Кислота. Глава 18
Марвин получил звонок от первого заместителя директора разведывательного управления Чхве Хён Иля на следующий день. Тот позвонил на стационарный номер отеля, где не фиксировались записи звонков, и спросил Марвина. Ответив на звонок в офисе на первом этаже, Марвин узнал собеседника и сразу выпроводил сотрудников.
Голос Марвина звучал немного иначе, чем обычно.
- Говорят, кто-то запрашивал твои данные и подавал жалобу. Что это за человек?
Похоже, он был в машине. Его голос звучал приглушенно, смешиваясь с шумом автомобиля.
- Ничего особенного. Здесь появился новый прокурор. Так получилось, что он обнаружил мой фенотип.
От такого бесцеремонного вопроса Марвин невольно вздохнул. И как можно так относиться к людям...
- Нет. Ничего подобного, он просто узнал. Он был на приеме в нашем отеле. Сказал, что может определять фенотипы. Правда это или нет, я и сам не знаю.
- А прокуратура не могла что-то заподозрить и специально это организовать?
- Думаю, нет. Это действительно было случайное обнаружение.
В этот момент через трубку послышался чей-то голос, словно кто-то подсказывал рядом. Похоже, заместитель директора Чхве был не один. Марвин не поверил своим ушам. Контакт с агентом специального отдела, имеющим гриф секретности первого уровня, в присутствии третьих лиц был недопустим.
Чхве Хён Иль несколько раз ответил этому человеку, а затем снова обратился к Марвину:
Странный вопрос. Хотя прошло несколько месяцев с момента последнего контакта, и можно было поинтересоваться его состоянием, но не похоже, что его действительно беспокоило здоровье Марвина.
- Феромоны еще не появились? Что? Головная боль? Марвин, у тебя сильные головные боли?
Создавалось впечатление, что он просто передавал вопросы, которые задавал ему кто-то рядом. Если этот человек знал даже о таких симптомах, то он точно был в курсе и трансформации фенотипа Марвина. Кто бы это мог быть? Руководитель администрации? Совет безопасности? Второй заместитель директора Чо Санмин?
Он мысленно перебрал несколько возможных кандидатов среди немногочисленных причастных лиц. Среди них было лишь несколько человек, к которым Чхве Хён Иль мог бы относиться с таким пренебрежением. Возникло желание прямо спросить, кто это.
- Феромонов пока нет. Головные боли... становятся сильнее в определенные периоды.
- Супрессанты принимаешь регулярно? Ян Джинман не расспрашивал тебя ни о чем?
- Вовсе нет. Кажется, он предпочитает делать вид, что ничего не замечает.
- Да, так и должно быть. Он хоть и не особо образован, но никогда не лезет в дела, которые ему не по силам. Поэтому я и отправил тебя туда. Но получается удар с неожиданной стороны. Как зовут этого прокурора?
- Чан Джину. Чан Джину... Где-то я слышал это имя...
Марвин терпеливо ждал. Он мог представить, как заместитель директора Чхве, произнося это имя, смотрит на сидящего рядом человека. Тот, вероятно, тоже не сразу вспомнил и наклонил голову в задумчивости. А потом, словно внезапно вспомнив, беззвучно подсказал.
Он почувствовал, как они кивают друг другу в знак согласия. Чхве Хён Иль добавил еще несколько слов. Хотя было плохо слышно, через трубку передалась пренебрежительная усмешка, что-то вроде "да где уж этому прокурорскому ублюдку...". Затем заместитель директора снова поднес телефон к уху.
- Ладно, мы разберемся с этим, а ты больше с ним не связывайся.
- В прокуратуру передано дело отеля Ян Джинмана о нарушении системы фиксированных цен. Если он решит выдвинуть обвинение, высока вероятность, что меня тоже привлекут.
- Что? Тебя-то за что? Ты там сутенером работаешь?
- Вот тебе на... Отправили тихо сидеть, а ты... Называется, агент разведки, а сам торгует омегами.
Марвин прикусил губу. Да какое вы имеете право так говорить. Ни разу в жизни он не делал выбора самостоятельно, оказавшись здесь. Он делал всё, что ему говорили, и так, как его инструктировали. Ему сказали молчать и ждать, что скоро всё разрешится, и он терпел, взяв на себя всю ответственность за неблаговидные дела. Такое отношение было унизительным.
- В общем, понял. Я это предотвращу, а ты впредь будь осторожнее. Я позвоню и Ян Джинману. Просил же просто охранником поставить, а он опять доверил ребенку ненужную работу.
Марвин удержал телефон, чувствуя, что разговор скоро закончится.
Собеседник молчал. Марвин почувствовал, что желаемый ответ уже где-то уплывает. Через трубку смутно доносились звуки опускающегося стекла автомобиля и отдаваемой часовым чести. "Да, хорошо", - ответил кто-то другой. Прибывшая машина, видимо, замедляла ход.
- А как насчет моей просьбы? Картины всё еще ежемесячно приобретаются?
Если немедленное возвращение невозможно, нужно было хотя бы это проверить.
- А? Да, не беспокойся, я всё устроил. Жди, я свяжусь с тобой снова. О, смотрите, он уже здесь.
Заместитель директора Чхве уклонился от ответа и повесил трубку. Он даже не скрывал, что у него есть дела поважнее, чем Марвин. Марвин ещё долго держал в руке трубку после разъединения. Хотя он так долго ждал этого звонка, возникло ощущение, что разговор получился поверхностным и ни к чему не привел.
С беспокойством он проверил социальные сети. Среди отслеживаемых аккаунтов был всего один. После недавней фотографии, подтверждающей успешный прием препарата, других обновлений не было. Это было одновременно и облегчением, и поводом для беспокойства. Не было ни новых картин, ни периодически публикуемых фотографий кошки.
Марвин нажал на окно сообщений, но затем закрыл его. Он решил, что ничего страшного, ведь бывало и раньше, что тот на время пропадал. К тому же, заместитель сказал, что продолжает приобретать картины.
Несмотря на это, настроение заметно упало.
Моросил октябрьский дождь. Сонджин, отдав ключи от машины парковщику ресторана, быстро побежал к входу. Он рассчитывал добежать до дверей за секунду, но у входа столпились люди. Похоже, какая-то компания отмечала корпоратив, толпясь у входа и не решаясь ни войти, ни выйти.
С трудом протиснувшись сквозь толпу людей, увлеченных своими разговорами, он был встречен персоналом. Даже по пути в отдельный зал было многолюдно. Это место тоже уже не то, что раньше. Оно стало настолько популярным, что посетители приезжали даже с противоположного конца Сеула. В начале карьеры это было как скрытая крепость, но какой-то болтун распространил слухи, и теперь тут не протолкнуться.
Сонджин вошел в отдельную комнату, произнося фразу, достойную школьника. Он вздрогнул, стряхивая капли дождя с шеи и плеч, и повернулся к вежливо придерживающему дверь официанту:
- Мы уже сделали заказ? Что насчёт выпивки… Зябко как-то. Может, ацукан (подогретое саке)? А?
В комнате уже кто-то сидел, но он был занят, рассматривая что-то в руках, и не ответил.
- Не желаете ли гиндзё (тоже саке)?
Тихо спросил официант почти как фоновая музыка.
- Целая бутылка - это много, а мой друг не особо пьет. Пожалуйста, принесите столько, чтобы хватило на три-четыре чашки. А, и есть ли у вас уни (репродуктивные органы морского ежа, ну или другие уни))) хз, что он там заказал)?
Снимая обувь, Сонджин спросил о блюде, которого не было в меню.
- Уточню на кухне и принесу вам.
- Сегодня здесь нет пожилых господ? На всякий случай, считайте, что меня тут нет. И плотно закройте дверь, пожалуйста.
Официант бесшумно удалился, и дверь закрылась. Сонджин снял пальто и вошел внутрь.
Отдельный зал был небольшим пространством, рассчитанным на четыре-пять человек, но одна из стен была стеклянной, обеспечивая открытый вид. Снаружи моросил осенний дождь, что придавало особое очарование саду, открывающемуся с этой стороны.
- Эй, ты что делаешь? Я пришел.
Когда он сунул лицо прямо перед собеседником, тот, не отрывая взгляда, произнес:
- Тогда нужно поздороваться. Что ты так внимательно рассматриваешь? Не работаешь ли часом? Когда ты приехал в Сеул?
Сонджин вытер руки горячим полотенцем и закатал рукава рубашки. Поданная заранее каша с морским ушком подогревалась на маленькой жаровне. Рядом виднелись холодные маринованные закуски и чай. Улун с журчанием наполнил чашку.
- Приезжаешь чаще, чем я думал. А вел себя так, будто отправляешься в ссылку.
На лице мужчины читалось легкое раздражение. В руках он по-прежнему держал документы, похожие на материалы дела. Или, может быть, обвинительное заключение? Сонджин, бросив несколько взглядов, сдался и взял ложку.
Сонджин, открыв крышку, положил в свою тарелку пару половников каши с морским ушком. Он также добавил ложку отдельно приготовленных внутренностей и перемешал. Поскольку он не успел нормально поесть в обед, чувствовал голод.
Мужчина не ответил, но Сонджин и так догадывался. Его друг был известен ещё со старшей школы. Его мать была младшей дочерью семьи Sekyung Group, которая вышла замуж за мужчину-модель, с которым познакомилась во время учебы за границей. Вскоре после рождения второго сына в Нью-Йорке она и её муж погибли в автокатастрофе.
Хотя сейчас влияние семьи значительно уменьшилось, в то время Sekyung Group входила в десятку крупнейших конгломератов. Похороны прошли тихо, без единой строчки в прессе - возможно, благодаря вмешательству компании.
Только через много лет эта история начала упоминаться в интернет-трансляциях, посвященных сплетням о богатых семьях, и судьба двух оставшихся сыновей стала предметом обсуждения. Удивительно, но этот второй сын оказался учеником школы, которую посещал Сонджин.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty