Путешествие хромого. Глава 1
Цветы расцветают и увядают, луна восходит и заходит. Жизнь и смерть, смиренно принимающие законы природы, так тихи, но животные шумят и при рождении, и при смерти. Цветы и луна подчиняются той же неизбежности, но почему-то только животные не могут скрыть своего беспокойства.
Сегодня один человек, нарушая законы природы, горько плакал.
Хотя он ещё не умер, ему было по-настоящему страшно.
Только тогда он понял шум животных.
Возможно, цветы и луна тоже кричали.
Возможно, они лишь кажутся безмятежными, потому что у них нет голосовых связок.
Всё, что рождается и умирает, даже сорняки и камни под ногами, наверное, хотели бы уйти с шумом.
Когда он подумал об этом, то пожалел, что не плакал громче.
Пепельница пролетела по воздуху. Поскольку её бросили не для того, чтобы попасть в него, Ли Сонджэ ловко увернулся, стараясь не раздражать дядю и приёмного отца Ли Сокду. Судя по его яростному виду, казалось, что он вот-вот умрёт, но дядя был таким же здоровым, как и Сонджэ, которому недавно исполнился тридцать один год.
Рядом с дядей, скрестив руки, стоял коротышка Ли Хёнджун, который выглядел как карликовый мешок с дерьмом, и смотрел на него сверху вниз. Он был настолько низкорослым, что почти не отличался по высоте от сидящего Сонджэ.
Ли Хёнджун был носителем всех плохих генов своих родителей - тёти и дяди Сонджэ. Он унаследовал низкий рост матери и уродливое лицо отца, и как будто этого было недостаточно, получил только самые худшие черты характера обоих. Напротив, его двоюродный брат Сонджэ был мужчиной, у которого было всё. Кроме денег и семьи, конечно.
- Даю тебе месяц. За месяц заключи контракт на этот участок, - сказал дядя хриплым голосом.
- Да. Понятно, - кратко ответил Сонджэ и стряхнул пепел с пиджака.
Дядя жестом показал, чтобы он выходил, и Сонджэ встал, поклонился и повернулся, чтобы уйти, когда дядя спросил:
- Дать тебе человека в помощь?
Люди, которых дядя ему давал, все как один были некомпетентны. Хотя они якобы были выпускниками четырёхлетних университетов, их мозги, казалось, были расположены в жопе, потому что они не то что выполняли поручения, а только гадили. Количество людей, которых Сонджэ уволил, превышало число пальцев на руках. Но, несмотря на это, дядя продолжал пытаться давать ему помощников. Он верил, что настоящий мужчина, выполняющий важную работу, должен командовать подчинёнными.
- Собираешься все делать сам, чтобы не потерять лицо?
- Так удобнее. Старик не любит, когда приходит много людей.
- Тц. Старый хрен, совсем из ума выжил.
- А он тебя не отшивал? - внезапно вмешался Ли Хёнджун.
Вопрос сына, похоже, не понравился дяде, и он нахмурился. Не заметив этого, Хёнджун продолжил насмехаться.
- Ну, если бы он согласился, ты бы уже принёс подписанный контракт, разве нет? - ответил Сонджэ с усмешкой.
- Не говори ерунды и выйди, - сказал дядя.
Если бы не присутствие дяди, Сонджэ бы поддразнил Хёнджуна: "С таким лицом у тебя нет шансов ни с женщинами, ни с мужчинами, что ты будешь делать?". Жаль, что нельзя.
Сонджэ открыл тяжёлую железную дверь и вошёл в лифт. Нажав на кнопку первого этажа, он ослабил галстук в дребезжащем лифте. В последнее время галстук стал невыносимо душить. С мелодичным звонком двери открылись. Он без сожаления вышел из обветшалого здания.
Быстрым шагом миновав рыбную лавку, он глубоко вздохнул. Обернулся, посмотрел на здание, из которого только что вышел.
«Ильгван Файнэншл». Название звучало внушительно, но на самом деле это была кредитная организация. Конечно, они занимались не только кредитованием. Аукционы, акции, недвижимость - они были вовлечены во все прибыльные сферы, а в последнее время сосредоточились на строительных и демонтажных работах. В отличие от других корпоративных бандитских группировок, они не связывались с наркотиками, торговлей людьми и развлекательным бизнесом, а строили из себя добропорядочную компанию - вот, пожалуй, и все их отличия.
Дядя, пройдя путь от обычного бандита до владельца компании с сотней сотрудников и многомиллиардным состоянием, арендовал под офис обшарпанное пятиэтажное здание на рынке, которое выглядело так, будто вот-вот рухнет. После кризиса 1997 года другие корпоративные бандитские группировки, нажившиеся на огромных процентах по займам, перебрались в Мёндон, Чонно или Каннам, а дядя все еще держался за это здание. Сонджэ прекрасно понимал почему: аренда дешевая, транспортная развязка удобная. Да и для тайных визитов VIP-персон место лучше не придумаешь. Но все равно, черт возьми, почему именно рядом с рыбной лавкой?
Сонджэ, содрогаясь от запаха сырости, двинулся дальше. Петляя по узким проходам рынка, он вошёл в маленькое кафе. Хозяйка, которой на вид было около пятидесяти пяти, радостно поприветствовала его.
- Ой, почему тебя так давно не было видно? Был очень занят?
Заведение, которое раньше называлось "Чайная Чон", прошлой осенью сменило название на "Кофейня Чон 'Место встреч'". Сменилась только вывеска, а интерьер и способ работы остались теми же, что и в старой чайной.
Хозяйка чайной, известная как мадам Чон, была крупным игроком на рынке. Ходили слухи, что только шпион мог бы вести бизнес, не беря взаймы у мадам Чон - она была как землевладелец, обеспечивающий финансовую поддержку торговцам на протяжении многих лет. Дядя не интересовался мелкими деньгами, поэтому не обращал внимания на чайную Чон, а небольшие ростовщики, давно знавшие мадам Чон, в основном относились к ней благосклонно.
Знакомые старики, сидевшие там невесть с каких пор, пили травяной чай и мяли бёдра кассирши чайной.
С напускной фамильярностью обратился Сонджэ к женщине, годящейся ему в матери.
Мадам Чон вскоре вернулась с подносом, на котором стояли две бутылки пива, два бокала и тарелка с арахисом, и села напротив Сонджэ. Наполнила не только его бокал, но и свой.
- Ох, как освежает! Слушай, руководитель Ли, ты с каждым днем всё мужественнее становишься. Надо тебе жениться на хорошей девушке, пока не поздно. Такой красавец пропадает.
Даже мать Сонджэ не поднимала тему женитьбы, но мадам Чон каждый раз, встречая его, заводила этот разговор. Она говорила, что ему жаль его внешность, что он должен жениться и создать хорошую семью, волнуясь об этом, как о собственном деле.
- Что касается внешности, только вы, нуним, можете так сказать. Как вам удаётся не стареть?
Сонджэ сменил тему и опустошил бокал пива.
- Ты смеёшься надо мной, - сказала мадам Чон, глядя на Сонджэ с улыбкой.
- Кстати, младшего босса давно не видно. Наверное, он очень занят?
- Да. Кажется, прошло уже недели две. Когда-то он приходил так часто, что порог стирался, чтобы увидеть мисс Чхве, а теперь вдруг совсем перестал появляться. Хотя парень выглядит не очень привлекательно, но он приносил хороший доход.
Затем она с сожалением цокнула языком.
Телефон завибрировал. Сонджэ достал свой чёрный телефон Motorola StarTAC. Мадам Чон деликатно отошла.
[О, и я тоже в порядке. А ты как, тоже в порядке?]
Бэ Ёндо, информатор Сонджэ, свойственным ему тоном упрекнул Сонджэ в том, что тот не поинтересовался его делами.
- Только по делу и коротко, понимаете? - усмехнувшись, съязвил в ответ Сонджэ.
[Твой младший босс в последнее время очень занят.]
Сегодня все почему-то говорили о младшем боссе. Похоже, этот лентяй всё-таки что-то делал.
[Помнишь, его обманули с участком в Пангё? Оказывается, его не обманули, а он сам всё это спланировал.]
Сонджэ не был удивлён, поскольку в какой-то степени ожидал этого. Его лишь немного озадачил тот факт, что объектом мошенничества стал не кто иной, как его собственный отец. Он задумался, неужели у Ли Хёнджуна хватило духу на такое? Нет. Ли Хёнджун был слишком ничтожен для этого. Возможно, именно поэтому, несмотря на свои подозрения, Сонджэ все же надеялся, что это не так.
[Почему ты так спокойно реагируешь? Ты знал?]
[Ай, что такое. Хотя бы притворись удивлённым.]
Хрипловатый, но в то же время капризный голос Бэ Ёндо затараторил, рассказывая о результатах своего расследования.
[При этом, понимаешь, сам провернул аферу, а потом назначил награду в пятьдесят миллионов вон за поимку вымышленного мошенника. Честно говоря, в вашей компании тысяча бандитов, какой смысл ходить по детективным агентствам и предлагать награду? Мы же не полные идиоты. В общем, вывод такой: твой босс закрыл глаза на то, что его сынок проглотил три миллиарда вон. Видимо, кровь гуще воды. Если такой скупердяй молчит после того, как его обманули на такую сумму...]
Как и говорил Бэ Ёндо, дядя знал о постыдных делишках своего сына, но помалкивал. Насколько Сонджэ знал дядю, он никогда бы так не поступил. В чем же тогда причина того, что Ли Хёнджун, будучи вице-президентом, не мог притронуться к деньгам компании?
Но дядя, который не доверял даже своему родному сыну, закрыл глаза на мошенничество с тремя миллиардами вон. Либо он умирал, либо его шантажировали - одно из двух. Теперь Сонджэ было любопытно, какой козырь был у Хёнджуна, чтобы обвести вокруг пальца старого лиса, прошедшего огонь и воду.
[Кстати, за тобой тоже следили. Ты в порядке?]
[Ну да, тебе-то бояться нечего.]
- Если разговор окончен, я вешаю трубку.
Когда Сонджэ попытался закончить разговор, Бэ Ёндо заворчал:
[В тебе нет ни капли благодарности. Я занимаюсь этим уже двадцать лет, а такие люди, как ты...]
Закричал Бэ Ёндо. Его голос был настолько громким, что у Сонджэ зазвенело в ушах.
[Я забыл сказать тебе кое-что важное.]
[Ты же сейчас ищешь место для могилы старика, верно?]
[Откуда, откуда... Младший босс всем трезвонит. Знаешь "Голову осьминога" из Кванджандона? Так вот, этот сопляк приходил к нему и просил разузнать все о владельце земли, где, мол, директор Ли ищет место для могилы старика. Что у вас там в компании творится? Бардак какой-то.]
Сонджэ невольно рассмеялся. Бэ Ёндо переживал за его компанию.
Один из основных видов деятельности «Ильгван Файнэншл» - частные расследования. Хёнджун, который знал об этом лучше всех, не только обратился к другому детективному агентству, но и рассказал о месте захоронения человеку с самым длинным языком в этой сфере. То есть, он хотел, чтобы пошли слухи, но причину этого Сонджэ понять не мог.
Поиск места для могилы был обязанностью Сонджэ. О владельце земли он уже узнал всё, что можно, и больше нечего было выяснять. Но Хёнджун всё равно сунул нос в дела Сонджэ. Как подозрительные действия Хёнджуна, так и внезапно порученная работа по поиску места для могилы - всё это вызывало подозрения.
Дядя искал место для могилы не первый день, но в последнее время он был слишком занят для этого. Он был настолько загружен работой по сносу зданий и контролю за строительными площадками, что даже не успевал возвращаться домой. Но неделю назад он неожиданно поручил Сонджэ заняться этим участком.
Сейчас неподходящее время, можно было бы найти какие-нибудь отговорки и отложить это дело. Однако приказы дяди Сонджэ всегда выполнял беспрекословно. Значит, и это нужно было сделать. Или, по крайней мере, сделать вид.
Как бы он ни был рассеян в последнее время, речь шла о его жизни. Последний месяц он ни на секунду не терял бдительности. Конечно, он не оставил никаких следов или улик, которые они могли бы обнаружить. Это просто беспочвенные опасения. Ещё четыре дня, до тех пор нужно быть максимально осторожным - так он успокаивал себя.
Закончив разговор, Сонджэ залпом осушил бокал. Затем встал.
- Нужно работать. Копать землю, искать деньги.
Выйдя из кофейни, Сонджэ окунулся в разнообразные запахи рынка и жаркий ветер. Сморщив красивое лицо, он поспешил покинуть узкий, переполненный людьми переулок.
Ли Сонджэ вошел во двор отдельно стоящего дома. Небольшой, но ухоженный сад пестрел разноцветными цветами, а безымянные саженцы были покрыты густой зеленой листвой. Казалось, что заботливая рука хозяина коснулась каждого уголка этого сада.
- Руководитель, что вы там стоите, заходите!
Крикнул ему здоровяк размером с дверь. Этот толстяк уже успел снять рубашку, и его торс был покрыт отвратительной сплошной татуировкой, под которой было невозможно разглядеть кожу.
Не успел Сонджэ моргнуть, как оказался в гостиной. Легко постукивая каблуками по блестящему паркету из благородного дерева, он повернулся в сторону, откуда доносились всхлипывания.
Четыре человека были связаны и сидели на стульях, расставленных по сторонам света. Отец, мать, дочь-старшеклассница и сын-подросток. Кажется, разница в возрасте между старшим сыном этой семьи и младшим братом составляла пятнадцать лет. Вспомнились слова того игромана, когда он отдавал документы на дом.
Отец, руководитель среднего звена в солидной компании, которому оставалось три года до пенсии, из-за игорных долгов старшего сына потратил все свои сбережения, взял авансом пенсионные выплаты, и даже этого оказалось недостаточно, поэтому он заложил дом. Семья из четырех человек еле-еле сводила концы с концами, живя на остаток зарплаты отца после выплаты по кредиту. И все же у них был хороший дом. Этот драгоценный дом, тот самый, из-за которого старший сын сам отрезал себе мизинец перед родителями, клянясь больше не играть, был продан подчистую.
Сонджэ не должен был вмешиваться лично. Для таких дел существовали специальные люди. Зная это, дядя все равно настаивал, говоря, что это особо важное дело, и подстрекал Сонджэ, упоминая новый опыт. Сонджэ, увлеченный спортом, легко клюнул на эту удочку, думая, что управлять бандитами - это ерунда.
Положившись на дядю, он вызвал четверых самых отвратительных и безжалостных бригадиров компании. Если бы не имя дяди, эти четверо никогда бы не собрались вместе.
Плакали женщины. Мать и дочь. Дочь-старшеклассница не была ни красивой, ни милой. «К счастью», - подумал Сонджэ. Он почувствовал облегчение, что эти парни вряд ли будут приставать к ней только потому, что она старшеклассница. Только и всего.
Младший брат тоже был невзрачным. Маленький и худой, он выглядел скорее как ученик начальной школы, чем как подросток. Тем не менее, будучи мальчиком, он не плакал.
Отец с невозмутимым видом беззвучно шевелил губами и жестами пытался успокоить жену и дочь, говоря что-то вроде: «Все хорошо. Не волнуйтесь», - стараясь не попадаться на глаза громилам.
Один из громил как раз расстегивал штаны и мочился перед старшеклассницей. Обернувшись, Сонджэ увидел, что отец, пытаясь вырваться, упал вместе со стулом.
«Ха, этот ублюдок. С ним много хлопот».
Громила, охранявший отца, нахмурился и грубо поставил стул на место. Лицо отца побагровело.
«Эй, ты, сукин сын! У тебя нет ни родителей, ни братьев и сестер? Как ты можешь мочиться перед девочкой, которая годится тебе в младшие сестры! Даже животное так не поступит, ублюдок!»
Отец кричал во все горло, вены на шее вздулись. Его глаза, полные презрения и отвращения, смотрели на Сонджэ и громил.
Хи-хи-хи, кто-то захихикал. Сонджэ нахмурился.
«Закрой ему рот. Уши закладывает».
Сонджэ отдал приказ, и рот отца заклеили скотчем.
Мать обмочилась от страха. Это стало поводом для насмешек громил. Глаза отца налились кровью. Даже подросток, который до сих пор сдерживал слезы, теперь не смог удержаться и тихо заплакал.
Один из громил, сняв штаны, испражнился прямо перед матерью. Они смеялись и ругались между собой, жалуясь на ужасный запах.
Сонджэ не было смешно. С бесстрастным лицом он лишь пытался справиться со скукой.
«Зачем ждать неделю? Дайте мне всего один день», - хвастливо заявил он дяде.
Физического насилия не было. Сонджэ не был бандитом третьего сорта и не собирался им становиться. Он предупредил громил, чтобы никто не трогал членов семьи. Конечно, были возражения, но как только он объяснил, что нужно сделать, они сразу утихли.
Из-за летней жары на экскрементах быстро завелись мухи. Запах мочи тоже был невыносимым. Громилы, не обращая на это внимания, ели прямо перед ними лапшу и свинину в кисло-сладком соусе. Звук всасываемой лапши был отвратительным. Они так чавкали, смотря порно, что в какой-то момент стало невозможно разобрать, откуда именно доносятся эти хлюпающие звуки.
Покончив с едой, они продолжили увлеченно смотреть порно. На видеокассете без конца кто-то занимался сексом и издавал задыхающиеся крики. «Как ни крути, японское порно - лучшее», - говорили громилы, бесстыдно почесывая пах, пока, не выдержав, не начали по очереди дрочить. Прямо на глазах у всей семьи, следя за тем, чтобы никто не смел закрыть глаза.
Мать, которая все это время рыдала, вдруг перестала плакать. Она была в полном отчаянии. С мертвенно-бледным лицом, словно вот-вот потеряет сознание, она тупо смотрела на член громилы. Слюна стекала по ее подбородку.
Из-за жары, или еще по какой-то причине, Сонджэ стало душно. Он вышел в сад и сорвал цветок. Сжал лепестки в ладони. На руке остался след от цветочного сока. Как он ни старался, стереть его не получалось. И надо же было сорвать именно бальзамин.
Семья, которая больше недели упорно сопротивлялась, вызывая полицию и устанавливая баррикады, сдалась через пять часов после прибытия Сонджэ. Они легко сломались, потому что то, что им пришлось пережить, было неподъемно для обычного отца семейства, домохозяйки, старшеклассницы и семиклассника.
С лица отца сняли скотч. Развязали руки и ноги.
«Поставьте свою печать на расписке».
Дрожащему от стыда и страха отцу Сонджэ протянул расписку и печать. Прочитав документ, отец посмотрел на Сонджэ. В его заплаканных глазах не осталось жизни. Всего несколько часов назад в них горел огонь, а теперь угасла вся воля к жизни. Удивительно, как об этом можно было догадаться по одному лишь взгляду.
Таким образом, они получили отпечаток.
«Можно нам собрать вещи?» - вежливо спросил отец дрожащим от слез голосом.
Долгое время связанные, они не могли сразу сдвинуться с места. Отец, которого освободили первым, помог подняться жене, позаботился о дочери и сыне. Пока родители собирали вещи в спальне, дети пошли по своим комнатам, чтобы взять личные вещи.
Вещей было немного. У детей - только рюкзаки и одежда, которая была на них, а родители взяли лишь один небольшой чемодан, настолько маленький, что казалось невероятным.
Вся семья и громилы собрались в саду. Громилы жаловались, что все закончилось слишком быстро. Они говорили, что им было весело, и сожалели об утраченной забаве. Один из них сказал старшекласснице: «Когда у тебя пройдут прыщи, я тебя трахну», а другой - матери: «Тетушка, что вы жрете, что такая жирная? Похудейте немного». Громила, который протянул руку, чтобы погладить подростка по голове, получил укус за палец. Он тут же замахнулся, но Сонджэ вовремя перехватил его руку.
«Я же сказал, никакого насилия».
«Идите и уберитесь в доме. Каждый убирает свое дерьмо».
Несмотря на приказ Сонджэ, громила еще какое-то время злобно смотрел на подростка.
Только после низкого угрожающего рыка громила скрылся в доме.
В саду остались только семья и Сонджэ.
Сонджэ достал из бумажника десять банкнот по десять тысяч вон и пять чеков по сто тысяч вон и протянул их.
«Это на транспорт и проживание».
Отец двумя руками почтительно принял деньги. Мать замешкалась у одного из цветочных горшков.
Словно ждавшая разрешения Сонджэ, мать быстро прижала горшок к себе.
«Интересно, как называется этот цветок?» - подумал Сонджэ, провожая взглядом мать и детей, которые первыми вышли за ворота.
Наконец, остались только отец и Сонджэ. Отец с безнадежным взглядом смотрел на ухоженный сад и двухэтажный дом, в который было вложено столько труда. Затем он в последний раз низко поклонился.
Поскольку Сонджэ стоял перед ним, казалось, что поклон адресован ему, но на самом деле отец прощался с домом. Очень почтительно, словно говоря спасибо за то, что хорошо здесь жили. Отец, сгорбившись, вышел из дома, и это был последний раз, когда Сонджэ видел его.
То, что он вместе с женой снова появится в этом доме, произошло позже. Они зарезали одного из охранников, оставленных присматривать за домом, а затем вместе покончили с собой. В то время Сонджэ развлекался на одном из провинциальных полей для гольфа.
Он лишь усмехнулся, услышав от дяди, что тот зачем-то вызвал шаманку и проводит какой-то обряд. Он не знал, что обряд связан с этим домом, не знал, что этот жалкий с виду глава семьи способен убить человека вместе с женой, и уж тем более не мог представить, что они повесятся рядом друг с другом на главной балке в гостиной.
Даже если бы он знал, он бы все равно поступил так же. В то время Сонджэ был таким. Он не чувствовал ни малейшего угрызения совести. «Вот же упрямая парочка», - только и подумал он.
Но ему снова приснился тот же сон. Всегда все начиналось с этого проклятого сада. С тех пор, как он решил отказаться от своего имени, так и было. Он проспал всего час или около того, но сад не дал ему покоя и проник в его сон. Он разжал ладонь. На мгновение показалось, что на ней след от сока бальзамина, но это была лишь иллюзия.
Безнадежный взгляд отца, его последний поклон неотступно преследовали его.
