Нынгэ 49. Глава 21-25
- Вы же знаете, что если проиграете нокаутом до 20 очков, бой окончен? - с улыбкой сказал Сон Кичхоль, выходя на ринг.
Это был всего лишь тренировочный зал, поэтому здесь не было восьмиугольного ринга, как на настоящих соревнованиях, но начальник Пак обозначил специальную зону для поединка.
Муён молча кивнул в ответ и надел шлем. Сон Кичхоль, глядя на Муёна, облизнул губы и начал разминаться, подпрыгивая на месте. Это походило на уловку, чтобы вывести его из себя перед боем, но Муён, не удостоив его взглядом, тоже опустился на одно колено и растянул другую ногу. Вскоре они сошлись в центре и поклонились друг другу.
Начальник Пак провёл рукой между ними, давая сигнал к началу боя. Сон Кичхоль стремительно пошёл вперёд, атакуя передней ногой. Поскольку у них почти не было разницы в росте и весе, Муён почти сразу же получил удар ногой в корпус. Муён, который был без защитного снаряжения, тихонько кашлянул. Пятка Сон Ки Чхоля угодила ему в солнечное сплетение.
Когда его атака прошла, Сон Кичхоль вскинул руку. Не упустив момент, когда Муён пошатнулся, Сон Кичхоль снова ударил его в солнечное сплетение. На этот раз удар был точнее, чем предыдущий, и Муёну ничего не оставалось, кроме как схватиться за грудь и опуститься на одно колено.
- Прямые удары запрещены! Мы же договорились без рук! - крикнул удивлённый начальник Пак, встав между ними.
- Ох, простите. Муён-щи, извини, извини.
Сон Кичхоль извинился с ухмылкой и помог Муёну подняться. Он грубо дёрнул его за руку, и когда Муён, отводя плечо назад, высвободил её, Сон Кичхоль демонстративно пожал плечами и скривил губы, будто тот излишне драматизирует.
- Я забыл. Муён-щи, я же извинился, в чём дело?
Его тон был таким, будто Муён вёл себя странно, не принимая извинений. Муён тихо вздохнул. Начальник Пак озабоченно посмотрел на него, словно спрашивая, всё ли в порядке.
Он кивнул. В солнечном сплетении всё ещё отдавалось болью, но это было терпимо.
- Дать тебе ещё время отдохнуть, Муён-щи?
- Эй, так нечестно. Если так, то засчитайте мне победу нокаутом. - шутливо возразил Сон Кичхоль начальнику Паку. Казалось, если Муён скажет, что ему нужен отдых, тот будет настаивать на немедленном определении победителя.
- Я в порядке. Продолжим, - сказал Муён, поправляя шлем.
Удары были не настолько сильными, поэтому, хоть и пришлись точно в солнечное сплетение, он смог быстро восстановиться. Тупая боль ещё оставалась, но ухмылка Сон Кичхоля напротив раздражала гораздо больше, так что лучше было продолжить бой.
Видимо, решив, что лучше поскорее закончить, начальник Пак объявил о возобновлении поединка. Муён, не мешкая, сразу же бросился в атаку. Сон Кичхоль, похоже, снова готовился к удару передней ногой и уже отклонил корпус назад. В тот момент, когда он, удивлённый приближением Муёна, согнул колено, Муён тоже сделал широкий взмах ногой.
Его пятка попала точно в солнечное сплетение Сон Ки Чхоля - в точности так же, как тот ударил его самого. Когда Сон Кичхоль пошатнулся, начальник Пак встал между ними и жестом показал, что очко присуждается Муёну. Это означало ничью.
- Вот же, су... - прошипел Сон Кичхоль.
Он сказал это достаточно тихо, чтобы начальник Пак не услышал, но Муён отчётливо его расслышал. Он тут же сменил стойку и выбросил ногу, целясь Муёну в лицо. Муён пригнулся. Когда он уклонился, голень Сон Кичхоля лишь бесполезно рассекла воздух.
Именно в этот момент раздался голос Ким Минджуна, зовущего Джи Ыйсона. Муён невольно обернулся. У входа в тренировочный зал стоял Джи Ыйсон.
- Надо же, смеешь ещё и отвлекаться?
Сон Кичхоль тут же ударил Муёна ногой в корпус. Поняв свою ошибку, Муён тут же вернул взгляд на противника и, прежде чем Сон Кичхоль успел опустить ногу, рванул вперёд, сокращая дистанцию. Сон Кичхоль это заметил и попытался развернуться, но Муён, не упустив момента, когда тот потерял равновесие, вскинул ногу, целясь ему в висок. Раздался глухой звук удара, и Сон Кичхоль рухнул на пол.
- О, нокаут? - пробормотал Джи Ыйсон, входя в зал.
Муён, тяжело дыша, посмотрел на него. Упавший на пол Сон Кичхоль несколько раз ударил кулаком по мату, а затем вскочил и схватил Муёна за колени. Потеряв равновесие, Муён упал, и Сон Кичхоль тут же навалился на него сверху, хватая за ворот.
- Сон Кичхоль-щи! Что вы творите!
Испуганный начальник Пак подбежал, пытаясь оттащить Сон Кичхоля. За это время Сон Кичхоль успел нанести несколько беспорядочных ударов по лицу Муёна, превратив его в жалкое зрелище. Из-за того, что его схватили за ворот, а потом грубо оттащили, его пояс развязался, а добок распахнулся, обнажив грудь.
- Отпустите! Этот ублюдок использовал запрещённый приём!
В атаке Муёна не было ничего, что можно было бы назвать запрещённым приёмом. Сон Кичхоль, удерживаемый начальником Паком, продолжал вопить о нарушении. Ким Минджун лишь смущённо и неловко улыбнулся Джи Ыйсону, будто вся эта заварушка его не касалась.
Муён, даже не пытаясь поправить свой растрёпанный добок, чувствовал лишь лёгкое смущение от того, что Джи Ыйсон видит его в таком виде.
- Какой ещё запрещённый приём! Я всё видел, атака Ли Муёна была чистой! Не так ли, руководитель?!
Видя, что Сон Кичхоль не унимается, начальник Пак умоляюще посмотрел на Ким Минджуна. Ким Минджун слегка улыбнулся, будто был застигнут врасплох тем, что к нему обратились.
- Эм, ну... Я плохо видел, потому что смотрел, как пришёл Ыйсон...
- Вот видите! Я же говорю, этот урод схватил меня за ворот, обездвижил, а потом ударил!
Несмотря на заявления Сон Кичхоля, его добок был в идеальном порядке, но он, пыхтя, продолжал настаивать на своём. Муён вздохнул. Он уже собирался предложить аннулировать этот раунд и провести бой заново, отступив от первоначальной договорённости о победе в одном раунде.
- Здесь всегда так шумно дерутся?
От этих брошенных вскользь слов все в зале замерли.
Начальник Пак, который только сейчас заметил присутствие Джи Ыйсона, так как был занят попытками оттащить Сон Кичхоля, который валял Муёна по полу и бил его, выглядел потрясённым. То же самое было и с Сон Кичхолем. Казалось, он только сейчас осознал, что Джи Ыйсон вошёл в зал и стоит здесь.
Джи Ыйсон стоял чуть поодаль от Ким Минджуна, скрестив руки на груди. По его скучающему лицу было видно, что поединок ему совершенно неинтересен, поэтому Муён и не думал, что тот примет его сторону. Вместо этого, встретившись с ним взглядом, он просто вежливо поклонился.
Он мельком взглянул на Муёна и, никак не отреагировав, отвернулся. Его взгляд был настолько безразличным, словно он смотрел на неодушевлённый предмет, и у Муёна слегка ёкнуло в груди. Он корил себя, понимая, что не должен придавать значения каждой такой реакции, но ему было не по себе от того, что он не мог перестать наблюдать за ним.
- Как ты здесь оказался? Разве у тебя сегодня не была назначена встреча с начальником первого сектора? - тем временем Ким Минджун подошёл к Джи Ыйсону.
Его голос звучал так, будто он с нежностью заботился о собеседнике. Он относился к Джи Ыйсону с большей фамильярностью, чем можно было ожидать. Тогда почему он предложил Муёну спарринг, не доложив об этом Джи Ыйсону? Какая была причина скрывать это от него?
Муён внимательно наблюдал за поведением Ким Минджуна и уже собирался, тихо вздохнув, предложить провести ещё один раунд и закончить на этом, когда Джи Ыйсон вдруг бросил несколько по-детски звучавшую фразу:
Было отчётливо видно, как лицо Ким Минджуна, стоявшего рядом в ожидании ответа на свой вопрос, слегка напряглось. Сон Кичхоль и начальник Пак тоже казались ошарашенными его внезапным замечанием.
- Он не хватал тебя за ворот, - Джи Ыйсон посмотрел на Муёна.
В тот момент, когда Муён понял, что эти слова обращены к нему, и приоткрыл рот, чтобы ответить, вмешался Сон Кичхоль:
- Нет, нет, господин директор! Он точно схватил меня за ворот. Мне кажется, он с самого начала был ко мне враждебно настроен. Когда у меня прошло несколько атак, ему это не понравилось, и он сразу же схватил меня за ворот и ударил в лицо...
Сон Кичхоль хотел было продолжить, но Джи Ыйсон отвёл взгляд от Муёна и посмотрел на него. Поскольку Муён видел эту сцену сбоку, он не мог разглядеть выражения лица Джи Ыйсона. Зато он видел, как Сон Кичхоль, только что тараторивший без умолку, медленно закрыл рот. Джи Ыйсон спросил безэмоциональным тоном:
- Ты ещё кто такой, чтобы выставлять меня лжецом?
- Ах, господин директор, это не то, что вы подумали... - растерянно пробормотал Сон Кичхоль.
Джи Ыйсон с видом полнейшего безразличия отвернулся.
- Ли Муён-щи победил. Идите сюда. Нужно же отпраздновать.
Лицо, которым он внезапно обратился к Муёну, оставалось бесстрастным. Когда тот, ошеломлённый, продолжал сидеть на полу, не отвечая, Джи Ыйсон дёрнул бровью.
- Кстати, что у вас с одеждой? У вас, Ли Муён-щи, оказывается, есть склонность к эксгибиционизму.
Только тогда Муён опустил взгляд на себя. Его грудь была полностью обнажена из-за распахнувшегося добока. Вообще-то, среди мужчин в этом не было ничего такого, но после слов Джи Ыйсона он, сам того не осознавая, принялся судорожно запахивать одежду.
- ...Муён-щи, похоже, вы смущены. Он любит так шутить. Потребуется время, чтобы к этому привыкнуть.
Ким Минджун с улыбкой протянул Муёну руку. Жест явно предлагал помощь, чтобы встать, и Муён не стал отказываться. В отличие от его внешности, рука Ким Минджуна была широкой и грубой.
Интересно, существует ли вообще работник, который может спокойно воспринимать шутки своего начальника? На мгновение промелькнула мысль в голове Муёна, но он, не выдав своих чувств, поднялся на ноги.
Вместо этого он решительно обратился к начальнику Паку:
- Похоже, я победил, так что, пожалуйста, объявите результат.
Только тогда начальник Пак, словно очнувшись, поднял руку Муёна. Лицо Сон Кичхоля побагровело, но Муён не упустил возможности расставить всё по местам. Если сейчас отступить, было очевидно, что Сон Кичхоль и дальше будет смотреть на него свысока. Он чувствовал на себе чей-то тяжёлый взгляд, но не стал оборачиваться, чтобы посмотреть, кто это. Вместо этого он протянул Сон Кичхолю руку для рукопожатия.
Сон Кичхоль не ответил, лишь свирепо посмотрел на Муёна, но, похоже, осознавая, что на них смотрят, не смог полностью проигнорировать протянутую руку. Не успел тот как следует сжать его ладонь, как Муён отдёрнул свою, словно стряхивая что-то мерзкое. Сон Кичхоль, чью руку так внезапно отбросили, сначала выглядел ошеломлённым, но тут же его лицо исказилось от злости.
- Надеюсь, это было познавательно?
Муён проигнорировал Сон Кичхоля и вместо этого обратился к Ким Минджуну. Джи Ыйсон, стоявший рядом с ним, обернулся к Ким Минджуну с холодным взглядом, словно хищник, заметивший что-то интересное. Однако, несмотря на то, что Муён косвенно упомянул о тренировке, связанной с соглашением о неразглашении, Ким Минджун лишь невозмутимо кивнул.
- Да, я рад, что Муён-щи здоров. В конце концов, ваше здоровье, Муён-щи, важно для лечения Ыйсона.
Муён понял, что Ким Минджун пытается что-то скрыть за этими правильными словами. Но если он был единственным, кто это заметил, толку не было, поэтому он промолчал.
Джи Ыйсон тоже ничего не сказал, и Муён, собираясь переодеться, коротко поклонился и направился в раздевалку.
- Ыйсон-а. У тебя есть время заглянуть в лабораторию? - раздался за спиной мягкий голос.
Муён не слышал, согласился Джи Ыйсон или отказался.
На самом деле, для Муёна не имело значения, как тот отреагирует на предложение Ким Минджуна. Он был здесь практически в качестве проданного за долги раба, и ему нужно было лишь выполнять свои обязанности. Так почему же он постоянно так заводился из-за Ким Минджуна?
Он начал думать, что зря обратился с просьбой к тому информатору из «жвачной лавки». Каким бы ни был результат, Ли Муён был не в том положении, чтобы вмешиваться в дела Джи Ыйсона. Это было всё равно, что нищему беспокоиться о короле.
Подавив вырвавшийся вздох, Муён вошёл в раздевалку и медленно снял верхнюю часть добока. Возможность снова надеть добок спустя столько времени была, пожалуй, самой приятной частью сегодняшнего дня. Он осознавал, что его руки, поправляющие завязки, двигаются с какой-то неохотой, но не мог так просто избавиться от этого чувства.
- Ты, блять, возомнил себя кем-то?
Внезапно раздался голос. Он был полон враждебности, но произнесён сдавленным шёпотом. Это, без сомнения, был Сон Кичхоль. Муён даже не удостоил его ответом.
- Да этот сукин сын, реально. Игнорирует меня, ублюдок.
Даже одно и то же ругательство может звучать более грязно в зависимости от произношения. Муён мельком взглянул на него. Сон Кичхоль с покрасневшим лицом подошёл вплотную.
- Я спросил, кем ты себя возомнил. Выглядишь как ничтожество, так какого хрена выпендриваешься, ублюдок ёбаный?
Возможно, это была просто случайность, но удивительно, что он угадал в нём проститутку. Муён, пришедший сюда продавать своё тело, всё яснее осознавал, что подобные слова не могут его оскорбить.
Почему же мне не стыдно продавать своё тело Джи Ыйсону?
Тем временем Сон Кичхоль, обладавший, видимо, неплохой интуицией, тут же заметил, что Муён задумался, глядя прямо перед собой.
- Ого, опять игнорируешь? Может, тебе глаза вырвать, чтобы ты, сука, сконцентрировался?
Однако слушать ругательства тоже было утомительно, поэтому Муён ответил безэмоционально. Лицо Сон Кичхоля тут же исказилось. Было до странности удивительно, что он, осыпавший Муёна бранью и оскорблениями с самого момента своего появления в раздевалке, теперь скорчил такое лицо, будто ответ Муёна его унизил.
Сон Кичхоль, стиснув зубы, подошёл к Муёну вплотную и начал похлопывать его по щеке.
- Эй, я прекрасно знаю, что ты - никто. У тебя нет поддержки ни от директора, ни от этого ублюдка руководителя, так что прекращай выпендриваться. Наверное, и не замечаешь, как от твоего рта воняет помоями после того, как ты вылизываешь чужие задницы дочиста, старик. И какого ты вообще смеешь вякать, а? Возраст у тебя, блять, тоже немаленький, так с чьей же ты протекцией сюда попал?
Муёну доводилось слышать и худшие оскорбления. К тому же, в словах Сон Кичхоля была доля правды, так что ему нечего было возразить. Он не был таким уж старым, но по сравнению с Джи Ыйсоном - да. И хоть он попал в «Тэрын Дифенс» не за то, что ублажал Ким Минджуна, ему предстояло заниматься примерно тем же самым с директором «Дифенс Системс».
Муён промолчал. Если здесь снова возникнет шум, это будет уже второй раз. Джи Ыйсон, может, и не обратит внимания, но начальник Пак, как сотрудник среднего звена, наверняка сочтёт его проблемным сотрудником. А Муён, раз уж начал здесь работать, хотел преуспеть, поэтому он покорно опустил глаза.
- Что, пощёчина привела в чувство? Надо было сразу слушать, когда с тобой по-хорошему говорят, а? И впредь надеюсь на сотрудничество, Ли Муён-щи.
Сон Кичхоль, видимо, быстро сообразив, что Муён больше не будет лезть в драку, ухмыльнулся, сжал его подбородок и вышел из раздевалки. Муён, не обращая внимания на слегка ноющую щеку и подбородок, закончил переодеваться. Судя по тому, что снаружи не было слышно шума, Джи Ыйсон и Ким Минджун уже ушли.
Когда же начнутся эти «тренировки»? Ему сказали, что они необходимы для его отношений с Джи Ыйсоном, так что лучше было бы начать как можно скорее, но из-за внезапного появления Джи Ыйсона он не смог спросить у Ким Минджуна о дате начала.
Вздохнув, Муён взял аккуратно сложенный добок и вышел из раздевалки. За дверью, как он и ожидал, никого не было. Хоть добок и был одолженным, он не хотел оставлять его где попало. Оглядевшись, он аккуратно положил его на стол в тренировочном зале и развернулся. Когда он уже собирался уходить, из конца коридора донёсся повышенный голос Ким Минджуна.
- Я же сказал, подожди немного! Процесс стабилизации ещё не завершён!
- Какая стабилизация? Это взаимодействие генов, зачем тут нужна стабилизация?
В отличие от возбуждённого Ким Минджуна, Джи Ыйсон, небрежно отвечавший ему с телефоном в руке, был совершенно спокоен. Ким Минджун с бледным лицом грубо взъерошил чёлку и заметил Муёна. Из двоих мужчин, стоявших в конце коридора, Муёна заметил только Ким Минджун. Муёну показалось, что его взгляд стал ледяным.
- Это вредно и для тела Ли Муёна-щи. Стабилизация необходима именно поэтому.
Ким Минджун смотрел на Муёна с виноватым выражением лица. Словно ему было больно от того, что тот должен будет через это пройти. Муён стоял с непроницаемым лицом, ожидая чьего-то решения.
Закончив, видимо, со срочным делом, Джи Ыйсон убрал телефон в карман пиджака и повернулся. Проходя мимо Ким Минджуна, он бросил:
- Ну и что, что вредно. Я для этого его и привёл.
- Начнём с пробного запуска, так что проведи тест на совместимость заново. И без приукрашивания результатов.
Его голос был резким и решительным. Отточенное произношение сплеталось в речь, похожую не столько на слова, сколько на тонкое лезвие ножа. Муён ощутил, будто это лезвие полоснуло по нему. Вскоре, оставив после себя лишь стук ботинок, он скрылся в коридоре, а Муён остался наедине с Ким Минджуном.
- ...Мне так жаль, что я даже не знаю, как быть.
У Ким Минджуна и вправду было такое лицо. Лицо человека, который не знает, куда себя деть от чувства вины. Выражение, будто ему больно от одной мысли о том, как этот разговор ранит Муёна.
- Ыйсон... видимо, очень торопится... Вы же можете его понять, правда?
Муён собирался просто кивнуть, но вместо этого спросил:
- То есть, я прошу понять, почему Ыйсон так поступает...
- Я имею в виду, причину, по которой вы, руководитель, намеренно позволили мне услышать этот разговор?
От этих безэмоционально брошенных слов взгляд Ким Минджуна изменился. Даже на расстоянии было прекрасно видно, как с его лица исчезает всякое выражение.
- Если вы об этом, то можете не беспокоиться.
- Раз он сказал, что начнём с пробного запуска, вы тоже можете быть спокойны, руководитель.
На этот раз развернулся Муён. Он пошёл в противоположную от Джи Ыйсона сторону.
Конечно, ему было больно. Признавать, что человек, к которому он испытывал симпатию, не проявлял к нему ни малейшего интереса, было довольно мучительно. Но на этом всё. Муён не собирался винить Джи Ыйсона. В лучшем случае он был покупателем, а роль, которую он ожидал от Муёна, - всего лишь лекарство, получаемое через секс.
- Вы и отчёт так аккуратно и хорошо составили, Сон Кичхоль-щи, видимо, в этом вам помог? ...В любом случае, он такой незрелый... Муён-щи, прошу, поймите его.
Сегодня ему целый день приходилось что-то понимать. Муён просто кивнул на слова начальника Пака. В этом не было ничего сложного.
- Думаю, на сегодня можете быть свободны. Ах, да, Муён-щи, вам же и после работы придётся потрудиться.
Начальник Пак думал, что Муён и после работы выполняет обязанности телохранителя в доме Джи Ыйсона. Муён не собирался его разубеждать, поэтому просто кивнул и попрощался.
Начальник Пак попрощался в ответ. Муён без промедления направился к дому Джи Ыйсона. Ему было интересно, вернулся ли тот сегодня с работы. Ким Минджун, обещавший составить график тренировок, после разговора с Джи Ыйсоном так и не связался с ним. Учитывая низкую стабильность и совместимость, тренировки казались необходимыми, но что на уме у Джи Ыйсона, было непонятно.
Как только он вошёл в дом, его радостно встретила тётушка Хан. Уже с порога доносился восхитительный запах еды. Только сейчас Муён почувствовал голод.
- Как раз вовремя, молодой господин уже приехал и ужинает. Муён-щи, вы тоже умойтесь и спускайтесь, поедите попозже.
Она произнесла это, прикрыв рот ладонью, как будто делилась большим секретом, и подмигнула. Муён не знал, что ответить, и пробормотал: «Вот как...». Тётушка Хан, словно обрадовавшись даже такому немногословному ответу, хихикнула и отвернулась.
Идя за ней, Муён увидел, как в конце коридора, ведущего в гостиную, показался обеденный стол, за которым сидел Джи Ыйсон. Он, подперев подбородок рукой и облокотившись на стол, палочками безразлично ковырял тофу.
Тётушка Хан, будто ожидая увидеть именно такую картину, принялась его отчитывать:
- Ох, не надо так, поешьте немного. Вы же каждый день в движении, что же будет, если вы будете есть меньше ребёнка?
- Молодой господин, у вас ведь почти нет любимых блюд. Просто ешьте.
Она отмахнулась от жалоб Джи Ыйсона. Муён молча поклонился его затылку и уже собирался подняться на второй этаж, когда за спиной раздался безразличный голос:
Муён от неожиданности обернулся. Джи Ыйсон, расслабленно откинувшись на спинку стула, смотрел на Муёна, запрокинув голову. Поза была неподобающей для обеденного стола, но Муён лишь застыл на месте, не в силах произнести ни слова.
- Точно, Муён-щи, вымойте руки и тоже садитесь. Что это на вас нашло, вы же не любите сидеть за столом с другими.
Радостным голосом, словно всё удачно сложилось, сказала тётушка Хан. Джи Ыйсон же, хоть и был инициатором приглашения, будто совершенно не интересуясь ответом Муёна, снова подпёр подбородок рукой.
Муён растерялся оттого, что они оба внезапно предложили ему поесть, и, словно ком в горле застрял, не мог вымолвить ни слова. Муён, который всегда терялся, когда от него требовали ответа, сам того не осознавая, начал заикаться:
- Н-нет, не стоит... Я позже...
- Ох, мне тяжело накрывать на стол дважды. Давайте быстрее.
От настойчивых уговоров тётушки было трудно отказаться. Ничего не оставалось, как пойти в ванную, вымыть руки и вернуться. Муён нехотя подошёл к столу.
- Не создавайте тень над столом, садитесь.
Бросил Джи Ыйсон. Он так медленно двигал челюстями, будто ему было до крайности неприятно пережёвывать то, что было у него во рту. Муён поджал губы и молча сел напротив него.
- Рис здесь. Если не хватит, возьмите ещё. Молодой господин, я тогда пойду.
Муён встал, чтобы проводить уходящую тётушку Хан, но её маленькая рука легла ему на плечо и усадила обратно. Пока они вполголоса препирались, Джи Ыйсон кончиками палочек ткнул в салат из молодой редьки и произнёс:
- Тётушка, завтра не приходите.
Тётушка Хан, словно её нисколько не интересовала причина такого распоряжения, коротко ответила и ушла, даже не обернувшись. Как только за ней закрылась входная дверь, на кухне воцарилась внезапная тишина. Муён потянулся к своему стакану с водой, чтобы скрыть, как он нервно сглотнул. Джи Ыйсон внезапно заговорил:
Он палочками пододвинул к нему тарелку с салатом. Этот жест ясно говорил, что он не хотел даже прикасаться к нему.
Джи Ыйсон не ответил, но Муён понял, что это было его согласие, и тут же взял палочками большой пучок зелени, отправил в рот и начал жевать. Он сомневался, сможет ли проглотить хоть кусок, когда тот сидел напротив, но тётушка Хан готовила так хорошо, что чем дольше он жевал, тем ароматнее становился вкус. Вскоре Муён проглотил то, что было во рту, и снова принялся за салат.
Тем временем Джи Ыйсон, скрестив руки на груди, просто пил воду из стакана. Он не притрагивался к еде, словно модель перед показом. Муёну было неловко есть, когда тот сидел напротив, но каждый раз, когда он пытался остановиться, Джи Ыйсон заставлял его съесть то одно, то другое, так что он не мог прекратить трапезу.
Долгое время Муён ел в одиночестве. Джи Ыйсон сидел напротив и пристально смотрел на него, потом пододвинул к нему тарелку, предлагая следующее блюдо. Эта странная трапеза продолжалась до тех пор, пока Муён не съел почти все закуски со стола.
- …Кажется, я больше не смогу съесть.
Казалось, ещё кусок - и ему станет плохо от переполненного желудка. Муён сказал это, сам того не осознавая, искоса поглядывая на Джи Ыйсона. Джи Ыйсон, который всё это время сидел напротив и смотрел только на Муёна, поставил стакан на стол, встал и сказал:
- Помойте посуду. А то тётушка будет сильно ворчать.
Муён ответил сразу же. Он и сам собирался помыть посуду, даже если бы Ыйсон не сказал. Он тут же начал убирать пустые тарелки, мыть их губкой с моющим средством и ополаскивать водой. За это время Джи Ыйсон покинул кухню, и Муён, до этого незаметно для себя напряжённый, наконец-то смог выдохнуть с облегчением.
Подумав, что ему повезло с пищеварением, он поставил тарелки на сушилку. Вытерев руки, он уже собирался выйти из кухни, как увидел Джи Ыйсона, сидящего на диване в гостиной. Муён, думавший, что тот сразу поднялся в свою комнату, вздрогнул от неожиданности.
- Почистите зубы и идите сюда.
…Он так щепетилен в вопросах чистоты? Муён удивился, зачем ему сообщают о состоянии собственных зубов, но, не сказав ни слова, снова направился в ванную и, как велел Джи Ыйсон, усердно принялся за чистку. Он хотел пойти почистить зубы в свою комнату на втором этаже, но Джи Ыйсон указал на ванную в гостиной, словно говоря, что подниматься наверх нет нужды.
Делать было нечего, и Муён зашёл в ванную в гостиной. Вытирая рот полотенцем, он вдруг понял, что кто-то, прислонившись к дверному косяку, наблюдает за ним.
Несмотря на вопрос Муёна, мужчина не отстранился от косяка, так и стоя со скрещёнными на груди руками, и пристально смотрел на Муёна через зеркало. Муён тоже не мог заставить себя обернуться и был вынужден смотреть на мужчину в отражении. Зрительный контакт длился не более нескольких секунд, но для Ли Муёна они показались вечностью.
- Выходите. Что вы там застыли?
Бросил Джи Ыйсон и отвернулся. Он говорил так, словно ждал, когда Муён выйдет. Муён, которому это показалось странным и который не решался выйти, подумал, что не может заставлять его ждать, и последовал за ним. Тот направился в гостиную и сел на диван. Затем безразличным тоном спросил:
- Слышал, ты дерзил Ким Минджуну?
Муён был вынужден промолчать. Если он так спрашивал, Муёну нечего было сказать. Он украдкой взглянул на него, пытаясь угадать его настроение. Если он собирается отчитать его за инцидент с Ким Минджуном, Муёну ничего не останется, кроме как выслушать. Это означало, что с завтрашнего дня ему придётся хотя бы делать вид, что он подлизывается к этому загадочному руководителю лаборатории.
Джи Ыйсон закинул одну ногу на другую. Будучи таким крупным, он даже со скрещёнными ногами занимал половину дивана. Он хмыкнул, и этот звук пророкотал у него в горле. Откинувшись на спинку дивана и закинув на неё руку, он постукивал указательным и средним пальцами. Муён как раз рассеянно смотрел на его длинные руки и пальцы. Он не сразу понял, что ему сказали, и чуть было не переспросил.
Джи Ыйсон, словно прекрасно понимая, что Муён его не слушает, повторил ещё раз:
- Я же сказал, давай попробуем чмокнуться два раза.
После этого любезного контрольного выстрела от Джи Ыйсона Муён почувствовал, как земля уходит из-под ног, осознав, что он не ослышался.
Однако тот больше не стал ждать, и Муёну, переставляя непослушные ноги, ничего не оставалось, как сесть рядом с ним. Как только он сел, он почувствовал, что его лицо вот-вот взорвётся от жара. Сердце бешено колотилось у самых ушей. Казалось, оно готово было вырваться из груди, и Муён несколько раз сглотнул. Он мучился целую вечность, хотя на самом деле прошло лишь мгновение, пока он садился рядом с Джи Ыйсоном.
- Двух раз будет достаточно, чтобы прояснить ситуацию. Но чмок - это не когда слюна смешивается. Нужно, чтобы соприкоснулись слизистые.
Муён не мог смотреть Джи Ыйсону в глаза. С того момента, как он произнёс это милое слово «чмок», он не видел ничего, кроме его губ. Ярко-алые губы слегка блестели в тусклом свете гостиной. Он продолжал рассеянно смотреть на них. Ярко-красный язык, мелькавший между губами, казался единственной мягкой частью его твёрдого тела.
В тот момент, когда Муён заворожённо смотрел на его губы, Джи Ыйсон схватил его за талию и притянул к себе. Муён, не ожидавший, что его можно так легко сдвинуть с места, от удивления захлопал глазами, не в силах вымолвить ни слова.
Джи Ыйсон, словно недовольный такой реакцией, добавил:
- Чтобы губы соприкоснулись, нужно быть ближе.
Это было логично, но Муён, не ожидавший услышать такое замечание в подобный момент, не мог ничего сказать и лишь открывал и закрывал рот, как рыбка в аквариуме. Джи Ыйсон, пристально наблюдавший за ним, бросил, словно выплюнул:
Это прозвучало почти как приказ. Муён от удивления хотел крикнуть «подождите», но в тот же миг его губ коснулось что-то мягкое и влажное.
От прикосновения по затылку пробежала дрожь. Такого Муён ещё никогда не испытывал. Пронзительное ощущение, не идущее ни в какое сравнение с экстазом после мастурбации. Муён крепко зажмурился.
Тут же он отчётливо почувствовал дыхание партнёра. Джи Ыйсон не двигался, просто прижавшись губами к его губам, но от одного лишь прикосновения этих мягких, влажных губ Муён был готов сойти с ума. Ему показалось, что его сердце вот-вот разорвётся.
То ли из-за того, что они были так близко, что их губы соприкасались, то ли это был его собственный аромат, но Муён чувствовал запах тела Джи Ыйсона. С одной стороны, он казался прохладным, но с другой - имел сладковатое послевкусие. А ещё пахло зубной пастой. Муён тоже чистил зубы этой пастой, но сейчас этот запах казался совершенно незнакомым и новым, и это было странно.
Именно в этот момент ему показалось, что его сердце либо остановится, либо разорвётся - одно из двух. Чтобы выжить, Муёну ничего не оставалось, как отстраниться. Джи Ыйсон, почувствовав попытку Муёна к бегству, вздрогнул.
Рука Джи Ыйсона потянулась к талии Муёна. Рука, коснувшаяся его, была влажной. Словно вспотевшей. Муён почувствовал, как тот выдохнул и склонил голову набок. Сам того не заметив, Муён оказался в объятиях Джи Ыйсона.
- …Не убегай. Мы же договорились.
Эти слова прозвучали странно торопливо. Муён, вместо того чтобы кивнуть в знак согласия, замер. По его напряжённой спине снова скользнула ладонь. Только сейчас Муён понял, что движения Джи Ыйсона тоже были какими-то скованными.
Вскоре тот тяжело выдохнул и отстранился. Муёну показалось странным, насколько отчётливо он ощущал, как широкая грудь Джи Ыйсона вздымается и касается его собственной. То, что до этого спокойно лежало на его бедре, набухло до боли.
Джи Ыйсон, тяжело дыша, сказал:
От этих слов его губы невольно приоткрылись, и ему стало неловко. Джи Ыйсон, пристально наблюдая за этим, снова наклонился. На этот раз он схватил Муёна за подбородок. Убежать было невозможно, оставалось лишь безропотно принимать всё, что он делал.
Муён невольно издал звук, похожий на вздох. Рука Джи Ыйсона снова обхватила его талию. Ощущение от соприкосновения губ было намного сильнее, чем в прошлый раз. На этот раз он пододвинулся, слегка повернув голову, так что их высокие переносицы не столкнулись.
Муён хотел закричать, но это прозвучало лишь как тихая мольба. Джи Ыйсон, надавив на него, повалил его на диван. Он опустился на Муёна, опрокинутого на спину, всем своим весом. Прежде чем Муён, впервые ощутивший тяжесть человеческого тела, успел открыть зажмуренные глаза, что-то проникло между его губ.
Беспомощный стон сорвался с его губ. Муён вздрогнул, но давящая тяжесть никуда не исчезла. Рука на его талии тоже осталась на месте. Горячий комок плоти ворвался в его рот и беспорядочно хозяйничал там. Муён, боясь, что обильная слюна вытечет, послушно сглатывал всё, что передавал ему этот язык. В тот же миг язык Джи Ыйсона резко покинул его рот.
- …Это моё, зачем ты глотаешь? Ты должен мне отдавать.
Сказал он с упрёком. Глядя на губы нависавшего над ним Джи Ыйсона, которые казались чуть припухшими, Муён не мог справиться с жаром, заливавшим лицо.
- В-вы же сказали, т-только два раза…
Это были странные слова. Однако Ыйсон не дал Муёну времени на раздумья и снова прижался к его губам. Глаза его затуманились, губы были влажными, а язык - совсем мягким. Неужели в коридоре перед тренировочным залом, когда он говорил, что ему плевать на обстоятельства Муёна, его язык был таким же мягким? Нет. Тогда он, должно быть, был острым и злым. В тот самый миг, когда Муён подумал об этом, язык Джи Ыйсона, словно в подтверждение, грубо прошёлся по его рту.
- Слизистые оболочки… должны смешаться…
- …Не глотай слюну, отдай её всю мне.
Он бормотал что-то непонятное. Навалившись на Муёна всем телом, он тяжело давил на его грудь, продолжая поцелуй. Словно желая заполучить всё, что скопилось во рту Муёна, он двигал языком так, будто пытался высосать слюну из-под его неподвижного языка. Муён, которому было неловко отдавать свою слюну, пытался увернуться от его языка, но тот царапал нёбо, отчего становилось щекотно, и ему ничего не оставалось, как замереть.
Когда из-за губ Джи Ыйсона вырвался такой же стон, как и у него, Муён почувствовал, как из его напряжённого до предела члена что-то потекло. Это была не сперма, а, скорее, предэякулят, но его было так много, что штаны в промежности стали влажными.
Он не внял просьбе Муёна. Рука, сжимавшая его талию, была горячей и сильной. Казалось, на этом месте останется синяк в форме его ладони. Муён, сам того не осознавая, упёрся руками в грудь Джи Ыйсона, пытаясь оттолкнуть его. От довольно сильного толчка Джи Ыйсон слегка отстранился и посмотрел на Муёна сверху вниз блестящими глазами.
На этот вопрос он не смог ответить. Если бы его спросили, неприятно ли ему, он бы ответил «нет», но на вопрос «приятно ли?» он не мог сказать правду. К тому же, он не мог разобрать, было ли это приятное чувство или же чувство, которое должно было его убить. Муён, дрожащими губами, произнёс:
- Я-я делаю это впервые… поэтому вряд ли смогу доставить вам, директор, большое удовольствие…
Вместо ответа Муён нашёл предлог, сославшись на Джи Ыйсона. И отвёл взгляд. Смотреть на лицо Джи Ыйсона, чьи губы раскраснелись и припухли, было всё равно что совершать преступление. Тот действовал лишь в целях «лечения», а он возбудился до такой степени, что у него потекла смазка - это было стыдно и грешно.
Он и не подозревал, что поцелуй может вызывать такие ощущения. Он слышал, что все целуются, и смутно представлял, что это, должно быть, приятно, но никак не ожидал, что его захлестнёт такой шквал ощущений, в котором он будет барахтаться, не в силах выплыть.
Джи Ыйсон долго не отвечал на слова Муёна. В конце концов, Муён, чей пыл немного остыл, медленно поднял на него глаза.
Тот пристально смотрел на Муёна. Муён затаил дыхание, словно пронзённый этим взглядом.
- …Ли Муён-щи, ты девственник?
Он не смог ответить словами, но в конце концов медленно кивнул. Ему было неловко даже от того, что его так назвали. Он и за руку-то с кем-то держался считанные разы. Муён украдкой отвёл взгляд. К лицу снова прилил жар, но уже по другой причине, и это было даже к лучшему. Казалось, его напряжённый член начал понемногу терять силу.
Джи Ыйсон снова прижался своими губами к его. Словно не прощая этого вопроса. Благодаря этому Муён едва смог разобрать прошептанные слова по ощущению на своих губах.
- Я говорю, вы, Ли Муён-щи, у меня тоже первый.
- Но… - сам того не осознавая, пробормотал Муён.
Взгляд, всё это время устремлённый на губы Муёна, поднялся, и они встретились глазами. Джи Ыйсон был явно недоволен.
- Что ещё за «но»? Так вы всё это время считали меня какой-то шлюхой?
Муёну было жаль себя за то, что он так мямлил, но он не мог быстро придумать, что ответить, и поэтому замялся. Выпуклость в штанах, всё ещё тяжело вздымающаяся грудь, запах тела партнёра, который можно было почувствовать, только соприкоснувшись кожей и носом… Сейчас для Муёна было слишком много возбуждающих факторов, чтобы прийти в себя.
Даже готовясь к связи, он ни разу не подумал о поцелуях. Только сейчас Муён понял, насколько нелепой была его подготовка к сексу с ним. Нужно было с самого начала морально готовиться к прикосновению к чужой коже, но он и представить не мог, что контакт принесёт с собой такие ощущения. Было трудно разобрать, чувствовал ли он всё так остро, потому что никогда не испытывал подобного, или же это было из-за того, что перед ним был Джи Ыйсон.
Видимо, замешательство отчётливо отразилось на его лице, потому что Джи Ыйсон вздохнул и коснулся пальцем нижней губы Муёна.
- Сначала я проверю всё через слизистые оболочки. Говорят, что совместимость низкая, но мне так не кажется. Считайте это имитационным тестом.
Губы, которых коснулся его палец, пронзила дрожь, словно на них остался его аромат.
Он снова заикался. Он не понимал, почему ведёт себя как дурак, и от этого его и без того горячие уши покраснели так, будто вот-вот взорвутся. Джи Ыйсон хмыкнул.
- Я же сказал подготовиться к сексу. Вы хорошо это сделали?
От этих слов Муён лишь шевельнул губами. Он не мог сказать, что не сделал ничего из того, что велел ему наниматель, поэтому медленно ответил то, что успел узнать.
- Т-там говорилось, что нужны средства контрацепции и смазка…
- …И ещё, говорят, нужны ароматические свечи.
При этих словах Джи Ыйсон нахмурился. У него было такое озадаченное лицо, словно он увидел, как тофу, которое он ел на ужин, вдруг встало и пошло.
- Ароматические свечи? Это что ещё за вкусы?
Муён решил, что Джи Ыйсон спрашивает о его предпочтениях в ароматических свечах. У него, по правде говоря, не было никаких предпочтений, так как он никогда их не зажигал, но тут ему внезапно вспомнилось, как Хёнджон как-то сказала, что ей нравится вишнёвый аромат.
- …Ты и вправду собираешься использовать свечи?
Выражение лица Джи Ыйсона стало таким, будто он только что увидел, как тот самый тофу не просто танцует, а ещё и заявляет, что мечтает стать мировой звездой. Муён чувствовал, что разговор как-то незаметно пошёл не туда, но не мог понять, в какой момент это произошло, поэтому молча закрыл рот.
- Нелепо. Вы же сказали, что у вас нет опыта.
Он спросил несколько ошарашенным тоном, поэтому Муён кивнул. Ведь это была правда. Джи Ыйсон пристально посмотрел на Муёна, а затем кивнул.
- Со свечами разберёмся попозже. Я к такому не привык. И у меня нет такого хобби.
Видимо, для ароматических свечей нужно иметь соответствующее хобби. Подумал Муён. Он хотел было сказать, что у него тоже нет такого увлечения, но снова промолчал. Ему показалось, что Джи Ыйсона вряд ли волнует, есть ли у него хобби или нет. Вместо этого Муён мысленно вычеркнул ароматические свечи из своего списка. Джи Ыйсон, прищурившись, долго смотрел на Муёна, а потом сказал:
- Судя по всему, самого важного вы так и не подготовили.
Хорошо бы, если бы он сказал, что именно. Возможности Муёна в поиске информации были ограничены. Если бы он только сказал, что нужно, он бы всё подготовил. Джи Ыйсон, молча смотревший на Муёна, сидевшего в позе ученика, ожидающего ответа, вздохнул и откинулся на спинку дивана.
- …Раз уж то, что мы сегодня делали, было приятно, я помогу тебе с подготовкой. Я и сам не особо в этом разбираюсь. Вопреки вашим заблуждениям, Ли Муён-щи, я не какая-нибудь шлюха.
- Тогда как насчёт того, что вы мысленно проклинали меня, называя грёбаным ублюдком, который сдохнет от венерической болезни?
Муён едва смог оправдаться, но Джи Ыйсон, похоже, ему не поверил. Пока он раздумывал, что бы ещё добавить, тот внезапно протянул руку и обнял Муёна за талию.
- Мы же договорились на два раза. Остался ещё один.
…Мне так не кажется. Если считать по количеству, то, может, и так, но самое главное, казалось, уже произошло, и это было странно. Заметив колебания Муёна, Джи Ыйсон пристально посмотрел на него и сказал:
- Мы ведь должны это делать. И вы должны меня спасти, это ведь так?
- Но в процессе мне стало приятно, и я хочу ещё. Нельзя?
Когда его спросили так откровенно, было трудно отказать. Хотя по его лицу, спокойно смотревшему на Муёна, ничего нельзя было прочесть, в глазах что-то плескалось и блестело. Муён сразу понял, что это было желание.
Быть объектом чьего-то желания - это вызывало странные чувства. Муён, которого не только никогда так не воспринимали другие, но и который сам никогда ни на кого так не смотрел, получается, испытал всё это, только попав в этот дом. От мысли, что это происходит между ним и Джи Ыйсоном, в груди всё затрепетало.
Ему было приятно, даже если это было не какое-то особенное чувство, а просто желание. Изначально он думал, что их связь будет лишена даже этого, но от мысли, что Джи Ыйсону нравится физический контакт с ним, по спине пробежали мурашки, а в районе копчика разлилась приятная дрожь. Одно то, что он не испытывал отвращения к этой связи, заставляло его сердце бешено колотиться. Муён, надеясь лишь на то, что выражение его лица не выглядело глупым, открыл рот.
- Если бы вы могли установить время…
От этих слов Джи Ыйсон на мгновение нахмурился, а затем тут же склонился к Муёну. От лёгкого «чмока» его губ рот Муёна невольно приоткрылся. Тот сразу же отстранился, а мгновение спустя снова прижался к его губам. Такие короткие, дразнящие поцелуи продолжались несколько раз.
Брови Муёна невольно сошлись на переносице от ощущения, что это делалось не для смешения слизистых, а просто ради самого поцелуя. Где-то внутри все сжималось от сладкого томления, хотелось схватить Джи Ыйсона и прижать к себе так крепко, чтобы оставить следы на его теле. Или чтобы он впился зубами в его шею и оставил след.
- Вот так можно дышать в промежутках. И вообще, я тебя учу, а ты о чём-то другом думаешь.
Джи Ыйсон коротко упрекнул его. Это было сказано таким тоном, словно ребёнок играл в учителя с кем-то, кто был намного больше него, но Муён, не заметив даже этого, был слишком занят, усердно отвечая: «Да, да».
Тот снова притянул Муёна в свои объятия. Их губы снова соприкоснулись. Не отрываясь от его мягких губ, Джи Ыйсон прошептал:
- Я думал, будет отвратительно.
Таков был отзыв Джи Ыйсона о поцелуе. Он был похож на ребёнка, получившего новую игрушку. Он радостно касался разных частей тела Муёна, крепко обнимал его за талию и наслаждался ощущением, как их мягкие губы сминаются под напором. Казалось, будто ребёнок с головой ушёл в новую игру. И это было хорошо. Муён был благодарен, что Джи Ыйсон, который предполагал, что их отношения будут ему противны, на самом деле, похоже, получал от происходящего удовольствие.
Если связь с ним была неизбежна для исцеления его кармы, он хотел, чтобы тот хотя бы получал удовольствие от их близости, не терзаясь душой. Муён медленно приоткрыл губы. Джи Ыйсон, словно поняв его невербальный жест, проник языком внутрь.
Всё тот же влажный комок плоти снова исследовал рот Муёна. Он царапал нёбо, собирал слюну, скопившуюся под языком. Каждый раз, когда его кадык дёргался, словно проглатывая то, что принадлежало Муёну, тот чувствовал, что возбуждение, перейдя определённый предел, может стать мучительным. В голове будто беспрерывно взрывались фейерверки.
Взгляд Джи Ыйсона был затуманен. Мурашки побежали по коже от ощущения, будто желание густыми каплями стекало на его щёки, губы, грудь и всё тело. Он облизнул влажные, блестящие губы Муёна и спросил:
- Мне нравится, когда я сверху, как в прошлый раз. Можно тебя уложить?
Получив согласие, Джи Ыйсон без колебаний толкнул Муёна, опрокидывая его. Как только спина Муёна коснулась дивана, тот тут же забрался сверху. Диван, казавшийся таким широким, жалобно заскрипел кожей, словно ему было тесно под весом мужчины ростом выше 180 сантиметров и другого, который был на голову выше. Ыйсон придавил Муёна. Стало трудно дышать. Муён подумал, что в этой тяжести было что-то милое.
- Скажи, если будет трудно дышать. Я могу немного потерпеть, - прошептал он.
Голос его был совершенно хриплым. Трудно ли ему сейчас дышать? Он не знал. Муён просто приветствовал комок плоти, входящий в его рот, словно проглатывая его.
Внезапно ему захотелось положить руки ему на лопатки. Захотелось прикоснуться к тем чудовищным крыльям, которые когда-то бурно прорастали там.
