Наглец. Глава 3-5
Это не было попыткой испортить нормального парня.
Он просто хотел узнать, не в трудной ли тот ситуации, и если ему трудно прокормить себя, то хотя бы иногда угощать его обедом, а во время еды нередко возникает желание выпить. Так постепенно сближаясь, можно давать немного карманных денег. Именно так обычно и складываются отношения между хёном и донсеном (младший брат).
Чан Бом вдруг представил лицо Ивона, который смущенно улыбается и называет его "хён".
Блять. Того и гляди кровь из носа пойдёт.
Почему-то казалось, что если он не примет душ, то этой ночью будет трудно заснуть. Чан Бом почувствовал странное покалывание в груди и крепко зажмурился.
Чонмин, прости. Но давай будем честными, мы ведь не были такими уж близкими друзьями, верно?
Он просто неплохо ладил с ним, пока не бросил школу в первом классе старшей школы и не уехал в Сеул. В этом районе Чонмин был единственным парнем с такой же крупной комплекцией, как у Чан Бома, что тоже сыграло свою роль.
В то время как все, от учителей до учеников, опускали глаза при виде его, Чонмин держался с Чан Бомом непринуждённо. Именно поэтому, как только Чан Бом вернулся в родной город после 17 лет жизни на чужбине, он сразу же навёл справки о Чонмине и пришёл его навестить.
[Это тот самый друг из старшей школы, который сейчас в коме?]
- Да. Его младший брат. Узнай всё, что можно.
Закончив разговор, Чан Бом крепко прижал кулак с телефоном ко лбу.
Он действительно не собирался его трогать. Он просто хотел заменить старого друга и побыть немного старшим братом. Как раскрыть зонт над котёнком, мокнущим под дождём. Как не прогонять птичью семью, которая свила гнездо под наружным блоком кондиционера, и всё лето не включать его.
Главным преимуществом двухэтажного дома, где жил Ивон, была крыша.
На крыше, открытой для всех жильцов, были установлены гриль для барбекю и деревянный настил. Пока Ивон жарил мясо и овощи, его мать сидела на настиле и кормила Хэджу мясными рулетами.
Ивон принёс тарелку с готовым мясом, поставил её рядом с рагу и сказал:
- Сегодня к хёну в больницу приходил его друг.
Теперь, когда он задумался, то понял, что даже не спросил имя. Ивон попытался вспомнить внешность мужчины, который приходил к Чонмину.
- Он сказал, что учился с братом в одной старшей школе. Был на похоронах отца десять лет назад. Очень высокий, примерно два метра. И ещё... Ах, да, он красивый.
Мать сжала губы, удивлённая своими же словами.
У неё было такое выражение лица, словно она неожиданно вспомнила кого-то, кого знала очень давно, и погрузилась в ностальгию. Раз мать его знала, похоже, этот мужчина действительно был другом Чонмина.
- Да. Кажется, Чан Бом. Он однажды приходил к нам пообедать, и я запомнила его, потому что он был такого же роста, как Чонмин.
Чан Бом. Почему-то это имя хорошо подходило тому мужчине.
Мать продолжила, словно пытаясь восстановить воспоминания:
- Чонмин говорил, что перед окончанием старшей школы он уехал в Сеул со своим опекуном. После этого я о нём не слышала, но он приходил на похороны твоего отца. Когда мы подсчитывали деньги, я увидела, что он пожертвовал триста тысяч вон, и Чонмин был очень благодарен. Чонмин тогда только что демобилизовался, и у нас не было денег даже на сегодняшний ужин.
Ивон уныло положил палочки на стол.
Он совсем не знал об этом. Хотя сейчас их положение тоже не блестящее, но они хотя бы не беспокоились о том, что будут есть. Но и тогда Чонмин всегда приносил домой всё, что хотел Ивон.
- Благодаря этому мы смогли починить твоё пианино и купить краски. Помнишь?
Ивон помнил, как ходил с Чонмином в магазин художественных принадлежностей. Это был набор профессиональных акварельных красок, слишком дорогой для ребёнка.
Было приятно, когда одноклассники удивлялись им, но ещё больше его захватили яркие цвета. Ивон был счастлив, что наконец смог полностью передать на холсте красоту, которую видел своими глазами. Для Ивона это был первый такой опыт.
Ему вдруг стало стыдно, что он настороженно отнёсся к Чан Бому, судя только по внешности.
Если слова Чан Бома "ещё увидимся" не были обычной вежливостью, то в следующий раз нужно будет вести себя более учтиво. Он зачерпнул полную ложку риса и решительно отправил ее в рот.
Однако это решение Ивона пошатнулось уже на следующий день.
9:30 вечера, время закрытия заказов в мясном ресторане, где работал Ивон.
Он как раз обходил столики, где посетители заканчивали ужин, проверяя, нет ли дополнительных заказов. В этот момент зазвенел маленький колокольчик на двери ресторана.
Ивон повернул голову к двери с вежливой улыбкой, которую надевал только во время работы.
- А. Извините, но на сегодня мы закончили...
И не смог закончить предложение, увидев Чан Бома, стоящего в дверях ресторана.
Увидев Чан Бома, Ивон невольно сглотнул и подумал: "Он ведь хороший человек, правда?"
Строгий костюм, отличающийся в деталях от вчерашнего, но такой же чёрный. Яркие золотые часы, словно купленные в местном ювелирном магазине после вопроса: "Что у вас здесь самое дорогое?" Мускулистое крупное телосложение, свирепый взгляд.
Не только Ивон застыл при виде Чан Бома.
Среди посетителей, весело болтавших в хмельном настроении, внезапно воцарилась тишина. Все гости за оставшимися тремя столиками почему-то приняли более почтительные позы, молча глядя на шипящие жаровни, и начали торопливо собирать свои вещи.
Услышав внезапную тишину, хозяин выбежал из кухни и с опытной улыбкой встретил Чан Бома.
- Ой, извините. Мы работаем только до десяти.
Чан Бом, не отводя взгляда от Ивона, сунул руку во внутренний карман пиджака. Он достал из бумажника пять банкнот по сто тысяч вон и положил их на стойку.
Хозяин с искренней широкой улыбкой сказал:
И вот Чан Бом уже сидел посреди опустевшего ресторана.
Ивон расставил перед Чан Бомом основные закуски и положил угли. Он принёс заказанные самгёпсаль и соджу, и собирался начать жарить мясо, когда Чан Бом достал сигарету и обратился к кухне:
- Хозяин, если рабочий день закончился, можно я покормлю его?
Чан Бом, словно не слыша слов Ивона, прикурил сигарету.
Хозяин, вышедший из кухни с омлетом и пастой твенджан, сказал Ивону:
- Ивон, это твой гость? Ну конечно, вы должны поесть вместе. Ивон, садись. Не беспокойся об уборке, просто поговори спокойно с гостем.
Ивон извинился, бросая взгляды на сигарету Чан Бома. Хозяин был человеком, который не переносил даже запах сигарет, когда клиенты курили перед заведением.
Хозяин, проследив за взглядом Ивона и поздно заметив сигарету Чан Бома, воскликнул "А!" с таким выражением, будто мир рухнул. Затем с невероятно любезным выражением лица и голосом сказал:
- Что же я. Сейчас принесу вам пепельницу.
Ивон смотрел вслед спешащему за пепельницей хозяину и почему-то чувствовал себя обманутым.
Чан Бом поставил напротив Ивона рюмку для соджу и наполнил ее. Затем, глядя на мявшегося Ивона, он сказал бесстрастным тоном:
Чан Бом, не отводя от него пристального взгляда, вдруг протянул свою большую правую руку. Ивон непонимающе посмотрел на него, и тогда Чан Бом кивком подбородка указал на щипцы и ножницы, которые держал в руке. Ивон неловко передал их ему.
Чан Бом, взяв щипцы и ножницы, начал жарить мясо и прямо спросил:
- Ты брал деньги у ростовщиков?
Непонятно, как он узнал, но это была правда. Хотя Ивон не брал его лично, но долг в двадцать миллионов вон, оформленный на мать, должен был выплачивать и он.
Три месяца назад банк неожиданно отклонил заявку на продление кредита, для которого в залог был оставлен дом Чонмина. Даже после продажи дома и переезда в нынешнюю полуподвальную квартиру денег не хватило.
Брать деньги у ростовщиков, чтобы погасить банковский кредит, было абсурдно, но Ивон думал, что сможет быстро вернуть долг. Двадцать миллионов вон - сумма немаленькая, но и не такая, которую невозможно вернуть.
Конечно, сам факт обращения к ростовщикам был стрессом и для Ивона. Предчувствуя неприятный разговор, он с поникшим видом спросил:
- Ты хоть понимаешь, насколько это опасно - брать такие кредиты?
Как и ожидалось, Чан Бом отчитывал его, указывая щипцами для мяса.
Конечно, Ивон знал, что брать деньги у ростовщиков опасно. Но он не просто бездумно согласился с матерью.
Компанию "Хесон", где мать Ивона взяла кредит, порекомендовал бывший коллега Чонмина. Её называли ростовщической, но это был третичный финансовый сектор, и говорили, что обычные студенты или домохозяйки могут брать там деньги в случае крайней необходимости без особых проблем, если не задерживать выплату процентов. Слова детектива казались заслуживающими доверия.
Видя непонимающее выражение лица Ивона, Чан Бом нахмурил свои и без того грозные брови и бросил щипцы и ножницы на стол.
Затем он достал из внутреннего кармана пиджака неправдоподобно толстый белый конверт и бросил его на стол.
Ивон уставился на белый конверт округлившимися глазами.
Двадцать миллионов вон - это был не весь долг семьи. Но даже без него на душе стало бы гораздо легче. Хотя основная сумма была не настолько велика, чтобы с ней нельзя было справиться, проценты, которые приходилось выплачивать ежемесячно, действительно были обременительны в их нынешнем положении.
Ивон хотел принять деньги, не спрашивая причин. Но именно поэтому он не мог прикоснуться к конверту. Он чувствовал, что как только дотронется до него, не сможет отказаться.
- Я даже не знаю вашего имени.
На самом деле знал, но это был косвенный способ спросить: "Почему вы мне помогаете?"
Для обычной любезности к младшему брату бывшего школьного друга это было слишком щедро. Конечно, он не предлагал просто подарить двадцать миллионов вон, но любой нормальный человек уточнил бы, когда и сможет ли вообще получить деньги обратно. Это была не та сумма, которую легко отдают с мыслью: "Ну, если не сможешь вернуть, ничего страшного".
Более того, для Ивона Чан Бом казался гораздо страшнее, чем "Хесон", который был знаком ему по местной рекламе с милым крокодилом, предлагающим консультации по кредитам.
Кстати, он до сих пор не знал, чем на самом деле занимается этот человек.
- Чем вы занимаетесь? Ну, кроме того, что вы друг моего брата.
Чан Бом пристально смотрел на Ивона с каменным лицом. Его взгляд как будто говорил: "Бери, что дают, и не задавай лишних вопросов".
Сделав тяжёлый выдох, словно сдерживая раздражение, Чан Бом достал визитку и бросил ее поверх конверта с деньгами.
На визитке было написано: "JB Capital, директор Чан Бом".
Так и есть, еще один ростовщик.
Он так и думал, но всё равно...
Тот факт, что Чан Бом оказался именно тем, кем казался, вызвал у Ивона странное чувство разочарования. Он взял визитку и задумчиво повертел её в руках. Почему-то Чан Бом слегка дрогнул веками, хотя его лицо оставалось бесстрастным.
- Тогда что я должен сделать для вас?
Ивон ожидал, что Чан Бом, естественно, потребует проценты или хотя бы упомянет дату возврата. Но Чан Бом, скрестив руки, лишь молча смотрел на него, демонстрируя свои мощные плечи и бицепсы. И лишь спустя долгое время произнес совершенно неожиданную фразу:
От этого абсолютно неожиданного вопроса Ивон почувствовал, как над его головой возникло не меньше пяти вопросительных знаков.
Это был стандартный вопрос, который взрослые обычно задают от скуки. Просто Ивон не ожидал услышать его сейчас. Он ответил с недоумением, но искренне:
Ивон смутно полагал, что когда-нибудь у него появится девушка, но никогда не представлял себе конкретного человека. Сейчас у него не было сил думать о романтических отношениях, да и вообще Ивон не слишком интересовался девушками.
Он попытался вспомнить, хотел ли он когда-нибудь встречаться с кем-то из своих подруг по университету, когда Чан Бом с бесстрастным лицом небрежно спросил:
Вопрос был настолько неожиданным, что Ивон на мгновение растерялся.
Сначала он подумал, что Чан Бом просто спрашивает, мог бы он встречаться с мужчиной. Ивон никогда не считал себя геем, но, с другой стороны, он ещё ни в кого не влюблялся, так что кто знает.
Почему он постоянно задаёт странные вопросы вместо того, чтобы сказать, что я должен сделать?
Постепенно осмысливая контекст разговора, Ивон наконец понял, о чём говорил Чан Бом, и был шокирован.
Он предлагал переспать с ним в обмен на деньги.
Ивон вскочил как ужаленный. С пылающим лицом он закричал на Чан Бома:
- Эй. Не кричи, сядь. Я просто спросил.
- Даже если бы мне нравились мужчины, я бы не стал спать с вами.
Произнес низким голосом Чан Бом, сжав челюсти. Хотя именно он сказал нечто неприличное, его поведение намекало, что это Ивон поставил их в неловкое положение, повысив голос. От такого невозмутимого выражения лица Ивон почти начал сомневаться, не он ли здесь ненормальный.
Ивон в отчаянии схватился за голову, но быстро взял себя в руки и указал на белый конверт на столе.
Чан Бом, который как раз собирался налить себе еще соджу, пробормотал: «Ха, черт», и встал.
С раздраженным видом он сунул конверт обратно во внутренний карман пиджака. Ивон, закипая от злости, не выдержал и сказал:
- И не вздумайте снова говорить, что мы еще увидимся. Я больше не хочу иметь с вами никаких дел.
Чан Бом холодно посмотрел на Ивона и, не ответив, вышел из ресторана.
Чан Бом откинулся в кресле своего кабинета в компании JB Capital, открытой всего два месяца назад, и погрузился в раздумья. Рассеянным, пустым взглядом он смотрел в пространство, едва слушая отчет менеджера Ю Докхва.
- Директор, как вы и просили, я узнал больше о Хесоне. Они действительно мерзкие ребята. Их представитель - Пэк Чхольги, и хотя названия разные, говорят, половина ростовщических компаний в этом районе принадлежит ему.
Чан Бом примерно так и предполагал. Это был распространённый метод, которым пользовались сеульские мошенники.
Сначала они создают солидную финансовую компанию третьего уровня. Выдают кредиты с процентной ставкой, не превышающей установленную законом, рекламируются, снижают настороженность, привлекают как можно больше клиентов, а затем отбирают среди них VIP-клиентов без способности к возврату и рекомендуют им другую компанию, которая фактически имеет того же владельца. Эти фиктивные компании можно отсечь в любой момент, как хвост ящерицы.
Заставить клиента взять больший долг с более высокой процентной ставкой - это уже полдела. На этом этапе они заставляют подписать расписку, которая не имеет юридической силы, но крайне бесчеловечна. Это был вход на рынок торговли людьми.
Именно поэтому Чан Бом без колебаний предложил У Ивону 20 миллионов вон.
Если бы не Хесон, Чан Бом не зашёл бы так далеко. Ивон был идеальным кандидатом для продажи в бар. Если бы Пэк Чхольги хоть раз увидел Ивона вживую, он сразу бы рассчитал, что какие-то 20 миллионов вон - не такая уж большая сумма.
Не меняя расслабленной позы, Чан Бом ответил вялым голосом:
- Этот тип, наверное, и местную полицию держит на крючке?
- Да. Говорят, здесь труднее найти тех, кого Пэк Чхольги не подкупил.
Ах, правда не хочется с ними связываться. Хотелось бы, чтобы государство как-то разобралось с такими людьми.
Он вернулся в родной город после 17 лет жизни в Сеуле, куда попал из детского дома под опеку председателя Чо. Жизнь в столице, полная насилия и преступлений, опустошила его душу. Он мечтал уйти на покой и провести остаток дней в тишине и спокойствии.
Он хотел просто зарабатывать на жизнь, выдавая займы тем, кто не мог получить кредит в банке. Это было взаимовыгодное сотрудничество, своего рода симбиоз. Именно с этой целью он и основал JB Capital, а щедрые отступные от председателя Чо, который относился к нему почти как к сыну, позволили воплотить эту идею в жизнь.
- А знаете, что самое отвратительное в Пэк Чхольги? - вдруг оживлённо зашептал менеджер Ю, как будто делясь секретом.
- Говорят, этот старик любит молодых парней.
Чан Бом медленно повернул голову и перевёл рассеянный взгляд с пустоты на менеджера Ю. Он увидел суровое лицо с лысой головой и телосложением, даже более внушительным, чем у него самого.
Чан Бом бесстрастно и спокойно сказал:
Ах, наконец-то отчаянный вздох, поднимающийся из самых глубин, вырвался наружу.
Лицо Ивона, смотревшего на него с презрением, не выходило у него из головы. И каждый раз в ушах звенел его голос: «Даже если бы я любил мужчин, я бы не стал спать с вами».
Блять, зря я спросил, только хуже сделал.
Но он имел право спросить. Чан Бом предложил 20 миллионов вон, сумму, о которой сам не помышлял раньше. При такой сумме сердце Ивона должно было хоть немного дрогнуть. Не было ничего плохого в том, чтобы заранее узнать, есть ли хоть малейший шанс, что он захочет переспать с ним.
Но Ивон дал понять, что даже за 20 миллионов вон он не хочет иметь с ним ничего общего.
Это был контрольный выстрел. За свои 34 года Чан Бом никогда не испытывал такой боли. Он был настолько расстроен, что, потеряв всякую надежду, монотонно спросил менеджера Ю:
- Докхва-я, я дам тебе 20 миллионов вон, позволишь мне трахнуть тебя в задницу?
Всегда вежливый менеджер Ю внезапно побагровел, на его лысой голове вздулись вены. Однако сумма в 20 миллионов вон, казалось, заинтересовала его, и, поразмыслив, он ответил:
Искренне возмутился Чан Бом. Поднимая свое 194-сантиметровое тело с кресла, он слегка постучал по лысой голове менеджера Ю.
- Если не хочешь умереть, сотри из своей головы ту грязную картину, которую ты только что представил.
Менеджер Ю покорно склонил голову, но по его выражению было ясно, что он думает: "Этот придурок опять чудит". В отличие от Чан Бома, которому стало крайне тошно от мимолётной мысли о том, чтобы переспать с мужчиной, не Ивоном, менеджер Ю, казалось, был готов подставить зад за 20 миллионов вон.
Непонятно, почему то, что другие делают так легко и непринуждённо, только У Ивон находит таким сложным.
Ну, наверное, всё дело в том, что он "молодой господин". Чан Бом вздохнул и сказал менеджеру Ю:
- Пока что узнай, можем ли мы выкупить долг матери У Чонмина на нашу компанию.
Было ошибкой впутывать парня в вопрос, который с самого начала должен был решаться между взрослыми. Теперь Ивон будет смотреть на Чан Бома злыми глазами, даже если тот предложит ему всего лишь леденец.
В любом случае, из-за этого ненужного вопроса все стало только сложнее.
Ивон заскочил домой перед ночной сменой в круглосуточном магазине, чтобы смыть с себя запах жира, впитавшийся после работы в мясном ресторане. Однако в доме, который должен был быть тихим, так как мать и Хэджу уже должны были спать, он услышал голос незнакомого мужчины.
- В этом месяце вы тоже хорошо потрудились, мать.
Насторожившись, Ивон быстро направился в сторону голоса.
Он увидел, как мать, сидевшая на полу в гостиной, испуганно вздрогнула, увидев его. Мужчина, сидевший напротив неё, обернулся, засовывая белый конверт в задний карман брюк.
Ивон никогда раньше не видел этого человека. У мужчины были маленькие глазки и шрам на краю брови.
- Должно быть, это ваш второй сын?
Почему-то мужчина с маленькими глазками оглядел Ивона с ног до головы и тихо присвистнул. Затем он кивнул и, снова повернувшись к матери, продолжил:
- Теперь понятно, почему наша мать говорила, что не покажет сына, даже если умрёт. И все фотографии в доме спрятала. Я бы тоже так сделал.
Мать посмотрела на Ивона тревожным взглядом и сказала:
- Ивон-а, иди к себе в комнату.
Мужчина с маленькими глазками направился к входной двери. Проходя мимо Ивона, он слегка принюхался возле его плеча и вдруг, словно проголодавшись, причмокнул губами и сказал:
- Парень, зачем такому, как ты, работать в мясном ресторане? В мире столько способов легко заработать деньги. Когда ты сможешь побаловать нашу мать на такие заработки?
Ивон отвернулся от маленьких глазок, пристально смотревших на него снизу вверх, и плотно сжал губы.
Всё из-за настойчивых предупреждений матери в тот день, когда они занимали деньги в кредитной конторе. Если поблизости будет крутиться кто-то подозрительный, не смотреть ему в глаза и не разговаривать.
Мужчина с маленькими глазками криво усмехнулся на отсутствие реакции Ивона, достал из бумажника визитку и ткнул ею в плечо.
- Если захочешь заработать, свяжись со мной. Дам работу.
Пока Ивон читал визитку, послышался звук открывающейся входной двери. Убедившись, что Ку Минги вышел из дома, Ивон сел рядом с матерью.
- Почему человек из Хесона пришёл в такое время?
- Не знаю, он вдруг появился и сказал, что с этого месяца будет лично собирать проценты...
Ответила мать, дрожащими руками сжимая квитанцию.
До сих пор проценты перечислялись на счёт. Было непонятно, почему теперь он вдруг решил лично собирать такую небольшую сумму, не достигающую и 400 000 вон в месяц. К тому же, Ку Минги вёл себя так, будто был хорошо знаком с матерью.
- Он сказал, что новый менеджер, приходил с корзиной фруктов в больницу к брату, чтобы представиться. Говорил, что если будут какие-то трудности, можно обращаться к нему. На самом деле, тогда я задержала выплату процентов на несколько дней из-за оплаты больничных счетов Чонмина.
Похоже, Ку Мин Ги был тем самым сотрудником, которого отправили проверить платежеспособность их семьи. Ивон догадывался, что, увидев мать, он решил, что лучше поторопиться с возвратом долга, и поэтому настоял на личных встречах.
Честно говоря, Ивон хотел как можно скорее рассчитаться с долгом, если бы это было возможно. Было очень неприятно, что кредитор мог в любое время без предупреждения заявиться к ним. Однако это не было незаконным, поэтому пожаловаться они не могли.
Мать, видимо, думала так же, потому что дрожащей рукой погладила Ивона по плечу.
- Не беспокойся. Мама как-нибудь достанет деньги и решит эту проблему в первую очередь.
Хотя она иногда готовила и продавала закуски или работала в ресторане, у матери не было дохода уже довольно давно. Проблемы с коленями затрудняли передвижение, к тому же она взяла на себя уход за братом и заботу о Хэджу.
Более того, из-за длительной болезни отца родственники с обеих сторон постепенно отстранились, и ей не к кому было обратиться за помощью.
- Ивон, дай мне визитку этого человека.
Казалось, силы покинули мать, когда она с трудом разорвала визитку, переданную Ивоном, и, положив руку на грудь, тяжело вздохнула. Ивон с беспокойством подумал: "Если такой человек начнёт вести себя хоть немного агрессивно, мама не выдержит".
Мать и так была слаба. Не только из-за возраста, но и из-за множества трудностей, перенесённых за всю жизнь.
Если мама тоже сломается, Ивон не сможет это вынести. К тому же, даже если кредитор не будет буйствовать, противостоять такому крепкому мужчине должен был, конечно, Ивон, а не мама.
Он не мог вечно прятаться за спиной матери. Теперь настало время Ивону по-настоящему стать главой семьи.
На следующий день Ивон посетил офис Хесона и спросил менеджера Ку Минги.
Он представлял себе грязный, прокуренный офис, где громилы едят лапшу, но, к его удивлению, офис выглядел как в обычной компании. Ку Минги, встретивший его в приемной, был одет в аккуратный костюм, и только небольшой шрам на брови выделялся на его лице.
- Я хотел бы узнать, могу ли я перевести кредит, оформленный на мою мать, на свое имя.
- Правда? Наш Ивон не только красивый, но и настоящий сыновний долг знает.
Ку Минги принёс папку с документами из офисного шкафа и объяснил.
Изменение имени невозможно. Однако можно погасить долг матери. То есть, если Ивон возьмёт кредит здесь и сейчас и погасит долг матери, то фактически произойдёт смена имени.
- Если я это сделаю, вы больше не будете связываться с моей матерью или приходить к ней?
- Ну конечно. Я делаю это, потому что компания приказала, думаешь, мне нравится каждый месяц донимать твою мать? Я и сам очень переживал, что настанет день, когда придётся сказать ей что-то неприятное.
Просматривая заявку на кредит, Ивон спросил:
- А, из-за льгот и всякого такого мы работаем под разными названиями, но это тоже наша компания. Тебе нужно только проверить, что основная сумма, процентная ставка и условия погашения такие же, как в договоре, который подписала твоя мать. Мы просто меняем имя на тех же условиях. Я хорошо подстраховал тебя, увеличив срок погашения.
На самом деле, Ивону было все равно, где брать кредит, если условия одинаковые. Менеджер все равно был тот же.
Даже тот факт, что срок погашения был увеличен с 6 месяцев до 5 лет, был плюсом. Чем больше времени на погашение долга, тем лучше, даже если он хотел расплатиться как можно скорее.
Пока Ивон внимательно изучал заявку на кредит, Ку Минги без умолку болтал.
- Кстати, наш Ивон действительно никогда не задумывался о карьере знаменитости? Ты такой красивый, я просто поражаюсь. У меня много знакомых, я могу тебя познакомить.
Из-за такой надоедливой болтовни Ивону пришлось напрягать глаза и перечитывать каждое предложение по три раза.
Наконец, подписав документ и с лёгким вздохом выпрямившись, Ивон вздрогнул, когда Ку Минги с грохотом хлопнул ладонью по контракту.
Ку Минги, который всё это время шумно болтал, вдруг замолчал.
Криво усмехаясь и подтягивая к себе заявку Ивона на кредит, Ку Минги заговорил совершенно другим, низким и спокойным голосом:
- Рассчитываю на тебя в будущем.
И тут Ивон почувствовал, будто попал в ловушку, хотя не понимал, почему.
Чан Бом стоял перед круглосуточным магазином, где Ивон работал в ночную смену, и курил.
Было полпятого утра. Темную улицу, лишенную нормального освещения, озаряла лишь яркая вывеска магазина. А за стеклом Ивон, рассеянно стоявший за кассой, сиял, словно красивый светильник.
Чан Бом выбросил окурок и сразу же достал новую сигарету.
Ивон перевёл долг матери на себя.
Изначально Чан Бом планировал встретиться с матерью Ивона и предложить ей передачу долга. Судя по Ивону, его мать вряд ли легко приняла бы 20 миллионов вон, и он собирался сказать ей, что будет держать долговое обязательство, а она сможет погасить его, когда появится возможность. Поскольку они уже были знакомы, можно было бы договориться.
Если бы только Ивон не перевёл долг на себя.
И проблема заключалась в том, что для передачи долга требовалось согласие самого должника.
Чан Бом тут же смял пустую пачку сигарет в своей огромной руке, выбросил её и вошёл в магазин.
Приближаясь к кассе, он видел, как его гигантская тень полностью накрыла обеспокоенное лицо и макушку Ивона. Видя, что подрабатывающий студент совершенно рассеян, Чан Бом достал бумажник из внутреннего кармана пиджака и сказал:
Только тогда Ивон очнулся и поднял глаза на Чан Бома.
Теперь было видно, что Ивон говорил своим выражением лица. Его красивые брови были сильно нахмурены, что выдавало крайний дискомфорт от присутствия Чан Бома.
Ивон даже не удостоил его словом и просто пробил покупку.
Чёрт. Я ещё даже волоска на нём не тронул, а он так настороженно относится.
Ивон напоминал ему маленького котенка, готового в любой момент выпустить когти и вцепиться зубами, если его кто-то попытается тронуть. Чан Бом, не забирая сигареты, окликнул его:
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty