обеда. Как обычно, он использовал перерыв, чтобы пойти посмотреть на Чон Хёна, а на обратном пути ненадолго зашёл в туалет. А там были они.
Двое стояли у писсуаров, трое прислонились к стене, один сидел на унитазе. Они вели себя так, будто туалет был их территорией, и громко болтали. Содержание их разговора в основном не стоило внимания. Что они пили, кого били, сколько денег отняли, с кем и где трахались...
Конечно, Тэ Хва не обращал внимания на их болтовню. Раньше, сейчас и в будущем - это были люди, с которыми он не хотел иметь ничего общего. Поэтому он спокойно занял свободное место и расстегнул ширинку.
- Ого, бля! Что это такое, это ненормально. У корейцев разве бывает такой размер?
Как обычно для парней, они заметили член Тэ Хва и подняли шум. Один из них даже толкнул Тэ Хва, спрашивая, не наполовину ли он иностранец.
Тэ Хва проигнорировал их всех. Даже не сделал вид, что слышит. Видимо, это показалось им дерзостью, потому что их взгляды мгновенно стали свирепыми.
Но это было бесполезно. Они только зыркали глазами, но не решались ничего сделать. Из-за его внушительного вида и телосложения. Даже они понимали, что он не тот противник, которого можно легко побить. Даже если напасть группой, будет непросто. Осознав это, они притихли. Интересно, что даже за такой короткий момент между ними установилась определённая иерархия.
Закончив свои дела, Тэ Хва вымыл руки и вышел из туалета. И тут он услышал позади высказывание, которое невозможно было проигнорировать.
- Кстати, наша Луна сегодня плохо себя чувствует? Классный прямо трясся весь и гнал его в медпункт. Ублюдок. А когда я отпрашиваюсь в медпункт, он на меня орёт.
- Ты что несёшь, придурок. Откуда у него пизда?
- Ну лицо у него как у девчонки.
Как ни слушай, но субъектом их разговора был Чон Хён. То, что прозвище "Луна" произошло от его фамилии, было очевидно даже для Тэ Хва.
- Это да. Эта сучка и правда симпатичная? Будь у него сиськи, я бы давно его трахнул.
- Ого, ты псих. Эй, какая разница, есть сиськи или нет. Там же некуда вставить.
- Пизды может и нет, но дырка-то есть. Наверняка он ею профессору, который его учит играть на пианино, отлично отсасывает.
- А это правда? Зачем Луне сосать хуй какого-то старика? Он же сын врача, да?
- Какая разница, правда или нет. Важно то, как он выглядит. Он, бля, выглядит так, будто его нужно трахнуть. Представь, что ему больше подходит: раздвигать женские ноги или раздвигать свои перед мужиком?
Их разговор ясно показывал, как они смотрят на Чон Хёна. Настолько грязно, что хотелось смеяться от абсурдности. Тэ Хва был поражён и одновременно удивлён. То, что в его глазах выглядело чистым и непорочным, для них было грязным, как половая тряпка. То, что существовал такой взгляд на Чон Хёна.
В любом случае, важно было то, что он не мог проигнорировать это. Не мог просто пропустить мимо ушей их слова.
Тэ Хва, уже собиравшийся уйти, обернулся к ним. Парни, которые хихикали, унижая Чон Хёна, заметили его взгляд и один за другим повернулись к нему. Один из них, самый крупный, выступил вперёд:
Самая большая проблема тех, кто держится группой, в том, что они теряют страх. Потому что верят в силу численности. Для Тэ Хва их заносчивость казалась смехотворной.
Он нарочно приподнял уголок рта.
- На что смотрю? Смотрю на уродов с громкими голосами и крошечными членами.
- Бля, ты что, оглох? Говорю, в кои-то веки увидел рожи придурков, у которых огромные глотки, хотя висит у них с мышиный хуй.
Реакции у них были разные. Кто-то был ошеломлён, кто-то разозлился, кто-то испугался, кто-то смотрел по сторонам.
Свинья, которая начала конфликт, была из тех, кто разозлился. Он шагнул к Тэ Хва так, будто собирался схватить его за воротник. Тэ Хва демонстративно смотрел на него свысока.
Посреди этой короткой словесной перепалки прозвенел звонок. Звук, сигнализирующий об окончании обеденного перерыва. Ребята вышли из туалета, продолжая сверлить Тэ Хва взглядами, и на этом инцидент временно закончился.
Это было к лучшему. Не только для них, но особенно для Тэ Хва. Если бы они даже попытались схватить его за воротник, он бы тут же пустил в ход кулаки. А если бы началась драка, Тэ Хва было что терять.
После этого Тэ Хва начал присматривать не только за Чон Хёном, но и за этими ребятами. И он узнал, что они оказались даже хуже, чем он думал.
Они обычно зависали на школьной крыше, у мусоросжигателя или на стройке, которая начиналась сразу за забором. Сигареты и алкоголь были их обычной пищей, а газ из зажигалок и клей - обычным развлечением. Именно они были причиной недавней нервозности в школе. Удивительно, что до сих пор их не поймали, учитывая, как часто и шумно они развлекались.
Тот, кто обладает неумелой силой, любит её демонстрировать. И нуждается в подтверждении. Они были такими же. Отмечали кого-то как слабого и, наступая на него, пытались подтвердить свою силу и положение. Для таких людей Чон Хён был заметной добычей.
Сейчас они просто присматривались, но скоро примут решение. И оно точно не будет хорошим. Потому что злоба по своей природе обладает взрывным ростом и заразностью. К тому же, эти ребята употребляли газ и клей. Хотя Тэ Хва никогда не пробовал, но он знал, что это вызывает галлюцинации, как наркотики.
Разум - корень способности суждения. Способность суждения - узда для действий. Что если эта узда исчезнет? Что тогда будет? Невозможно предсказать. Это значит, что невозможно предсказать, что они сделают.
До недавнего времени, когда усилились проверки, нередко появлялись новости о преступлениях, совершённых после вдыхания клея. Кражи, насилие, изнасилования…
Поэтому для Тэ Хва эти ребята были как бомба замедленного действия, которая могла взорваться в любой момент.
Вот почему он начал следить за Чон Хёном.
Потому что тот оказался в опасности. Потому что он беспокоился. Потому что чувствовал, что должен защитить его.
Но он не мог сейчас логически объяснить причину. На данный момент это было всего лишь предположение без доказательств. К тому же, он никогда не был хорош в объяснениях или убеждениях. Он умел только напирать.
В итоге, на вопрос Чон Хёна о его цели Тэ Хва ответил:
Реакцию Чон Хёна можно было описать одним словом.
Смущённый Тэ Хва цокнул языком и энергично почесал голову.
- Но я ничего не требую, так что можете не обращать внимания и идти своей дорогой.
- Как я могу не обращать внимания?
Наверное, он имел в виду, что Тэ Хва его раздражает. Но Тэ Хва был доволен и ухмыльнулся. Сам факт того, что Чон Хён как-то его воспринимал, уже радовал.
- Если раздражает, можете раздражаться, но всё равно идти своей дорогой.
- Нет. Я, бля, абсолютно серьёзен.
- В чём проблема? Я же сказал, что ничего не хочу. Я ничего не сделаю. Вы просто идите куда шли и делайте что делали.
- А если я скажу, что мне не нравится и я хочу, чтобы ты перестал за мной следить?
- Тогда я скажу, что это не слежка, а я просто иду туда, куда хочу идти.
Выражение его лица говорило: "Что это за чушь?"
Тэ Хва бесстыдно пожал плечами.
Решив, видимо, что дальнейший разговор бесполезен, Чон Хён развернулся и снова пошёл вперёд. Теперь он шёл заметно быстрее, чем раньше, будто убегая. Может поэтому Тэ Хва почувствовал себя охотником, преследующим нежное существо. Это было неплохо. Даже весело. И ему даже захотелось поймать его и слегка укусить за шею.
Пройдя ещё минут 10, они наконец увидели место назначения. Как и ожидалось, это было то же место, где Тэ Хва был на прошлой неделе. Чон Хён, прибывший первым, нажал на звонок у ворот и представился:
Раздался звук, и железные ворота открылись. Чон Хён вошёл внутрь, даже не взглянув на Тэ Хва, который следовал за ним.
Может, ему показалось, но сегодня звук закрывающейся двери был особенно громким. Тэ Хва, посмеиваясь, прислонился спиной к стене рядом с воротами. На прошлой неделе он ждал в более отдалённом месте, но теперь, когда его всё равно заметили, можно было вести себя открыто.
Он так и стоял, ожидая, пока Чон Хён выйдет. По опыту, это должно было занять около двух часов.
Проводить время на улице в жаркий день без дела было почти пыткой. И вокруг не было ничего интересного, что делало ожидание ещё более скучным. Первые 30 минут он просто зевал. Время тянулось мучительно медленно.
Может, лучше пробежаться вокруг для тренировки.
Он принял это решение и уже собирался бросить сумку на землю, когда из-за забора донёсся звук. Слишком слабый, чтобы быть уверенным, но похожий на звуки пианино.
Тэ Хва невольно прислушался. Сконцентрировавшись, он смог немного яснее разобрать звук. Интуиция подсказывала: мелодию создаёт Чон Хён.
Слушая, он почувствовал любопытство. Ему захотелось увидеть, как Чон Хён играет на пианино. Как только возникло это желание, он поднял голову и оценил высоту забора.
Высокий. Но не настолько, чтобы через него нельзя было перелезть.
Быстро оглядевшись по сторонам и найдя участок повыше, он после двух попыток перелез через забор.
Незваного гостя встретила влажная почва, куда давно не ступала нога человека. Продравшись сквозь деревья, посаженные для ландшафтного дизайна, он вышел к лужайке с травой. В конце её стоял двухэтажный жилой дом. Тэ Хва приблизился к дому, используя боковой проход в слепой зоне, чтобы остаться незамеченным.
И вскоре Чон Хён попал в его поле зрения.
За большим панорамным окном, через которое было видно всю гостиную. Чон Хён был там. Играя на пианино.
Изящные, как и его лицо, пальцы нежно скользили по клавишам. Движения были настолько лёгкими, что казалось, он не столько нажимает, сколько касается их. Как всегда, его осанка была прямой и правильной. Только голова слегка наклонена в сторону, а глаза закрыты, словно он чувствовал звуки, которые создавал.
Несмотря на то, что шторы были открыты и солнечный свет заливал комнату, Чон Хён не выглядел разгоряченным. Напротив, от него исходила прохлада и таинственность, подобно мелодии, которую он играл.
Спокойная и в то же время мистическая музыка продолжалась. Мелодия, рождённая под руками Чон Хёна, казалась похожей на чтение стихов. Темп был медленным, но из-за непостоянного ритма было трудно предсказать, что будет дальше. Иногда музыка была спокойной, как озеро без ряби, а потом внезапно ускорялась, словно обострялись чувства. Эта особенность напоминала пейзаж, меняющийся в зависимости от освещения.
Это было выступление, которое захватывало не только слух, но и взгляд зрителя. Даже для Тэ Хва, который не был любителем музыки, таинственная красота мелодии была вполне ощутима.
Наконец, долгая музыкальная пьеса закончилась. Одновременно с этим уголки губ Чон Хёна приподнялись. Это было прекрасно. Так прекрасно, что Тэ Хва снова потерял дар речи, наблюдая за ним. В то же время он почувствовал, будто тонет в болоте. Болоте, из которого невозможно выбраться и глубину которого невозможно измерить.
Вероятно, это был второй раз. То есть второй момент, когда он влюбился. Он понял, что можно снова влюбиться, уже будучи влюблённым. Так он узнал это.
Кан Тэ Хва лежал в сыром складском помещении спортзала и дрочил, представляя Чон Хёна, играющего на пианино.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty