Поцелуй на поле. Глава 18
- Чушь собачья, что после яркого заката следующий день будет ясным. Вчера вдоволь налюбовались закатом, а сегодня снова дождь?
- До обеда же было нормально. По лондонским меркам сегодня выжали максимум.
Уинстон подставил ладонь под начинающиеся капли дождя. Выходя на поле для последней тренировки перед матчем, игроки по очереди поднимали глаза к темнеющему небу, выражая беспокойство. Юн Чахён тоже стряхивал ладонью капли, прилипающие к коже рук и ног.
Погода, которая была довольно солнечной до полудня, начала резко портиться около пяти-шести часов вечера. В обычное время это можно было бы принять за мимолетный дождик, но раскаты грома, сотрясающие воздух, и уже потемневшее небо намекали, что это не просто временная прихоть природы.
Хотя до начала матча оставался еще час, вокруг стадиона Борхэм уже зажглись все осветительные башни. Были ли они новыми или дело в чем-то ещё, но свет казался странно ярким и сверкающим.
- Судя по увеличивающимся каплям, дождь продолжится и во время матча. Если моя догадка верна, сегодня нам предстоит играть под дождем. Дождевики будут нарасхват.
Проворчал Джуд, подойдя к Чахёну и потирая руки. Его нахмуренное лицо выражало явное недовольство.
- Ты тоже думаешь, что он не прекратится? Что погода не изменится?
- Ах! Я так хотел избежать игры в дождливую погоду. Трава скользкая, постоянно проваливается и цепляется, одежда тяжёлая... И главное, я ужасно голоден! В перерыве особо не перекусишь, а если много пить, то потом проблемы с туалетом...
- Почему футбольные матчи редко отменяют из-за дождя! Вот что меня по-настоящему бесит. Бейсбольные матчи отменяют из-за того, что мяч намокает, но футбольный мяч тоже не отскакивает как надо!
Вскрикнул Джуд и хлопнул Чахёна ладонью по спине. Рука была на удивление жёсткой. Чахён схватился за ноющую спину и невольно согнулся.
- Ты опять о чём-то другом думаешь? Почему твои ответы такие вялые?
- Больно! Если я получу травму до начала матча, ты возьмёшь на себя ответственность?
- Не смеши меня. Ты действительно думаешь об игре? Думаешь, я не замечаю, что твоё сердце не здесь?
Чахён сглотнул и выпрямился. Джуд пристально смотрел на профиль Чахёна, который упорно смотрел куда-то в сторону.
- С самого вчерашнего вечера ты какой-то странный... Что на этот раз? Давай угадаю? Твоя собака заболела? Семья приезжает посмотреть? Может, девушка...
- Или, может, это связано с теми суевериями, о которых ты говорил?
- Если так, то иди быстрее, сорви травинку, съешь её и реши проблему!
Юн Чахён опустил взгляд на мокнущий газон, словно отчитанный ребёнок. С тех пор как он покинул Корею, редко кто отчитывал его так лично. Несмотря на явную подавленность Чахёна, Джуд схватил его за предплечья. В его хватке ощущалась не только сила, но и напор, и давление.
- В последнее время твои мысли постоянно где-то в другом месте. Ты не понимаешь, насколько важен предстоящий матч? Я и так умираю от напряжения, а тут ещё и ты такой.
- Соберись и выложись хотя бы как в первом матче! Полностью восстановиться можно будет во время подготовки к четвертьфиналу. Понял?
Другие игроки с интересом поглядывали на Джуда и Чахёна из-за неожиданного выговора в центре поля. Алоис уже дёргался, готовый в любой момент подбежать и узнать, в чём дело. Джуд глубоко вздохнул и ещё раз сильно похлопал Чахёна по спине. На этот раз возразить было нечего. Отчасти потому, что его поймали на отсутствии концентрации перед игрой, а отчасти потому, что догадка Джуда очень точно задела именно те моменты, которые беспокоили Чахёна.
Не решаясь преследовать Джуда, который холодно удалился, Чахён потирал ушибленное место и украдкой поглядывал на трибуну за скамейкой Винчестер ФК. Среди постепенно прибывающих зрителей место, на которое он смотрел, пока оставалось пустым. Миша, вероятно, всё ещё находился где-то в помещении.
С тех пор как он упустил то, что сам назвал последним шансом, Чахён находился в очень противоречивых чувствах.
Великолепный закат, словно из фильма, и старое колесо обозрения, которое выглядело так, будто вот-вот рухнет, но всё же оставалось невероятно романтичным местом... И эти двадцать минут наедине. Всё это давило на Чахёна, намекая на необходимость проклятого поцелуя, но он никак не мог на это решиться.
Половину оборота колеса они проехали сидя рядом, а вторую половину - трогательно обнимая друг друга. Чахён был в оцепенении, прокручивая в голове эту совсем не смешную ситуацию. Так продолжалось до самого момента, когда они сошли с аттракциона, а за спиной оставался взволнованный взгляд Миши, который, вероятно, принимал его состояние за страх высоты.
Всё это вина Миши Асплунда. Чахён мысленно перебрал множество корейских ругательств в его адрес. Почему он должен быть так озабочен этими глупостями о поцелуях?
А сразу после этого его охватило лёгкое чувство самоуничижения. Неужели он стал таким слабым человеком, что его так беспокоит сомнительное искушение? Если бы он был более уверен в своих способностях, то даже не задумывался бы над такими нелепостями.
К тому же он погрузился в моральную и этическую дилемму. Кто бы отказался от сыворотки, которая может повысить твои способности с 80% до 100%, если она прямо перед тобой? Размышляя об этом, Чахён метался между крайностями, лёжа в постели. К его удивлению, когда он наконец пришел в себя, солнце уже стояло высоко в небе.
Юн Чахён вытер тыльной стороной ладони капли воды, стекающие по лбу. Теперь всё это не имело значения. Как сказал Джуд, сейчас нужно сосредоточиться на игре. Что бы ни случилось, это уже в прошлом.
Серое небо, словно магнит, притягивало всё более тёмные тучи. Чахён тихо пробормотал эти слова про себя, направляясь к товарищам, разминающимся на поле.
Однако вопреки желанию Юн Чахёна дождь совершенно не прекращался. Капли становились всё крупнее, и к началу матча дождь почти превратился в ливень. Новый стадион Борхэм, способный вместить 70 тысяч человек, теперь был переполнен зрителями в дождевиках, нетерпеливо ожидающими начала игры, и атмосфера накалялась.
Юн Чахён в последний раз проверил свой телефон перед шкафчиком. Поверх сообщений с пожеланиями удачи от товарищей по команде и знакомых было входящее сообщение, только что отправленное Чон Сонджу.
▶[Чахён-а, если провалишь этот матч, вся наша команда встречается у реки Хан^^ Мы на тебя рассчитываем, пробейся в четвертьфинал и встретимся снова в Лондоне, вперёд, воин Тхэгыка!]
(Прим.: Это сообщение подразумевает самоубийственный пакт в случае проигрыша команды. Мост через реку Хан известен как место самоубийств. Воины Тхэгыка: Taeguk - символ восточной философии, обозначающий реальность, из которой происходят все вещи и ценности. Этот символ располагается в центре государственного фланга Южной Кореи. Также сборная имеет прозвище - "Азиатские тигры" и "Красные дьяволы".)
Чахён тихо вдохнул, глядя на это суровое заявление. Неясно, было ли это поддержкой или давлением. Вероятно, и тем, и другим. Сонджу прекрасно знал, что и давление, и поддержка помогают в игре.
Юн Чахён выключил телефон и убрал его глубоко в шкафчик. Когда он снова включит его, там будут либо сообщения с утешениями, либо поздравлениями - одно из двух.
- Собрался наконец-то с мыслями?
Спросил Джуд, стоящий рядом с Чахёном и натягивающий верхнюю часть новой формы. Чахён неуверенно кивнул в ответ.
- Наверное... Прости, что заставил тебя беспокоиться, Джуд.
- Хорошо, что понимаешь. Если есть о чём беспокоиться, отложи это на потом. Сейчас важно хорошо закончить начатое.
До начала матча оставалось меньше десяти минут. Учитывая время на построение у входа на поле, это было совсем близко. В раздевалке витало едва заметное беспокойство, пока тишину не нарушил сигнал сотрудника, объявляющий о выходе. Чахён последовал за Джудом.
Переодевшиеся игроки собрались у входа в раздевалку по зову капитана. Все они были яркими индивидуальностями, но напряжение перед матчем, который мог стать последним, объединяло их. Атмосферу успокаивала серьёзность капитана. Кейхилл, стоя у двери, спокойно начал говорить.
- Безусловно, нам нужна победа в этом матче, но...
Слева от Чахёна послышалось, как Лерой нервно сглотнул. Кейхилл окинул взглядом лица игроков и продолжил.
- Тем не менее, всегда помните о риске травм. В конечном счёте, каждый сам отвечает за своё будущее.
После этого предельно реалистичного совета Кейхилл отошёл от двери. Алоис и Уинстон, пытаясь снять напряжение, обменялись лёгкими шутками и первыми вышли из раздевалки. За ними вереницей последовали остальные игроки.
"Каждый сам отвечает за своё будущее." Юн Чахён обдумывал последние слова капитана. Действительно ли он готов нести эту ответственность? Странное, тянущее чувство опутывало его лодыжки. Стараясь игнорировать это навязчивое ощущение, Чахён последним покинул раздевалку.
Это был ливень. Сильные потоки дождя создавали водяную завесу, затрудняя обзор игрокам, а громоподобный шум осадков заглушал всё вокруг.
После официального рукопожатия с игроками Борхэма, занимая свою позицию к началу матча, Юн Чахён ещё раз поднял голову, чтобы посмотреть на место Миши. Поскольку игрокам, не включённым ни в основной, ни в запасной состав, запрещалось находиться на скамейке или поле, Миша, несомненно, должен был сидеть на тех же зрительских местах, что и вчера.
Однако струи дождя осложняли даже такую простую задачу, как поиск Миши среди зрителей. Каштановые волосы, которые обычно можно было разглядеть за десятки метров, теперь казались размытыми и нечёткими. Можно было только предполагать, что он где-то там. Пока Чахён с неясным беспокойством цокал языком, слабо прозвучал свисток, сигнализирующий о начале матча.
С началом игры ситуация стала ещё более серьёзной. Из-за воды, скопившейся на газоне, твёрдые шипы на бутсах совершенно не выполняли своей функции, из-за чего игроки эффектно падали по два раза в минуту, независимо от команды.
Мяч не отскакивал от мокрой поверхности. Длинные пасы, выполненные неизвестно кем - своим или чужим - падали тяжело, как камень, застревали в газоне и замирали на месте, не отскакивая. И тогда игроки устремлялись к этому послушному мячу, устраивая рукопашную схватку. Безумная битва, где вместо крови брызгала вода.
Примерно через 20 минут после начала первого тайма Юн Чахён перестал вытирать глаза. Бесполезно было это делать - эффект был таким же бессмысленным, как у дворников автомобиля во время тайфуна. Сверхлёгкая форма, созданная для эффективных движений, теперь промокла насквозь и тяжело прилипала к телу, а нижнее бельё только мешало.
Кто сказал, что истинное очарование футбола - в подводных сражениях? Наверное, какой-то любитель, который никогда не играл даже в мини-футбол под дождём. Юн Чахён прищурился, пытаясь разглядеть размытую траекторию мяча. Внутри всё кипело. Дискомфорт, который он ощущал с прошлого вечера, дополнялся вялостью игры, и всё это разрасталось в груди Чахёна, словно воздушный шар.
- Это что, аквапарк? Почему дренажная система такая плохая?
- Может, предложим им заплыв вместо футбола?
Алоис и Уинстон обменялись короткими репликами, зачёсывая волосы назад. Это был уже который по счёту штрафной удар Борхэма. И нападающие, и защитники одинаково скользили и падали, непреднамеренно сбивая друг друга, но судья, как на зло, свистел только в те моменты, когда это было невыгодно Винчестеру. Предчувствие было не из лучших.
Гол не забивался, хотя казалось, что вот-вот. У Юн Чахёна тоже было несколько возможностей для удара, но каждый раз мяч отскакивал в совершенно неожиданном направлении. Точный контроль был определённо затруднён. Стоящий рядом Кейхилл вытер стекающие по подбородку капли дождя и бросил на Чахёна молчаливый взгляд. Это могло означать утешение, поддержку или даже упрёк. Но времени на раздумья не было. Чахён просто кивнул и продолжил двигаться, готовясь к следующей возможности.
Тренер Винчестера подал сигнал о замене игрока почти в конце первого тайма. С намерением вдохнуть новую жизнь в неопределённый ход матча, Блю стоял у табло с серьёзным лицом, прикрывая рот рукой.
Увидев свой номер, загоревшийся красным, означающий замену, Джуд выпучил глаза. Он развёл руками в сторону Блю, демонстрируя крайнее недовольство. Но решение оставалось решением. Видимо, тренер тоже заметил, как тяжело Джуду даётся игра в дождь.
Бредя к скамейке, Джуд напоследок обернулся к Чахёну и беззвучно выразил своё недовольство. "Ничего не поделаешь," - Чахён покачал головой, пытаясь подбодрить его, и Джуд неохотно поднял кулак в ответ. Вероятно, желая ему удачи. Что-то колючее и зудящее сгущалось в груди Юн Чахёна. Что-то, что хотелось немедленно выцарапать и выбросить.
Юн Чахён поднял голову, взглянув на гигантский экран со счётом. 0:0. Первый тайм, похоже, так и закончится вничью. А ничья означала вылет. Если во втором тайме не будет явного преимущества, этот матч может оказаться последним... Именно когда все на поле думали об этом.
В мгновение ока мяч, оказавшийся у ворот Винчестера, слабо отскочил от чьей-то ноги в форме Борхэма и неторопливо закатился в ворота.
Игроки Борхэма, сначала застывшие от неожиданности своего гола, вскоре сбились в кучу и побежали по мокрому полю. Не пробежав и нескольких шагов, они поскользнулись и покатились, но на их лицах отражалась несомненная уверенность в победе. То же отчаянное осознание пришло и к игрокам Винчестера. Пока они стояли на месте, словно пугала, прозвучал жестокий свисток, объявляющий конец первого тайма.
Восторженные крики болельщиков сотрясали землю, смешиваясь с шумом дождя. Перевес полностью сместился. Даже с наступлением перерыва игроки Винчестер ФК не могли сдвинуться с места. Тренерский штаб и запасные игроки вышли на поле, чтобы подбодрить замерших на местах футболистов.
Недавно замененный Джуд снова вышел на поле и накинул полотенце на плечи Чахёна. Только когда что-то тёплое укрыло его тело, Чахён осознал, как сильно упала его температура.
Сложив холодные руки, Юн Чахён накрыл ими лицо. Затем провёл ладонями вниз, смахивая дождевую воду, и его зрение прояснилось. В противоположность телу, которое начинало согреваться, разум оставался необычайно холодным и рассудительным.
Казалось, что-то, долго кипевшее внутри, поднялось по горлу и взорвалось. Чахён очень медленно выровнял дыхание, ставшее тяжёлым от игры. Джуд прошептал спокойным голосом, пытаясь его успокоить:
- Давай сначала зайдём внутрь, Юан. Перегруппируемся, согреемся...
- Джуд. Сколько минут длится перерыв?
- Я спросил, сколько у нас времени.
Голос Джуда изменился от неожиданного вопроса Чахёна. Разве бывают футболисты, не знающие продолжительность перерыва в собственном виде спорта? Джуд недоумённо моргал, но, заметив, что в голосе Чахёна нет ни намёка на шутку, спокойно ответил:
Закричал Джуд, когда Чахён стряхнул полотенце с плеч. Чахён повернулся в направлении, противоположном тому, куда шли остальные игроки, направляющиеся в помещение стадиона.
Оставив позади крики Джуда, Чахён, широко раскрыв глаза, пристально всматривался в трибуны возле скамейки запасных. Несмотря на дождь, заливающий глаза, видимость была гораздо лучше, чем раньше.
Юн Чахён пересёк поле и направился к его краю. Затем перепрыгнул через барьер, отделяющий игровую площадку от пространства для съёмок. Журналисты, застигнутые врасплох внезапным вторжением игрока, поспешно убрали камеры. Только тогда взгляды всех, наслаждавшихся перерывом, устремились на Юн Чахёна. Неудивительно, ведь он шёл в одиночку, в противоположном от других игроков направлении.
Юн Чахён твёрдым шагом поднялся по лестнице трибуны. Зрители не могли скрыть удивления, видя, как игрок их команды, который ещё недавно был на поле, приближается к трибунам. В обычной ситуации они бы бросились обнимать его или пытались сделать фотографии, но опущенный взгляд и решительная походка Чахёна ясно давали понять, что это не фанатская встреча.
Юн Чахён уверенно направился к намеченному месту. Фигура, которая издалека была едва различима, наконец чётко проявилась перед ним. Догадка Юн Чахёна оказалась верной.
Миша смотрел Чахёну прямо в лицо. Его широко раскрытые глаза выражали полное замешательство. Чахён, руки которого были все в царапинах после целого дня, проведенного на футбольном поле, схватил Мишу за запястье. Прозрачный дождевик, накинутый на плечи Миши, соскользнул на землю.
Шум вокруг стих. Чахён чувствовал, как не менее тысячи взглядов сосредоточились на его спине. Не обращая на это внимания, он ещё крепче сжал запястье Миши. Он и раньше делал более смелые вещи перед ещё большей аудиторией. Это его уже не смущало.
Несмотря на все пережитые мучительные размышления, в этот момент его голова была ясной, словно все сомнения смыло дождевой водой. Вместо этого в сознании Юн Чахёна была только одна мысль:
Ему хотелось, чтобы этот сумасшедший, безумный, невозможный, проблемный человек перед ним прошёл в следующий матч. Среди множества мыслей только это простое желание заставляло Юн Чахёна действовать.
Поворачиваясь и с силой потянув за запястье, он заставил Мишу неуклюже подняться с места. Глядя на его ошеломлённое лицо, Чахён тихо, но отчётливо произнёс:
Крепко держа запястье Миши, Чахён шёл прямо по внутреннему коридору стадиона. Вода, собиравшаяся на краях его формы, оставляла длинные следы на полу при каждом шаге.
Персонал стадиона поспешно отступал к стенам перед решительной походкой Юн Чахёна. Они с изумлением наблюдали, как промокший до нитки игрок тащил за собой товарища по команде, который на первый взгляд выглядел как обычный человек, но никто не осмеливался заговорить. Их осторожные взгляды и быстрые переглядывания были Юн Чахёну на руку. Даже если бы его спросили, он ни в коем случае не собирался объяснять ситуацию.
Внутрь, всё дальше внутрь. Вспоминая вчерашнюю экскурсию, Чахён продвигался вперёд, пока не оказался в безлюдном коридоре. Нетронутый пол и чистые серые стены создавали одновременно ощущение стерильности и безмолвия нового здания. Юн Чахён сразу повернул за угол и направился к стеклянной двери, видневшейся прямо перед ним. Сейчас было не до восхищения новизной здания.
В туалете для персонала в углу первого этажа было тихо. Только далёкий, едва слышный гул болельщиков напоминал, что сейчас идёт решающий матч.
Вряд ли кто-то захочет прийти в этот укромный уголок по нужде. Но даже если кто-то войдёт, других вариантов уже не было. Короткая передышка в 900 секунд не позволяла Юн Чахёну искать более уединённое место.
Чахён втолкнул всё ещё молчавшего Мишу в самую дальнюю кабинку, а затем последовал за ним. Поворачивая тугой новый замок, Юн Чахён вспомнил, что только вчера произошло нечто очень похожее. Кажется, при посадке на колесо обозрения. Всё было точно так же, только поменялись местами тот, кто толкает, и тот, кого толкают.
Оказавшись в тесном пространстве, Чахён прислонил Мишу к стене, а сам, опершись рукой о соседнюю стену, перевёл дыхание.
Сердцебиение, незамеченное из-за спешки, теперь громко стучало в ушах. Даже кончики пальцев покалывало от пульсирующего кровотока. Взрывной адреналин во время игры распространился по нервам, охватив всё тело Юн Чахёна и нарушив его обычное спокойствие. Без этого он не смог бы действовать так безрассудно.
Юн Чахён, опустив голову, осмотрел Мишу. Удивительно, но тот почти не промок, хотя сидел под тем же дождём. Наверное, хорошо укрылся дождевиком. С этой мыслью Юн Чахён медленно поднял взгляд на лицо Миши.
Как и ожидалось. Миша смотрел на Чахёна так, словно видел что-то очень хрупкое и тревожное. Это было самое странное выражение лица, которое он когда-либо видел у Миши. Или, возможно, очень обеспокоенное. Впрочем, неудивительно - перед ним стоял человек, который, похожий на водяного, внезапно вытащил его с трибуны.
Теперь Юн Чахёну нужно было объясниться. Взгляд Миши ясно требовал объяснения этого нелепого поведения.
Было много чего, что он хотел сказать. Сначала предстояло рассказать очень странную историю. Смешной рассказ, начинающийся с того уже избитого инцидента, случившегося в последний день группового этапа Лиги чемпионов.
Тот "эпизод" неожиданно нанёс трещину в психологическом состоянии Юн Чахёна, а последующие непредвиденные события и ситуации лишь углубили её. Между напряжёнными матчами и плотным графиком Юн Чахён отчаянно пытался удержать шаткую форму. Но неожиданно залатать эту брешь помогли не тренировки или отдых, а, по мнению Чахёна, вероятно, сам Миша.
Однако то, что он в итоге схватил Мишу и притащил сюда только в последний момент, было вызвано не желанием упрекнуть его или исправить собственные недостатки.
Более всего Чахён хотел напомнить Мише о своём обещании. О том, что хочет выйти с ним на поле. Бегать вместе. В следующем матче, и в матче после него, и дальше. И стоя на одном газоне, вместе схватить сияющую славу в конце этого пути.
На признание Миши в симпатии он пока не мог дать уверенного ответа. Скорее, Чахён считал неправильным определять свои чувства к нему, поддавшись обстоятельствам. Если он скажет, что совершает этот поступок, потому что хочет разделить будущее с Мишей, не обвинит ли тот его в эгоизме?
Но времени не хватало. Не было возможности изложить все эти пространные объяснения. Юн Чахён поднял влажные от дождя руки и обхватил щёки и шею Миши.
От прикосновения мокрых рук к коже Миша вздрогнул, широко раскрыв глаза. Мокрая трава и грязь с рук Чахёна оставили следы на чистой шее Миши. Хотя в неосвещённом туалете был только тусклый свет из окна, Чахён видел, как лицо Миши, находившееся прямо перед ним, менялось от удивления.
И Чахён, на мгновение задержав дыхание, прижался своими губами к слегка приоткрытым губам Миши.
От этого внезапного контакта Миша положил руки на плечи Чахёна, но этим всё и ограничилось. Несколько капель упали с мокрых волос Чахёна на сухую грудь Миши. Чувствуя на щеке вздох Миши - от замешательства или шока - Чахён опустил веки.
В тихом коридоре на краю стадиона, вмещающего 70 тысяч зрителей, в его самом глубоком и узком пространстве, эти двое соприкасались губами.
Чахён представлял себе неловкость, смущение, стыд... и множество других ощущений, но неожиданно его охватило тепло.
Неуклюже соприкоснувшиеся губы и ладони, обхватившие щёки Миши, мгновенно согрелись. Тепло, исходящее от места контакта, мягко обволакивало кожу Чахёна, удерживая его инстинктивным чувством облегчения.
Был период, когда ему потребовался целый год, чтобы привыкнуть к физическому контакту. Дни, когда он цепенел, просто услышав звук поцелуя рядом... А теперь он сам инициировал поцелуй.
Внезапно его сердце забилось так, словно готово было разорваться. Опасаясь, что эта вибрация передастся через тонкую кожу губ другому человеку, Чахён отстранился и поспешно отступил назад.
В тишине раздавалось только дыхание Юн Чахёна. То, что должно было быть кратким прикосновением губ, странным образом затянулось.
- Миша, я обещаю, я всё объясню.
Чахён говорил, глядя вниз. Миша, прислонившись к стене, не отвечал и не двигался. Это ведь очень неловко, я понимаю. После такого внезапного поцелуя невозможно было сохранять невозмутимый вид. Чахён чувствовал это, даже несмотря на своё намерение всё объяснить после решения насущной проблемы.
Невозможно было избавиться от ощущения, будто он совершил что-то очень плохое по отношению к невинному человеку. Пытаясь подавить смутное чувство вины и греховности, Чахён мысленно оценивал время. Сколько прошло? 5 или 6 минут... Возможно, сейчас он ещё успеет на командное совещание, которое бросил. Юн Чахён повернулся и потянулся рукой к замку.
Теперь ему придётся как-то справляться самому. Если не победить, всё это будет бессмысленно...
С этими словами фигура позади протянула руку через плечо Чахёна и надавила на дверь. Бум. С глухим звуком почти открытая дверь снова закрылась.
Когда Чахён обернулся, Миша сделал шаг вперёд и снова повернул замок, который Чахён уже открыл. Выражение его лица трудно было разобрать из-за тёмной тени, падавшей по диагонали.
Миша приближался к Чахёну шаг за шагом. Чувствуя надвигающееся присутствие, Чахён инстинктивно отступил на несколько шагов назад.
Услышав тихий голос Миши, произносящий его имя, Чахён застыл на месте. Его спина уже упиралась в стену. Голос Миши заставлял пространство казаться необычайно тесным.
Он сердится? Чахён задержал дыхание, глядя на лицо Миши, на которое падал свет сзади. Миша, как недавно сам Чахён, оперся рукой о стену рядом с ним и, слегка наклонив голову, произнёс:
В тёмном силуэте промелькнул серый блеск глаз. Почувствовав странное напряжение в воздухе, Чахён невольно поднял руку.
- Я пытался больше не делать того, что тебе не нравится. Я постоянно старался. Думал, как сделать так, чтобы ты заметил меня...
- И каждый раз ты то отталкиваешь меня, то снова притягиваешь. Без каких-либо правил.
- А сейчас я действительно не понимаю, о чём ты думаешь.
Чахён молча стоял, не в силах вымолвить ни слова. Миша некоторое время вглядывался в его лицо, затем, немного наклонившись, тихо прошептал:
- Если ты просто играешь со мной...
Сказав это, Миша неожиданно улыбнулся. Видя, как красивые глаза Миши внезапно изогнулись в улыбке, Чахён невольно открыл рот от удивления. Не обращая внимания на ошеломлённое выражение лица Чахёна, Миша плавно продолжил:
- Ты можешь делать со мной всё, что захочешь. Если только позволишь мне быть рядом.
- Но я не знаю, насколько далеко ты готов зайти.
И вдруг Миша обвил руками талию Чахёна. Прежде чем Юн Чахён успел среагировать на руки, обхватившие его мокрое тело, Миша крепко взял его за подбородок и прижался своими губами к его приоткрытым губам.
В пылу момента их зубы довольно сильно столкнулись. Задыхаясь, Чахён инстинктивно попытался отклонить голову назад, но это сопротивление бесполезно угасло, встретив на пути кафельную стену.
Чахён попытался выговорить несколько слов сквозь слегка разомкнутые губы, но Миша притянул его и поглотил эти слова своим ртом. Бум, бум - локти и затылок Чахёна ударялись о холодную кафельную стену. Следуя этим движениям, Миша медленно проник языком в рот Чахёна. Когда их языки соприкоснулись и потёрлись друг о друга, Чахён почувствовал сдавливающее давление в нижней части живота.
Это можно было предвидеть. Ощущение, будто кто-то взбалтывает все содержимое его рта и головы, заставило Чахёна запрокинуть голову. Миша не упустил момент и, подняв голову, принялся острым языком облизывать нёбо Чахёна.
От щекотки и царапанья по чувствительному нёбу у Чахёна скопилась слюна под языком. Щеки заныли, как будто он съел слишком много сладких конфет. Чахён повернул голову.
Он хотел сказать, что всё очень сложно, что если бы Миша знал, то, наверное, упал бы в обморок... Но хотя Миша спрашивал о его намерениях, он не давал Чахёну возможности ответить, перекрывая ему горло.
Рука, скользнувшая за спину, поддерживала Чахёна и ласкала его талию через форму. Промокшая насквозь функциональная ткань совершенно не защищала от прикосновений.
Миша языком облизывал всю слизистую оболочку Чахёна, непрерывно глотая слюну. Адамово яблоко, не сочетающееся с его мраморно-изящной шеей, двигалось вверх и вниз. Чахёна пробрала дрожь от ощущения настойчивого посасывания во рту. Словно Миша высасывал из него кровь. Как будто насмехаясь над той глупой мыслью, когда Чахён сравнил Мишу со священником…
Из-за нехватки дыхания в горле постоянно пересыхало. Не хватало кислорода, будто после нескольких кругов по беговой дорожке. С затуманенным сознанием Чахён схватился за плечи Миши, опасаясь, что иначе упадёт куда-то глубоко вниз.
Однако тело, только что находившееся в интенсивной физической активности, не выдержало стимуляции. Дрожащие колени в конце концов подломились, как ветки. Это было невероятно странное ощущение. Миша удержал тело Чахёна до того, как оно соскользнуло на пол туалета.
Не ушибся - чуть не умер. Юн Чахён жадно хватал воздух, его лицо горело тёплым румянцем. Нужно было остановиться. Пока всё не зашло слишком далеко...
Чахён схватился за руку Миши, пытаясь подняться. Это была его единственная опора. Миша, словно желая помочь, притянул Чахёна за талию. Чахён невольно поднял взгляд на его лицо. И в этот момент почувствовал неожиданную опасность.
Лицо Миши, хоть он и поддерживал Чахёна, совсем не выглядело спокойным. Даже в темноте было видно, как оно пылало ярко-красным цветом, брови были нахмурены, глаза пристально смотрели на лицо Чахёна. Это выражение напоминало не столько любовь, сколько голод или жажду.
- Мне нужно идти. Я обещаю, мы поговорим позже. Обещаю...
Вместе с сигналом тревоги в голове Чахён попытался встать на ноги, но Миша просто поднял его и усадил на свои колени, сам сев на крышку унитаза. Напряжённые мышцы ног Чахёна неуклюже царапнули пол.
Бедра Чахёна, обтянутые тонкими шортами, плотно прижались к ногам Миши. Под тяжестью тела их нижние части тела соприкоснулись без единого зазора. Испугавшись этого, Чахён попытался вывернуться, но Миша освободившимися руками крепко обхватил его талию. Миша прижался подбородком к груди Чахёна и, подняв затуманенные глаза, тихо прошептал:
- Когда мы целовались, ты думал, что все зайдет так далеко?
И Миша снова поцеловал Чахёна. На этот раз вязко, очень медленно и намного глубже. От массы языка, проникающего в его рот, Чахён неумело дышал через нос. Хотя это был не первый поцелуй, он никогда не был таким пассивным в поцелуе.
Всё пропало. Юн Чахён чувствовал, как вся его прежняя жизнь рассыпается на осколки.
Миша, не закрывая глаз, внимательно разглядывал лицо Чахёна с его сморщенными бровями. Явно лицо человека, внутри которого что-то надломилось. Было стыдно показывать такое незащищённое выражение, но выбора не было. От головокружительного ощущения, будто его пронзили ножом, Чахён схватил Мишу за волосы.
Дыхание Миши на его щеке было тяжёлым. Вместо ответа на отчаянный зов Чахёна, он переместил руки с талии на оголённые бёдра и колени Чахёна.
При этом он, словно опасаясь действовать без разрешения, лишь слегка касался кончиками пальцев кожи. Как будто проверял границу между дозволенным и запретным. Каждый раз бедра Чахёна напрягались и расслаблялись.
Губы и подбородок блестели от неизвестно чьей слюны. Каждый раз, когда губы Миши, блуждавшие по щеке и подбородку Чахёна, без особых усилий скользили к его губам, Чахён крепко хватался за плечи Миши.
Вскоре по позвоночнику начала распространяться очень неприятная дрожь, словно натирая оголённый нерв. Это мучительное ощущение тайно ползло по ступням, спрятанным в футбольных бутсах, доставляя Чахёну страдания. Он тёрся бёдрами о ноги Миши, пытаясь справиться с этим ощущением.
И, похоже, Миша испытывал то же самое. Судя по тому, как его взгляд становился всё более пристальным, словно он был пьян.
Простой, ничего не знающий парень... Юн Чахён мысленно зачеркнул свои глупые воспоминания. Найдётся ли кто-то столь же откровенный и верный своим желаниям, как Миша Асплунд? Конечно, в том, что это случайно спровоцировал, виноват сам Юн Чахён...
Ощущение времени постоянно ускользало. Сколько прошло? После поцелуя, от которого, казалось, плавились кости, Миша медленно отстранился и пробормотал:
Наверное, так и есть. Ведь Юн Чахён думал, что тело Миши очень горячее. Как только он закончил говорить, Миша начал ещё один поцелуй - который по счёту, уже невозможно было понять - и обнял Чахёна ещё крепче. Счёт от 3 к 4, от 4 к 5, 6, 7, 9, 10... бесконечно рос. Теперь все эти цифры были бессмысленны.
Через губы по всему телу начало распространяться тепло другого человека. Это тепло очень медленно возвращало Юн Чахёна к реальности. Здесь только он мог прийти в себя.
Поскольку он говорил, не отрываясь от губ Миши, слова звучали невнятно. Хотя Миша явно слышал, что сказал Чахён, он не отвечал. Чахён немного сильнее потянул его за волосы. Только тогда Миша ослабил хватку. Между их слизистыми оболочками протянулись и разорвались несколько нитей прозрачной слюны.
- Мне действительно пора. Ты же знаешь.
Миша смотрел на Чахёна взволнованным взглядом. На мгновение Чахёну показалось, что он скажет: "Не уходи". Но вместо этого он жалобно посмотрел на Чахёна и влажными губами тихо пробормотал:
Даже после того, как Юн Чахён слегка кивнул, Миша держал его ещё несколько секунд. Время давно истекло. Глядя снизу вверх на шатающегося Чахёна, встающего с его колен, Миша несколько раз нежно поцеловал его в подбородок.
Ноги сильно дрожали. Даже не пытаясь привести в порядок растрёпанную одежду, Чахён сначала открыл дверную ручку. Яркий свет резко напомнил, что они только что находились в темноте, и у него затрепетало в груди. Выходя из нереальности в реальность, Юн Чахён оглянулся.
Миша сидел всё на том же месте и спокойно смотрел на Чахёна возбуждёнными глазами. Под этим взглядом Чахён поспешно подтянул сползшие ниже икр гетры. Затем, указав на него пальцем, быстро сказал:
- Ты, посчитай до десяти и выходи. Если мы выйдем вместе...
- Я всё равно сейчас не могу ходить.
Миша с гримасой пожал плечами. Чахён, не успев ответить, выбежал из туалета. Ситуация была абсолютно безумной, но уже ничего нельзя было изменить. Несясь со всей скорости по коридору, по которому он недавно шёл с Мишей, Чахён полностью опустошил свой разум.
Закричал Джуд, увидев Чахёна, вылетевшего из коридора как пуля. От этого почти звериного крика все вокруг обернулись на Чахёна. Но кричать хотелось самому Юн Чахёну.
Потирая лицо, Чахён посмотрел на поле. Игроки, завершившие подготовку ко второму тайму, снова собирались на поле. Действительно, трудно было представить более неудачный момент. Джуд, прилипший к боку Чахёна, который смотрел на поле, быстро выпалил, словно взъерошенная птица:
- Ты что, с ума сошёл? Серьёзно? Ты с ума сошёл? Ты домой отдыхать ходил?
- Ты не видишь, что сейчас начинается? Блю думал, ты умер, и собирался выпустить другого игрока! Где ты вообще был?
За несколько минут дождь прекратился, и на вечернем небе даже замерцали звёзды. Казалось, он никогда не прекратится, но жизнь действительно непредсказуема. Чахён быстро привёл в порядок одежду и несколько раз переступил с ноги на ногу на месте.
- Мне пора идти. Спасибо за беспокойство, Джуд.
- И ты не расскажешь, почему опоздал?
Прокричал Джуд вслед Чахёну, который уже заходил на поле. Чахён, сделав несколько шагов к команде, обернулся. Джуд смотрел ему в спину, гневно сверкая глазами. Похоже, он не успокоится, пока не получит ответ. Чахён поднес руку ко рту и тихо, так, чтобы только Джуд мог прочитать по губам, произнес.
Оставив Джуда с открытым от удивления ртом, Чахён побежал к другим игрокам. Разве это не было правдой? Хотя эффект пока неизвестен, дело уже сделано. Прикасаясь кончиками пальцев к губам, на которых всё ещё оставалось настойчивое ощущение, Чахён вышел на поле.
Свисток, возвещающий о начале второго тайма, прорезал воздух.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty