Кле. Глава 26-30
Для человека, который должен был искать жильё со следующего месяца, предложение с проживанием и питанием было весьма привлекательным. Те, кто живёт самостоятельно, хорошо знают, насколько страшны арендная плата, расходы на еду, коммунальные услуги и сборы за обслуживание. Возможность сэкономить всё это сразу, конечно, была соблазнительной.
- Когда почувствуешь, что по твоим меркам ты всё отработал, скажи мне. После этого будешь получать щедрую зарплату плюс ежемесячные бонусы.
Этого было достаточно. Чтобы отработать такую огромную сумму в 100 миллионов, придётся трудиться долго, но это всё же лучше, чем просто принять деньги безвозмездно.
Хорошая зарплата, решённый вопрос с жильём и питанием, а позже - щедрая зарплата с ежемесячными бонусами...
Судя по тому, как он тратит деньги, зарплата и бонусы должны быть значительными, и за такое я готов был работать круглосуточно без единой жалобы.
В моей голове уже плавала визитка, которую дал мне аджосси.
Человек в должности директора Тэхын Констракшн не станет говорить пустые слова.
Аджосси, будто уже зная мой ответ, непринуждённо спросил:
- Так когда ты сможешь приступить к работе?
Почему-то у меня было ощущение, что аджосси меня обвёл вокруг пальца, но это, должно быть, просто моё воображение.
Несмотря на глубокую ночь, У Инхёк никак не мог заснуть.
Стоя на террасе и глядя на ночной пейзаж, он снова достал сигарету.
В портсигаре осталась последняя. Неудивительно, ведь он курил непрерывно с того момента, как лично убедился, что Ли Догом благополучно добрался до круглосуточного магазина.
«Вы разожгли этот огонь, теперь несите ответственность.»
«Прежде всего, мне нужны конкретные доказательства того, что мои родители не погибли в аварии, а были убиты.»
«И я хочу знать, почему их убили.»
Инхёк усмехнулся, вспомнив слова Ли Догома.
Глубоко затянувшись сигаретой, Инхёк выпустил длинную серую струю дыма.
Ли Догом, несмотря на свой юный возраст - немногим за двадцать, - быстро соображал и был осмотрителен. Вероятно, если бы он открыто не показал свои карты и не давил так явно, тот бы даже не дрогнул.
Тёплая улыбка на лице Инхёка постепенно становилась холоднее.
В ближайшее время они не посмеют его тронуть. Слухи о том, что Ли Догом - любовник У Инхёка, уже достаточно распространились. Ни одна организация, имеющая хоть немного здравого смысла, не осмелилась бы потревожить Ли Догома на основании сомнительной информации. Связываться с любовником У Инхёка, держащего в руках реальную власть в Тэхыне, было равносильно самоубийству, если только ты не сошёл с ума.
«Ощущение, когда тебя используют, а ты ничего не знаешь - отвратительное чувство.»
Инхёк представил Ли Догома «тогда», с горькой усмешкой на губах. Он снова и снова прокручивал в голове то мерзкое чувство, которое, должно быть, испытывал тот, словно оно было его собственным.
Не волнуйся, Гом-а. В этот раз всё будет иначе, чем "тогда".
Многое уже изменилось с тех пор, когда его использовали, не посвящая ни во что, и он сам собирался многое изменить в будущем.
Для этого он и вгрызся в горло хозяину, который обращался с ним как с собакой, и поднялся до своего нынешнего положения.
Он вдавил в пепельницу сигарету, выкуренную почти до фильтра. Безвольно сломанный, раскрошенный пепел оставил тёмный след на прозрачном стекле.
Когда У Инхёк вышел с террасы, его плечи окутала тьма, подобная ночи.
У него было предчувствие, что и сегодня он неизбежно увидит во сне «день, когда потерял Ли Догома».
Он стонал около десяти минут, обхватив голову, которая, казалось, вот-вот расколется.
Постепенно он почувствовал, как боль, достигшая предела, начала утихать. В голове, до этого заполненной только мыслью «больно», понемногу появлялось пространство для других мыслей.
Неужели я действительно умираю...?
Тяжело дыша, он опустил дрожащие руки. Неизвестно, насколько сильно он бессознательно давил на голову, но помимо последствий боли, виски с обеих сторон ужасно ныли.
Сколько уже дней это продолжается - он не знал.
Каждый день без исключения повторялось одно и то же, поэтому ему пришлось серьёзно задуматься.
Больница... может, стоит пойти.
Возможно, у него проблемы с мозгом, не связанные с кошмарами. Или это могли быть психические проблемы из-за стресса.
По-хорошему, он предпочёл бы терпеть и кошмары, и боль, чем идти в больницу. Кошмары - просто дурные сны, а головную боль можно перетерпеть.
Но главной проблемой было то, что усталость не проходила.
Даже после сна он не чувствовал себя отдохнувшим. Он ощущал, как усталость накапливается слой за слоем. В таком состоянии он в любой момент мог просто бессильно рухнуть, и это не было бы удивительно.
И сегодня, несмотря на то что он проспал почти до полудня, он был ужасно истощён. Казалось, стоит ему снова лечь на матрас, и он мгновенно заснёт.
Эти проклятые кошмары приходили не только когда он намеренно ложился спать, но и когда он дремал и проваливался в лёгкий сон. И точно так же после пробуждения его накрывала головная боль, словно череп раскалывался на части.
- Дайте же мне передышку, прошу...
Он вздохнул, держась за пульсирующую голову.
Хорошо хоть с сегодняшнего дня можно не ходить на подработку. Если бы пришлось тащиться туда в таком состоянии, это было бы настоящей пыткой.
Только он с облегчением подумал об этом, как раздался стук в дверь.
Тук-тук.
Равномерный, но не навязчивый стук. Посетитель, похоже, хорошо знал, что дверной звонок издает пронзительный звук, от которого закладывает уши.
Он открыл дверь, даже не спрашивая, кто там.
Как и ожидалось, это был Квон Сонджэ. Одетый в свободную футболку с коротким рукавом и надвинутую на глаза черную кепку, он стоял с небрежно перекинутой через плечо сумкой и смотрел на него.
- Я же просил звонить перед приходом.
Если подумать, то вроде бы я чувствовал вибрацию телефона, когда мучился от головной боли. Но я был настолько невменяем, что даже не подумал проверить телефон.
Квон Сонджэ внимательно осмотрел меня и нахмурился.
- Почему ты так паршиво выглядишь?
- Ты как будто в шаге от смерти.
- Ерунда. Просто я только что проснулся, вот и выгляжу так.
Я попытался казаться невозмутимым и даже зевнул, отворачиваясь, но Квон Сонджэ крепко схватил меня за плечо.
- Я вообще-то не настолько слепой, чтобы не отличить недосыпание от полного истощения.
Квон Сонджэ, не отпуская меня, первым делом закрыл входную дверь.
- Ты болен? Нужны лекарства? Купить тебе что-нибудь?
Я отмахнулся от руки Квон Сонджэ и, сказав, что пойду умоюсь, направился в ванную. Он не сводил с меня пристального взгляда до тех пор, пока дверь почти не закрылась, видимо, я действительно выглядел плохо.
Сейчас начнет читать нотации, как обычно.
Когда тот начинал ворчать, он мог заткнуть за пояс любых родителей, так что мне явно не повезло.
Встав перед зеркалом в ванной, я невольно замер. Я выглядел как лишенный сил труп, и румянец еще не вернулся на моё лицо.
После приступа мигрени я всегда выгляжу отвратительно.
Когда головная боль полностью проходила, я становился «слегка уставшим, но в целом нормальным человеком», так что после душа и небольшой передышки все должно было быть в порядке.
С тихим вздохом я начал умываться. Хотелось окатить себя ледяной водой, чтобы взбодриться, но я побоялся, что мой бледный цвет лица станет еще хуже.
Выйдя из ванной, я увидел, что Квон Сонджэ, сняв куртку и кепку, уже собирал мои вещи. Матрас и одеяло, на которых я спал, были аккуратно сложены.
Я хотел присоединиться к нему, чтобы побыстрее собрать свои вещи, но Квон Сонджэ холодно остановил меня.
- Не нужно, просто сядь. Ты сейчас в любой момент можешь упасть в обморок, собирая вещи.
- Ты притворяешься, что в порядке. Думаешь, я тебя первый день знаю?
Взгляд Квон Сонджэ стал суровым.
Несмотря на то, что цвет лица улучшился и глаза стали ясными, напор Квон Сонджэ был настолько силен, что мне пришлось отступить. Если бы я упрямился, тот мог бы завернуть меня в одеяло и связать.
- Вещей немного, так что я все соберу, а потом схожу за едой и лекарствами.
- Все в порядке. Я обычно первый прием пищи...
- Я знаю, что ты обычно пропускаешь, но в этот раз поешь. Или ты собираешься принимать лекарства на пустой желудок?
- Не нужны мне никакие лекарства, говорю же.
И вечно он так: ворчит и беспокоится.
У меня уже не осталось сил спорить, так что я просто замолчал.
Не желая просто стоять без дела, я направился в ванную, чтобы собрать хотя бы предметы первой необходимости. Я потянулся за бутылкой шампуня, но замер.
«У меня там есть практически всё необходимое, так что тебе нужно привезти только себя.»
То, что слова аджосси иногда звучали странно, наверняка было проблемой моего восприятия.
Я вспомнил не только его слова, но и фотографии, которые он мне показывал. В такой роскошной квартире определённо не будет нужды в дешёвых туалетных принадлежностях.
Но выбрасывать наполовину использованные флаконы было жалко, и я колебался, пока не почувствовал за спиной нечто, напоминающее жажду крови.
Обернувшись, я увидел Квон Сонджэ, который смотрел на меня с таким выражением лица, будто готов был вцепиться мне в горло.
Он схватил меня за руку и потащил. Он был настолько сильным, что я не смог сопротивляться даже на мгновение.
- Хорошо, хорошо. Я просто буду сидеть спокойно.
В итоге из-за давления Квон Сонджэ мне пришлось сидеть на стуле.
Я неловко наблюдал, как он усердно собирает мои вещи, затем отвёл взгляд. Рядом с местом, где я сидел, стоял пустой старый письменный стол.
Я убрал с него вещи не из-за переезда. Я постепенно освобождал его с тех пор, как хозяйка квартиры уведомила меня, что нужно освободить комнату к следующему месяцу. В любом случае, в ближайшее время учиться мне, похоже, не придётся.
Глядя на пустой стол, я пробормотал:
- Уже через две недели начинается семестр.
Хоть это и не имело ко мне отношения, ведь я взял академический отпуск, но всё равно вызывало странные чувства. Друзья, с которыми я когда-то смеялся и болтал, будут продолжать двигаться вперёд, а я словно остановился.
Квон Сонджэ, доставая мою одежду из небольшого шкафа, небрежно бросил:
- Из-за того, что ты взял академический отпуск.
Видя мою равнодушную реакцию, он добавил:
- И не только ассистент. Профессора тоже все сожалели.
- Они просто говорят так. Разве я единственный, кто берёт академ во время учёбы?
Даже если это правда, им просто жаль, что они потеряли одного послушного стипендиата.
Квон Сонджэ, складывавший мою одежду в чемодан, остановился и повернулся ко мне.
Его глаза были необычайно серьёзны, когда он произносил моё имя.
- Может, мне тоже взять академический отпуск?
Услышав его слова, я невольно дёрнул веком. Что он такое говорит?
- Староста, приди в себя. Какой ещё академический отпуск без причины?
В ответ на мои упрёки Квон Сонджэ решительно подошёл ко мне. Комната была настолько маленькой, что ему хватило двух шагов, чтобы оказаться всего в нескольких сантиметрах от меня.
Он упёрся руками в подлокотники стула, на котором я сидел.
Я оказался полностью заперт между его руками, без возможности сбежать.
Лицо Квон Сонджэ было чрезмерно близко.
- Твоё отсутствие - достаточная причина.
Что хорошо в Квон Сонджэ - иногда он бывает неуместно серьезным.
Я спокойно встретил его ясный взгляд, а затем слегка усмехнулся.
- Ты что, ребенок? Собираешься последовать за другом только потому, что он взял академический отпуск?
Я слегка оттолкнул его грудь. Твердая грудь под рубашкой легко подалась без особого сопротивления.
- В любом случае, я возьму отпуск только на один семестр. В следующем году восстановлюсь.
- В прошлый раз ты говорил, что возьмешь отпуск на год.
- Поскольку мне предложили хорошую оплату, думаю, хватит и одного семестра.
Подозрительный взгляд Квон Сонджэ впился в меня.
- Эта подработка действительно нормальная?
- Говорю же, все в порядке. Думаешь, я впервые работаю в курортном комплексе? Я уже внимательно изучил весь контракт.
Я солгал Квон Сонджэ, что буду работать горничным в курортном комплексе недалеко от Сеула. Если бы я сказал, что собираюсь жить и работать в доме человека, внезапно заплатившего мне 100 миллионов вон, он бы точно вообразил что-то странное.
Я бы на его месте тоже подумал, что меня продали.
При мысли о том, как бы отреагировал Квон Сонджэ, если бы я сказал правду, я невольно усмехнулся.
Когда я рассказал ему о работе в курортном комплексе, Квон Сонджэ был не особо доволен. Похоже, его беспокоило, что я буду жить там более полугода.
Он даже предложил найти мне другую подработку, но мое решение было непоколебимо.
Даже я понимал, что решение было принято довольно импульсивно, но все же не хотел упускать такую удачную возможность.
«Все материалы, которые я тебе передам, совершенно секретны.»
«Начиная от полиции, принявшей заявление, множество людей было подкуплено. Я тоже получил эти материалы, давая взятки.»
«Я не могу позволить, чтобы такие важные секретные материалы покидали мой дом.»
«Вместо этого, если ты будешь жить у меня, ты сможешь просматривать их в любое время. И другую информацию, которая тебе нужна.»
После таких слов как я мог отказаться?
Приняв предложение, я сразу же связался с владельцами кафе и магазина, где подрабатывал.
Удивительно, но они не стали упрекать меня за внезапное увольнение. Наоборот, они поспешно сказали, что я могу уйти немедленно, быстро рассчитали зарплату, и в итоге я неожиданно для себя уволился на следующий же день.
Хотя это казалось странным, я решил как можно быстрее переехать в дом аджосси, поскольку уже уволился со всех подработок и должен был освободить комнату. Я подумал, что чем раньше начну работать, тем быстрее получу деньги, так зачем медлить?
Поэтому я планировал собрать вещи сегодня, но Квон Сонджэ, узнав об этом, настоял на том, чтобы помочь.
Я похлопал по плечу все еще обеспокоенного Квон Сонджэ.
- Спасибо за заботу. Буду приезжать навещать тебя, когда получу выходной.
- Звучит так, будто ты уходишь в армию.
Квон Сонджэ отвернулся с выражением, смешивающим беспокойство и горечь.
- Не перетруждайся. Ты же знаешь, что сейчас ты не в лучшем состоянии?
- Понял, хватит беспокоиться. Ты что, мой парень?
Квон Сонджэ на мгновение замер.
Затем, словно ничего не произошло, он быстро вернулся к упаковке моих вещей, но почему-то избегал показывать мне свое лицо.
- Ты же знаешь, что должен выделить время на мой день рождения?
- Знаю, знаю. Обязательно выделю.
Я улыбнулся, обещая провести вместе день рождения, как мы делали каждый год. Только тогда лицо Квон Сонджэ немного расслабилось.
Я сел в машину неразговорчивого мужчины, приехавшего за мной, и направился к дому аджосси У Инхёка.
На протяжении всей поездки мне было не по себе. Дело было не столько в укачивании, сколько в самой машине, которая вызывала у меня отторжение.
Я держался, вцепившись в ремень безопасности и делая вид, что всё в порядке. Но скрыть бледность лица было невозможно, и мужчина, заметив это, сразу снизил скорость. Из-за меня мы ехали медленнее и смогли добраться только когда солнце уже полностью село.
Войдя в дом аджосси, я мог лишь произнести «вау». Это не было равнодушной реакцией - я действительно потерял дар речи от удивления.
Хотя я видел несколько фотографий заранее, реальность сильно отличалась.
Первое, что бросилось в глаза из прихожей - бесконечный мраморный пол. Следуя по нему в гостиную, за огромным стеклянным окном открывался вид на город в лучах заката. Подняв взгляд выше, можно было увидеть невероятно высокий потолок с величественной хрустальной люстрой, излучающей яркий свет.
Опустив взгляд, я рассмотрел гостиную. Она была заполнена современной мебелью и основной электроникой, выглядела элегантно и аккуратно, но в ней чувствовалось что-то холодное.
Можно сказать, что дом похож на хозяина...
Интересно, как бы отреагировал аджосси, скажи я ему, что «дом очень похож на вас».
Пока я стоял в прихожей, разглядывая интерьер, изнутри вышел мужчина со знакомым лицом.
- Добро пожаловать, Ли Догом-щи.
Секретарь Чхве Мён Иль поприветствовал меня с приятной улыбкой.
- Мы снова встретились. Вы ведь помните меня?
Я всегда отмечал, что этот секретарь совершенно не вязался с понятием «гангстер». Он излучал доброту и правильность.
Я собирался поклониться в знак приветствия, но заметил протянутую руку секретаря. Он предлагал рукопожатие. Словно говорил, чтобы я не кланялся ему.
Я коротко поздоровался и пожал его руку.
А руки у секретаря оказались грубее, чем я думал.
Его ладонь была настолько шершавой, что это было первое, что приходило на ум. Несмотря на внешний вид аккуратного офисного работника, он, похоже, выполнял много грубой работы.
Если подумать, у аджосси тоже были грубые руки. Я вспомнил руку аджосси, касавшуюся моей щеки. Она была ещё более шершавой и грубой, чем у секретаря. Кажется, на ней даже был шрам, похожий на порез.
При этом тепло, исходящее от его большой руки, было удивительно уютным. Настолько хорошим, что мне хотелось, чтобы он касался меня чаще.
- Я отнесу ваши вещи в комнату.
Во время нашего приветствия кто-то неожиданно заговорил позади. Обернувшись, я увидел того молчаливого мужчину, который привёз меня сюда. По словам секретаря, это он был за рулём машины аджосси в день моего похищения.
Мужчина был силён, как и подобает его крупному телосложению. Он мог без труда поднять одной рукой три коробки из-под рамена с учебниками внутри, что было действительно впечатляюще.
- Сегодня я проведу вам небольшую экскурсию по дому и расскажу о ваших будущих обязанностях. Работу начнёте с завтрашнего дня.
С улыбкой произнёс секретарь и пошёл вперёд. Я последовал за ним, внимательно осматривая каждый уголок дома.
Секретарь подробно рассказывал о доме аджосси, будто он принадлежал ему самому. Он объяснял назначение каждой комнаты и пространства. Среди них были и комната самого секретаря, и помещения для остального персонала.
Во время осмотра дома меня охватывали одновременно восхищение и ощущение пустоты.
Кладовая больше моей студии - серьёзно?
Деньги, похоже, действительно не проблема для них.
Будь это мой дом, я бы сдавал в аренду не только комнаты, но и кладовые.
Я вдруг осознал, насколько разные миры у нас с аджосси.
Разглядывая всё вокруг завистливым взглядом, вскоре я был представлен сотрудникам. Эти приятные мужчины и женщины были домашним персоналом, постоянно проживающим здесь.
- Большую часть работы выполняют эти люди. Днём приходят ещё сотрудники, которые не живут здесь, так что персонала будет ещё больше.
Обмениваясь приветствиями с персоналом и кивая головой, я спросил у секретаря:
- А что конкретно должен делать я?
До сих пор я не слышал о своих обязанностях. Просто помогать этим людям, следуя за ними?
Меня смущало его замечание о том, что «большую часть работы выполняют эти люди».
Улыбка секретаря, смотревшего на меня, стала шире.
- Догом-щи, вам предстоит очень важная работа.
Секретарь сказал, что наконец расскажет о моих обязанностях, и пошёл вперёд. Он даже напевал какую-то мелодию и выглядел довольно воодушевлённым.
Секретарь остановился перед комнатой, расположенной в самом дальнем углу просторного дома.
Узнав расположение спальни, я не мог не удивиться.
Я слышал, что обычно спальня человека высокого положения или власти часто размещается в центре дома либо в наиболее удобном и легкодоступном месте. В отличие от этого, спальня аджосси находилась в углу, словно тайно спрятанная, что казалось неожиданным.
Видимо прочитав выражение моего лица, секретарь добавил:
- Директор не любит, когда рядом со спальней слышны чьи-то шаги.
С точки зрения личного пространства это было вполне понятно.
К тому же, аджосси был членом преступной организации, значит, он, вероятно, прожил довольно опасную жизнь. Настолько, что ему приходилось крайне осторожно относиться к приближению других людей.
- Поэтому, когда директор находится в своей комнате, ему нужен человек под рукой, который будет выполнять поручения, а не множество людей, входящих и выходящих.
- Другими словами, я буду его личным помощником?
Слушая ответ секретаря, я перевел взгляд. Рядом со спальней аджосси была ещё одна дверь, в щель которой виднелся знакомый чемодан.
- Значит, моя работа заключается в том, чтобы находиться в соседней комнате и выполнять различные поручения директора и...
Я не закончил фразу, глядя на секретаря. Но даже спустя некоторое время он просто продолжал улыбаться, не говоря ничего конкретного.
- Помимо выполнения поручений, что ещё я должен делать?
- Помощь директору с мелкими поручениями - это всё, что вам нужно делать, Ли Догом-щи.
Ответил секретарь с дружелюбной улыбкой и, прищурившись, многозначительно добавил:
- Своего рода личный секретарь только для спальни.
Прозвучало как-то двусмысленно, нет?
В любом случае, если всё что от меня требуется - быть на подхвате, когда аджосси находится дома, то рабочих часов будет очень мало. А если директор задерживается на работе или уезжает в командировку, то я вообще буду бездельничать.
Чтобы быстрее отработать 100 миллионов вон, нужно усердно трудиться, а такая ситуация меня не устраивает.
- Неужели это всё? Можете поручить мне что-нибудь ещё. Я хорошо справляюсь с уборкой и стиркой.
Сказал я поспешно, но секретарь просто махнул рукой.
- Больше поручать нечего. И даже если директора не будет, всё равно вам засчитают полный рабочий день, так что не беспокойтесь.
Несмотря на слова секретаря, мне всё ещё было неуютно. Но раз нет дополнительной работы, я не мог настаивать, поэтому остаётся только надеяться, что аджосси будет часто давать мне поручения.
Секретарь собирался открыть дверь спальни директора, но остановился.
- Ах да, пароль от комнаты директор установит заново, когда вернётся сегодня. А до тех пор пароль для обеих комнат - 12345678, запомните.
Я недоуменно наклонил голову, но потом понял.
На двери спальни аджосси был электронный замок.
Это казалось излишней предосторожностью, но, возможно, ему пришлось прожить такую трудную жизнь, что только подобные меры безопасности позволяли ему чувствовать себя спокойно.
Взглянув на дверь соседней комнаты, которую назвали моей, я увидел, что там установлен точно такой же замок.
Зачем ставить замок на мою комнату?
Ведь у меня нет ничего, что кто-то мог бы украсть.
Пальцы секретаря нажали на цифровую клавиатуру замка. Восемь последовательных звуков «бип-бип-бип», и затем короткий звук, сигнализирующий о разблокировке.
Спальня аджосси оказалась самой просторной из всех комнат, которые я видел до сих пор. Наверное, это естественно для хозяина дома.
Но как бы сказать... просторно до пустоты.
В комнате стояла только базовая мебель, включая кровать. Не было даже обычных комнатных растений или декоративных элементов, из-за чего куда бы я ни посмотрел, всюду ощущалась какая-то пустота.
- Здесь... довольно безжизненно.
Я вздрогнул, произнеся это. Возможно из-за недостатка мебели и декора, мой голос отразился от стен, словно я говорил в совершенно пустой комнате. Это явно доказывало, что для такой площади здесь катастрофически мало вещей.
- Мало вещей, не так ли? И даже на это он едва согласился. Директор вообще не интересуется мебелью или украшениями. Он считает, что спальня - это место, где есть подушка и одеяло, ничего больше не требуется.
Чем больше я слушал секретаря, тем более странным мне это казалось.
Имея столько денег, почему он живёт в такой обстановке?
Я вспомнил родительский дом Квон Сонджэ, где я однажды побывал. Он был таким же просторным, как этот, но атмосфера там была совершенно иной. По сравнению с тем домом, наполненным бесчисленной мебелью, декоративными предметами и роскошью, это место выглядело...
Странные мысли приходят в голову, когда осматриваешь роскошный дом. В конце концов, это не та комната, в которой буду жить я.
Я собирался просто списать это на личные предпочтения хозяина, но когда последовал за секретарём в мою комнату, был совершенно сбит с толку.
Размер и планировка были практически идентичны спальне аджосси. Включая личную ванную комнату.
Но на этом сходство заканчивалось.
В отличие от пустынной и безжизненной комнаты аджосси, моя была заполнена разнообразной мебелью и декоративными элементами, о которых я раньше даже не слышал. Здесь стоял высокопроизводительный компьютер, дорогой сверхлёгкий ноутбук, большой телевизор и даже домашний кинотеатр. По всей комнате были расставлены комнатные растения, создававшие свежий, приятный аромат.
Только после того, как я осмотрел все уютные декоративные элементы, я пробормотал:
- Секретарь Чхве... мне кажется, комнаты перепутали.
- Это действительно ваша комната, Догом-щи.
- Вы уверены, что не перепутали с комнатой директора?
- Вы представляете директора в такой яркой и свежей комнате? Разве это не было бы странно?
Я не мог возразить, а секретарь продолжал улыбаться.
- Директор просил передать, что если вам что-то понадобится, просто скажите. Он считает, что всё необходимое уже есть, но не уверен, что ничего не упустил.
- Вы говорите так, будто директор лично занимался обустройством комнаты.
- Но менее пяти минут назад я слышал, что директор не интересуется мебелью и декором.
Услышав моё замечание, секретарь тихо рассмеялся.
- Это правда, он не интересуется. Своими вещами.
Оставив эту многозначительную фразу, секретарь не стал давать дальнейших объяснений.
Поскольку мы прибыли на закате, ночь наступила быстро.
Всех моих вещей было всего три коробки из-под рамена с учебниками и мелкими предметами, плюс один чемодан, плотно набитый одеждой. Насколько я помню, распаковка и разбор вещей заняли менее 30 минут.
Я насладился долгожданным временем в ванне, затем настроил все электронные устройства в комнате по своему вкусу.
Не найдя больше занятий, я снова обошёл дом, который ранее показывал мне секретарь. После нескольких обходов я уже идеально запомнил планировку.
Я также довольно хорошо познакомился с домашним персоналом. Казалось, их отбирали не только по внешнему виду, но и по характеру - все они были необычайно дружелюбны. Самому младшему из них было около тридцати с лишним лет, и, похоже, они относились ко мне как к милому племяннику.
За разговорами и перекусами время пролетело незаметно, и наступила уже глубокая ночь, приближалась полночь.
Интересно, он всегда возвращается так поздно или только сегодня?
В любом случае, это было довольно досадно. Я надеялся поговорить с ним перед началом работы.
Интересно, когда я смогу увидеть эти документы...
Хоть я понимал, что нахожусь в невыгодном положении и не должен торопить события, но всё равно чувствовал нетерпение.
Прежде всего хотелось проверить информацию о гибели родителей и приёмных родителей. Если действительно, как сказал аджосси, все они были убиты, тогда стоит задуматься об этом "файле" или что там ещё.
Почувствовав, как начинают подкрадываться тёмные мысли, я поспешил отогнать их. Сейчас бесполезно ломать голову в одиночку - без достаточной информации это только истощит силы и не даст ответов. Лучше освободить голову и отдохнуть. Ведь с завтрашнего дня придётся привыкать к этому дому и новой работе.
Я плюхнулся на невероятно удобную кровать и уставился на уютный потолок.
Для человека, привыкшего спать на дешёвом матрасе, такая роскошная и мягкая кровать казалась непривычной. Настолько, что даже неловко было на ней лежать.
Я рассеянно разглядывал кровать, на которой лежал.
Она была достаточно широкой, чтобы уместить троих крепких мужчин.
Это кинг-сайз? Или на заказ сделана?
Интересно, у аджосси кровать такая же большая?
Настолько широкая, что чувствуешь пустоту рядом с собой.
Пока я бессмысленно пялился в пространство, почувствовал, как глаза начинают слипаться, и спохватился.
Обычно из-за сбитого режима я не должен был чувствовать сонливость в это время. Похоже, это из-за того, что я расслабился в ванной, пытаясь снять усталость, да ещё и сытно перекусил. Ну и скука тоже сыграла свою роль.
В любом случае, если я хочу изменить режим сна, сейчас самое время лечь...
Мне действительно нужно поспать сейчас. Так я смогу проснуться утром и нормально работать.
Но я продолжал напрягать глаза, тщетно пытаясь не заснуть.
Сон, где появляются гангстеры, и моя голова разлетается от выстрела.
Честно говоря, сам сон был ещё терпимым, если не считать тяжести на сердце. Как бы я себя ни чувствовал, сон есть сон.
Проблема была в ужасной головной боли после. При одной мысли о той боли меня до сих пор трясло.
Не хочу спать... Очень не хочу...
Во мне боролись желание двигаться, чтобы перебороть сон, и отупляющая мысль, что спать всё равно придётся.
Похоже, победило желание. Как бы я ни напрягал глаза, не мог справиться с тяжестью век.
Запоздало обвинив во всём слишком мягкую кровать, я провалился в сон.
У Инхёк вернулся домой спустя час после того, как Ли Догом заснул.
Спросил он, ослабляя надоевший галстук. Чхве Мён Иль, принимая верхнюю одежду, ответил:
- Отдыхает в своей комнате. Позвать его?
Коротко ответив, Инхёк, принимая приветствия от прислуги и охранников, направился к спальне.
- Да. Он был удивлён, решив, что это ваша комната.
Острый взгляд Инхёка немного смягчился.
Подойдя к коридору, ведущему к его спальне и комнате Догома, Инхёк обернулся к Мён Илю.
- Почаще спрашивай, не нужно ли ему что-нибудь ещё. И не пропускай мимо ушей даже то, что он говорит мимоходом.
Мён Иль слегка поклонился, показывая свою характерную приветливую улыбку. Казалось, что его глаза говорили: "Приятного времяпрепровождения".
Оставив Мён Иля позади, Инхёк быстро зашагал по коридору. С его длинными ногами и быстрым темпом он мгновенно оказался перед комнатой Догома.
На холодном и безразличном лице Инхёка мелькнуло колебание. Он поднял руку, словно собираясь постучать, но на мгновение задумался.
Наконец, его рука осторожно постучала в дверь тихой комнаты Догома.
Не слишком громко, чтобы не испугать, не слишком тихо, чтобы было слышно, и не слишком неловко.
Несмотря на все размышления о том, как постучать, изнутри не донеслось ни звука.
Он думал, что Догом ещё не спит, учитывая его привычку к ночным подработкам, но, видимо, ошибся.
Постучав ещё раз и не получив ответа, Инхёк потянулся к дверному замку. Звуки нажатия кнопок на кодовом замке были довольно раздражающими. Он беспокоился, что эти звуки могут разбудить спящего Догома. Хотелось бы переключить замок на беззвучный режим, но он решил этого не делать - если кто-то войдёт бесшумно, это может напугать ещё больше.
Открыв дверь, он увидел Догома, свернувшегося в углу кровати. Судя по тому, что свет не был выключен, а сам он лежал поверх одеяла, похоже, он прилёг ненадолго и тут же заснул.
Подойдя к кровати, Инхёк посмотрел на спящего Догома и слегка улыбнулся.
Раньше он спал так крепко, что его можно было унести, и он бы не заметил.
И "тогда", и сейчас - ничего не изменилось. Естественно, ведь это один и тот же человек.
Инхёк присел на край кровати рядом с Догомом и внимательно на него посмотрел. Его пальцы осторожно убрали растрёпанную чёлку со лба Догома.
Почему ты спишь в углу такой широкой кровати.
Эта просторная удобная кровать вся твоя. И комната тоже для тебя.
Долго смотревший на лицо Догома Инхёк наконец поднял его на руки. Его вес оказался удивительно лёгким для его роста, что вызвало мгновенное недовольство на лице Инхёка.
Отвернув одеяло, он уложил Догома в центр кровати, но и после этого не смог уйти. Накрыв его одеялом до самого подбородка, он осторожно погладил его по груди. Приятно было слышать его тихое, как у ребёнка, дыхание.
Хотел бы я, чтобы ты продолжал жить, ничего не зная.
Лицо Инхёка исказила болезненная горечь.
Но это было бы настоящим обманом по отношению к тебе.
В его памяти всплыли слова, которые Догом сказал "тогда".
«У меня тоже есть право знать! Чего вы хотите, почему я должен быть в таком положении!»
«Значит, и аджосси... тоже меня обманывал? Хотя всё знал...?»
«Это значит, что вы ничем не отличаетесь от тех ублюдков...»
Он прикусил губу. В его голове крутились отчаянные крики и безнадёжные всхлипывания, о которых "нынешний Догом" не имел понятия.
В этот раз всё будет по-другому. Я всё изменю для тебя, Гом-а.
Инхёк медленно наклонился к лицу Догома. Его губы коснулись мягких волос Догома. Несколько нежных, почти щекочущих поцелуев легли на лицо и волосы Догома.
Тех, кто тебя обижал, тех, кто собирался тебя обидеть - всех до единого уничтожу. Если захочешь, заставлю любого встать перед тобой на колени.
Глаза Инхёка слегка задрожали.
Тихо вспоминая "то время", Инхёк медленно поднял голову. Нежно проведя по мягкой щеке Догома, он наконец поднялся. Как бы ни было жаль, он собирался оставить его крепко спать.
В тот момент, когда он отходил от кровати.
Инхёк быстро обернулся, услышав тихий стон. Брови Догома, который только что спал так спокойно, сейчас дрожали, а лицо исказилось. Сквозь его губы вырвался мучительный стон.
И одного меня, видящего такие сны, должно быть достаточно.
Инхёк снова сел на кровать и внимательно посмотрел на лицо Догома. С момента, когда начались стоны, его цвет лица резко ухудшился. На лбу уже выступил холодный пот.
Лицо Инхёка, наблюдающего за Догомом, наполнилось явным беспокойством.
Решив сначала разбудить, а потом снова уложить спать, Инхёк слегка потряс Догома за грудь.
Догом не открыл глаза. Вместо этого он слегка извивался, издавая мучительные звуки.
Инхёк потряс Догома сильнее и одной рукой приподнял его верхнюю часть тела. Дыхание Догома, бессильно прислонившегося к его плечу, становилось всё более прерывистым.
Горячее, прерывистое дыхание коснулось шеи Инхёка. На мгновение Инхёк невольно вздрогнул, но он не был настолько непонятливым, чтобы не осознавать ситуацию.
Продолжая одной рукой поддерживать Догома, другой он обхватил его щёку.
- Ли Догом, проснись. Догом-а.
Догом не мог легко открыть глаза. Какой бы мучительный кошмар ни держал его, из его уст вырывались только болезненные стоны.
Видя, что Догом никак не просыпается, Инхёк на мгновение задумался.
Вскоре с его губ сорвались те же слова, тем же тоном, которым он успокаивал Догома "тогда".
Он похлопывал Догома и снова и снова шептал ему на ухо те же слова.
- Всё хорошо... Всё хорошо, Гом-а.
"Тот Ли Догом" тоже часто видел кошмары. Каждый раз, когда он успокаивал его такими словами, ему становилось лучше, но сейчас он не был уверен, подействует ли это.
К счастью, прерывистое дыхание Догома начало успокаиваться. Холодный пот перестал выступать, и его нахмуренные брови красиво разгладились.
Глядя на Догома, который больше не стонал, Инхёк почувствовал вихрь эмоций.
Нынешний Ли Догом не был "тем Ли Догомом", но всё равно видел такие мучительные кошмары. И, как "тот Ли Догом", его дыхание менялось от его зова, и он находил успокоение.
Нынешний Ли Догом не мог бы так реагировать, но почему же.
Он испытывал глубокое отвращение к самому себе. Он не мог сдержаться от презрения.
Почему я сейчас испытываю радость?
Он думал, что за три года тщательно отточил все свои эмоции, но, видимо, ещё недостаточно.
Или, может быть, только перед Ли Догомом он неизбежно становится несовершенным.
Уложив Догома правильно, он не мог покинуть его долгое время. Беспокоясь, что тому снова приснится кошмар, он держал его за руку и не мог отпустить.
В тот день У Инхёк встретил рассвет после особенно долгой бессонной ночи.
Проснувшись, я сразу почувствовал три отличия от обычного.
Первым был потолок. Роскошный потолок, заполнивший моё поле зрения, как только я открыл глаза, сразу заставил меня осознать реальность.
Ах да, я же переехал в дом аджосси.
Эта обстановка кардинально отличалась от тесной и неопрятной квартиры-студии. И проснулся я не на дешёвом матрасе, который приходилось стелить с неохотой, а на удобной и мягкой кровати.
Этого было вполне достаточно, чтобы в полной мере осознать, как всего за одну ночь изменилась моя реальность.
Я был несколько сбит с толку вторым отличием.
Головная боль, которая непрерывно мучила меня в последнее время, полностью отсутствовала. Обычно ещё до полного пробуждения накатывала ужасная мигрень, не позволявшая ясно мыслить.
Я видел сон... но он как-то неопределённо прервался. Может, поэтому?
И сегодня меня посетил всё тот же кошмар, но он оборвался на середине. Если сравнивать с фильмом, то показали только завязку, а затем резко прервали.
Видимо, поэтому головная боль, которая обычно следовала за кошмаром, не появилась. Благодаря этому я чувствовал себя хорошо выспавшимся, с ясной головой.
Да, вот что значит нормальное состояние. Ненормально - это видеть один и тот же сон целую неделю и умирать от головной боли.
Возможно, кошмар прервался благодаря смене места для сна. Если это действительно так, то в будущем я смогу спать спокойно, не беспокоясь о кошмарах.
Размышляя о том, что наконец-то расстаюсь с кошмарами, я повернул голову в сторону.
И только тогда осознал третье отличие.
Я резко сел, проглотив крик, который чуть не вырвался наружу. Настолько был удивлён, что, если бы не крепкая рука, обвивающая мою талию, я бы отпрянул к краю кровати и упал.
Рядом со мной лежал аджосси У Инхёк. Его белая рубашка, чёрный жилет и классические брюки при всём желании нельзя было назвать пижамой.
Нет, дело не в том, пижама это или нет.
Возможно, он устал и по ошибке зашёл не в ту комнату, или перепутал из-за алкоголя. Это вполне могло случиться, учитывая, что дом новый, а его комната находится прямо по соседству.
Я попытался убрать тяжёлую руку аджосси с моей талии. Хотел пойти умыться, заодно успокоив колотящееся сердце.
Но рука, крепко обхватившая мою талию словно корень старого дерева, никак не хотела отпускать. Дело было не в том, что мне не хватало сил, а в том, что аджосси во сне держал меня слишком крепко.
После нескольких попыток вырваться я сделал паузу, чтобы отдышаться. Похоже, самостоятельно освободиться от этой хватки было невозможно.
Сделав глубокий вдох, я внезапно уловил незнакомый запах.
Но почему я чувствую его впервые?
От аджосси всегда исходил приятный, свежий аромат. Он ощущался и сейчас, но находясь так близко и глубоко вдыхая, я случайно уловил и запах табака.
Впрочем, сейчас меня беспокоило не это.
Прежде всего, я хотел освободиться от этой руки, присосавшейся как пиявка. Поэтому я слегка преувеличенно произнёс, потрясая его за плечо:
- Проснитесь. У меня так спина сломается.
К счастью, аджосси сразу открыл глаза. Его лениво поднимающиеся веки невольно привлекли моё внимание.
- Ах, извините, что разбудил...!
Я не успел закончить фразу, как почувствовал, что моё поле зрения резко изменилось. Меня принудительно уложили обратно, и на мой живот опустился непреодолимо тяжёлый вес.
Расфокусированные глаза аджосси, уложившего меня и нависшего сверху, холодно блеснули.
Явно не до конца проснувшийся аджосси тихо смотрел на меня, постепенно наклоняясь. Вскоре его грудь соприкоснулась с моей.
Его губы приблизились к моему уху, когда он обнял меня, прижимая к кровати.
Его тоскливый зов проник в моё ухо. Этот зов, поцарапавший барабанную перепонку и мягко скользнувший вниз по горлу, в конце концов, застучал в моей груди, соприкасающейся с его.
Я почувствовал, как сердце неконтролируемо ускоряется. Моё тело, не успевшее адаптироваться к ситуации, оставалось скованным, но только сердце, будто отдельно от тела, колотилось с безумной скоростью.
В этот момент аджосси вздрогнул. Когда он поднял лицо, его глаза, в отличие от прежних, были чёткими и сфокусированными. Похоже, он наконец проснулся.
Услышав мой ответ, аджосси прикрыл рот рукой и отвёл взгляд. В его глазах ещё читалось не до конца скрытое замешательство.
Аджосси извинился и слез с меня. Затем, сидя на краю кровати, он на мгновение погрузился в раздумья. Видимо, пытался восстановить в памяти произошедшее.
За это время я тоже принял сидячее положение. Моё сердцебиение постепенно нормализовалось.
Наверное, он сказал "Догом-а"...
Он произнёс это почти шёпотом, поэтому я мог пропустить один слог. Иначе как объяснить, что человек, который всегда называл меня "Ли Догом", внезапно обратился так ласково?
Отогнав эти мысли, я посмотрел на аджосси, чьё лицо уже приняло привычное выражение. Ни следа той сонной растерянности, ни замешательства, которые были видны раньше.
А мне понравилась эта его человечность.
Аджосси, словно подбирая слова, спросил:
Как он узнал? Неужели я что-то говорил во сне?
Я попытался вспомнить сегодняшний сон. Как обычно, мужчина, окружённый бандитами, и я, сидящий на корточках - всё было так же, но затем сон резко оборвался.
- Да, снился, но совсем недолго, так что всё в порядке.
Я слегка улыбнулся, отвечая. В последнее время каждый день мне снился тревожный кошмар в полной версии, после которого голова раскалывалась от боли, поэтому я был очень рад, что избежал этого.
- Спасибо, что беспокоитесь обо мне.
Я вежливо поблагодарил его. Аджосси с некоторым удивлением пристально посмотрел на меня.
- Я и веду себя как обычно. Я всегда вежлив с начальством.
Раньше я был настороже и проявлял недоверие, думая, что имею дело с подозрительным гангстером, но сейчас передо мной был официальный работодатель с деньгами. Естественно, что я должен был быть вежливым.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty