Кислый виноград доминантного альфы. Глава 24
С наступлением декабря резко похолодало. Сегодня самочувствие было хуже обычного. Хёну охватило дурное предчувствие. Похоже, начиналась эта проклятая течка.
Он посмотрел на календарь на тумбочке. Ожидаемая дата давно прошла. Он думал, что цикл стабилизировался, но, видимо, из-за стресса снова всё пошло наперекосяк.
Он больше не мог пользоваться сообществами, как раньше. После побега даже не осмеливался входить на веб-сайты. Существовал риск, что Тэгон выследит его по IP и обнаружит местоположение.
Когда он подумал о Тэгоне, в груди вспыхнул жар. Хёну приложил руку к внезапно разгорячённому лбу. Решил сосредоточиться только на том, как пережить течку. Уже от одних этих мыслей голова готова была взорваться.
По какой-то причине подавители на него не действовали, поэтому оставался только один способ пережить течку нормально.
Это было ужасно. Тело омеги, которое не могло выдержать без члена альфы, словно без еды, раз в месяц. Он не мог вынести, насколько грязным и отвратительным себя чувствовал.
От нахлынувшего отвращения затошнило. Хёну побежал в туалет и, схватившись за унитаз, вырвал.
[У меня встреча, я ушёл. Вернусь завтра. Не беспокойтесь.]
Оставив записку, он вышел из дома. Поскольку в здравом уме он совершенно не мог соблазнять альф, Хёну решил бродить по развлекательному району, полному низкосортных альф.
Если гулять одному, они сами потянутся на его феромоны. Он ходил с этой единственной мыслью, но ничего не происходило. Почему-то ни один альфа не набрасывался.
Глядя на светлеющее предрассветное небо, Хёну в недоумении наклонил голову. Уткнулся носом в руку и втянул воздух. Почему-то он не чувствовал зловония.
Может, он ошибся с симптомами?
Вернувшись домой безрезультатно, поздней ночью Хёну снова почувствовал, как жар начинает растекаться по телу, как вчера, и ещё раз отправился в оживлённый район. Голова кружилась от жара. Скоро нижнее бельё пропитается липкой слизью, а от тела будет исходить гнилостный запах.
Он бесцельно шёл и шёл. И снова встретил рассвет. Бродил по району развлечений как сумасшедший, но ничего не происходило.
Может ли течка внезапно исчезнуть...? Или снова изменилась природа...
В недоумении направляясь домой, Хёну вдруг остановился. Торопливо вернувшись назад, он зашёл в аптеку с вывеской "Работаем 24 часа" и купил тест на беременность для омег. Его лицо побледнело.
Врач ясно сказал, что органы едва сформированы. Забеременеть будет сложно.
Вернувшись домой с бескровным лицом, Хёну сразу пошёл в туалет. Достал тест из коробки, помочился на него согласно инструкции и уставился на окошко с результатом.
Две полоски - беременность, одна - нет.
Как только моча коснулась теста, появилась одна красная полоска.
Остановись, пусть остановится на этом.
На лбу выступил холодный пот. Хёну опустился на колени на пол ванной и благоговейно сложил руки, будто в молитве. Он сглотнул. Его глаза, с тревогой ожидавшие результата, вдруг широко распахнулись от ужаса.
Под первой красной полоской начала проявляться ещё одна. Постепенно она становилась всё чётче, пока наконец две ясные красные полоски не проступили в окошке.
В тёмной комнате с выключенным светом Хёну сидел, обхватив колени, а вокруг него были разбросаны больше пяти тестов на беременность. На всех проступили две красные полоски.
В опустошённой голове Хёну теснились лишь два иероглифа, означающие "беременность".
Непонятно, почему в этот момент первым всплыло воспоминание о паре альфы и омеги, встреченной в магазине, куда они ходили за продуктами с Тэгоном. Альфа, нежно поглаживающий округлившийся живот омеги, и омега, улыбающийся этому альфе как солнце - этот образ врезался в память и не исчезал. Их сияющий облик, словно раскалённый железный прут, болезненно терзал грудь Хёну.
Когда-то он задавался вопросом, каково это - носить в себе плод любви с любимым человеком, но теперь, столкнувшись с этим моментом, первым чувством было отчаяние.
Хёну машинально погладил свой живот. Там был ребёнок. Ему не верилось. Несомненно, это ребёнок Тэгона.
Он вспомнил тот день, когда член Тэгона, пронзивший его, после выброса семени раздулся как воздушный шар. Хотя он плакал от дискомфорта и пытался отстраниться, плотно соединённые части не двигались. Только теперь Хёну понял, что это был узел.
В глазах Хёну, по привычке грызущего ногти, читалось смятение. Он никогда не думал, что такое может случиться с ним.
Будущее казалось беспросветным. У него даже не было денег на операцию. И рождение, и аборт - всё требовало немалых средств. Уже одного того, что он скрывается от Тэгона было достаточно, а тут ещё такая неожиданная ситуация - голова готова была взорваться.
Инстинктивно подумав о родителях, Хёну побледнел и покачал головой. Он боялся ситуации, когда из-за него семья может вступить в конфликт с Тэрён.
Отец всю жизнь был предан Тэрён. Его лицо светилось ожиданием, когда он спрашивал вернувшегося из особняка Хёну, во что они играли с Тэгоном. Его совершенно не волновало, что Хёну, целый день лепивший снеговика с Тэгоном, заболел и у него поднялась температура.
Однажды сквозь сон Хёну услышал, как родители сильно ругаются.
"Сколько ещё наш Хёну должен ходить в тот дом?! Ты же говорил, только до прошлого года!"
"Я больше не могу позволить моему сыну общаться с этим психопатом. Ты знаешь, что сегодня случилось перед школой?!"
"Как это для Хёну?! Это для тебя! Ты же получил эту должность благодаря Хёну! Тебе должно быть стыдно!"
В такие ночи Хёну натягивал одеяло на голову и притворялся спящим. Осуждать нужно было его. Желание быть с Тэгоном было его собственным решением, а не чьим-то принуждением, поэтому если это решение было неправильным, осуждать следовало его, а не отца.
Чем чаще родители ссорились, тем больше Хёну отдалялся от них. В какой-то момент он перестал делиться с ними своими чувствами.
"Хёну, тебе так нравится Тэгон?"
Когда мать, зашедшая в спальню перед сном, нежно гладя его по голове, спросила об этом, Хёну кивнул.
Он сказал, что с ним весело и приятно. Ему было очень приятно, что Тэгон, не подпускавший к себе никого, следовал только за ним, и что только он один знал, что в глазах Тэгона, подобных драгоценным камням, заключена вселенная.
Характерные для того возраста любознательность и желание обладать пылали только по отношению к Тэгону. Хотя матери не нравилось, что Хёну, который должен был расширять свой мир, замыкается в узких отношениях, сосредоточенных на Тэгоне, она в итоге уступила, когда сын сказал, что ему веселее всего проводить время с лучшим другом.
После этого супружеских ссор больше не было, но мать всё равно не одобряла Тэгона. Она говорила, что её пробирает дрожь от его глаз. Что его чёрные, как бездна, глаза пусты.
Хёну не мог с этим согласиться. В глазах Тэгона он видел сверкающую вселенную и Млечный Путь. Но он, кажется, понимал, чего боялась мать. Перед отцом Тэгона, Мусоком, Хёну чувствовал себя как мышь перед сытым львом. От подавляющего присутствия по спине бежали мурашки. Глядя в глаза Мусока, в которых не было ни капли тепла, Хёну предполагал, что, возможно, именно такой была та чёрная бездна, о которой говорила мать.
Люди отвергали периодически возникающие слухи о заговорах группы Тэрён как беспочвенные, но Хёну думал иначе. Отдел стратегии, куда недавно перевели отца, как контрольная башня группы Тэрён, руководил инновациями всей компании и управлял рисками. Красиво называлось антикризисным управлением, а по сути было не чем иным, как отделом зачистки различных нарушений.
Благодаря умелому отделу стратегии СМИ и правоохранительные органы хранили молчание о всевозможных подозрениях вокруг группы Тэрён, и только немногие вели борьбу за истину.
Может, из-за совести? Вскоре после перевода в отдел стратегии отец приобрёл бессонницу, и глядя на ухудшающиеся с каждым днём симптомы, Хёну подумал, что, возможно, тёмные стороны Тэрён, о которых ходили слухи, были не просто пустой болтовнёй.
Перед глазами попеременно всплывали образы отца, который не мог уснуть даже принимая снотворное и посещая психиатра, и чёрные безэмоциональные глаза Чхве Мусока. Эти отношения казались похожими на его отношения с Тэгоном.
«После охоты на зайца охотничью собаку съедают.» Словно отвергая этот жестокий мир, где выживает сильнейший, Хёну крепко зажмурился.
Удивительно, но когда он пришёл в себя, то обнаружил, что крепко обхватил живот обеими руками. Словно пытаясь защитить от угрозы.
От такого своего жеста Хёну подавил горький смешок.
Когда он думал о ребёнке в животе, болело не в голове, а в груди. Не похоже было, что боль в груди пройдёт, если сделать аборт. Казалось, что он будет страдать от боли, несравнимой с нынешней. От одной мысли об этом сердце сжималось от чувства греха. Но даже помимо чувства вины, Хёну не хотел избавляться от ребёнка.
Хотя такое желание казалось глупым и жалким, Хёну признал свою жадность - желание хотя бы так сохранить след Тэгона. Каждый день ненавидел и проклинал, а теперь снова вернулся к тому же.
Когда он честно признал свои чувства, первоначальные отчаяние и страх перед беременностью стали угасать, а их место начало занимать ожидание, поднимающееся как марево.
Хёну представил, как будет выглядеть ребёнок.
Когда решение родить ребёнка укрепилось, сердце забилось сильнее. На мертвенно-бледное лицо Хёну вернулся румянец, а в потухших глазах появился блеск.
Это было не сердцебиение от страха. Это было своего рода волнение.
Наверное, он будет красивым. Неважно, будет ли альфой как Тэгон, или бетой. Даже если омегой - всё равно.
Хёну твёрдо решил родить и растить ребёнка.
Он никому не скажет об этом. Никогда не раскроет, чей это ребёнок. Ни родители, ни семья Тэгона, ни сам Тэгон не должны узнать.
Это была никому не нужная жизнь. Не было ни единого человека, кто бы поддержал и одобрил его решение.
Сердце болело оттого, что положение ребёнка казалось точно таким же, как его чувства, которые должны были быть растоптаны, не успев прорасти. Но на этот раз он точно не позволит этому сгнить в тени. Он взрастит это с любовью под тёплыми лучами солнца. Остальные совершенно не важны.
Потому что я этого хочу. Одной этой причины достаточно, чтобы иметь право родиться в этом мире.
Хоть сердце и было неспокойно при мысли о ребёнке, которому предстоит расти с одним родителем и бороться с предрассудками общества, но ещё сильнее было желание приложить все усилия, чтобы вырастить его так, чтобы он не чувствовал отсутствия второго родителя.
Желание жить разгоралось подобно пламени. Казалось, что оставшаяся жизнь с этим ребёнком будет безмерно счастливой. С ним рядом он сможет жить, глядя только в светлое будущее, не связанный ни жалостью к прошлому, ни сожалениями о нём.
Укрепившись в решении, Хёну сразу начал искать работу. Больше не было времени тратить на беспокойство и раздумья. Нужны были деньги. Даже если нельзя и мечтать о послеродовом уходе, нужно было усердно работать с этого момента, чтобы подготовить хотя бы минимальные больничные расходы и предметы по уходу за ребёнком. Когда живот станет заметен, никто не возьмёт на работу, поэтому до этого нужно накопить как можно больше.
Когда Хёну, некоторое время пребывавший в оцепенении, начал энергично искать работу, тётушка помогла ему, обзванивая знакомых предпринимателей, не нужны ли им работники.
- А, это я, Кёнэ. Чанми говорила, что недавно искала работника в своё кафе?
Из трубки донёсся оживлённый голос.
- Ох, как хорошо. Как раз есть человек, которого хочу представить. Да, студент, скоро будет двадцать один. Ответственный и расторопный парень. И внешность очень приятная, думаю, постоянных клиентов будет много.
Хёну покраснел от смущения, слыша, как его расхваливают. Благодаря тётушке он снова легко нашёл работу.
Она была добрым человеком. Хоть он и был похож на её умершего сына, всё же оставался чужим человеком без единой капли общей крови. Тем не менее, в её готовности помочь и поддержать Хёну чувствовал нечто большее, чем просто благодарность.
Без её помощи в самом начале побега его могли бы поймать, и он уже оказался бы в руках Тэгона. Тогда он не смог бы даже мечтать о рождении ребёнка. Хёну поклялся себе, что обязательно отплатит за эту доброту любым способом.
Был ясный выходной день. На улицах было больше людей, чем обычно. Хёну, осматривая окрестности настороженным взглядом, натянул капюшон пальто глубже и ускорил шаг.
В новом кафе он тоже в основном занимался приготовлением напитков, мытьём посуды и заказом продуктов, стараясь максимально избегать контакта с посетителями. Уже две недели прошло с начала этой работы. До обеда работал в кафе, после обеда - в учебном центре. Хёну пощупал конверт с деньгами в кармане.
"Хёну-щи, спасибо за сегодняшний труд. Вот, за сегодня!"
Благодаря заботе хозяйки, в кафе он тоже получал зарплату ежедневно. Хёну был очень благодарен за то, что в своём первом шаге в мир за пределами ограды Тэгона встретил таких хороших людей.
Хоть он и был лягушкой, выросшей в колодце, но хорошо понимал, что мир не так прост. Поэтому нынешняя удача казалась особенной и драгоценной.
Благодаря беременности исчезла течка, из-за чего стресс заметно уменьшился. В последнее время он почти не занимался самобичеванием, и случаи "выпадения" из времени тоже заметно сократились. И небывало возрос аппетит. На порозовевших щеках Хёну появилась припухлость.
Место, куда пришёл Хёну, впервые за долгое время отважившись на прогулку в центр города, было книжным магазином. Поскольку он совершенно ничего не знал о родах у омег, хотел заранее изучить это хотя бы по книгам. Направившись прямо к отделу родов и воспитания детей, увидел, что помимо книг были выставлены и детские товары вроде слюнявчиков и мобилей. Видимо, подарки к книгам.
Перелистывая книгу на стенде и записывая важную информацию в блокнот, Хёну начал считать дни на пальцах. Уже прошло больше полутора месяцев с тех пор, как он покинул дом. Переведя взгляд на книгу, он изучил информацию об этом периоде. Увидел объяснение, что плод 4-7 недель всего 2 см. Удивительно, но написано, что примерно в это время формируются мозг и сердце.
Машинально поглаживая живот, Хёну вдруг огляделся. Видимо, из-за специфики книг, вокруг стендов были сплошь пары. Омега с округлившимся животом подошёл напротив Хёну, держа за руку альфу.
Как и Хёну, омега считал что-то на пальцах, затем перелистал книгу и, указывая на что-то внутри, улыбнулся стоящему рядом альфе. Глаза альфы, смотрящего на омегу, были сладкими, словно мёд. Оставив позади нежно обнимающуюся пару, Хёну поспешно сменил место.
Омега, любимый и любящий своего альфу.
Счастье, которого ему не испытать никогда в жизни.
В самоуничижительные мысли Хёну вдруг ворвался образ К. Объятия единственного альфы, с которым он, как омега, впервые почувствовал покой.
Хёну резко покачал головой. К не существовал в этом мире.
Тэгон провёл детство, страдая от шизофрении. Помимо сенсорных нарушений вроде бреда и слуховых галлюцинаций, больше всего специалистов беспокоила эмоциональная сфера. Он проводил дни в изоляции, едва поддерживая жизнь, без минимального общения или выражения эмоций. Лечащий врач Тэгона диагностировал это как эмоциональное притупление.
Болезненные симптомы Тэгона были сложно переплетены, как шестерёнки - пока лечили одно, усиливалось другое. Поэтому лечение было непростым.
Первой сильной эмоциональной реакцией, которую проявил Тэгон, было чувство собственничества. Не только из-за природы сверхдоминантного альфы, но и из-за травматических симптомов, его первобытное желание обладать граничило с одержимостью.
Один из случаев произошёл в начальной школе.
В канцелярском магазине перед школой держали маленького щенка, и Тэгон, безразличный ко всему кроме Хёну, почему-то полюбил именно этого щенка.
По дороге в школу, сидя рядом на заднем сиденье седана, Тэгон держал пакет дорогого вяленого мяса. Хёну заметил рисунок собаки в уголке и спросил.
"Ссари? Собачка из канцелярского?"
Видимо, даже равнодушному Тэгону Ссари казался милым.
Тэгон задумчиво посмотрел на Хёну, широко улыбающегося ртом с выпавшими передними зубами.
Ожидая Хёну после уроков, Тэгон часто играл с Ссари у ворот школы. Белая как рисовый пирожок шерсть и мягкий взгляд напоминали кого-то. Тэгону нравилось, что щенок, не обращавший внимания на других детей, только для него вилял хвостом и показывал милые трюки.
Но однажды Ссари проигнорировал приближающегося Тэгона и побежал, виляя хвостом, к другому человеку. Там стоял хозяин магазина с миской корма.
Происшествие случилось на следующий день.
Спросил плачущий Хёну. Выходя из школы, он случайно увидел это.
Тэгон, лёжа на кровати и играя в приставку, небрежно ответил:
Ножницы, которыми он жестоко отрезал хвост Ссари, стояли в его карандашнице как ни в чём не бывало, лишь с отмытыми следами крови.
После этого случая период и методы лечения Тэгона были пересмотрены. Выражение лица врача было серьёзным.
"Ты знаешь, что сегодня случилось перед школой? Сколько ещё ты будешь держать моего сына рядом с этим психопатом?!"
Хёну натянул одеяло на голову, стараясь игнорировать громкую ссору родителей в гостиной.
Хоть он точно не знал, насколько улучшилось состояние Тэгона, но было ясно, что эта болезненная одержимость осталась прежней. Это было не то, что можно было исправить. Независимо от лечения, такова была его врождённая природа.
Детская одержимость, лишённая любви.
Чтобы отомстить ему за связь с другим альфой без разрешения, Тэгон обманул его самым жестоким способом.
Хёну знал, что полнота чувств, испытанная с К, была иллюзией. И всё же нежные прикосновения и тёплые поцелуи в лоб постоянно всплывали в памяти, причиняя боль.
Хёну внезапно остановился, пошатнувшись от головокружения, когда перед глазами всё побелело.
Он был в полном смятении - чьи объятия альфы он вспоминал, К или Тэгона?
Хотя это определённо был один и тот же человек, в душе Хёну их существование казалось отдельным.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty