Беги, если сможешь. Глава 92
Перед глазами всё расплывалось. Сколько ни моргай, фокус всё равно не возвращался. Бен, изо всех сил не давая сознанию окончательно провалиться, пополз по полу. Прикинуться, что вырубился, было хорошим выбором. Крисси повёлся и свалил отсюда, увешанный бесполезным довеском. Рацию отобрали, но неважно. Задыхаясь, он протянул руку к одной из стен. Там на случай непредвиденной ситуации была аварийная кнопка.
Хоуп, вон как, стал хитрым взрослым.
Весь трясясь, он со всей силы вытянул руку и опёрся о стену. Кончиками пальцев он нащупал слегка выступающую кнопку. По губам Бена поползла неприятная улыбка.
Плохого ребёнка надо проучить.
Собрав все силы, он надавил на кнопку и тут же от полного изнеможения рухнул. И, слушая, как по всему зданию раздаётся громкий звон, он потерял сознание. На губах по‑прежнему оставалась слабая улыбка.
Откуда‑то доносился слабый звук. Он даже не мог понять, что это - смех, голоса или музыка. Может быть, там было намешано всё сразу. По мере того как сознание прояснялось, Крисси постепенно понял, что его последняя догадка была верной. И вместе с этим осознал ещё одно: его швырнули прямо в кошмар.
Лязг. Стоило ему пошевелиться, как раздался неприятный звук. И только потом он увидел тяжёлую цепь, обхватившую его лодыжку. Лёжа распластанным на полу, Крисси посмотрел вниз, а затем медленно повернул голову.
В голове, словно панорама, вспыхнули и тут же рассыпались недавние воспоминания. Громкий вой сирены, которая завыла ещё до того, как они успели выбраться из коридора, и мужчины, выскакивающие отовсюду. Дети, которые, спасаясь от них, бросились бежать, и он сам, пытающийся хоть как‑то их удержать, - и удар по голове, после которого он вырубился.
Сдавливаемый тревогой и нервозностью, он попытался разобраться в ситуации. Крисси лежал в углу какого‑то огромного зала. То ли затем, чтобы он больше не сбежал, то ли чтобы ещё раз дать понять, что его место здесь - как у скота, на одной щиколотке у него висела цепь. Но сейчас было важнее не то, куда она тянется, а что, точнее кто, находится вокруг.
В зале было темно. Воздух был густо пропитан удушливым сигаретным дымом, от которого мутило. На стоящих тут и там диванах сидело довольно много людей, и все они, как один, смотрели какое‑то видео, идущее на одной из стен, смеялись и перекидывались репликами. Со стороны это могло бы напоминать сцену из какого‑нибудь салона, но во всём этом было что‑то зловещее. Причина была не в темноте вокруг. Дело было в том, что именно показывали перед ними. Камера навязчиво водила по телу совершенно голого мальчика. Когда медленно двигающаяся камера взяла крупным планом одну часть тела, внезапно над головой раздался голос:
Услышав чей‑то голос, Крисси вздрогнул и поднял голову. Над ним, глядя вниз и улыбаясь, стоял крупный мужчина. И прежде чем Крисси успел как‑то отреагировать, он заговорил первым.
- Не ожидал, что ты такое шоу устроишь. Видимо, переживал, что мы заскучаем? Спасибо, в общем, повеселился от души.
От реакции мужчины у Крисси всё внутри оборвалось. Неужели провал? Неужели никто не смог вырваться? А если дети пострадали…
Пока сердце металось от тревоги, мужчина продолжил:
- Как ты вообще узнал, что сегодня - именно тот день. Мы, в ответ на такое, тоже постарались, вот и устроили всё это.
В голосе у него слышался какой‑то странный подъём. В тот момент, когда Крисси ощутил недоброе предчувствие, у самого уха коротко свистнули. В тот же миг его тело напряглось, и одновременно он понял: вокруг слишком уж тихо.
Медленно Крисси повернул голову. Послышался ещё один свист. Он знал. Знал, что означает этот свист. И когда раздался третий, Крисси наконец увидел, кто стал главным «героем» видео. Увидел лицо на экране в полный кадр - и просто окаменел. Кровь будто вышла из тела, он побледнел, словно мел. Мужчина, до предела возбужденным голосом, крикнул ему:
- Ну что, Хоуп. Это показ специально для тебя.
[Папочка-а…] - прошептал мальчик на экране, широко раскрыв рот.
Тот самый Крисси Джин, которому тогда было всего семь.
- Мистер Миллер, добро пожаловать.
Хозяин особняка поспешно бросился навстречу платиновому блондину, выбравшемуся из машины, и, не зная, куда деваться, поздоровался.
- Чем… чем обязаны? Я так удивился, когда вы внезапно связались со мной. Я слышал, вы сегодня не планировали присутствовать на собрании…
Пока он не увидел мужчину своими глазами, хозяин до конца сомневался. Натаниэль Миллер почти никогда не появлялся на собраниях, так что подобное было большой редкостью. К тому же он впервые видел, чтобы от него настолько густо шёл запах феромонов. Высшие альфы и в обычные дни постоянно источали феромоны. Но чтобы вот так, буквально «лить» их вокруг - такое случалось нечасто. Хозяин привык, что тот распространяет вокруг себя скорее тонкий, едва уловимый, как дорогой парфюм, шлейф. Поэтому сейчас он не мог не растеряться. В такой ситуации вариантов было только два: либо мужчина чудовищно взбудоражен, либо яростно зол. И на то, что дело явно не в первом, хозяин был готов поставить всё своё состояние.
- Э… что‑то случилось? Вам, что‑то сильно не понравилось…? - спросил хозяин, торопливо догоняя Натаниэля, который, не обратив на него ни малейшего внимания, прошёл мимо и направился прямо в дом.
При его росте шаг был широкий, и даже с тростью он шёл так быстро, будто взял темп спортивной ходьбы. Хозяину поневоле пришлось почти бежать следом. Натаниэль же, не обращая на него внимания, глядя только перед собой, заговорил:
К счастью, голос у него звучал так же, как всегда: спокойный и холодный. Хозяин всё так же тревожно сжимался внутри, но натянуто улыбнулся и переспросил, лихорадочно перебирая в голове: кого этот человек может искать у него в доме?
- …Прокурор, - договорил Натаниэль, сделав паузу, и впервые повернул взгляд на хозяина.
Тот вздрогнул, плечи сами собой дёрнулись от испуга. Сверху вниз посмотрев на него, Натаниэль глухо, угрожающе выдавил:
Крисси так и сидел там, будто полностью лишился души, полностью опустошённый. Даже не моргал. На одной из стен крупным планом дрожало его собственное тело. В глаза ему упёрлось изображение мальчика, который, измождённо пытаясь улыбаться от страха, по приказу нагибается и раздвигает ноги.
[Папочка, дайте конфетку. Я так люблю папину большую конфету.]
[Папочка, отшлёпайте меня. Шлёп, шлёп, вот так.]
[Да, хорошо. Очень хорошо. Хоуп так любит, когда его тут трогают…]
- Хааа… ну разве это не охренеть как пошло? - над головой с тяжёлым вздохом пробормотал мужчина.
Со всех сторон послышались щелчки расстёгиваемых пряжек. Мужчина тоже неторопливо потёр ширинку и продолжил:
- Ты и правда был лучшей суперзвездой. До сих пор ни один ребёнок не был таким похотливым и развратным, как ты. Если бы ты до сих пор остался таким же, мы все тебя обожали бы.
Голова пошла кругом. Крисси вывернуло, но наверх поднялась только горькая желудочная кислота. Его всего трясло, он сплюнул слюну на пол, но, не обращая ни малейшего внимания на то, как он выглядит, мужчина продолжал нести своё:
- Ты был ребёнком с по‑настоящему богатым талантом. Нет никого, кто так вкусно облизывает конфету.
Крисси с трудом издал звук, но мужчина, ни на йоту не обращая внимания, продолжал без умолку болтать:
- А-а, интересно, как жадно ты облизывал и мой леденец. Восхитительно. Таким, как ты, рождённым для этого, вообще нельзя расти. Смотри, этот крошечный ротик весь до краёв наполнен сливками, что залил в него твой папочка…
- Заткнись. Заткнись, я сказал, заткнись!
В конце концов Крисси сорвался на крик и рванул на него. Но тут же цепь на ноге дёрнула его назад, и он, жалко взмахнув руками, рухнул на пол. Мужчины вокруг разразились хохотом. Сквозь смех пробивались возбуждённые стоны. Они дрочили под видео.
И тогда Крисси закричал уже почти визгом:
- Неправда, я этого не хотел! Мне было просто страшно! Я ни разу не делал этого по своей воле!
- Нет, хотел, - тут же отрезал мужчина, не раздумывая. - Поэтому это и выглядит так пошло. Если бы ты не соблазнял, как бы твой папаша вообще смог такое с тобой делать? Разве не так?
- О, ещё как делал. Мы все тут свидетели, - мужчина, усмехнувшись, огляделся по сторонам.
Несколько мужчин в ответ одобрительно хмыкнули. Один из них поднялся со своего места, подошёл к Крисси и сказал:
- Ты сам надел шортики и вертел своим развратным задом перед папочкой.
- Мне тогда было пять. Я просто показывал ему песенку и танец, которые выучил в школе.
Потому что хотел, чтобы меня любили.
У Крисси на секунду возникло чувство, будто в горле застрял огромный ком. Да. Потому что хотел, чтобы любили. Чтобы мои приёмные родители, этот грёбаный извращенец, полюбили меня.
- Вот как, - на вырвавшийся у него, почти выскобленный изнутри голос сверху откликнулся другой мужчина.
Он посмотрел вниз на Крисси и сокрушённо вздохнул:
- Ты просто слишком постарел. Обидно.
Казалось, он и правда так думал.
- Вот ты и ревнуешь к себе прежнему, - он наклонился и прошептал над самой головой Крисси: - Жалко, конечно. Теперь ты уже слишком вырос и ни для кого не можешь больше быть милым.
На экране маленький мальчик кричит. Мужчины, будто это стоны удовольствия, задыхаются и кончают. Но Крисси знал. Знал, что это не стоны, а крик о помощи.
Я всё время молился. Чтобы дверь открылась и кто‑нибудь пришёл меня спасти.
Он пустым взглядом уставился на плотно закрытую дверь зала и вспомнил:
Каждую ночь я молился, чтобы тот мужчина не пришёл в мою комнату.
Каждый раз, когда он мылся с ним в одной ванне, он молился:
Пожалуйста, пусть ангел спустится с небес и вытащит меня отсюда.
Сколько же раз он просил, чтобы эта камера сломалась и всё это закончилось.
Хотя он прекрасно знал, что такого не случится.
Кто‑нибудь, вытащите меня из этого ада…
И в этот момент дверь с резким звуком распахнулась, и внутрь хлынул свет.
