Кислый виноград доминантного альфы. Глава 58
Он с трудом открыл глаза на звук будильника. Всё тело было тяжёлым, словно напитанная водой вата.
Медленно спустившись с кровати, Хёну подошёл к окну и выглянул наружу. С затянутого чёрными тучами неба лил дождь. Было так темно, что трудно было поверить, что уже утро.
Приняв супрессанты и закончив сборы на работу, он вышел в коридор. Судя по его состоянию даже после приёма лекарства, Тэгону сейчас должно быть ещё хуже.
Он постучал в дверь с завтраком для Тэгона. Только спустя долгое время после стука раздался его голос.
Голос Тэгона был хриплым и надломленным. Похоже, его состояние было хуже, чем предполагалось.
Хёну вернулся с тележкой в столовую вместе со Скоттом. Увидев нетронутый завтрак Тэгона, дворецкий отправил всех работников, только что закончивших завтракать, по своим комнатам.
В столовой остались только Скотт, Хёну и дворецкий. Последний нахмурился, глядя на Хёну, который бессмысленно стоял у тележки.
- Что стоишь? Почему не идёшь в свою комнату?
Хёну с подозрением смотрел вслед уходящему дворецкому.
Этот старик был загадкой - хотя явно заботился о Тэгоне, его намерения оставались непонятными. Когда-то он пытался выгнать Хёну, обвинив в воровстве, а теперь, как ни в чём не бывало, отдавал распоряжения, будто старый хитрый енот.
Вернувшись в комнату после уборки кухни со Скоттом, Хёну проводил время, питаясь едой, которую оставляли у двери.
В такие пасмурные, влажные дни, как сегодня, его состояние особенно ухудшалось. Приходилось принимать супрессанты в дозах выше обычной.
Проглотив таблетки и распластавшись на кровати своим ослабшим телом, Хёну вспомнил подавленный голос Тэгона. Наверное, тот сейчас выглядит не лучше него. Нет, даже хуже - ведь Тэгон не может принимать лекарства.
До условленной полуночи оставалось ещё много времени.
Хорошо бы заснуть, но сердце колотилось от нарастающего волнения.
Когда солнце село, комната мгновенно погрузилась во тьму. Хёну, пролежавший без сна, поднялся только в полночь. Приняв ещё одну дозу подавителей, он направился на третий этаж.
Лицо Хёну, подошедшего к двери комнаты Тэгона, выражало решимость. Эта дверь никогда не открывалась легко, но сегодня она казалась особенно неподатливой. Кончики его дрожащих пальцев то приближались к ручке, то снова отдалялись, так и не коснувшись её. Сжав руки в кулаки, Хёну стоял бледный, как полотно.
За этой дверью был Тэгон. Не спящий, а бодрствующий Тэгон.
Хотя источник страха был неясен, грохочущее сердце и холодный пот, стекающий по позвоночнику, били тревогу, призывая уйти. Но отступать было уже поздно. Разве он не решил больше не убегать?
Он пришёл сюда по собственной воле, без чьего-либо принуждения. Он не хотел обесценивать все свои предыдущие усилия.
Сглотнув, Хёну собрался с духом и снова потянулся к дверной ручке.
Быстро проскользнув в образовавшийся проём, он закрыл дверь. Убедившись, что снаружи тихо, Хёну повернулся к кровати Тэгона и едва сдержал крик удивления.
Тэгон сидел на кровати, освещённый лунным светом сзади, и смотрел прямо на него. Услышав, как Хёну резко втянул воздух от неожиданности, он насмешливо спросил:
- Видимо, вы всегда так входили?
Сердце чуть не остановилось. Успокоив испуганное сердце, Хёну бросил на него сердитый взгляд.
Тэгон криво усмехнулся и, похлопав по кровати, продолжил:
- Как видите, я сейчас на пределе...
- Голос Тэгона был пропитан влагой. Прилипшие ко лбу пряди волос, съехавший халат, обнаживший ключицу, - всё блестело от пота.
Щёки Хёну мгновенно покраснели. Как только он сел рядом с Тэгоном, тот, словно только этого и ждал, схватил его за плечи и без колебаний зарылся лицом в шею, источавшую сладкий аромат.
Острый нос Тэгона провёл длинную линию от подбородка до ключицы Хёну. От прохладного прикосновения Хёну слегка вздрогнул.
Потеревшись носом о каждую пульсирующую точку, Тэгон прижался лбом к груди Хёну, укрытой мягкой тканью пижамы, пропитанной его запахом.
Хёну не успел договорить - коварные пальцы Тэгона коснулись его соска, вырвав непроизвольный стон.
Тэгон зарывался лицом везде - в шею, грудь, бока, подмышки, жадно вдыхая запах, и вскоре все пуговицы пижамной рубашки оказались расстёгнуты, обнажая грудь.
Пальцы Тэгона настойчиво терзали оба соска. Хёну закусил губу, с трудом сдерживая стоны. Он специально принял дозу подавителей выше обычной, зная, как легко поддастся, но всё равно не мог остановить разгорающееся возбуждение.
Больше, чем от этих интимных прикосновений, Хёну чувствовал непреодолимое возбуждение от глубоких стонов Тэгона, вырывавшихся после каждого глубокого вдоха его запаха. Между удовлетворёнными вздохами, когда Тэгон жадно, как умирающий от голода зверь, упивался им, звучало его имя.
Хёну-я... Хёну-я... Ах, как хорошо... Так хорошо.
Нервные окончания сжимались, посылая головокружительные ощущения по всему телу. Было почти стыдно от того, насколько эротично и щекотно звучало его имя, смешанное с горячим дыханием.
Этот голос, который преследовал его с того первого дня, когда он стал свидетелем гона Тэгона, теперь бил прямо по барабанным перепонкам, сводя с ума.
Почему ты всё время так зовёшь меня?
Голос Тэгона, пронзающий сердце, как песня сирены, манящая моряков, заставлял его терять рассудок.
Не заблуждайся, нельзя заблуждаться.
Хёну резко мотнул головой, словно пытаясь сохранить рассудок.
Просто ему не повезло стать объектом запечатления Тэгона, и Тэгон просто следует инстинктам, желая того, на ком он запечатлён. Поэтому нельзя обманываться, думая, что это желание направлено на него самого.
Хотя разум ясно понимал это, сердце продолжало отзываться на его зов, и Хёну хотелось заткнуть уши.
Это всё из-за остатков чувств, застрявших где-то в сердце. Из-за проклятия особняка, которое пытается утащить его сознание куда-то в прошлое. Хёну находил всевозможные оправдания своей реакции на Тэгона.
Тэгон, оказавшийся сверху на распластанном на кровати Хёну, полностью стянул с него измятую пижамную рубашку. Затем взял в рот один из твёрдых розовых сосков.
Ощущение было ярким - чувствительное средоточие нервных окончаний полностью поглощалось влажным и горячим местом. Хёну тяжело дышал, сильно мотая головой от непривычного раздражения.
Ощущение, которое он не испытывал много лет, было невыносимым.
Язык Тэгона, широко облизывавший ареолу, более темную чем окружающая кожа, внезапно заострился как шило и принялся дразняще прикусывать торчащий сосок.
Влажный и скользкий язык, меняя форму как щупальце, играл с соском, из-за чего набухший бугорок стал еще тверже. Тэгон зажал затвердевший сосок Хёну между передними зубами и слегка покусывал его, словно пилил.
В какой-то момент передняя часть пижамы Хёну, набухшая и пропитанная смазкой, оказалась в руке Тэгона. Хёну выгнул поясницу в воздухе и крепко сжал простыню. Когда Тэгон начал двигать рукой вверх-вниз по захваченному предмету, перед глазами словно сверкнула молния.
Он уже давно забыл о существовании таких ощущений. Как будто все рецепторы, принимающие раздражение, полностью обнулились и вернулись к первозданному состоянию - ужасное наслаждение обрушилось штормом на тело, не имеющее иммунитета. Каждое отдельное ощущение было чрезмерным до невыносимости.
Хёну дрожал, с открытым ртом даже не в силах издать стон. Такая наивная реакция Хёну, будто он впервые в жизни испытывал подобное раздражение, зажгла фитиль в Тэгоне. Феромоны, которые Тэгон с трудом сдерживал, неожиданно взорвались.
Хёну извивался всем телом от интенсивных ощущений, проникающих во все отверстия его тела - дыхательные пути, легкие, поры - без разбора.
Тэгон быстро понял состояние Хёну, который, задыхаясь, мучительно выкручивал конечности, и поспешно отозвал свои феромоны.
Спросил Тэгон и нежно вытер вспотевший лоб Хёну. Хёну кивнул, глядя затуманенными от жара глазами.
Спросил Тэгон, регулируя интенсивность феромонов. В отличие от прежних, слишком агрессивных феромонов, это было ощущение мягкой и нежной стимуляции, тепло окутывающей всё тело.
Тэгон слегка улыбнулся и лизнул шею Хёну. Влажный орган Хёну, двигаемый рукой Тэгона, издавал всё более глубокие звуки в такт движениям.
Решив, что уже достаточно, Тэгон схватил нижнюю одежду Хёну и стянул её вниз. Обнажилась интимная часть Хёну, спереди и сзади обильно смоченная жидкостью.
Сладкие феромоны, смешанные с насыщенным запахом тела, проникли в обоняние Тэгона. Наслаждаясь горячей и липкой текстурой, поглаживая влажный низ пальцами, Тэгон глубоко вдохнул, наполняя лёгкие ароматом Хёну.
Это был запах, по которому он тосковал каждое мгновение. Тэгон прижался лбом к левой груди Хёну, где слабо пульсировало сердце.
Словно проверяя, что присутствие Хёну рядом с ним - не сон и не иллюзия, Тэгон ощущал существование Хёну всеми органами чувств кроме зрения - обонянием, осязанием, вкусом и слухом - всем телом чувствуя и наслаждаясь им.
Эти отчаянные движения Тэгона полностью передавались Хёну. Эти движения, ищущие тепла в его объятиях и подтверждающие его существование, казались не столько продиктованными желанием, сколько чем-то более глубинным - подобно примитивным движениям детёныша, зарывающегося в объятия матери, ищущего подтверждения своего существования и жаждущего любви.
Непонятная боль пронзила грудь Хёну. Он крепко сжал кулаки, стискивая простыню.
Чтобы закончить мучительный гон, ему абсолютно необходимо моё существование, потому он так отчаян. Вот и всё.
Хёну снова и снова повторял про себя те слова, которые говорил себе по ночам, когда не мог заснуть из-за слуховых галлюцинаций - голоса Тэгона, выкрикивающий его имя.
Голова Тэгона, лежавшая на сердце, переместилась к центру груди. Острый кончик носа Тэгона скользил по коже Хёну, постепенно спускаясь к рёбрам. С рёбер к солнечному сплетению, оттуда к пупку, и наконец нос начал зарываться в волосы на лобке Хёну.
Когда Хёну извернулся в ожидании, почувствовав стимуляцию, постепенно приближающуюся к чувствительной области, Тэгон тихо рассмеялся. Долго копавшийся в лобковых волосах нос Тэгона наконец коснулся находящегося ниже твёрдого влажного члена.
От малейшего прикосновения бедра Хёну затрепетали, испытывая короткие судороги от пронзительного удовольствия. Тэгон сразу же полностью заглотил его естество.
Тэгон обеими руками прижал поясницу Хёну, которая подскочила, словно от удара током, и с силой втянул член глубоко в рот. Тонкая нежная кожа, обволакивающая ствол, втягивалась к горлу Тэгона словно тесто, затем упруго возвращалась на место.
Наслаждаясь ощущением повторяющихся всасываний, Тэгон наконец лизнул языком гладкую головку. Когда он начал проникать языком в небольшую впадину посередине, всё тело Хёну подпрыгнуло, словно выброшенная на берег рыба.
Искусный язык Тэгона не оставил нетронутым ни единого места - он проникал повсюду, раздвигая пространство между членом и головкой, углубляясь в выемку венечной борозды.
Из дрожащих уст Хёну вырывались не сладострастные стоны, а лишь тяжелое дыхание, словно у больного туберкулезом. Глаза Хёну, из которого начинало выветриваться действие лекарства, уже затуманились.
Вдоволь насладившись тем, что было у него во рту, Тэгон с довольным лицом выпустил орган Хёну. Длинная серебристая нить протянулась от губ Тэгона до головки Хёну, а затем оборвалась.
Сжимая и двигая в руке блестящий от слюны член, Тэгон лизнул затвердевшие бугорки на груди Хёну.
Хёну, который неосознанно чуть не кивнул, тут же помотал головой из стороны в сторону. От этого движения наволочка зашуршала, издавая щекочущий звук от трения о волосы. Тэгон с игриво приподнятыми уголками губ легонько прикусил сосок Хёну.
И с этими словами он ускорил движение руки, сжимающей ствол, одновременно с силой втягивая сосок, зажатый во рту.
Голова Хёну резко запрокинулась назад, а всё тело напряглось. При этом он продолжал яростно мотать головой в знак отрицания. Звук трения волос о простыню был невыносимо очаровательным.
Тэгон с нежной улыбкой на губах непроизвольно попытался накрыть своими губами губы Хёну, но внезапно напрягся, вспомнив о требовании Хёну не целоваться. Глаза Тэгона потемнели.
Разминая орган Хёну в руке, словно тесто, Тэгон избегал его губ, покрывая поцелуями переносицу и веки. Влажные звуки, сопровождавшие движения его руки, непристойно заполняли комнату.
- Хёну-я, ты слышишь?
В ответ снова послышался шорох простыни. Должно быть, Хёну мотал головой в отрицании. Всё его тело покраснело, как помидор.
- Хочу видеть тебя, хочу видеть.
Тэгон поспешно зарылся лицом в шею Хёну и жадно вдыхал его аромат. Непреодолимое желание овладело им.
Он снова взял в рот сосок, уже опухший от сильного сосания. Долго играя с ним, Тэгон с покрасневшими глазами непроизвольно выпалил:
- Скажи, кто-нибудь ещё сосал тебя здесь так за это время?
Голова Хёну, по инерции качавшаяся из стороны в сторону, вдруг застыла на мгновение. Будто он что-то вспомнил.
- Тэгон, не упустивший этого мимолётного движения, тоже замер.
Напряженная атмосфера между ними, только что достигшая накала, мгновенно остыла, словно превратившись в лед. И на смену ей пришло еще более напряженное ощущение, чем прежде.
Из уст Хёну вырвался вздох, отличный от стона - порожденный неловкостью. Тэгон быстро оборвал его голос.
И лицо Тэгона, уткнувшегося в шею Хёну, окрасилось сожалением. Он был ошеломлен собственной жалкостью из-за сказанных бессмысленных слов.
Такой сладкий, такой ароматный. Какой альфа смог бы оставить такого Хёну в покое? Ведь он не связан запечатлением, как сам Тэгон, и имеет свободу разделить удовольствие с кем угодно, если есть взаимное желание.
Тэгон хорошо это знал. Разумом понимал, но почему...!
Он задыхался от боли в сжимающемся сердце.
Неужели он чувствует предательство? По отношению к Хёну, который никогда, ни на миг не был его? По какому праву? С какой стати? Разве он не был благодарен за то, что Хёну жив, и не был счастлив, что может убедиться в его существовании хотя бы во время гона?
Прожив так несколько лет, Тэгон не мог понять себя, почему теперь ревнует к прошлому Хёну, которого не знает.
В любом случае, их отношения с Хёну, неизвестно когда, но обязательно закончатся катастрофой. Ведь Хёну, узнав правду, никогда не простит его.
"Я хочу спросить тебя кое о чем".
Из решительного голоса Хёну Тэгон инстинктивно понял - это связано с несчастным случаем его родителей.
Он не собирался лгать. Скажет только правду. Ведь он больше не хотел обманывать Хёну.
Зная, что Хёну уйдет, когда узнает всю правду, понимая, что будет невыносимо тосковать по этому теплому телу, аромату, теплу, которые будут мимолетными и несравнимыми с прошлым, Тэгон все же не смог отвергнуть предложение Хёну.
Он не смог отказаться от этого ярко-красного, смертельного как ядовитое яблоко, предложения Хёну провести гон вместе.
Тэгона пугала собственная жадность, неспособность довольствоваться тем, что дано, и постоянное желание заполучить Хёну. С трудом подавляя уродливое желание выпытывать прошлое Хёну, Тэгон думал, что, должно быть, гон затуманил его разум. Именно поэтому он оказался во власти таких нелепых импульсов.
Когда этот жар утихнет, голод по Хёну и жалкая жадность, несомненно, улягутся, как пена.
Давай закончим быстрее, давай покончим с этим.
Хёну изогнул поясницу, когда палец внезапно вторгся внутрь. В отличие от поспешного проникновения, палец, исследующий внутренние стенки, был настойчивым и неумолимым, словно не собирался упустить ни единой складки.
Как только пальцы, суетливо исследовавшие внутренности в поисках чего-то, коснулись определённой точки на внутренней стенке, руки и ноги Хёну мгновенно поджались. Его запрокинутый назад шея беспорядочно подрагивала.
Пальцы Тэгона, точно помнившие расположение этого места, раз за разом надавливали на участок, где ткани были плотнее и эластичнее, чем окружающие, заставляя простату набухать и постепенно твердеть.
Из уст Хёну вырывались пронзительные стоны, подобные фейерверку, в такт движениям пальцев Тэгона.
Громко раздавались звуки от пальцев, исследовавшие влажную плотскую пещеру. Беспощадно вонзая пальцы в это мягкое, горячее, влажное место, Тэгон другой рукой обхватил свой твердо стоящий член.
Чрезвычайно непристойно выглядел огромный член, то высовывающий голову, то исчезающий между полами распахнутого халата в такт движениям руки.
Видимо, одного лишь предэякулята было недостаточно - Тэгон вытащил палец из влажного отверстия Хёну и начал смазывать им свой член.
Даже после того, как палец Тэгона вышел, отверстие Хёну, не успевшее закрыться, продолжало пульсировать, как жабры рыбы. Каждый раз, когда открывалась ярко-красная внутренняя плоть, изливалась прозрачная, клейкая как солодовый сироп смазка. Если бы Тэгон увидел это собственными глазами, он, наверняка, уткнулся бы туда лицом и самозабвенно предался наслаждению - так соблазнительно выглядело отверстие.
Наконец, достаточно смазанный, блестящий конец члена Тэгона точно нацелился на центр плотно сомкнутых складок. Хёну слегка содрогнулся, ощутив на радиально сомкнутых складках горячее, твердое и гладкое прикосновение.
Заметив, что всё тело Хёну напряглось от напряжения, Тэгон крепко обнял его и поцеловал в лоб. Нежные поцелуи продолжались снова и снова, переходя со лба на переносицу, веки, виски, по всему лицу.
Когда застывшие мышцы Хёну начали постепенно расслабляться, член Тэгона с вздувшимися венами, словно только этого и ждал, одним движением пронзил нежное место Хёну.
Голова Хёну запрокинулась до предела от сильной острой боли. Всё его тело, застывшее как рыба, насаженная на гарпун, несколько раз содрогнулось в конвульсиях.
Тэгон тоже не мог пошевелиться. Глубоко погрузив свой член в Хёну, он оцепенел как бревно, а под его кожей мышцы бешено извивались и напрягались. Наслаждение, пронзившее позвоночник, превосходило всякие пределы, создавая невыносимую стимуляцию, словно нервы прижигали огнем.
Не в силах сдержать кипящее желание, Тэгон резко обнял Хёну. Зарывшись носом в шею Хёну, он жадно вдыхал исходящие оттуда феромоны. Ощущение блаженного восторга и полноты охватило всё тело Тэгона.
Чувство единения с Хёну в этот момент вызывало такое огромное удовлетворение, что последующее наслаждение или желание совершенно не имели значения.
Тэгон опустил руку и несколько раз погладил место соединения с Хёну. Отверстие, принявшее толстый орган, было растянуто до предела и стало тонким, как прозрачная мембрана. От движений руки Тэгона, ласкающей чувствительное место, феромоны Хёну стали ещё интенсивнее.
- Ах, хорошо... Так хорошо, Хёну-я.
Горячее дыхание Тэгона щекотало ухо Хёну. Из-за Тэгона, который, плотно прижав нижнюю часть тела и вогнав член до основания, совсем не собирался двигаться, сильно возбужденный Хёну томился от желания.
Хёну невольно издал стон и сам начал двигать бедрами. Словно что-то, долгое время запечатанное, с треском разбилось – тело, знающее более сильные ощущения, двигалось само по себе.
...Больше... Ещё немного больше...
Каждый раз, когда Хёну круговыми движениями вращал бедрами, основание члена Тэгона то показывалось, то снова погружалось внутрь.
Тэгон с закрытыми глазами отдавался ощущениям, которые дарил ему Хёну, и он попытался переплести свои пальцы со свободной рукой Хёну. Пальцы Хёну, словно отвергая прикосновение Тэгона, мгновенно сжались, как нервные окончания.
Тэгон снова попытался проникнуть в крепко сжатую ладонь Хёну, похожую на раковину, но однажды сжавшаяся рука не показывала признаков раскрытия.
Из уст Тэгона вырвался тихий смешок в ответ на явный отказ Хёну. Взгляд Тэгона, смотревший на Хёну глазами, теплыми как весеннее солнце, вдруг стал холоднее северного ветра, будто никогда и не был другим. И тут же – хрусть.
Из уст Хёну вырвался стон, похожий на предсмертный, от боли укуса в шею. Движения, жующие и сосущие кожу во рту, были грубыми. Прежняя сладостная и нежная манера, полная нетерпения, полностью исчезла.
Ощущая себя словно заживо пожираемым хищной птицей, дрожащий Хёну услышал жуткий голос Тэгона у своего уха. Это был какой-то искаженный голос.
- Похоже, не только поцелуи под запретом?
- То, что нельзя делать со мной.
Тэгон неторопливым движением снял халат, окутывавший его тело.
Одновременно со звуком падения ткани на пол Тэгон опустился. Тут же обнаженные тела горячо сплелись. Тэгон неспешным движением медленно извлек свой член изнутри. Член, дразняще скользивший по внутренней стенке, наконец оказался в положении, когда лишь кончик головки едва удерживался у входа в отверстие.
Хёну было стыдно, когда он ощущал, как его отверстие жадно сжималось в ожидании дальнейших движений Тэгона. Ладони Хёну, сжимающие простыню, были мокрыми от пота.
Он невольно отверг прикосновение Тэгона, пытавшегося переплести их пальцы. Никогда прежде ему не было стыдно за прошлое, в котором он отчаянно боролся за выживание, но почему-то именно перед Тэгоном, особенно в такой момент, он не хотел показывать это.
Комплекс неполноценности? Неужели даже в такой ситуации в нем осталась гордость?
Шершавые и некрасивые руки, покрытые мозолями. Сам Хёну не понимал, почему хочет скрыть эти руки, ставшие такими непохожими на то, какими они были в двадцать лет.
Голос Тэгона звучал низко, словно он смирился.
- Как вы сказали, прекратим лишние действия.
- В конце концов, это и есть цель.
Вжух!
От резкого проникновения члена Тэгона, из члена Хёну, к которому никто не прикасался, брызнула сперма. Одновременно с этим отверстие сильно сократилось, сжав член, отчего Тэгон, почувствовав давление, слегка нахмурился и потянулся рукой к нижней части живота Хёну.
Как и ожидалось, выпуклый живот Хёну, приподнятый в соответствии с очертаниями члена Тэгона, был весь испачкан липкой спермой.
Тэгон усмехнулся, слегка надавливая на выпуклость внизу живота Хёну, и съязвил:
- Стоило один раз засадить, и вы уже кончили от удовольствия?
Когда Хёну начал извиваться, словно пытаясь вырваться, возможно, испытывая стыд от этих слов, Тэгон схватил его за оба плеча, удерживая на месте, а затем резко вонзил бедра вперед.
От интенсивной стимуляции, пронзающей внутренние стенки, прозрачная слюна потекла между приоткрытых губ Хёну, который скрипел зубами, дрожа всеми конечностями. Крепко обхватив Хёну руками и удерживая его, Тэгон начал безжалостно двигать бедрами.
Он тихо рассмеялся, чувствуя своими бедрами, как дрожит внутренняя сторона мягких бедер Хёну, разведенных в стороны.
- Похоже, тебе до сих пор нравится мой член.
Хёну отрицательно помотал головой и отстранился, как будто отталкивая Тэгона. От этого член Тэгона выскользнул наружу и подпрыгнул как пружина.
Он одной рукой провел по своему эрегированному члену, который чуть не соприкоснулся с животом, затем схватил Хёну за поясницу, который пытался уползти как черепаха, и притянул его к себе. Затем он раздвинул мягкие ягодицы Хёну и направил свой член к обнажившемуся отверстию.
- Бросьте отрицать, вам же нравится, когда я вас так имею.
Тэгон выгнул спину от неожиданной острой боли, прошедшей через него в момент проникновения. Мочеиспускательный канал, образующий толстую вертикальную вену под стволом члена Тэгона, точно совпал с простатой Хёну, набухшей как каштан. Ощущение было подобно удару молнии, пронзившему всё тело.
Из уст Тэгона вырвался резкий выдох. Верхняя часть тела задыхающегося Тэгона обмякла. Его грудь, прижатая к спине Хёну, билась сильно и страстно.
Он чуть не кончил прямо так. Дрожа от наслаждения, отдавшись ощущениям, Тэгон вскоре возобновил движения.
Обхватив таз Хёну обеими руками, Тэгон продолжал толчки в позе, похожей на собачью. Из уст Хёну, качающегося вверх-вниз в такт грубым движениям бедер Тэгона, вырывались пронзительные стоны.
Полог над кроватью колыхался в ритме движений. Поцелуи Тэгона, оставляющие отметины на шее и лопатках не прекращались, будто ему это не надоедало.
Яростные толчки со временем сменились более ритмичными движениями, а скверная привычка Тэгона безжалостно кусать кожу в какой-то момент превратилась в нежные поцелуи.
Везде, где Тэгон прятал лицо, падающие пряди волос скользили по коже, вызывая щекотку. Нет, на самом деле сильнее щекотало в области сердца, чем кожу, задеваемую волосами.
Сильно надломленный голос слабо отдавался в ушах.
...Опять. Снова он звал меня таким голосом.
Голос, полный тоски, от которого сжималось сердце. Этот голос, который невозможно было вынести, не обняв немедленно, настойчиво звал его. Казалось, что недавнее поведение, когда он вел себя как хищник, готовый сожрать его, было лишь иллюзией. От движений Тэгона, бережно относящегося к нему, словно боясь, что он улетит при малейшем дуновении или разобьется, если сжать слишком сильно, внутри груди всё переворачивалось.
Какое у него сейчас лицо? Какое выражение?
Любопытство брало верх, но смелости обернуться не хватало. Он боялся, что если необдуманно проверит, произойдет что-то непоправимое.
Он не хотел ни о чем думать. Просто отдавался ощущениям, которые дарил Тэгон, опустошив сознание. Сосредоточился только на наслаждении, возникающем в месте их соединения.
Поэтому он не заметил. Горячие руки Тэгона, проникающие в его ладони, сжимающие простыню. Пальцы, тесно переплетающиеся, словно в замке. То, как эти пальцы, глубоко проникшие даже во внутреннюю часть ладони, с удивлением обводили места с мозолями, а затем вдруг замирали.
Движения Тэгона в интимном месте остановились.
Хёну, не выдержав прекращения стимуляции в разгар приближения к пику наслаждения, изогнул поясницу, поторапливая Тэгона.
Подняв колени и высоко приподняв ягодицы, он сам начал двигать бедрами, насаживаясь на член Тэгона.
Только спустя долгое время, пока Хёну, кряхтя, вращал бедрами в поисках места, дарующего более сильное наслаждение, Тэгон возобновил движения.
Они по-прежнему держались за руки. Нет, пальцы, охватывающие тыльную сторону ладони Хёну, сцепились ещё крепче, чем раньше.
Хёну, уткнувшись лицом в простыню и дрожа от блаженства, поднимающегося по позвоночнику, вздрогнул от ощущения чего-то прохладного, что упало с Тэгона и стекало по спине к боку.
Одна за другой капли начали смачивать спину. Было странно, что капли пота падали так непрерывно. Когда Хёну невольно попытался обернуться, движения бедер Тэгона стали несравнимо более яростными, чем прежде.
Мозг словно побелел от яростных толчков, безжалостно бивших по чувствительному месту. Всё тело горело от наслаждения, распространяющегося как пламя.
Тэгон, быстро двигавший бедрами, замер, глубоко вдавив их в ягодицы Хёну.
Одновременно с приглушенным стоном, вырвавшимся из горла Тэгона, во внутренние стенки пролилось что-то горячее. Через стенки отчетливо ощущалось, как огромный член, извергающий семя, сильно пульсировал и двигался, словно отдельное щупальце. От этого странного ощущения Хёну затрясся в ознобе, и, как ни кощунственно, из его члена брызнула сперма.
Каждый раз, когда из члена Хёну выстреливала сперма, отверстие сжималось в такт, постоянно сокращаясь и обхватывая член Тэгона. Ягодицы и бедра Тэгона, изогнувшего поясницу и сжавшегося от интенсивной стимуляции, образовали глубокие впадины по контурам мышц и слегка дрожали.
От ощущения внутренних стенок, липко прилипающих к нему, член Тэгона, только что извергнувший семя, снова затвердел, словно ничего и не было.
Он перевернул обессиленное после эякуляции тело Хёну лицом к себе и уткнулся лицом в его левую грудь, где отчетливо билось сердце. Затем, облизывая выступающий сосок, он начал медленно двигать бедрами.
Когда затвердевший член снова начал входить и выходить из отверстия, сперма Тэгона, находящаяся внутри, от трения стала образовывать беловатую пену, обильно покрывающую место их соединения.
Полог вокруг кровати снова начал колыхаться в равномерном ритме.
Голова Тэгона, игравшего с сосками, зарылась в подмышку Хёну. Губы Тэгона, всасывающие и жующие нежную кожу внутренней стороны руки, двигались по локтю и запястью, пока не достигли ладони.
Тэгон широко раскрыл ладонь Хёну, целуя каждое место с мозолями и потираясь лицом, затем высунул язык и начал тщательно облизывать всю руку.
Пальцы Хёну ласкались Тэгоном, как будто обе руки были связаны. Поцелуи Тэгона, деликатно касающиеся каждого огрубевшего места, ощущались почти как поцелуи обожания, и даже в полузабытьи Хёну по непонятной причине чувствовал, как что-то сжимается в груди.
Когда движения бедер Тэгона ускорились, влажные звуки громко заполнили комнату. Наконец, видимо почувствовав приближение оргазма, брови Тэгона на мгновение исказились, а мышцы челюсти с обеих сторон напряглись до предела.
Из члена Хёну, наблюдавшего вблизи за лицом Тэгона, достигающего кульминации, еще раз хлынула сперма. Одновременно внутри разлилось что-то горячее, и только спустя долгое время член Тэгона вышел из отверстия.
В момент, когда толстый предмет, долго заполнявший внутренность, был извлечен, из влажного отверстия раздался смущающий звук.
Хёну слегка вздрогнул, ощущая, как большое количество спермы стекает из отверстия. Тэгон поднял Хёну и обнял его. Затем он вставил два пальца в отверстие, широко раздвинул их в стороны и извлек всю оставшуюся внутри сперму.
Густая слизь бесконечно стекала на простыню, издавая плескающиеся звуки. Хёну, безвольно лежавший в объятиях Тэгона, почувствовал, как Тэгон просунул руки под его колени и внезапно поднял его.
В позе с широко разведенными ногами Хёну ощутил, как головка члена Тэгона коснулась его отверстия. Плотно сомкнутые складки медленно раскрылись, принимая входящий член Тэгона.
Снова голос Тэгона разлился возле уха.
Казалось, голос Тэгона, зовущий его по имени, сегодня особенно липкий. Прилипая к барабанным перепонкам, как долго он еще будет мучить его.
В затуманенном взоре был виден колышущийся вверх-вниз полог. Стоны, отдающиеся в ушах, постепенно отдалялись, и всё ощущалось далёким, словно во сне.
Голова Хёну лежала на шее Тэгона, а его тело раскачивалось вверх и вниз, пока веки, наконец, полностью не сомкнулись.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty