Закат в воде. Глава 47
Когда Ким Гю Хван упал, Чи Сок Гюн попытался броситься к Чонину. Но он был вынужден остановиться. С противоположной стороны расширились глаза Чхве Хо Сока, только что выражавшие облегчение.
Чонин направлял пистолет на Чан Бомёна.
- Чо-Чонин-кун! Что вы делаете?!
Но Чонин даже не взглянул на него. Он прямо смотрел на Чан Бомёна. Лицо без эмоций. Одна рука безжизненно висела, сломанная. Несмотря на, должно быть, невыносимую боль, Чонин смотрел только на Чан Бомёна. Словно эта рука уже не была частью его тела.
Подчинённые заволновались. Но когда один отступил, остальные были вынуждены последовать его примеру один за другим. При этом все они смотрели на Чонина с недоверием. Они пришли сюда, чтобы спасти его. А он направлял пистолет на их хозяина. Тот самый пистолет, который дал ему хозяин.
По приказу Чан Бомёна мужчины неохотно отступили за пределы склада. Но Чхве Хо Сок и Чи Сок Гюн не ушли.
Чхве Хо Сок поднял пистолет. Направив его на Чонина, он покачал головой.
Чи Сок Гюн тоже поднял пистолет. Но целился он не в Чонина. Его пистолет был направлен на Чхве Хо Сока, стоявшего напротив Чонина.
- Можете убить меня потом. Но сейчас я не сдвинусь с места.
Сказал Чхве Хо Сок. Его пистолет был непоколебим. Чи Сок Гюн, целясь в него с противоположной стороны, произнёс:
Ким Кван Джин посмотрел на Чан Бомёна. Чан Бомён не обратил на него внимания. Его взгляд был прикован к Чонину. В его глазах всё ещё блестело безумие. Ким Кван Джин видел такой взгляд раньше. Всего один раз, тринадцать лет назад, прямо здесь.
Он видел эти глаза. Тогда это было в первый и в последний раз. Ирония судьбы. Ким Кван Джин стиснул зубы.
- Ким Кван Джин, ты тоже выйди.
Юн Чон Хо, охранявший вход после того, как вывел подчинённых, бросил взгляд на Ким Кван Джина. Ким Кван Джин покачал головой.
- Господин председатель, я имею отношение к тому инциденту.
Ким Кван Джин прямо смотрел на Чан Бомёна. Он был с Чан Бомёном с тех пор, как тот был несовершеннолетним. Был рядом во время инцидента тринадцать лет назад и когда забирали Чонина девять лет назад. У него было право и обязанность увидеть этот финал.
- Как бы вы ни решили закончить это, председатель, я должен быть здесь.
Ким Кван Джин сделал знак Юн Чон Хо. Эй вы, пошли вон! - заорал Юн Чон Хо. Видимо, не желая навлечь на себя гнев разъярённого Юн Чон Хо, подчинённые Чан Бомёна неохотно начали покидать склад. Но они всё время оглядывались назад. На их ошеломлённых лицах читалось недоверие к тому, что Чонин направил пистолет на Чан Бомёна.
Чан Бомён молча смотрел на Чонина. Чонин держал пистолет одной рукой. Правая рука, похоже, была полностью сломана, и он кое-как пользовался левой. Пистолет, который был у Чонина - Baby Browning - оружие с низкой точностью. С Ким Гю Хваном получилось, потому что он был совсем близко, но даже на расстоянии нескольких шагов попасть становится сложно. Тем более левой рукой.
Когда остальные вышли, на складе снова стало тихо.
Чан Бомён смотрел на Чонина спокойными глазами. На его лице читалось выражение, будто он этого ожидал. Чонин нахмурился. Вот как. Значит, знал. В голове всё плыло. Болела голова, болела рука. Но эта боль постепенно притуплялась. Казалось, что всё стало неважным. Что бы то ни было, теперь ничто не имело значения.
Спросил прямо Чонин. Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что это не так. Он молился, собрав остатки сил.
Каждый раз, когда Чонин терял дар речи, Чан Бомён обещал ему. Обещал убить монстра, снова и снова. И только получив достаточно таких обещаний, Чонин начинал говорить. Открывал рот и шептал тихонько на ухо только Чан Бомёну. И лишь когда страх полностью уходил, начинал разговаривать с другими.
Теперь этот мальчик направлял на него пистолет. Чан Бомён смотрел на дуло. Оно не дрожало. Вспомнив, что Чонин всегда был непреклонен в своих решениях, Чан Бомён кивнул.
- Это вы убили моих родителей?
В глазах Чонина мелькнуло отчаяние. В голосе не было силы. Казалось, даже произнести слово стоило ему огромных усилий.
Чан Бомён мельком взглянул на валяющийся на полу пистолет. Видимо, у Ким Гю Хвана действительно не было денег. Таскать с собой такое убожество вместо оружия. Подумав, что это даже к лучшему, он поднял пистолет.
Вскрикнул Чонин от испуга. В его хриплом, надорванном голосе бушевали всевозможные эмоции. Предательство, страх, отчаяние, тёмные, мутные чувства. Отчаяние и скорбь насильно заставляли двигаться безжизненное тело.
Чан Бомён задумался, есть ли на дне всего этого надежда. Будет ли видна надежда после того, как всё остальное уйдёт? Бессмысленный вопрос. Чонин направил на него тот же пистолет, из которого только что стрелял в своего похитителя. Чонин намеревался покарать предателя.
Подняв пистолет с пола, Чан Бомён направил его на Чонина, как тот на него.
Чан Бомён был в костюме. Чонин всегда считал такого Чан Бомёна восхитительным. Высокий рост, длинные конечности, тело без лишнего жира и мышц, и костюм, облегающий это тело как вторая кожа. Белая рубашка, жилет и брюки. Всё это вместе создавало мужчину по имени Чан Бомён. Он всегда казался совершенным.
И этот совершенный Чан Бомён изящно вытянул руку и направил на него пистолет. Спокойно признаётся, что он и есть тот монстр. Как такое возможно? Тот, кто лучше всех в мире знал, кем был для него монстр, говорил об этом без всякого выражения.
Его дуло было направлено на Чонина. Взгляд Чонина метнулся от дула к лицу Чан Бомёна. Он был потрясён этим лицом, не выражающим никаких эмоций.
Чан Бомён ответил так, будто знал об этом. Возможно, и правда знал. Чонин прикусил губу. Сломанная рука ужасно болела, но даже эта боль казалась чужой. Сердце колотилось. Кровь бешено циркулировала по телу, словно что-то пошло не так.
Если Чан Бомён следил за ним, он должен был знать. В тот день, когда Чонин получил документы от Кан Ги Хёка, он потерял сознание. Если тогда Чан Бомён обыскал его сумку, он мог увидеть эти бумаги.
- Моих родителей забили до смерти.
"Ты умрёшь самой жалкой смертью в мире."
Так Чан Бомён сказал Ким Гю Хвану. Говорил ли он так же и ему, маленькому? И его родителям?
- Нет, причиной смерти было огнестрельное ранение. Хотя до этого я действительно их избил.
"Твою жену и твоих детей обязательно сожгу заживо."
- Почему, почему вы их избили?
"Всех. Обязательно убью. Забью до смерти."
Спросил Чонин. Он не мог понять. Почему Чан Бомён так поступил? Он не помнил причину смерти родителей, но помнил их фотографии. Это были не человеческие трупы. Просто куски мяса. Ничто в них не напоминало людей.
- Почему вы избили моих родителей? Почему избили меня?
Не удовлетворившись избиением родителей, он избил и его самого. Шестилетнего ребёнка избил, переломал конечности, изуродовал лицо. Почему? Что такого ужасного сделал шестилетний ребёнок?
- Мои родители, они были как этот? Они кого-то похитили?
Во время похищения Чонин думал. Может быть, это не он. Может быть, это не Чан Бомён. Монстром должен быть кто-то другой. Что-то не так. Кто-то ошибся, что-то не так поняли, поэтому всё так вышло. Нужно спросить у Чан Бомёна. Если спросить его, он скажет своим особенным, серьёзным и добрым голосом, что это не он.
Хотя он старался сдержаться, но чувствовал, что вот-вот заплачет. Рука дрожала. Непонятно было, от боли или от горя. Чувствуя, как срывается голос, Чонин стиснул зубы. Нельзя плакать. Но слёзы всё накапливались.
Казалось, Чан Бомён вздохнул. Он на мгновение опустил глаза. Словно о чём-то подумав, он ответил со вздохом, будто смирившись, или скорее как будто это было чем-то несущественным:
- То, что вы столкнули меня на рельсы. Это, это действительно...
Как же страшно тогда было. Ведь говорили не рассказывать, в тот момент, когда он услышал это, мир погрузился во тьму. От страха он кричал, но не слышал собственного крика. Тогда он думал, что наконец-то действительно сходит с ума. А человек, который спас его оттуда, стоит прямо перед ним. Человек, который столько раз обнимал и удерживал его, прямо перед его глазами.
Даже если весь мир говорил бы об этом как о чём-то незначительном, Чан Бомён не должен был так говорить.
Чонин открыл глаза. Чан Бомён сделал шаг ближе.
Он хотел сказать это решительно, хотел пригрозить, что застрелит, если тот приблизится, но реальность оказалась другой. Чонин услышал собственный крик. Истеричный вопль, будто он сейчас упадёт. Он моргнул. Слёзы застилали глаза, делая всё расплывчатым. Он несколько раз моргнул, пытаясь придать силы дрожащей руке.
Чан Бомён сделал ещё шаг вперёд. Чонин отступил на шаг назад.
В горле жгло. Было трудно дышать. Казалось, он вот-вот упадёт. Голова болела. Где-то в голове как будто всплывали какие-то воспоминания, но Чонин помотал головой. Не было смысла возвращать воспоминания. Разве он не признался только что, что он и есть монстр?
Чан Бомён сделал ещё шаг вперёд. Чонин отступил на два шага.
Он не мог поверить, что его голос звучит как мольба. Но ему действительно хотелось умолять. Он не хотел, чтобы Чан Бомён приближался. В голове всё перемешалось. Было трудно дышать, словно в сауне. Он не мог ни о чём думать. Стук сердца был настолько громким, что его можно было услышать.
Чан Бомён сделал ещё один шаг.
Осталось всего два-три шага. Чонин оглянулся. До стены тоже оставалось два-три шага. Два-три шага. За это время Чонин должен был что-то решить. Но что?
Простить его? Это невозможно. К тому же он даже не просит прощения. Как можно простить? Его родители уже убиты. И какой жестокой смертью. Как можно простить, когда люди уже так умерли?
Каким же он был всё это время? Чонин пытался вспомнить, каким был Чан Бомён эти девять лет. Это было нетрудно. Сплошь нежные и ласковые образы. Казалось, он достанет луну с неба, если Чонин захочет. И человек с таким же лицом сейчас направлял на него пистолет. Приближался шаг за шагом.
Когда остался последний шаг, Чонин заговорил.
Допустим, всё было ложью. Даже если все те дни, полные нежности и доброты, сияющие и прекрасные, были обманом, поцелуи он понять не мог. Это было необязательно. На самом деле, всё было чересчур. Он мог следить за Чонином и без этого. И даже без слежки Чонин не смог бы вырваться из его рук. Ему не нужно было ничего делать. Почему же он так поступил, почему так жестоко играл с сердцем Чонина - этого он понять не мог.
Чонин отступил ещё на шаг. Спина коснулась стены. Он не стал оглядываться.
- Почему вы меня не убили? Почему забрали меня?
Чан Бомён был прямо перед ним. Чонин прямо посмотрел ему в лицо. Чан Бомён схватил левое запястье Чонина. Когда его схватили за запястье, Чонин ещё крепче сжал пистолет.
Слёзы всё-таки потекли. Это не слёзы. Это не он плачет. Это просто физиологическая реакция. От боли, да, от такой сильной боли. Грудь так болит. Болит так, словно он умирает, просто от боли.
Дрожащим голосом Чонин спросил:
- То, что я люблю вас. Вы знали, что я вас люблю?
Чонин не мог смотреть на Чан Бомёна. Он смотрел ему в грудь. Не мог заставить себя взглянуть в лицо. Не мог ждать ответа, глядя в это лицо. Чан Бомён прошептал тихим голосом, похожим на вздох:
Чонин поднял пистолет. Рука Чан Бомёна отпустила его запястье. Чонин направил пистолет между бровей Чан Бомёна.
- Не надо! Чонин-кун, не делайте этого!
Раздался крик Чи Сок Гюна. Чонин покачал головой. Всё уже кончено. Он всё знал. И обманывал его. Столкнул его в кошмар, держал там взаперти, лгал. Наверное, если бы Чонин не узнал, так продолжалось бы вечно.
Сердце превратилось в лохмотья. От боли он не мог видеть. Боль сотрясала всё тело. Наверное, это болела рука. Но в правой руке он ничего не чувствовал. Казалось, все части тела омертвели и разложились. Только боль в груди бушевала, живая.
Конец.
Чонин положил палец на курок. Его жизнь окрасилась тьмой, а родители встретили ужасную смерть. Кто-то должен заплатить за это.
Спросил Чан Бомён. Чонин закричал:
Не надо! Кто-то закричал. Он уже не мог понять, был ли это Чи Сок Гюн или Чхве Хо Сок, знакомый голос или незнакомый. Даже не понимал, слышит ли он его ушами или это кричит что-то в глубине души.
- Да. И я ведь обещал. Помнишь?
Спросил Чан Бомён нежным голосом, глядя на Чонина. Тем же голосом, которым всегда обещал всё для него сделать. Он смотрел на Чонина ласковым взглядом сверху вниз.
Чан Бомён протянул руку. Его пальцы накрыли пальцы Чонина. Он ласково провёл по пальцу на курке. И медленно надавил на него. Понемногу. Чонин напряг палец.
- Теперь твоя очередь. Я ведь научил тебя, как стрелять.
Курок медленно двигался. Чонин покачал головой. Но Чан Бомён не убирал палец. Хотя Чонин знал, что за спиной уже стена, он пытался отстраниться от Чан Бомёна. Но Чан Бомён обнимал его.
- Ты долго тренировался. Для чего это было?
В голове что-то щёлкнуло. Чонин повернул голову. Чан Бомён приставил свой пистолет к голове Чонина.
Монстр пытается его убить. Обычный кошмар. И у Чонина был пистолет. Нажать на курок - и всё закончится.
Курок двигался. Непонятно было, давил ли Чан Бомён или он сам. Пистолет Чан Бомёна упирался ему в голову. Он не собирался стрелять. Он просто торопил с решением.
Чонин напряг палец. Палец Чан Бомёна нежно, словно успокаивая, понемногу подталкивал его. Если Чонин ослабит палец, курок сдвинется.
Чи Сок Гюн посмотрел на Чхве Хо Сока, стоявшего напротив Чонина. Чхве Хо Сок был готов отдать жизнь за охрану Чан Бомёна. Даже если Чан Бомён не хотел, именно Чхве Хо Сок спас бы его. Его пистолет был направлен на Чонина.
Спросил Чонин. Он смотрел в глаза Чан Бомёна. Чан Бомён выглядел немного изможденным и накладывался на себя из сна, нет, из возвращённых воспоминаний. Чан Бомён приблизился ещё. Его было плохо видно. Всё равно уже бесполезно, думал Чонин, сдерживая слёзы. Ведь уже всё кончено. Всё разрушено.
Всё стало грязным и мерзким, как мусор.
И всё же снова блеснул луч веры. Как идиот, снова захотелось поверить.
Губы Чан Бомёна коснулись губ Чонина. Когда его губы коснулись искривлённых от плача губ Чонина, тот крепко зажмурился.
В этот момент откуда-то раздался выстрел.
И тело двинулось. Чан Бомён держал Чонина. Вдруг тело изогнулось. Перед глазами всё почернело. Непонятно было, что происходит. Бешеная кровь, циркулировавшая по всему телу, на мгновение остановилась, и мир внезапно замер. И снова раздался выстрел. Бах - точно между Чонином и Чан Бомёном.
Чонин посмотрел на Чан Бомёна. Чан Бомён слегка морщился. Встретившись взглядом с Чонином, он усмехнулся.
Рука Чан Бомёна, державшая пистолет у головы Чонина, безвольно упала. Чонин невольно посмотрел на падающий пистолет. Пистолет? Нет, Чонин знал, что это за пистолет. Это муляж. Чонин, у которого было несколько таких и который собирал их, сразу узнал этот пистолет. Но раньше не мог узнать.
Чан Бомён слегка оттолкнул Чонина. Нет, словно отталкивая Чонина, он отталкивал своё собственное тело. Чонин тупо смотрел на бок Чан Бомёна. Кровь. Кровь текла из того же места, куда был ранен Ким Гю Хван. Чёрный жилет Чан Бомёна мгновенно становился ещё чернее.
Закричал Чи Сок Гюн. Подбежал Чхве Хо Сок. Двое мужчин втиснулись между Чонином и Чан Бомёном. Дыхание перехватило. Звуки смешивались. Чонин не мог понять и оглядывался. Предметы и свет беспорядочно переплетались. Невозможно было понять, что есть что. Чонин опустил голову.
- Я выстрелил в этого человека?
Хотя никто не слушал, он не мог не спросить.
Он не хотел стрелять. До выстрела было неясно, чего он хочет, почему же теперь стало ясно? Он не хотел убивать этого человека. Хотя сердце разрывалось от предательства, он не хотел убивать. Точно не хотел убивать.
Застывший холодный мир внезапно растаял. Чонин изо всех сил побежал. Пистолет вылетел из руки. Оттолкнув Чи Сок Гюна и Чхве Хо Сока, Чонин добрался до упавшего Чан Бомёна.
- Что же делать…
На лице всегда сильного мужчины не было ни кровинки. Он был ранен. Чонин только что видел такое лицо у Ким Гю Хвана. И что с ним сейчас? Чонин обернулся. Ким Гю Хван лежал вдалеке. Застывший, как деревяшка. Это был уже не человек. Кусок мяса.
Чонин плакал. Мама умерла, папа умер. Чонин даже не мог их вспомнить. Единственное, что он помнил - это Чан Бомён. Бил ли он его, убил ли родителей, в памяти остался только Чан Бомён. И эти воспоминания были не о том, как он бил его или убивал родителей. В возвращённых воспоминаниях Чан Бомён обнимал его. Несколько раз просил не делать опасных вещей. А он радовался этим объятиям. Был очарован этим теплом. Думал, что ради этого человека сделает что угодно. Каким бы длинным и трудным ни был путь, что бы ни ждало в конце, шёл и шёл. Только ради него.
Даже если вы монстр, у меня есть только вы. Вы же хорошо это знаете. Что в моей жизни важны были только вы и монстр. Значит, только вы. Вы же знаете.
Чонин вцепился в него. Ким Кван Джин пытался оттащить Чонина, но тот, словно обезумев, цеплялся за Чан Бомёна и кричал "нет". Пальцы Чонина впивались в кожу Чан Бомёна. Запах крови был невыносимым. Чонин пытался зажать рану. Он подумал, что нужно остановить кровь. Но не знал как. От мысли, что кровь хлещет, он чуть не сошёл с ума. Он дрожал от страха, что вместе с этой кровью уходит жизнь Чан Бомёна. В сотни, в тысячи раз страшнее, чем когда думал, что за ним охотится монстр. Если он умрёт, если его не станет в этом мире, что тогда делать?
Чи Сок Гюн обхватил Чонина за талию и плечи и оттащил. Чонин закричал "нет". Чхве Хо Сок достал пистолет. Он без колебаний собирался выстрелить Чонину в руку. Он был из тех, кто мог спокойно выстрелить в Чонина, если это поможет хоть на секунду быстрее доставить Чан Бомёна в больницу.
Чан Бомён взял Чонина за руку. На мгновение сжал его руку, потом оттолкнул.
Глаза Чан Бомёна начали закрываться. Чонин покачал головой. Он ни о чём не мог думать. Только о том, что не может уйти, оставив его здесь, когда он может умереть.
Чан Бомён оттолкнул Чонина. Чи Сок Гюн потянул Чонина. Он поднял потерявшего рассудок, сопротивляющегося Чонина и силой потащил. Чонин сопротивлялся. Чан Бомён умирал. Нужно было быть рядом с ним. Хотелось видеть его хоть немного дольше. Пусть даже умереть. Неважно, от руки Чхве Хо Сока или кого-то ещё, только бы остаться рядом с ним. Отпусти. Пожалуйста, отпусти. Чонин рыдал. Кричал. Он кричал, но не слышал своего голоса.
Вдалеке был виден лежащий Чан Бомён. Он всё отдалялся. Как бы Чонин ни рыдал, как бы ни извивался, он не мог попасть туда. Запах крови не исчезал из ноздрей, а его уже не было видно.
Новый кошмар был страшнее прежних. Самым страшным было то, что это была несомненная реальность.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty