Кислота. Глава 119
Он продолжал идти. Он всё равно был пьян, так что просто брёл, как пьяница, куда глаза глядели. У него не было ни цели, ни человека, с которым нужно было встретиться. И всё же ноги сами собой двигались, унося его вперёд.
Прохожие бросали на него косые взгляды. Наверное, им казалось странным видеть человека, идущего под моросящим мокрым снегом без зонта и пальто. А затем все они, словно сговорившись, переводили взгляд на того, кто следовал за Марвином. В конце концов, на их лицах читалось одно и то же любопытство: что, чёрт возьми, эти двое делают? Марвин не обращал на них никакого внимания и прошёл ещё около ста метров.
Он заметил круглосуточный магазин и купил пачку сигарет. Выходя, он увидел знакомый край пальто, но отвернулся и снова пошёл в одиночестве. Он огляделся в поисках места, где можно было бы покурить, и обнаружил пепельницу рядом с небольшой сапожной мастерской, которая, судя по всему, уже была закрыта.
Неужели такие места ещё существуют? Подумал он, но ноги сами понесли его туда. Он прикурил под небольшим навесом мастерской и зажал сигарету в зубах. Затем, прислонившись к стене, он посмотрел на небо. Вскоре под тусклой луной появился знакомый силуэт, который приблизился и остановился.
Марвин медленно затянулся ещё пару раз, прежде чем опустить взгляд на него. Выдохнув облако дыма, он спросил:
- Что такое? Вам есть ещё что-то сказать? Мне - нет.
Марвин смотрел на Чан Джину, вызывающе ссутулившись. На мгновение ему показалось, что он похож на местного хулигана, и это было почти смешно. Лучше бы он и вправду пошёл по этому пути. С самого детства он был уверен в одном - в своей способности драться. Но нет, он по глупости выбрал трудную дорогу, и теперь его жизнь сжалась до размеров этой крошечной сапожной мастерской.
Чан Джину молча протянул ему пальто. Видимо, он захватил его с собой, когда Марвин сбежал, оставив его на месте. Когда он уставился на него, Чан Джину бросил:
- Наденьте. И не надо этого странного упрямства.
Он и не собирался упрямиться. Марвин тут же выхватил у него пальто. Алкоголь постепенно выветривался, и тело начало стремительно остывать. Что угодно, только не холод - его он ненавидел.
Не вынимая сигареты изо рта, он просунул руки в рукава. Застёгивая пуговицы, он невнятно пробормотал:
Он вынул сигарету и с силой выдохнул дым.
Сквозь дым он увидел, как спокойно и пристально смотрит на него Чан Джину.
- Я закончил. Мне больше нечего сказать.
Дальнейший разговор ничего бы не изменил. Тот по-прежнему будет придерживаться своих методов, и было очевидно, что, случись нечто подобное в будущем, он снова поступит по-своему, даже не потрудившись сообщить ему об этом. Принять это или нет - было исключительно решением Марвина.
Однако Чан Джину, похоже, всё ещё верил, что может повлиять на это решение.
- Я хочу, чтобы мы решали проблемы рационально. Но я также понимаю, что мой способ действий может быть вам неприятен. Если хотите назвать меня мразью - валяйте. Я выслушаю всё, что вы скажете.
У Марвина вырвался смешок, лишённый всякого веселья.
- Какой в этом смысл? Я и так прекрасно знаю, что вы за человек, прокурор.
Проблема была лишь в том, что он знал это - и ему всё равно нравился Чан Джину. А ещё в том, что при любой возможности он напрочь забывал об этом, снова и снова пережёвывая и смакуя лишь его достоинства, словно корова жвачку. Каждый раз, когда реальность вот так била его по лицу, вывод был один. Он сам во всём виноват.
- Проблема во мне. Я сам разберусь, так что вам не о чем беспокоиться.
От саркастического тона Марвина выражение его лица изменилось. Сначала он нахмурился, словно не понимая, а затем протяжно выдохнул, будто наконец осознав, в каком контексте были сказаны эти слова.
- Клянусь, я никогда не использовал ваши чувства, Ким Марвин-щи. Конечно, признаю, я в какой-то степени рассчитывал на вас. Ожидал, что вы сможете принять такого человека, как я, с большим пониманием. Да, это я признаю.
- Но давайте не будем всё портить. Мы же не подростки, чтобы из-за сиюминутных эмоций ставить крест на своей жизни.
- Разумеется. Можете не беспокоиться, до этого, конечно, не дойдёт.
Ответ прозвучал так быстро, словно был заготовлен заранее, и Чан Джину замер на месте.
Так или иначе, Марвин невозмутимо стряхнул пепел с сигареты. Должно быть, у Чан Джину было много тех, кто жить без него не мог, но он к таким не относился. Просто теперь его планы требовали небольшой корректировки.
Нужно было двигаться дальше, выбирая пусть не лучший, но хотя бы следующий по приемлемости вариант. Как и сказал Чан Джину, нельзя же каждый раз в одиночку обижаться и предаваться унынию. Удача ему никогда особо не сопутствовала, так что удивляться было нечему.
Чан Джину молча смотрел на Марвина, который что-то бормотал себе под нос. Затем, внезапно, он тихо усмехнулся и отвернулся. Уголки его губ были приподняты, а взгляд, устремлённый на неоновую вывеску на противоположной стороне улицы, вдруг загорелся иным светом. Когда молчание затянулось, он озвучил неожиданное предложение.
- Я подам официальную жалобу на Хон Гёнука по обвинению в манипулировании ценами на акции.
Марвин, давивший ни в чём не повинную сигарету, поднял голову. Что это ещё значит?
- Раз они решили встряхнуть доску, давайте и мы сделаем свой ход. Я не могу ничего гарантировать, но если удастся раздуть скандал, то можно будет вести переговоры, даже не вскрывая операцию «Максона». А если ваш босс тоже прикупил пару акций, у него будет рыльце в пушку, и разговор пойдёт быстрее.
Марвин молча моргнул. «Подать жалобу» означало, что расследование дела примет другая прокуратура. Вероятно, это было связано с тем, что у самого Чан Джину не хватало ресурсов, чтобы охватить и это, поэтому он хотел передать дело другой команде. Но это было странно. Он был не из тех, кто добровольно отдаёт свои дела другим.
К тому же, у них ещё не было ни достаточных доказательств, ни полного понимания ситуации. Пойти на такое сейчас означало пойти на риск, и всё для того, чтобы успокоить Марвина и показать, что он не станет вскрывать дело «Максоны».
- Теперь причина оставаться рядом со мной стала немного яснее?
Марвин не мог ответить сразу, лишь пристально смотрел на него. Да, определённо стала, но правильно ли это?
- И ещё одно. Давайте сделаем запечатление.
Словно на него сбросили ещё одну бомбу, у Марвина на этот раз по-настояшему отвисла челюсть. Пока он ошеломлённо пытался понять, не ослышался ли, Чан Джину продолжил объяснять.
- Если мы совершим запечатление, вы сможете около года обходиться без супрессантов, верно? Найдём мы потом антидот или нет - это уже другой вопрос. Если проблема в том, что течка доставляет неудобства прямо сейчас, то я решу её. Давайте добавим и это в качестве дополнительного условия.
У Марвина помутилось в голове. Предлагать сделку, предметом которой было запечатление… он не знал, как на это реагировать. К тому же, запечатление - это не то, что происходит просто по желанию.
- …И вы думаете, это так просто получится?
Запечатление было сложнее, чем беременность. Для этого требовалась такая физическая совместимость, что многие пары, прожившие всю жизнь в браке, ни разу не могли добиться успеха. Тем более, он никогда не слышал, чтобы запечатление происходило между людьми, которые даже не были любовниками.
Тихо пробормотав это, он шагнул ещё ближе и спросил:
- Я почувствовал это сразу. А вы, Ким Марвин-щи, разве нет?
Он пристально смотрел, словно говоря: «Будь честен, ты ведь и сам это уже понял, не так ли?». Марвин не смог ни подтвердить, ни опровергнуть, и его лицо слегка покраснело.
Конечно, Марвин и сам замечал неладное. Ему казалось, что каждый раз, когда они были вместе, тело словно подавало какой-то сигнал. Возможно, именно из-за этого ощущения, что чего-то не хватает, что так нельзя заканчивать, они и занимались этим снова и снова, так много раз.
Странное чувство. Предложение о запечатлении, безусловно, волновало, но, с другой стороны, у него пошли мурашки от мысли: неужели Чан Джину настолько серьёзно относится к этому делу, что готов пойти на запечатление с секс-партнёром?
- Это же не то, что можно вот так просто… предлагать кому попало, разве нет?
Марвин не знал, как реагировать на его спокойный, опустившийся взгляд, и, чтобы отвлечься, сделал нарочито глубокий вдох. Он не знал, что ответить. Ладно, не «кто попало», но неужели он действительно собирается использовать это таким образом?
- Через год оно всё равно исчезнет, так в чём проблема? Вы же говорили, что устали жить рабом супрессантов? Я помогу вам.
Его логика была настолько рациональной, что Марвин невольно кивнул. Слова Чан Джину были верны, но в то же время внутри поднималось какое-то необъяснимое, неприятное чувство.
Возможно, и впрямь не стоило придавать этому большого значения. Подумаешь, запечатление. Для него это, видимо, было не более чем одним из условий сделки, чем-то незначительным. Ему не хотелось поднимать шум из-за того, что его статус поднялся всего на ступеньку-другую выше, чем «кто попало», поэтому он сохранял безразличный вид, бросив это «подумаю». Но в голове уже шла настоящая война.
- Для начала пойдёмте домой. Подумаете там.
Чан Джину подошёл ещё немного ближе. Теперь они стояли на таком расстоянии, что могли коснуться друг друга, вытянув руку. Система защиты, которая сегодня, казалось, наконец начала работать исправно, подала сигнал тревоги. Если он сейчас пойдёт, то снова попадёт под его влияние, это было очевидно.
- Нет. Боюсь, прямо сейчас у меня не получится принять «эффективное» решение. Я свяжусь с вами позже.
Марвин поспешно развернулся в противоположную сторону от той, где стоял Чан Джину, и покинул это место. Широкими шагами он дошёл до дороги и поймал такси. Это был ясный знак, что на этот раз следовать за ним не нужно. Он, видимо, тоже это понял: сделав несколько шагов, он остановился.
На вопрос водителя, куда ехать, Марвин назвал первое пришедшее в голову место и попросил ехать быстрее. Только когда машина тронулась, он смог откинуться на сиденье.
Чан Джину молча стоял и смотрел вслед удаляющемуся такси. Его лица не было видно. Марвин, всё ещё не до конца осознавая произошедшее, тупо смотрел в окно, а потом вдруг усмехнулся: «Ха». Он нашёл до смешного нелепым самого себя - того, кто под первым снегом в году так неромантично отмахнулся от предложения о запечатлении.
К тому же, это предложение поступило от прокурора Чан Джину. История была настолько нереальной, что казалось, воспоминания о ней испарятся так же быстро, как сон.
И он до сих пор не мог понять, был ли это кошмар или счастливый сон.
