Поцелуй на поле. Глава 51
Пока мы ехали домой со съёмочной площадки, стемнело. Небо быстро окрасилось в чернильно-черный цвет, на котором не было видно ни одной звезды.
Скользя по темной дороге, Чахён думал о статье в «Yellow Post». Чем больше он думал, тем абсурднее казались эти обвинения. Психоактивные вещества… Он бы никогда не взял такое в руки, не говоря уже о том, чтобы употребить. Он даже старался не вдыхать сигаретный дым, так о каких наркотиках могла идти речь?
Чахён привык к низкопробным сплетням и слухам. С того момента, как он решил стать футболистом, он понимал, что его имя больше не принадлежит ему. Он стал публичной персоной, и сплетни стали частью его жизни. В газетных статьях он представал то счастливчиком, занявшим место нападающего в английском топ-клубе, то глупцом, которому всё досталось благодаря родителям, то бабником, меняющим девушек как перчатки.
Но обвинения в употреблении допинга - это уже совсем другой уровень. Это ставило под сомнение честность соревнований, и это касалось не только его самого. Конечно, это было слишком абсурдно, чтобы воспринимать всерьёз.
Чахён, облокотившись на окно, смотрел на проносящиеся мимо пейзажи, а затем повернулся к Мише. Тот был сосредоточен на дороге, и выражение его лица было немного мрачным.
- Миша, что тебе сказал мой менеджер?
- Просил позаботиться о тебе. Сказал, чтобы ты не читал интернет и не расстраивался.
Получается, что я, как старший, не могу о себе позаботиться?
Миша бросил на него быстрый взгляд.
- Всё ещё думаешь об этой статье?
- Нет, просто содержание немного абсурдное... Не думаю, что из этого что-то выйдет.
Если честно, он не воспринимал это всерьёз. В Корее он постоянно был в центре скандалов, но допинг в чужой стране… Если кто-то и хотел таким образом погубить его карьеру или репутацию в Винчестер Юнайтед, то выбрал слишком глупый способ. Чон Сонджу переживал за его чувствительность, но Чахён не был настолько слаб, чтобы сломаться из-за такой нелепой лжи.
Разве от одной такой новости может что-то случиться? Разве люди обратят на это внимание? В этот момент Миша серьёзным голосом сказал:
- Юан, не знаю, как ты к этому отнесёшься…
Такое начало не предвещало ничего хорошего. Чахён удивлённо посмотрел на него. Миша, держа одной рукой руль, смотрел на дорогу.
Чахён вопросительно смотрел на него. В голове всплыл текст статьи. Затем раздался чёткий голос Миши:
- …она похожа на тот разговор, который ты вёл с журналистом.
Чахён ошеломлённо поднял голову. Он видел, как мимо проносятся фонари, освещая тёмное небо. Его голова, поворачиваясь к Мише, казалась деревянной.
- Да. Помнишь, что он говорил после того, как я облил его водой?
О чем же он говорил с Ильей? После того случая с Мишей их разговор был больше похож на неловкое перемирие. Чахён не помнил деталей. Он смутно припоминал, что они говорили о документальном фильме и Хонсам. А потом… Илья спросил, какие лекарства он… принимает…
Внезапно Чахёна пронзил холодок. Он прикрыл рот рукой.
«…пищевые добавки, которые могут содержать запрещённые вещества… Если будет доказано, что данные препараты улучшают или стимулируют спортивные показатели…»
Чахён перебирал в уме эти слова. С каждой секундой его сердце билось всё чаще. Странная тревога поднималась от ног к горлу, перехватывая дыхание.
- То есть, всё это - про лекарства, про то, что мне их кто-то даёт, - основано на нашем разговоре?
- Он написал про восточную медицину, про пищевые добавки?
- И про твою семью. Про то, что они тебе это дают.
Чахён засмеялся. Ему было действительно смешно. Но Миша не разделял его веселья.
- Ты не из тех, кто подозревает всех и каждого, но я не видел других вариантов.
«Это слишком смелое предположение. Просто ты его не любишь…» - хотел сказать Чахён, но слова застряли в горле. Внутри звенел сигнал тревоги. Из-за слов Миши? Или…
Чахён быстро достал телефон и нашел номер Ильи. Что ему сказать? Спросить, он ли написал эту статью, основываясь на их разговоре? Он не хотел обвинять бездоказательно, но пальцы сами нажали кнопку вызова.
Но сколько бы ни длились гудки, Илья не отвечал. Чахён дождался автоответчика и перезвонил ещё несколько раз. Между бездушными гудками их взгляды с Мишей встретились. Ладони, сжимавшие телефон, вспотели, хотя в машине было не жарко.
За три дня до второй игры с утра пошёл дождь.
Пепельное небо не сохранило и следа от вчерашнего прекрасного заката. Похоже, закат действительно предвещал дождь. Сидя в машине на парковке тренировочного центра, Чахён смотрел на струи дождя, стекающие по стеклу.
Чахён немного смущенно посмотрел на Мишу. Тот, облокотившись на руль, смотрел на него с беспокойством. В последнее время Миша часто выражал свою заботу, но сегодня она имела под собой веские основания.
Илья не отвечал на звонки со вчерашнего вечера. Чахён звонил ему и сегодня утром несколько раз, но слышал только гудки. С каждым звонком без ответа его тревога росла.
Неужели Илья мог так поступить?
Первой реакцией Чахёна на слова Миши было отрицание. «Не может быть». По мере того как Илья не выходил на связь, отрицание сменилось гневом, а к утру - недоумением.
Если Илья действительно это сделал, то зачем?
Но размышления ни к чему не приводили, только усиливали беспокойство Миши. Не желая его расстраивать, Чахён натянуто улыбнулся:
В ответ Миша молча взял его за руку, так, чтобы это не было видно снаружи. После этого короткого, почти тайного контакта, они вошли в здание клуба.
Внутри царила тишина, свойственная дождливым дням. Они поднялись по лестнице, по которой барабанил дождь, и пошли по длинному коридору к раздевалке. Если моросил бы мелкий дождь, тренировка проходила бы на улице, но сегодняшний ливень не оставлял выбора. Скорее всего, тренировка будет в зале.
В коридоре было малолюдно, все, видимо, готовились к предстоящему выездному матчу. Увидев на третьем этаже сотрудника клуба, Чахён весело поздоровался:
- Сегодня сильный дождь. Много дел, наверное?
Карли коротко кивнул и быстро скрылся в конце коридора. «Что это было?» - подумал Чахён, удивлённый такой странной реакцией. Он посмотрел на Мишу, но тот тоже выглядел озадаченным.
Они подошли к раздевалке. Внутри было шумно, там уже переодевались другие игроки. Им тоже нужно было поспешить. Чахён открыл дверь.
В тот же миг шумная болтовня стихла, как будто кто-то выключил радио. Более двадцати пар глаз уставились на вошедших, вернее, на Чахёна.
Атмосфера была странной, и не в хорошем смысле. Полуголые товарищи по команде застыли, глядя на него… Чахён почувствовал себя изолированным, словно он был чужим в этой группе.
- Что-то случилось? - спросил он, нарушая неловкое молчание.
Он хотел добавить что-то ещё, но тут Джуд, стоявший в глубине раздевалки, бросился к нему и схватил за руку. Бросив предупреждающий взгляд на Мишу, он вытащил Чахёна в коридор.
Джуд почти бежал по длинному коридору. Только когда они оказались достаточно далеко от раздевалки, он отпустил руку Чахёна.
- Эй! Что происходит? Почему все так странно себя ведут?
Голос невольно повысился. Непонимание ситуации переросло в раздражение. Он сердито посмотрел на Джуда, но тот лишь нахмурился в ответ, как будто не понимал причины его гнева. Однако следующие слова Джуда заставили замолчать самого Чахёна.
- Yellow Post! Ты что, интернет не читаешь? Статья про твои допинговые дела!
Чахён почувствовал себя так, будто ему по голове ударили молотком. Он никак не ожидал услышать об этом сейчас.
Чахён, уже готовый сорваться, замолчал и посмотрел на Джуда. Тот, в свою очередь, скривился, словно сам был в замешательстве, и, понизив голос, заговорщицки прошептал:
- Из-за этой статьи поднялся шум. Она вышла вчера вечером, и, похоже, за ночь разгорелся скандал…
- Говорят, что нужно проверить всё до игры. Твои, ну, эти… обвинения в употреблении.
Чахён онемел. Джуд облизнул губы и продолжил:
- Поэтому сегодня утром приехали люди из комиссии. Они сейчас в медпункте.
- Из комиссии? В клуб? Из-за одной статьи?
- Видимо, общественный резонанс слишком велик… Сейчас важный период, так что они не могли это проигнорировать. Внезапные проверки - это их стандартная процедура. Ты же знаешь, после матча с Борхэмом к тебе и так было повышенное внимание.
Ситуация казалась совершенно абсурдной. «Главное - раздуть скандал», - вспомнил Чахён слова Чон Сонджу.
Неужели из-за какой-то газетной сплетни приехала допинговая комиссия? Неужели они поверили, что он принимает препараты для улучшения спортивных результатов, что ему кто-то поставляет психоактивные вещества?
- Алана только что заходила в раздевалку. Сказала, чтобы ты сразу шёл в медпункт, как только придёшь. Сказала, что нельзя откладывать проверку из-за выездного матча.
Голос Джуда был спокойным. Чахён помолчал, а затем тихо произнёс. Его пересохшее горло с трудом выдавило слова, которые он ещё сегодня утром не собирался произносить:
- Знаю! Болван. Кто ж не знает?
Джуд сердито стукнул его по плечу. Это был обычный дружеский жест. Боль в плече, казалось, возвращала его в привычную реальность, но следующий шёпот Джуда разрушил эту иллюзию:
- Иди туда. Сейчас ничего не поделаешь.
В голосе Джуда звучала такая искренняя тревога, что Чахён не мог ничего возразить. Видя его растерянность, Джуд с ещё более мрачным видом провёл рукой по лбу.
Чахён стоял перед дверью медпункта. В отличие от шумной раздевалки, здесь царила неестественная тишина. Эта неестественная тишина означала, что люди внутри молчат.
Когда Чахён протянул руку к двери, она открылась, как будто его ждали. В дверях стояла Алана. Увидев Чахёна, она на мгновение расширила глаза, а затем вышла, не дав ему войти. В приоткрытую дверь Чахён увидел нескольких незнакомых людей.
Все они были незнакомы Чахёну. Однако он сразу понял, кто они. Их бесстрастные взгляды не оставляли сомнений - это была допинговая комиссия. Алана быстро закрыла дверь и встала перед Чахёном. Увидев знакомое лицо, Чахён тут же выпалил:
- Алана, я не понимаю, что происходит. Почему я должен снова проходить тест?
- Это из-за вчерашней статьи? Но это же просто слухи!
- Да не тяжело мне, а просто абсурдно! Я проходил тест после матча с Борхэмом… Результаты же были чистыми, почему сейчас…
Алана молча смотрела на него. Взгляд её был твёрдым и непоколебимым. Чахён понял, что вымещает свой гнев не на том человеке.
- Какой в этом… смысл? - голос его дрогнул и затих, словно перекрытый кран. Его охватили стыд и отчаяние.
- Простите. Я не хотел кричать… Простите.
Чахён закрыл лицо руками. Допинговый тест - это пустяк. Можно отнестись к этому спокойно, дать им крови или волос, чего они там хотят, и всё. Завтра об этом все забудут. Но сейчас его мысли были далеки от такого простого решения.
Чахён был уязвлён. Ему было невыносимо обидно, что его мастерство, его упорный труд, его искренность подвергают сомнению из-за какой-то глупой статьи. Почему он должен доказывать свою невиновность, опровергать чью-то злонамеренную ложь? Почему он должен оправдываться из-за необоснованных подозрений? Почему люди не верят очевидным фактам…
В этот момент он почувствовал на своей руке мягкое прикосновение. Раздался спокойный голос врача команды:
- В этом клубе все знают, что ты невиновен. Мы видели, как ты работаешь.
- Тебя никто не заставляет проходить тест. Если хочешь, можешь отказаться. Я скажу им, что ты отказываешься.
Алана серьёзно посмотрела на него. Её короткие светлые волосы колыхнулись.
- Но тогда я не могу гарантировать, что ты сможешь участвовать в следующем матче. Решение будет за клубом, но выбор за тобой.
Публике нужны доказательства, а не слова. «Не может быть», «он не такой» - пустые слова, которые ничего не значат. Миллионы глаз по всему миру требовали от него неопровержимых доказательств невиновности.
Чахён медленно опустил руки. Врач говорила спокойно, но он чувствовал, что она испытывает чувство вины, хотя это не её вина. Он не хотел причинять ей ещё больше страданий.
Чахён посмотрел на пол, затем медленно кивнул и последовал за Аланой в медпункт.
Представитель комиссии попросил его подписать несколько бумаг и затянул на руке жгут. Острая толстая игла вонзилась в вену, и показалась алая кровь. Она потекла по прозрачной трубке в аппарат для забора крови. Чахён молча смотрел, как утекает его кровь.
Закончив с забором крови, Чахён подписал ещё несколько документов. Бумаги, заполненные сложной терминологией, в основном содержали подтверждения того, что он добровольно соглашается на тест и обязуется принять его результаты.
Без лишних слов Чахён прошёл в комнату ожидания при медпункте. Назвать её комнатой ожидания можно было лишь с натяжкой – она больше походила на отдельную палату в крупной больнице. Кровать, туалет – здесь было всё необходимое для спортсменов в подобных ситуациях. Единственное отличие от больницы – представитель комиссии, неотступно наблюдавший за Чахёном из коридора. Вот это уже напоминало тюремную камеру.
«Что же, чёрт возьми, происходит?» – подумал Чахён, садясь на кровать и уставившись на белую стену. Он тяжело вздохнул, и почувствовал ноющую боль в левой руке там, где был наклеен белый пластырь.
Алана, обрабатывая место укола, сказала, что сегодня он не сможет попасть домой. Анализ крови, самый надёжный из всех, требовал времени. Выходило, что Чахёна выпустят из центра не раньше завтрашнего вечера. Как ни крути, но подобная процедура, пусть даже и необходимая, в такой напряжённый период казалась абсурдной и жестокой.
По крайней мере, у него не отобрали личные вещи, включая телефон. Нахмурившись, Чахён взял его в руки. На экране высветились несколько пропущенных звонков и длинное сообщение от Чон Сонджу.
▶️[…Тут такое дело, я вынужден вернуться домой. Увидимся на финале, так что не переживай и не обращай внимания на всякие провокации. В такие моменты главное – не терять голову…]
Это не стало неожиданностью. Раз уж Чахёна отправили на внеплановый тест, то дела у Сонджу, естественно, пошли наперекосяк. Как медиа-менеджеру, ему необходимо было предотвратить распространение слухов на родине.
Интересно, что теперь будет с рекламой, которую мы снимали с Мишей? Неужели всё пойдёт насмарку? Столько дублей запороли, но старались же изо всех сил...
Чахён вертел телефон в руках. Ему хотелось связаться с Мишей, но тот сейчас наверняка на тренировке и без телефона.
Он медленно лёг на кровать. Если ему придётся торчать здесь до завтрашнего вечера, то он пропустит последнюю командную тренировку перед игрой. И финальный семинар утром… Он закрыл глаза, пытаясь отогнать гнетущие мысли. В этот момент раздался знакомый рингтон входящего звонка.
Чахён вздрогнул и посмотрел на экран. Звонила сестра. При виде её имени его охватило необъяснимое беспокойство.
Нехорошее предчувствие подтвердилось. Сестра никогда не обращалась к нему так официально.
- Юн Чана, что случилось? У вас же там ночь?
[Ага… Просто… хотела узнать, всё ли у тебя в порядке.]
Да уж, всё в полном порядке. И этот звонок был поразительно «своевременным». Чахён на мгновение замолчал, а затем быстро спросил:
- Скажи, Чана-я, эта статья добралась и до вас?
Голос в трубке колебался. Чахён без труда догадался о причине. Самое жестокое в подобных грязных слухах то, что они неизбежно добираются до семьи. Окружающие не оставят их в покое.
Это было неприятно, но ожидаемо. Чахён понизил голос и чётко проговорил:
- Всё хорошо. Такое случается. Особенно в конце сезона, когда всё накаляется. Не переживай, всё будет нормально.
- Если вокруг будет слишком много разговоров, не читай сообщения, не заходи в интернет. Не вступай в споры, просто игнорируй оскорбления.
Все эти слова утешения он когда-то слышал от Чон Сонджу. Но сейчас не время принимать утешения, нужно самому поддерживать других.
- Ты, наверное, очень испугалась. Переживала, что что-то случится?
- Я скоро разберусь со всем этим, не бойся.
На том конце провода послышался шорох одежды. Хотя звук был едва слышен, у Чахёна сжалось сердце. «Только бы не плакала», - подумал он. Его сестра, такая же чувствительная, как и он сам, хотя их интересы совершенно разные. Но прежде чем он успел добавить ещё несколько слов утешения, сестра произнесла неожиданное:
Чахён почувствовал, как кровь отлила от лица. Рука, державшая телефон, застыла.
[К маме сегодня тоже приходили журналисты. Много… Прямо домой.]
[Они говорили, что им нужно… узнать её мнение… Спрашивали, знала ли она об этой статье, причастна ли как-то…]
У Чахёна потемнело в глазах. Его руки и ноги похолодели.
[Они уже ушли. Кто-то приехал из агентства господина Сонджу… Мама и папа просили мне тебе не говорить, но я… я очень испугалась и переживаю…]
[Всё будет хорошо? Правда, всё скоро закончится, как ты сказал?]
Сердце Чахёна бешено колотилось. Он не мог вымолвить ни слова и прикрыл рот рукой, боясь, что сестра услышит его тяжёлое дыхание.
Он не думал, что они доберутся до его семьи. То, что казалось ему незначительным инцидентом, приобретало пугающие масштабы. Он думал, что всё закончится после анализа крови… Он никак не ожидал, что это коснётся его родителей.
Впрочем, если подумать, это было вполне логично. В статье ведь говорилось, что ему кто-то поставляет препараты.
Чахён сделал глубокий вдох. Он не должен показывать свою слабость младшей сестре.
- Всё будет хорошо. Это скоро забудется. Ты присматривай за родителями, хорошо?
[Хорошо…] - неуверенно ответила сестра. Он говорил с ней ещё несколько минут, успокаивая её, пока она наконец не повесила трубку.
Глядя на телефон, по которому только что закончился разговор, Чахён перевёл дыхание. Он хотел позвонить родителям, но потом передумал. Они не хотели рассказывать ему об этом инциденте, чтобы не отвлекать его перед важной игрой. Сестра наверняка тоже молчала по их просьбе. Он не хотел нарушать их заботу, показывая, что всё знает.
Пальцы Чахёна пробежали по экрану, остановившись на самом знакомом имени. Вместо имени стоял смайлик щенка, высунувшего язык. Чахён открыл диалоговое окно.
Он несколько раз набирал текст, затем стирал. Что написать? Как много знает Миша о происходящем? В голове проносились разные варианты сообщений, но Чахён не мог рассказать ему о том, что произошло с его семьёй. Это было слишком личное.
Поколебавшись, он набрал короткую фразу:
Затем, немного подумав, добавил в конце корейские символы «ㅠㅠ». Выглядело неплохо. Убедившись, что сообщение отправлено, Чахён откинулся на подушку. Время перед игрой, которое раньше пролетало незаметно, теперь тянулось мучительно долго.
Ближе к вечеру, сразу после тренировки, позвонил Миша. С первых же слов он обрушил на Чахёна поток негодования. Он назвал происходящее незаконным заключением, заявил, что в ярости и намерен подать официальную жалобу в лигу. Даже по голосу было понятно, какое у него сейчас выражение лица.
Чахёну пришлось несколько раз успокоить его, прежде чем Миша немного остыл. После разговора на телефон Чахёна обрушился шквал сообщений, в основном – милых ворчаний.
▷[Потерпи до завтрашнего вечера.]
▶️[Я сказал тренеру, что хочу остаться с тобой в центре.]
▷[Кто будет заботиться о Хонсам? Она что, одна останется?]
Видимо, посчитав этот аргумент неопровержимым, Миша замолчал. Позже, когда уже стемнело, он прислал две фотографии: на одной он сидел на диване с Хонсам на руках, на другой – они вдвоём сидели за столом на пустом месте Чахёна. Даже когда он пытается изобразить обиду, он всё равно выглядит великолепно. Ну как можно быть таким…
Чахён впервые за день улыбнулся. Совсем недавно он и представить не мог, что они будут жить вместе… Удивительно, как одиночество может быть таким тягостным.
Завтра, когда станут известны результаты теста, он снова сможет играть вместе с Мишей. Они смогут заткнуть за пояс все эти низкие слухи и грязные статьи хорошей игрой. Он сможет успокоить свою семью. Он был в этом уверен.
Утро наступило быстро. Проснувшись в белой комнате, Чахён почувствовал себя лучше, чем ожидал.
Проснувшись, Чахён сразу же начал делать растяжку, подставляя лицо утреннему солнцу. Несмотря на репутацию ментально неустойчивого игрока, он не собирался падать духом перед игрой. Даже под постоянным наблюдением. Конечно, если кто-нибудь снова внезапно поцелует его после гола, это другой вопрос, но такой опыт у него уже был.
Обед и ужин он провёл в одиночестве. Еда, тренировка, снова еда – и так весь день. Чахён постоянно поглядывал на часы. Время до конца этой чёртовой изоляции тянулось мучительно медленно.
Время его освобождения совпадало с окончанием рабочего дня у остальных сотрудников. Вчера это было невозможно, но сегодня он сможет поехать домой вместе с Мишей. Чахён с удивлением осознал, как привык к их общему дому.
Алана с какими-то бумагами в руках позвала его ровно в тот момент, когда секундная стрелка часов пересекла назначенное время. Чахён вскочил и подошёл к ней. Он сам удивился своей резкости, но Алана только улыбнулась.
- Да, можешь идти домой. Никаких запрещённых веществ не обнаружено, состояние здоровья отличное.
Так он и знал. Он даже алкоголь почти не пьёт, какие уж там допинг и препараты. Чахён провёл рукой по лицу, и Алана мягко сказала:
- Знаю, тебе пришлось нелегко, но эта процедура была необходима. Теперь всё позади, можешь идти домой и готовиться к завтрашнему дню. Ты отлично поработал, Юан.
Чахён кивнул в ответ на её понимающий взгляд. Он развернулся и, не попрощавшись, направился к своим вещам. Нужно найти Мишу и сразу же ехать домой. Но в этот момент зазвонил телефон.
«Что ещё?» - подумал он. Миша сейчас на тренировке, а мелодия звонка не та, что установлена для семьи. Странное предчувствие охватило Чахёна. Он посмотрел на вибрирующий телефон, поднял его и увидел имя звонившего.
Сделав глубокий вдох, Чахён выбежал из медпункта.
Он мчался по коридору, перепрыгивая через несколько ступенек сразу. Он широко раскрыл глаза, чтобы не споткнуться и не упасть.
Что заставило этого человека, который игнорировал все его звонки последние два дня, приехать сюда, в клуб? Смятение охватило Чахёна, когда он выбежал через стеклянные двери. Он пересек парковку и бросился к главному входу.
Знакомая фигура показалась из-за будки охраны. Это был тот, кого он так хотел увидеть. Чахён решительно направился к нему, но, приблизившись, резко остановился.
Илья, остановленный охранником, выглядел удивлённым и растерянным. Его нахмуренные брови и приоткрытые губы выражали то ли смущение, то ли сожаление. Чахён, готовый обрушить на него град вопросов, невольно замер, глядя на его лицо. Воспользовавшись этим, Илья заговорил первым:
- Я приехал, потому что волновался. Ходят очень неприятные слухи…
- Вы много раз звонили. Извините, что не мог ответить. У меня не было времени на разговоры, нужно было всё уладить.
Чахён повторил его слова и подошёл ближе к входу. «Уладить» означает, что он так или иначе причастен к этому инциденту. И вряд ли с хорошей стороны.
- Вы же говорили со мной о том, что там написано. Всё, что я говорил несколько дней назад, слово в слово, с небольшими изменениями, попало в статью.
Чахён перешёл сразу к делу. Слова, которые он сдерживал почти два дня, готовы были вырваться наружу, как бурлящие волны. Единственное, что сдерживало его от потока гневных обвинений – растерянное выражение лица Ильи.
Илья несколько секунд смотрел на Чахёна, шевеля губами, а затем опустил взгляд.
- Нет… Нет, это не я написал статью.
Короткий отрицательный ответ вызвал у Чахёна вспышку гнева. Это было совершенно непонятно.
- Тогда что это значит? Если не вы, то как эта статья вообще появилась?
- Это… это написал мой знакомый. Он услышал мой рассказ…
Эти слова словно удар под дых. У Чахёна потемнело в глазах.
Он рассказал кому-то об их разговоре? Да ещё и слил информацию жёлтой прессе, которая постоянно поливает грязью Винчестер Юнайтед? Превратил личный, доверительный разговор в пошлую сплетню? Голова Чахёна шла кругом от вопросов. Но сквозь волну шока пробивалась холодная мысль:
А был ли он настолько близок с этим человеком, как ему казалось?
Видя, что Чахён стоит в оцепенении, Илья продолжил запинаясь:
- Чахён-щи, это была ошибка. Я… я гордился тем, что знаком с вами. Я виноват, что сболтнул лишнего… Это были просто разговоры за ужином. Я не думал, что из этого сделают такую статью.
- Я пытался всё исправить… но ничего не мог поделать с уже опубликованной статьей. Я не знаю, как извиниться…
«Информация получена из надёжного источника». Чахён горько усмехнулся, вспоминая эту фразу из начала статьи.
Илья говорил, что болеет за Винчестер и за него, Чахёна. Что он фанат и как журналист, и как просто человек. Но сейчас его глаза, прежде сиявшие умом, не могли встретиться с взглядом Чахёна и были потуплены.
Чахёна мучила вина за то, что он поверил этому человеку. Он, как дурак, всё ему рассказал. О матчах, о семье, о своих чувствах, о страхах, о подозрительном инциденте… Он раскрыл душу человеку, который говорил на том же языке, в чужой стране. Он потерял бдительность, увидев знакомые черты лица, такой же цвет волос… И даже познакомил его со своим самым дорогим человеком.
И всё это оказалось для Ильи всего лишь темой для разговоров?
От этой мысли сердце Чахёна похолодело.
- Мне действительно очень жаль.
Илья продолжал извиняться, но Чахён не мог больше этого выносить. Он развернулся и пошёл обратно в центр.
- Понятно. Значит, это была ошибка.
- Я всё понял. Теперь уходите.
Чахён чувствовал себя измотанным. Губы едва двигались.
В этот момент Илья протянул руку и схватил Чахёна за локоть. На его лице читалось полное смятение. Чахён на мгновение задумался, глядя на белую руку, остановившую его. Он понимал, что может сломать её одним резким движением.
Но в этот самый миг другая рука схватила Илью за воротник.
Чахён обернулся и увидел напряжённое лицо Миши с потемневшими глазами. Откуда он взялся? Миша держал Илью за грудки. Чахён, поражённый этой сценой, резко втянул воздух.
Илья, схваченный за горло, зажмурился. Его худощавое тело оторвалось от земли.
Сердце Чахёна ухнуло вниз. Миша собирался ударить Илью.
Не раздумывая, Чахён схватил Мишу за крепкую руку. От ужасной мысли у него закружилась голова. Только не это… Только не нападение на обычного человека. Он не должен позволить Мише сделать это.
- Не делай этого, - дрожащий шёпот Чахёна коснулся Миши. Миша, не дыша, смотрел на Илью. Казалось, он не слышал Чахёна.
Но через несколько секунд он медленно опустил Илью на землю. Пока Илья приходил в себя, сидя на земле, Чахён потянул Мишу обратно в центр. Он чувствовал на себе взгляд Ильи.
Они шли, не говоря ни слова. Когда они добрались до тёмного, безлюдного коридора, Чахён отпустил руку Миши.
И прижался к нему. Сердце бешено заколотилось, кровь пульсировала в висках.
Что бы случилось, если бы он не остановил Мишу? Если бы Миша ударил Илью, его бы не только отстранили от следующей игры, но и, возможно, дисквалифицировали из лиги. Это стало бы огромным скандалом, затмившим все слухи о Чахёне. Непоправимое могло случиться прямо у него на глазах. Чахён не хотел даже думать о последствиях.
Чахён уткнулся лицом в грудь Миши и тихо крикнул. Его душа разрывалась на части.
Унизительный тест, несправедливая изоляция, предательство друга – всё это больше не имело значения. Сейчас Чахёна мучила только одна мысль: он чуть не погубил Мишу из-за своих проблем. Из горла вырвался сдавленный всхлип.
- Мы же договаривались вместе выйти в финал. Миша, мы же обещали друг другу победить.
- Мы дали обещание, даже придумали особый жест… Ты что, всё забыл?
Все эти дни он держался только благодаря надежде на игру вместе с Мишей. Поддержка и ободрение товарищей по команде, конечно, помогали, но не могли избавить от одиночества. Однако мысль о Мише давала ему силы.
Чахён вздрогнул от запоздалого страха. Миша, молчавший всё это время, прикоснулся губами к его волосам.
- Если тебе жаль, то больше так не делай.
- Оставайся рядом со мной. Никуда не уходи.
Чахён крепче обнял Мишу, и тот ответил на объятия. Только Миша мог дать ему ощущение такой надёжной защиты. Чахён уткнулся лицом в его грудь, делая глубокий вдох.
Они стояли обнявшись в тишине и темноте. Когда дрожь утихла, а тела согрели друг друга, взгляд Миши упал на пластырь на руке Чахёна.
- Всё нормально. Все через это проходят.
Он взял руку Чахёна и поцеловал её. Его лицо, обычно такое нежное, сейчас казалось суровым. Этот поцелуй, первый за полтора дня, вызвал у Чахёна щемящую смесь нежности и грусти. Глядя на упавшие на лицо пряди волос Миши, он тихо произнёс:
- Ты был прав, когда говорил, что этот человек подозрительный… Мне не следовало ему доверять.
- Нет, моя. Я всегда совершаю такие ошибки…
Сколько раз его уже предавали, а он всё наступает на те же грабли. Одиночество в чужой стране делает его таким доверчивым. Он готов раскрыться перед кем угодно, только потому что этот человек из той же страны.
Чахён коснулся щеки Миши рукой, которую тот только что поцеловал. Под пальцами он почувствовал длинный, чуть выпуклый шрам.
- Миша, знаешь… я дал автограф тому человеку, который оставил тебе этот шрам. С головы до ног расписался.
- Почему я был таким дураком и всем верил? Просто потому, что один раз встретились, познакомились… потому что он делал вид, что поддерживает меня.
- Это же так глупо, правда? Поэтому я никому не рассказывал… только тебе…
В трудные моменты он хватался за любую поддержку, терял бдительность и болтал лишнее. Чахён горько усмехнулся собственной наивности, но Миша не улыбнулся в ответ. Он смотрел Чахёну прямо в глаза, позволяя гладить свою щеку. Постепенно улыбка исчезла с лица Чахёна.
- Поэтому… в этот раз тоже виноват я. Это я привёл тебя к нему, познакомил, позволил общаться…
Губы Чахёна похолодели. Это извинение он мог произнести только сейчас. Вдруг весь этот скандал заденет не его, а Мишу? Что, если бы в этой истории всплыли какие-то компрометирующие факты о Мише? Чахёна передёрнуло от мысли о том, как беззаботно он хвастался своим сокровищем всего несколько дней назад. Губы сами собой потянулись к шее Миши.
Миша слегка вздрогнул и заморгал, глядя на Чахёна сверху вниз. Его губы, ещё недавно произносившие серьёзные слова утешения, теперь неуверенно шевелились.
Он говорил так, будто признавался в любви впервые. И это после всех его пылких признаний! Забавная реакция Миши согрела Чахёна. Он снова прижался губами к его коже и прошептал:
- Поехали домой. Мне здесь надоело.
Он так соскучился по их совместной жизни. Миша кивнул и выпрямился. Обнимая его за руку, Чахён думал о завтрашней выездной игре. Чтобы преодолеть этот кризис, нужно ещё немного потерпеть. Ещё чуть-чуть… совсем немного. Он чувствовал, что справится.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty