Пылкая любовь. Глава 5
Когда он пришёл в себя, лекарь уже успел побывать у него.
Го Яшин очнулся от сна, по-прежнему лёжа на животе, и тут же застонал от боли, которая нахлынула вместе с вернувшимся сознанием. Ниже поясницы горело огнём, заставляя его содрогаться. На ягодицах лежала мазь и компресс. Из-за этого он не мог пошевелиться и лишь с трудом повернул голову. Повернув голову от стены к решётке, он увидел человека, сидевшего снаружи. Он и не подозревал, что тот там.
Тот сидел на полу под факелом, висевшим на стене, и читал книгу. Почувствовав на себе взгляд Го Яшина, он поднял голову.
Он закрыл книгу, встал и, не дожидаясь ответа Го Яшина, сам же на него и ответил:
- Впрочем, после порки палками вряд ли можно чувствовать себя хорошо.
Это было очевидно, так что Го Яшин промолчал. Ему просто было противно смотреть на Чон Хиджу - человека, который обманом затащил его сюда и обрёк на мучения. Поэтому, несмотря на боль в шее, он отвернулся от него, снова уставившись в стену. Увидев это, Чон Хиджу сказал то, что не могло не привлечь внимание Го Яшина.
- Тело вашей сестры было достойно похоронено в месте с хорошим фэншуем.
От этих неожиданных слов Го Яшин резко обернулся к нему. Чон Хиджу присел на корточки перед решёткой и достал из-за пазухи лист бумаги. Просунув его сквозь прутья, он добавил:
- Здесь указано место, где находится её могильный холм.
Го Яшин почти вырвал у него бумагу и прочёл написанное. Там было указано: «Дамивон, деревня Ёын-ри, местечко Эсольчон, там, где две большие сосны стоят друг напротив друга».
- Поскольку мы не могли похоронить её на родовом кладбище семьи Го, я искал место для могилы в деревне недалеко от столицы. Как раз нашлось хорошее, солнечное место, там мы и упокоили вашу сестру.
Он и так мучился из-за того, что его утащили, не дав достойно распорядиться телом сестры. Он беспокоился, что раз она отказалась стать наложницей Короля-Демона, её тело могли осквернить и выбросить. Но услышав, что, несмотря на все произошедшие события, тело сестры было забрано и похоронено, он почувствовал немалое облегчение. А когда он узнал, что был насыпан даже могильный холм, его взгляд на человека по имени Чон Хиджу изменился.
- Искренне благодарю. Не знаю, как мне отплатить за эту доброту.
Чон Хиджу, пожав плечами, ответил с показной скромностью:
- Это не та доброта, за которую вы должны благодарить меня. Если бы Король-Демон не дал своего разрешения, даже я не смог бы похоронить вашу сестру.
Вот как… Го Яшин почувствовал горечь во рту. Знай он об этом раньше, его отношение к Королю-Демону было бы, возможно, немного мягче. Впрочем, что бы это изменило? Он не жалел о том, что наказал его, так что всё равно оказался бы на пороге смерти.
- В общем, из-за этого я немного задержался. А вы, я смотрю, за это время натворили тут дел.
Гордиться было нечем, поэтому Го Яшин промолчал. Чон Хиджу, словно ожидая его реакции, спросил ещё раз:
- Вы ударили Короля-Демона по ягодицам?
Го Яшин не подтвердил, но и не опроверг. Он сделал это не для того, чтобы скрыть свой поступок, а чтобы защитить достоинство Короля-Демона. Раз уж сам Король-Демон отказался от лечения и молчал, не желая, чтобы кто-то узнал о порке, то и он должен был молчать.
Видя молчание Го Яшина, Чон Хиджу внезапно расхохотался.
- Пф... Ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха!
Го Яшин ошеломлённо смотрел, как Чон Хиджу смеётся, запрокинув голову и широко раскрыв рот. То, что он молчит, не отменяет факта рукоприкладства по отношению к монарху. Раз слуга всё видел, то и Чон Хиджу, конечно, всё знал и лишь спрашивал для подтверждения. В таком случае он должен был бы разгневаться и осудить его за неслыханную дерзость, но вместо этого он смеялся? Разве это смешно?
Считая такое поведение недостойным для подданного, Го Яшин нахмурился. Только тогда Чон Хиджу, державшийся за живот от смеха, с трудом успокоился. Тихо хихикая, он вытер слёзы, выступившие в уголках глаз.
- Вы и вправду поразительны. Куда более выдающаяся личность, чем я предполагал.
- Я говорю это в восхищении. Можете считать это комплиментом.
Вытерев слёзы то с одного глаза, то с другого, Чон Хиджу опустил руку и выпрямился. Он всё ещё улыбался, но в его словах появился скрытый смысл.
Только что расхваливал, а теперь упрекает. Что за человек, никак его не поймёшь. Подумал Го Яшин и переадресовал ему его же вопрос в иной форме:
- Это я хотел бы спросить у вас. Как Король-Демон дошёл до такого состояния?
На этот прямой вопрос без предисловий Чон Хиджу пожал плечами.
- Ему всего десять, он взошёл на трон и никто ему не перечит - разве не естественно, что он ведёт себя, как ему вздумается?
- Пусть он и правитель, но он всего лишь ребёнок. Разве не должен кто-то научить его отличать добро от зла и наставить на верный путь?
- Вы говорите верно. Так почему бы вам не взять эту роль на себя?
От этих наглых слов Го Яшин сощурился.
- Ты предлагаешь мне стать его наставником?
- Важна роль, а не название должности.
- В конечном счёте, ты просто предлагаешь мне стать наложником.
Звучало красиво, но по сути это было лишь требование подчиниться абсурдному желанию Короля-Демона. Го Яшин, разгадавший его уловку, пошевелился и пробормотал:
- Теперь я всего лишь преступник, причинивший вред священному телу Его Величества. В статусе преступника я не могу стать наложником.
- Почему бы вам не покаяться и не взмолиться о прощении? Тогда Король-Демон, сделав вид, что уступает, явит вам свою милость.
От этих слов, сказанных так, будто они были ему во благо, Го Яшин сверкнул глазами.
- Ты предлагаешь мне умолять, чтобы меня сделали наложником?
- Это единственный способ для вас выжить. Разве это не лучше, чем вот так бесславно умереть?
- Лучше умереть, чем быть выставленным, словно какой-то трофей, в углу дворца. Я и так был готов к смерти, когда преподавал Королю-Демону урок, так что мне не о чем жалеть.
Го Яшин говорил смело, и вид у него был непреклонный. Словно бамбук, который скорее сломается, чем согнётся. Обычный человек восхитился бы такой верностью принципам и несгибаемостью. Однако Чон Хиджу, задумчиво глядя на него, лишь криво усмехнулся.
- Так вы предпочитаете смерть тому, чтобы стать наложником?
- Разве это не очевидно? - ответил Го Яшин, не раздумывая ни секунды, но Чон Хиджу, казалось, так не считал. С едкой интонацией, не вязавшейся с его утончённым лицом, он уколол Го Яшина за его выбор.
- Полагаю, если бы вас попросили стать не наложником, а, скажем, верховным главнокомандующим или начальником дворцовой стражи, вы бы с радостью согласились. Не стали бы так упорствовать и рисковать жизнью.
- И что в этом плохого? - с неприязнью возразил Го Яшин. Чон Хиджу цокнул языком, будто глядя на глупца.
- Это из-за вашей мужской гордости или чего-то в этом роде? Или, может, из-за чести Величайшего мечника?..
Он произнёс это таким тоном, словно опустил перед прилагательными слово «жалкая». Го Яшин подавил вспыхнувший гнев, не желая поддаваться на его уловки, задевающие самолюбие.
- Я отказываюсь лишь потому, что не желаю этого.
На ответ Го Яшина Чон Хиджу произнёс жестокие слова.
- Тогда ваша сестра, должно быть, тоже просто отказалась от того, чего не хотела. Верно? В таком случае, вы не можете никого винить или упрекать в её смерти, не так ли?
При упоминании сестры лицо Го Яшина окаменело.
Чон Хиджу, до этого болтавший без умолку, от этого тихого предупреждения замолчал. И было отчего: в полумраке темницы глаза Го Яшина горели ярче факелов. Чон Хиджу показалось, будто он смотрит на тигра, затаившегося во тьме, и он украдкой бросил взгляд на решётку, проверяя, хорошо ли она заперта.
- Я лишь констатирую факт. Человек, который обесценивает смерть вашей сестры - это вы сами.
- Не смей использовать смерть моей сестры, чтобы убедить меня.
Хотя Чон Хиджу и обладал немалой смелостью, он не смог выдержать убийственного взгляда Величайшего мечника. Он опустил веки, избегая его взора, но договорил до конца.
- Большинство женщин во дворце, не желая того, всё же принимали свою судьбу. Я понимаю ваше чувство несправедливости, но вы не единственный, кто с этим сталкивается.
- Хотите сказать, что если бы вы были не мужчиной, а женщиной, то подобное было бы в порядке вещей?
Го Яшин замолчал. В споре с Королём-Демоном победить было нетрудно, но с Чон Хиджу всё было иначе. Тот был прирождённым оратором, и на его речи было трудно найти возражения.
- Будь вы женщиной, а не мужчиной, вам бы сказали, что служить правителю - это честь, и вы должны гордиться. Только потому, что вы мужчина, а не женщина, вы и можете жаловаться на несправедливость.
- Так что же ты, в конце концов, хочешь сказать?
- Я хочу сказать, чтобы вы не считали унизительным становиться наложником лишь по той причине, что вы мужчина. Я бы и сам, будь такая возможность, предложил вам должность получше, но не могу этого сделать из-за вдовствующей императрицы.
При упоминании вдовствующей императрицы Го Яшин нахмурился.
- Не надо делать поспешных выводов, что я буду враждебно относиться к вдовствующей императрице лишь потому, что порвал со своей семьёй.
- Я не собираюсь её оскорблять. Если разобраться, разве не она была опорой и столпом, поддерживающим эту страну?
Это вызвало у Го Яшина раздражение - ему казалось, что тот говорит всё, что угодно, лишь бы его убедить. После того как Го Яшин покинул клан Го, следуя за своим учителем, он никогда не был им обязан. Однако, странствуя по стране после ухода от учителя, он, сам того не желая, часто сталкивался с представителями семьи Го. Причиной тому было то, что печально известные коррумпированные чиновники часто оказывались из клана Го.
Го Яшин не менял своего отношения, даже если противник был его родственником. Наоборот, он ещё больше стыдился их злодеяний и наказывал их со всей строгостью. Естественно, большинство членов клана Го ненавидели и презирали Величайшего мечника.
Вдовствующая императрица, стоявшая во главе клана Го, не была исключением. Хоть она ни разу и не упоминала Го Яшина, было очевидно, что она считает его неблагодарным наглецом. Естественно, и Го Яшин не мог питать к ней симпатии. Он считал её источником почти всех бед, но ему было неприятно, что Чон Хиджу пытается использовать эти его чувства.
Го Яшин зарычал, словно приказывая ему замолчать. Несмотря на это, Чон Хиджу договорил.
- Вступив в императорскую семью в юном возрасте, она заботилась об этой стране вместо покойного императора, который был слаб телом и духом из-за хронической болезни. Будучи женщиной, она пережила две войны и одно восстание, крепко удержав трон.
Чон Хиджу говорил о вдовствующей императрице так, будто она была какой-то великой личностью, и Го Яшин едва не закричал. Чон Хиджу, выросший в знатной семье, мог этого и не знать, но Го Яшин своими глазами видел, какие злодеяния творили представители клана Го, прикрываясь властью вдовствующей императрицы. Если бы он хоть раз увидел народ, страдающий от их гнёта и эксплуатации до мозга костей, он не смог бы сейчас так превозносить её. От этого в нём закипел гнев, и он попытался его прервать, но Чон Хиджу не дал ему и шанса.
- И несмотря на всё это, она не смогла стать императрицей лишь потому, что она не была Мёнгак.
Изначально на этой земле появилось шесть кланов. Они рассеялись по лесам, полям, горам и рекам, но клану У некуда было идти. Они скитались по пустошам, страдая от холода и голода. Но даже в таких условиях они благодарили небеса и исправно совершали обряды. Впечатлённый этим, Небесный Бог послал им свою избранницу.
На теле посланницы небес было высечено имя того, кому суждено было стать королём. Они поженились, стали единым целым и с помощью небес превратили пустошь в плодородную землю, заложив основы государства. Вскоре другие кланы пришли к ним, склонили головы и попросили об объединении. Так началась история этой страны.
В течение следующих нескольких сотен лет Мёнгак рождались в клане Го, который считался ниспосланным небесами. Как супруги королей, они помогали им в исполнении их обязанностей и заботились о стране и народе. Но со временем их появление становилось всё реже, и, в конце концов, они исчезли более чем на сто лет.
- Не являясь Мёнгак, потеряв первенца и став бесплодной, тогдашняя наложница, будущая вдовствующая императрица, не могла не чувствовать угрозы своему положению.
Чтобы защитить себя, вдовствующая императрица не брезговала никакими средствами. Под разными предлогами она изгнала из дворца других наложниц, а их детей забрала себе на воспитание. Но и этого ей было мало. Она устроила череду несчастных случаев, в которых погибли наследный принц и другие принцы, и возвела на трон самого младшего. Таким образом, она стала регентом, и теперь страна принадлежала не клану У, а фактически клану Го.
- Когда воцарился клан Го, дисциплина во дворце, естественно, ослабла, и дошло до того, что даже самую низшую должность можно было получить только за взятку. Я и сам получил должность главного инспектора, преподнеся вдовствующей императрице три золотых кувшина.
Видя, как Чон Хиджу без малейшего смущения рассказывает о своих проступках, Го Яшин цокнул языком.
На упрёк Го Яшина Чон Хиджу нагло возразил:
- Что изменится от того, что я буду стыдиться?
- Конечно, ты должен стыдиться! Как можно быть таким спокойным, купив должность за взятку?
- Но ведь кто-то же должен был оказаться рядом с Его Величеством, пусть даже и таким способом.
Чон Хиджу тряхнул головой, словно его собственная история была неважна, и продолжил:
- Я хочу сказать, что, пока вдовствующая императрица контролирует императорскую семью и двор, служить Королю-Демону обычными методами невозможно.
- С чего это я должен служить Королю-Демону, прибегая к каким-то ненормальным методам?..
Перебив Го Яшина, Чон Хиджу задал встречный вопрос:
- Как вы думаете, почему Король-Демон, рождённый в клане У, дошёл до такого состояния?
Го Яшин замолчал. Если бы вдовствующая императрица, главная женщина во дворце и самопровозглашённая мать-регентша, воспитывала его должным образом, он бы до такого не докатился. Судя по поведению Короля-Демона, его не учили не то что искусству управления государством, но даже элементарным основам морали и этики.
- Это всё из-за того, что вдовствующая императрица хитростью изолировала его, а затем забросила и подвергала жестокому обращению. Она отнимала у него всех, кому он мог бы доверять и на кого мог бы опереться, оставив его в полном одиночестве. Как он мог вырасти нормальным человеком в таких условиях?
Го Яшин не знал, каким именно образом вдовствующая императрица мучила Короля-Демона, и старался не задаваться этим вопросом. Было очевидно, что это очередной трюк Чон Хиджу, чтобы вызвать в нём сочувствие и жалость.
- Однако императорская семья и весь двор находятся в руках вдовствующей императрицы, и никто не знает об этом. А даже если и знают, то боятся попасть в немилость и предпочитают молчать и отворачиваться. Если так пойдёт и дальше, дурная слава о Его Величестве станет реальностью. Он и вправду превратится в неуправляемого тирана и деспота.
- Что бы ты ни говорил, я не могу стать наложником. Я преступник, заточённый в темницу за причинение вреда священному телу. Как я могу стать наложником?
- Король-Демон молчит о том, что вы выпороли его, так что официально это преступление вам вменить не могут. И он ещё не отменил своего решения сделать вас наложником вместо Го Собён, так что всё возможно...
Го Яшин раздражённо и резко бросил:
- Даже если бы это был сам царь подземного мира, а не Король-Демон, что нельзя, то нельзя! С какой стати я должен играть роль наложника Короля-Демона?
- Потому что вы - Величайший мечник.
- Вы помните, что я сказал, чтобы привлечь ваше внимание?
Это внезапное напоминание заставило Го Яшина нахмуриться, вспоминая ту ситуацию. Ему вспомнилось, как Чон Хиджу, распростёршись на острых камнях под холодным дождём, произносил свои слова. Он выглядел так отчаянно, что и в голову не пришло, что это всего лишь уловка, чтобы его похитить. Он почти поверил, что эти слова были искренними.
«Го Яшин, которого почитает и уважает весь народ, вы - тот, кто может исполнить эту роль».
- Те слова были не совсем пустыми. Я и сам подумал, что, возможно, слухи, которые ходят среди народа, - правда. Что Величайший мечник Го Яшин - это тот, кто спасёт эту страну и её народ.
Для Го Яшина, которому было неприятно даже само прозвище «Величайший мечник», принять такое было невозможно. Он мысленно цокнул языком и покачал головой.
Чон Хиджу, задумчиво глядя на него, горько усмехнулся.
И это была правда. Небеса ниспослали клан Го и избрали клан У; бесплодная пустошь превратилась в великую равнину, и так возникла страна. Но с тех пор прошла целая вечность. Полноводные реки высохли, птицы улетели, а колосья опустели. На земле, истерзанной войнами и эпидемиями, остались лишь попранная мораль и не знающая стыда жадность.
Клан У, который должен был заботиться о стране и народе, утратил силу, а клан Го развратился. В ситуации, когда даже исчезли Мёнгак, как мог один человек сделать то, чего не смогли сделать другие?
С этим не справился бы даже Величайший мечник в мире, не то что этой страны.
Чон Хиджу больше не пытался убедить Го Яшина. Он молча кивнул в знак согласия, поклонился и повернулся, чтобы уйти. Забрав свою книгу, он ушёл, не оглядываясь, и в его движениях не было и тени сожаления. Он выглядел таким же холодным, как человек, прощающийся с кем-то, кого он больше никогда не увидит.
Если он не собирался выживать, став наложником, то больше не было причин видеться с Чон Хиджу. Поэтому Го Яшин старался не думать о нём слишком много. Дал взятку вдовствующей императрице, чтобы получить должность, и ему не стыдно. Его преданность, желание помочь Королю-Демону даже таким способом, казалась скорее противоречивой, чем трогательной.
Значит, неважно, какими методами, лишь бы помочь клану Го и исправить эту страну? Чем это отличается от злодеев, которые оправдывают свои собственные злодеяния?
Го Яшин не мог согласиться с такой точкой зрения, и потому тем более не мог принять предложение Чон Хиджу. Считая это недостойным даже размышлений, он отбросил всякий интерес к нему. Вместо этого он думал о том, что его сестра покоится с миром, и верил, что и сам сможет уйти с лёгким сердцем, и закрыл глаза.
