Голые чувства. Глава 38
По пустынной дороге на бешеной скорости нёсся автомобиль. Игнорируя ограничения, безрассудно перестраиваясь из ряда в ряд, машина неслась без остановки и въехала в центр города Чанджу только ближе к десяти вечера. Пунктом назначения был район Сокхвадон - тот самый, где жил Чон Хён.
После долгой, почти четырёхчасовой поездки за окном машины наконец показался пейзаж жилого комплекса из невысоких домов. На лице Кан Тэ Хва, смотревшего на него, застыл острый холод.
Он не предупреждал Чон Хёна о своём приезде. И на то у него были свои причины. Он хотел застать его врасплох, чтобы проверить, не творит ли Чон Хён какую-нибудь дрянь в его отсутствие. Это был гнусный мотив, рождённый из подозрения, что змеёй свилось в его душе.
Но это было ещё не всё. Подозрение заставляло его трактовать в дурном свете и все недавние поступки Чон Хёна.
Возможно, тот настаивал на возвращении в свою убогую полуподвальную комнатушку каждый день, чтобы за его спиной вести какие-то свои дела. Возможно, его нехарактерный звонок ранее был частью подготовки к этому. Возможно, его слова о том, что он «не в том положении, чтобы ходить на работу», на самом деле были сказаны с мыслями о проституции.
Единственным способом избавиться от этого грёбаного подозрения была проверка. Оно утихло бы, только если бы он увидел Чон Хёна дома одного и услышал объяснения из его собственных уст.
Казалось, самое первое условие вот-вот провалится.
Окно было угольно-чёрным. Свет в доме был выключен.
Вариантов было два: он уже спит или ещё не вернулся.
Кан Тэ Хва немедленно спустился в подвал и забарабанил в дверь.
Но даже после десятков ударов ответа не последовало. Не было слышно ни звука, ни малейших признаков присутствия человека.
- Бля-я-ять… Значит, дома его нет.
Стоит ли радоваться, что он хотя бы не притащил в дом какого-то другого ублюдка и не развлекается с ним? И всё же сам факт того, что его нет дома в такой час, выводил из себя.
Он было подумал позвонить, чтобы всё выяснить, но передумал и вышел из здания. Для начала он решил съездить в офис. Мало ли, может, он занимается такой ерундой, как сверхурочная работа. Он даже надеялся на это. Если Чон Хён действительно задерживался из-за работы в офисе, и если бы он только мог убедиться в этом своими глазами, то в его нынешнем настроении он был готов немедленно простить ему не только взятые в долг 500 миллионов вон, но и все остальные долги.
Он уже сделал несколько широких шагов и дошёл до лестницы, когда увидел, как в узкий переулок сворачивает машина. Кан Тэ Хва, бросив на неё беглый взгляд и собираясь спускаться дальше, внезапно замер. Он снова внимательно осмотрел автомобиль.
Марку он узнал с первого взгляда. Land Rover Discovery. Внедорожник. И он знал одного ублюдка, который ездил на такой машине.
Машина остановилась прямо у подножия лестницы. Но прошло довольно много времени, а из неё никто не выходил. Двигатель тоже не был заглушен. Уставившись на автомобиль, он достал мобильный телефон и набрал номер Чон Хёна.
Гудки прозвучали несколько раз и внезапно оборвались. Затем послышался голос Чон Хёна:
- Где вы сейчас? - даже не поздоровавшись, спросил Кан Тэ Хва.
Чон Хён, помедлив мгновение, коротко ответил:
На его губах просочилась ядовитая усмешка.
- А, понятно. Дома. Вы, значит, дома. Уверены?
[Точнее, около дома. Только что подъехал, собираюсь заходить.]
Усмешка мгновенно исчезла с его губ. Он медленно повернул голову, осматриваясь. Взгляд зацепился за обломок кирпича. Кажется, он отвалился от того самого дома.
- Так где именно вы сейчас, я спрашиваю?
- Около дома, говорите? В машине какого-то ублюдка под лестницей. Вы там, да?
Послышался резкий вдох. Для Кан Тэ Хва это прозвучало как подтверждение. Он тут же сбросил вызов и схватил тот самый кирпич. Затем широкими шагами спустился по лестнице и направился прямиком к машине.
В свете фар было отчётливо видно лицо водителя. А рядом с ним - и Чон Хёна. В тот самый миг, когда он убедился в своей правоте…
Он со всей силы ударил кирпичом по стеклу водительской двери.
Кирпич, не выдержав такой силы, раскололся, разбрасывая осколки. Стекло с треском пошло паутиной трещин. Кан Тэ Хва отбросил ставший ненужным кирпич и голыми руками продолжил крушить стекло. Острые края стекла вспороли кожу на тыльной стороне его ладони, и из порезов потекла кровь.
Водитель, директор О, закрываясь от летящих осколков руками, закричал:
- Ох ты ж, блять! Что за..! Директор Кан! Директор Кан! Постойте!..
Глухой звук ударов раздался ещё несколько раз, и Кан Тэ Хва прекратил это безумие, только когда окончательно разнёс вдребезги стекло водительской двери.
Он сплюнул на землю и стряхнул с руки прилипшие, словно пыль, осколки стекла и капли крови. Затем он резко просунул голову в дыру, оставшуюся от окна.
Лицо директора О, опустившего наконец руки, было искажено ужасом. Чон Хён тоже застыл, словно забыв, как дышать, и потерянно смотрел на Кан Тэ Хва.
Кан Тэ Хва с ядовитой усмешкой, переводя взгляд с одного на другого, спросил:
- Так чем это вы тут занимались?
Ни Чон Хён, ни директор О не могли вымолвить ни слова. Не потому, что им нечего было сказать, а от страха.
- Почему не отвечаете? Вы где-то потрахались и теперь возвращаетесь? Или, может, только собирались чем-то заняться?
- Ого, как вы вдвоём дружно меня игнорируете. Бесите, пиздец. Хотите, чтобы я тут ещё больший дебош устроил? А?
При угрозе дальнейшего насилия директор О наконец, с дрожащими губами, выдавил из себя оправдание:
- Нет, директор Кан, вы что-то сильно неправильно поняли. У меня просто рук не хватало, так что я попросил его помочь с работой и просто подвёз домой…
- Директор О. Слышь, ублюдок ёбаный. Какого хуя ты заставляешь работать моего сотрудника? Я же тебе говорил, не трогай его. Я по-хорошему сказал, а ты что, хуем слушал? А?
Смертельно бледное лицо директора О тут же покрылось испариной. С одной стороны, он выглядел обиженным, а с другой - так, словно его совесть была нечиста. В глазах Кан Тэ Хва он определённо выглядел виноватым.
- Не трогал, говоришь? Ну и? Что, язык проглотил?
Неубедительные оправдания директора О, вопреки его намерениям, лишь усугубили ситуацию.
В конце концов, не в силах больше это выносить, вмешался Чон Хён.
- Прекрати. Ты всё не так понял, ничего такого не было.
Взгляд Кан Тэ Хва переместился с директора О на Чон Хёна. Тот выглядел немного спокойнее, чем раньше, словно ему удалось взять себя в руки.
Кан Тэ Хва с издевкой в голосе протянул:
- Не так понял? Мун Чон Хён-щи, у вас всё, что вам невыгодно, - это «не так понял». Так что же я не так понял? Ну-ка, расскажите поподробнее.
Отстегнув ремень безопасности, Чон Хён вышел из машины и подошёл к Кан Тэ Хва.
- Пойдём. Поговорим в другом месте.
Кан Тэ Хва, не вынимая головы из машины, дерзко склонил её набок, глядя на Чон Хёна.
- Куда это? Мы и здесь прекрасно беседуем.
- Я всё объясню, просто пойдём, прошу тебя.
Чон Хён схватил его за руку и потянул на себя. В ответ Кан Тэ Хва лишь презрительно фыркнул. В другой раз он, может, и сделал бы вид, что уступает, и пошёл бы за ним. Но сейчас, когда его переполняла ярость, у него не было ни малейшего желания этого делать.
- А, вот как? Всё мне объясните, значит?
Он мотнул рукой, с лёгкостью стряхивая ладонь Чон Хёна. А затем сам с силой вцепился в отдёрнутое запястье Чон Хёна. Его большая рука, словно тиски, мертвой хваткой впилась в запястье Чон Хёна.
Кх… Чон Хён болезненно поморщился и тихо застонал.
- Что ж, давайте. Мне и так есть о чём вас расспросить, Мун Чон Хён-щи. Вот и выясним как следует, что у меня в башке - «недопонимание» или правда.
Он снова впился в директора О острым, как лезвие, взглядом.
- А с вами, директор О, мы поговорим позже. Отдельно. Если окажется, что я действительно «всё не так понял», то вам повезло. Но если это правда, то тебе, блять, пиздец. Ясно?
Перепуганный до смерти директор О не смог и слова возразить, лишь судорожно сглатывал. Даже его кадык, дёргавшийся вверх-вниз, мелко дрожал.
Оставив директора О позади, Кан Тэ Хва потащил Чон Хёна к дому. Из-за разницы в ширине шага Чон Хён несколько раз спотыкался и чуть не падал, но тот не обращал на это никакого внимания.
Только оказавшись перед входной дверью, он отпустил руку Чон Хёна. Он держал так крепко, что на бледной коже отчётливо проступил красный след от его пальцев. Кан Тэ Хва кивком подбородка приказал открыть, и Чон Хён достал из кармана ключ. Несмотря на внешнее спокойствие, его руки мелко дрожали.
Едва раздался щелчок замка, Кан Тэ Хва распахнул дверь, схватил Чон Хёна за загривок и втолкнул внутрь. От сильного толчка Чон Хён резко подался вперёд, но, к счастью, сумел удержаться на ногах и не упал. Чон Хён, закусив губу, со злостью посмотрел на Кан Тэ Хва за эту неслыханную грубость, но тот даже не подумал извиняться. Напротив, он шагнул внутрь, не снимая уличной обуви, и тут же отдал приказ.
- Ну что, теперь докажите мне, что то, что у меня в башке, - это действительно недопонимание.
- Да что там у тебя в голове? Сначала скажи, о чём ты вообще думаешь, раз вытворяешь такое?
- А, то есть начать мне? Что ж, давайте. С чего бы начать? Может, с того, чем вы занимались с этим ублюдком директором О, который к тебе подкатывал, что припёрлись так поздно? Или мне лучше спросить, какого хрена вы вдвоём приехали прямо к дому?
Несмотря на агрессивные выпады Кан Тэ Хва, Чон Хён сохранял спокойствие и твёрдо ответил:
- У него сегодня открытие заведения, и не хватало людей, поэтому он попросил помочь. Сказал, нужно только раздать рекламные листовки. И что хорошо заплатит. Поэтому я подумал и согласился. Мне показалось, что в раздаче листовок нет ничего такого.
- Проблема это или нет, можно это делать или нельзя - решать должен я. Мы же договорились, что ты будешь делать только то, что я скажу. Почему ты самовольничаешь? Ты не в том положении, чтобы так поступать, а?
- Да. Я и звонил, чтобы заранее сказать, потому что подумал, что ты потом разозлишься. Но ты не взял трубку.
Кан Тэ Хва горько усмехнулся. Ну конечно. Он звонил не потому, что волновался или скучал по нему, раз тот не выходил на связь. Была другая причина. В этот момент он почувствовал себя до омерзения смешным за то, что вообще на что-то надеялся.
- Раз я не ответил и ты не получил разрешения, не надо было этого делать.
- Ты же знаешь, я в таком положении, что мне важна каждая копейка. Было трудно отказаться.
- Блять, вечно эти деньги! Да, я знаю. Прекрасно знаю. Твоё ёбаное положение, когда у тебя нет ничего, кроме долгов. И что у тебя от денег крышу сносит, я тоже прекрасно знаю. Но я что, должен верить тебе на слово? Что-то не верится.
Объяснения Чон Хёна не только не развеяли недоверие Кан Тэ Хва, но, казалось, лишь укоренили его ещё глубже.
Поняв, что парой слов его не убедить, Чон Хён достал что-то из кармана и протянул ему.
- Это деньги, которые я получил сегодня за работу. Около 200 000 вон.
В качестве доказательства Чон Хён предъявил сложенный пополам белый конверт с деньгами. Однако в глазах Кан Тэ Хва это было не доказательством невиновности, а лишь ещё одной уликой, вызывающей подозрение.
- Всего лишь за раздачу листовок? Сумма какая-то неправдоподобная. Больше похоже на плату за работу хостес.
При слове «хостес» зрачки Чон Хёна дрогнули. Это было явным признаком смятения, и Кан Тэ Хва этого не упустил.
- И вообще, с чего бы ему просить именно вас, Мун Чон Хён-щи, раздать какие-то сраные листовки? Почему? За такие деньги нашлась бы целая толпа ублюдков, готовых за это взяться.
Чон Хён не смог продолжить, словно и ему было трудно объяснить этот момент. Неубедительное объяснение. Явное смятение. Поведение Чон Хёна не развеивало недопонимание Кан Тэ Хва, а, наоборот, превращало его подозрения в уверенность.
- Ладно. Сто раз уступлю и предположу, что ты помогал ему с открытием. Тогда почему вы приехали к дому вместе? Какого хрена ты делал в машине этого ублюдка так поздно ночью?
- Он сказал, что ему нужно заехать ещё в один магазин, и раз нам вроде как по пути, он меня подбросит. Так он сказал. Но…
Чон Хён оборвал себя на полуслове и с расстроенным видом потёр лоб. Этот жест выдавал его нерешительность.
Он резко надавил на колеблющегося Чон Хёна:
-…Скажу честно. По дороге он постоянно уговаривал меня. Работать в его заведении. Говорил, что будет платить втрое больше, чем сегодня.
- Да. Сказал, что у него есть хост-бар. Тогда я и понял. Что у него с самого начала была такая цель.
То есть его с самого начала хотели завербовать в хостес, а подработка с листовками была лишь приманкой. Так и сумма в 200 000 вон становилась понятной. Это был способ дать ему почувствовать вкус лёгких денег.
- В общем, я отказался. Твёрдо сказал, что не буду. Я бы сам с этим разобрался.
- Это ещё что за самоуверенность? Ты бы разобрался? А если бы этот ублюдок не принял твой отказ и что-то сделал? А? Ты вообще не подумал, что с тобой могли что-то сделать из-за этих жалких 200 000 вон?
- Почему ты вечно думаешь, что со мной обязательно что-то случится? Не знаю, каким я тебе кажусь, но у меня тело в порядке. И с головой всё нормально. Даже если бы он что-то и задумал, я бы не дался ему просто так.
- Вот как? Не дались бы просто так? Это, блять, серьёзно? Или это шутка такая, чтобы я посмеялся? Честно говоря, это самое смешное, что я слышал за последнее время.
К горькой усмешке Кан Тэ Хва добавилась насмешка. Он от всей души смеялся над Чон Хёном, и тому это было крайне неприятно.
Да, если судить объективно, в словах Чон Хёна была доля правды. Хоть лицо у него и было красивым, он обладал хорошим телосложением, так что его вполне можно было назвать крепким. К тому же, мужчинам не свойственно проявлять осторожность по отношению к другим мужчинам, опасаясь чего-то непристойного.
Но Кан Тэ Хва думал иначе. Для него, кто не раз сталкивался с нездоровым интересом к Чон Хёну в прошлом, эти заявления звучали просто смехотворно. В его глазах Чон Хён был не более чем слабым существом.
- Мун Чон Хён-щи, вот поэтому я и говорю, что ты совершенно не понимаешь своего положения. Кем я тебя вижу, спрашиваешь? Я же говорил. Если кто-то всерьёз на тебя нацелится, тебя поимеют, а ты и пикнуть не успеешь. С такой внешностью, как у тебя, какого хрена ты так легко подставляешься? Если нужны были деньги, мог бы занять у меня. Зачем ты попёрся за этим ублюдком, который к тебе подкатывал, и устроил весь этот пиздец? В это время ты должен был сидеть здесь один, тихо, как мышь, а не торчать в машине с другим ублюдком. Вот как надо было. Но ты так не сделал. И как мне, блять, не беситься? Думаешь, я буду спокоен?
- А почему мне нужны деньги? Кто, как не ты, лучше всех знает, сколько я должен тебе отдавать каждый месяц? Ты же знаешь. Значит, ты должен понимать, что для тебя это какие-то жалкие 200 000 вон, а для меня - это сумма, которой нельзя пренебрегать.
- Блять, я хоть раз доёбывался до тебя, чтобы ты быстрее возвращал деньги?
- Ты хоть и не торопил, но с самого начала дал понять, что это долг, который я должен вернуть. И я ни на секунду не думал тебя кинуть. Поэтому и пытаюсь заработать хоть какие-то копейки. В общем, ничего не было. Я просто раздал листовки и получил деньги, вот и всё. Разве этого недостаточно?
В его словах была логика. Если отбросить эмоции, его объяснение можно было принять. Но этого было далеко не достаточно, чтобы развеять подозрения. Но главное - он не верил.
Нет, вернее, он не хотел верить. Весы уже склонились в одну сторону. Подозрение, что Чон Хён работал хостес и, возможно, до сих пор тайком продаёт себя, уже почти превратилось в уверенность. А эта почти уверенность порождала недоверие, а недоверие заставляло воспринимать любое объяснение Чон Хёна как хитроумную отговорку.
- Что значит «достаточно»? Чем больше я слушаю, тем меньше тебе верю. Тебе, значит, настолько важны эти 200 тысяч, что ты похерил наш договор, и при этом ты отказываешься от предложения директора О? Что-то не сходится. А, может, дело в другом? Заведение директора О показалось тебе недостаточно шикарным? Ну да, по сравнению с тем заведением в Сочходоне, уровень, конечно, не тот. Я слышал, там одни только чаевые были по 500 тысяч, не меньше. Да?
Заведение в Сочходоне. Для тех, кто не знал, это было просто название, но для тех, кто знал - это было конкретное указание.
Его губы задрожали. Взгляд застыл, словно покрылся льдом.
То, что Кан Тэ Хва прочёл в его глазах, было потрясением. Не недоумением.
- Судя по лицу, вы прекрасно знаете, о чём я? Значит, вы и вправду там работали.
Чон Хён не отрицал. В такой ситуации молчание - всё равно что признание.
Значит, это правда? Он и вправду продавал себя за деньги, как последняя дешёвка?
Кан Тэ Хва провёл языком по внутренней стороне щеки. Он был уже настолько взбешён, что теперь его разбирал смех.
- Значит, это правда, что ты сосал там хуи и получал, блять, за это чаевые и даже бриллианты? И даже позволял называть себя «жёнушкой» Ким Кён Джуна?
На этот раз Чон Хён замотал головой. Несколько раз. Это был жест отрицания, но для Кан Тэ Хва, который уже вынес свой вердикт, это ничего не меняло.
Он шагнул к Чон Хёну. И, словно давя на него, дерзко склонил голову набок.
- Ну ты и шлюха, блять. Где только не валялся.
От этого прямого оскорбления лицо Чон Хёна исказилось от унижения.
Кан Тэ Хва, наоборот, растянул губы в жестокой ухмылке и с новой силой обрушил на него злобные оскорбления:
- Эй, если ты такой, какого хуя ты передо мной-то ломался? Я же с ума сходил, так хотел тебя выебать, ты же это прекрасно знал. А, боялся, что я цену собью, если ты слишком легко раздвинешь ноги? Так надо было, блять, цену назвать! Такой прожжённый, а строил из себя невинность, зачем?
Чон Хён закрыл лицо руками и мученически застонал.
Несмотря на это, Кан Тэ Хва, скрипя зубами, выплюнул очередную порцию яда:
- Если бы я знал, что ты такая дешёвка, которой достаточно просто заплатить, я бы не ждал.
- Прекрати. Пожалуйста, прекрати…
- Заплатил бы, сколько попросил, и давно бы тебя выебал.
- Почему ты снова так… Почему…
- Но знаешь, что забавно? Я до сих пор этого хочу. Блять, я хочу залить свою сперму в твой рот, которым ты отсасывал другому ублюдку, и засадить тебе в задницу. Так что давай, называй свою цену.
Чон Хён схватился за волосы, словно мучаясь от головной боли. Кан Тэ Хва грубо перехватил его запястье.
- Говори. За сколько продашься.
Кан Тэ Хва надавил, и Чон Хён медленно поднял голову. Лицо выглядело измученным.
Он посмотрел прямо в глаза Кан Тэ Хва и медленно произнёс:
Тон был твёрдым. И, словно отрезая все пути к отступлению, Чон Хён добавил ещё раз:
- Тебе - я никогда не продамся.
В этот миг в глазах Кан Тэ Хва мелькнуло безумие. Отказ Чон Хёна по-настоящему его задел. Если бы он просто сказал «не продаюсь», это, возможно, даже успокоило бы его. Если бы сказал, что раньше - да, но теперь - нет, он, может быть, и отступил бы на этом.
Но прозвучало это «тебе». В этом была вся проблема. Это же означало: «кому угодно, но только не тебе», разве нет? Это откровенное неприятие и дискриминация напомнили ему о том унижении, что он испытал десять лет назад. Тогда он молча проглотил эту горечь. Смирился, считая, что так и должно быть, ведь у него за душой не было ни гроша.
Но сейчас всё было иначе. Теперь у него было многое. Наоборот, это у Чон Хёна за душой не было ни гроша. К тому же, желание беречь его испарилось. Теперь он мог делать с ним всё, что захочет. Смять и растоптать его.
Он резко схватил Чон Хёна за подбородок.
- Лучше продайся. Так хоть денег получишь.
Чон Хён быстро заморгал, словно не понимая, что это значит.
- Мун Чон Хён-щи, ты думал, что если скажешь «не продаюсь», я отвечу «а, ну ладно» и отступлю? Вот ведь незадача. У меня и в мыслях такого не было.
У Чон Хёна перехватило дыхание. Заметив ужас в его широко раскрытых глазах, Кан Тэ Хва холодно усмехнулся. В этот момент он чувствовал лишь подлое торжество и низменное ликование.
- В общем, вывод такой. Я сдерживаться не буду, а ты не сможешь сбежать. Но я дам тебе право выбора.
- Выбирайте. Проституция или изнасилование. Что из этого будет?
Чон Хён, до этого застывший и лишь моргавший глазами, вдруг очнулся и изо всех сил оттолкнул Кан Тэ Хва обеими руками. Но тело Кан Тэ Хва не сдвинулось ни на миллиметр. Ни малейшего движения.
Чон Хён не сдавался, он отчаянно вырывался, дёргаясь всем телом, пытаясь хоть как-то освободиться от Кан Тэ Хва.
Кан Тэ Хва, с презрением наблюдая за этим жалким сопротивлением, внезапно с силой швырнул Чон Хёна на пол.
- Похоже, вы выбрали второе. Что ж, так и поступим.
Он рванул на себе рубашку, расстёгивая её. Это не было пустой угрозой. Он действительно собирался сожрать Чон Хёна. Он осознавал, что то, что он собирается сделать, - это не секс, а насилие. Но ему было плевать. Всё равно. Он хотел растоптать Чон Хёна, который его отверг. Хотел подчинить его. Казалось, только так можно было унять эту ярость.
- Даже лучше. Заодно я как следует тебе покажу. Что с тобой будет, когда такой ублюдок, как я, берётся за дело всерьёз.
Чон Хён содрогнулся и отпрянул. Он замотал головой, умоляя прекратить. Кан Тэ Хва, проигнорировав его, шагнул вперёд и, навалившись всем телом, придавил Чон Хёна к полу.
Кулак Чон Хёна врезался в лицо Кан Тэ Хва. От неожиданного удара голова Кан Тэ Хва слегка дёрнулась в сторону. Он провёл языком по внутренней стороне щеки и с усмешкой произнёс:
- Ого, сильно. Но неужели это всё, на что ты способен?
- Плохи дела. Если это всё твоё сопротивление… …протянул Кан Тэ Хва и схватил Чон Хёна за волосы.
Чон Хён закричал от боли, словно с него сдирали скальп. Тот, не обращая внимания, с абсолютно спокойным лицом продолжил:
- Как я могу отпустить тебя на улицу, когда так волнуюсь? Так что с этого момента ты будешь сидеть взаперти у меня дома.
Глаза, полные слёз, смотрели на Кан Тэ Хва с ненавистью, словно пытаясь пронзить его.
- Нет. Я изменился. Стал ещё хуже.
- А ты, Мун Чон Хён, стал до омерзения грязным.
От этого откровенного обвинения Чон Хён до крови прикусил нижнюю губу. В его взгляде смешалось всё: и гнев, и обида, и печаль. Но, к несчастью, все эти чувства, отражавшиеся на его лице, никак не трогали Кан Тэ Хва, чей разум был отравлен яростью.
- Ну что ж, раз уж встретились плохой ублюдок и грязная шлюха, давайте займёмся тем, что нам подобает. Чем-то плохим и грязным.
Можно ли было найти более подходящее описание для изнасилования? Он язвительно усмехнулся, схватил футболку Чон Хёна и одним движением разорвал её.
Стиснув зубы, Чон Хён на этот раз изо всех сил толкнул Кан Тэ Хва плечом. На мгновение хватка Кан Тэ Хва, державшего его за волосы, ослабла. Воспользовавшись этим, Чон Хён перевернулся и пополз вперёд. Но это было бесполезное сопротивление. Рука Кан Тэ Хва тут же настигла его и вцепилась в лодыжку. И в тот момент, когда он с силой сжал её, намереваясь сломать…
Чон Хён закричал так, словно у него начался припадок.
Этот крик был настолько душераздирающим, что в один миг сломил всю жестокую злобу и ярость Кан Тэ Хва.
Он, сам того не осознавая, отпустил лодыжку Чон Хёна. Чон Хён тут же судорожно обхватил её руками. Всё его тело начала бить сильная дрожь, словно в приступе паники.
Тяжёлое, прерывистое дыхание постепенно сменилось рыданиями.
Ужас и боль. Страх и унижение. Гнев и горечь. Этот плач, в котором смешалось всё, был полон такой муки.
Такого, что Кан Тэ Хва больше не мог ничего сделать.
Рука, уже готовая к безжалостному насилию, бессильно упала вниз.
Словно пронёсся яростный шторм. И после него остались лишь руины.
- Я думал, ты не станешь. Думал, в этот раз ты не станешь… Если изменюсь я, то и ты… - прошептал Чон Хён голосом, полным слёз.
- Но ты… ты всё тот же… Ыых… Сколько бы я ни старался, ты снова… снова всё делаешь по-своему… Сам всё додумываешь, неправильно понимаешь, оскорбляешь, обвиняешь, топчешь и ломаешь!.. Это и есть ты. Быть таким подлым - вот твоя истинная сущность.
Кан Тэ Хва не мог отрицать. И возразить ему тоже было нечего.
Он прокручивал в голове то, что собирался совершить. Он очернил Чон Хёна, пытался его изнасиловать, запереть и даже сломать ему лодыжку.
Да, это было низко. Его мысли, его поступки - всё это.
Всё так, как сказал Чон Хён. Если сущность человека низка, он способен на такое даже с тем, кого любит. Чем он сейчас отличался от того старика, что десять лет назад накачал Чон Хёна наркотиками и надругался над ним, или от тех ублюдков, что распускали грязные слухи? Ничем. Он был таким же. Нет, он был ещё хуже тех тварей.
Когда он осознал реальность, его накрыла волна омерзения. И направлено это омерзение было не на кого иного, как на самого Кан Тэ Хва.
И, оставив Чон Хёна, вышел на улицу.
Поднимаясь по лестнице, он увидел нескольких жильцов, которые, похоже, вышли на крики Чон Хёна и теперь топтались у входа. Он с непроницаемым лицом бросил в их сторону ругательство.
Любопытные зеваки от одной этой фразы быстро разбежались.
Выйдя из дома, он ещё долго шёл, прежде чем сесть в машину, припаркованную на пустыре.
Тут же, словно только этого и дожидаясь, на него навалилось глубокое опустошение.
Он откинул голову назад и тяжело выдохнул в пустоту.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty